Гермиона
Mus.: Hypnogaja — Walking In Circles
Гермиона смотрит в окно на, уже почти, скрывшееся за горизонтом солнце. Она не осмеливается выйти из собственной комнаты, понимая, что её страх беспочвенен. Самое худшее уже произошло. В сотый раз она поправляет рукав, который неприятно касается метки на левом предплечье. — Империус. Не прощу, — шипит Гермиона, вспоминая Драко и направленную на неё волшебную палочку. Стук в дверь не пугает слизеринку. Лениво посмотрев на дверь, девушка отворачивается обратно к окну. Если это Драко, то он зайдёт и так. А других Гермиона видеть не хочет, особенно, если учитывать, что больше никого и не осталось из тех, кто мог бы рваться к ней. Однако, когда спустя десяток секунд, стук повторился, к удивлению девушки, она слышит голос Нарциссы: — Ты уже проснулась, я видела тебя в окне, Гермиона. Нарцисса проходит в спальню, присаживаясь в небольшое, но уютное кресло, которое Гермиона ранее подвинула к окну. Гермиона опускается на кровать и заговаривает первой, наплевав на все правила этикета. Почему-то ей кажется, что если она позволит себе подобное, то Нарцисса не обвинит её в дурном воспитании. — Я не знала, что это Вы. — Понимаю, — кивает Нарцисса и в комнате с громким хлопком появляется домовой эльф с подносом в руках. Прикроватная тумбочка в один миг оказывается пустой, а канделябр, который до того стоял на ней, перемещается на письменный стол. Вместо него эльф расставляет миниатюрные фарфоровые блюдца с чашечками чая. — Думаю, ты не расстроишься, если сегодня мы попьём чай тут. И, предполагаю, захочешь поесть тут. Тон Нарциссы мягкий, совсем не такой, как при первой встрече. Взгляд женщины, как кажется Гермионе, выражает сочувствие, но она ни разу не опускает его к руке Грейнджер. — Хотелось бы, — не скрывает правды Гермиона. Кивнув, Нарцисса делает небольшой глоток, поддерживая блюдце на уровне груди. — Ваши друзья расстроятся, но я им объясню. Удивлённо вскинув брови, Гермиона смотрит прямо в яркие голубые глаза хозяйки мэнора. — О, я не сказала. Теодор и Блейз решили остаться. Теодор уже давно проснулся и даже выходил в сад, где мы тебя и заметили. Остальных, я ещё не видела. Только теперь Гермиона понимает, насколько хитра на самом деле Нарцисса. Предоставляя выбор, она сперва выслушивает человека, а уж после начинает выкладывать карты на стол. Зная, что победа останется за ней. Разумеется, теперь Гермионе меньше хотелось сидеть в импровизированном добровольном заточении. — Вижу, ты передумала, — улыбается Нарцисса и кивает, когда замечает ухмылку Грейнджер. — Не поймите меня неправильно, но меньше всего мне бы хотелось пересекаться с другими Пожирателями. — Я понимаю, Гермиона. А ещё понимаю, что ты не хотела того, что на твоей руке. Грейнджер опускает глаза, натягивая рукав свитера ниже, словно то, что Тёмная метка скрыта тканью, стирает её вовсе. Нарцисса не давит. Но даёт советы, как вести себя, переступая порог комнаты. И как вести себя не стоит. Не задаёт вопросов, но и не терпит глухой тишины. А Гермиона искренне радуется, когда женщина приходит к ней или вновь приглашает в сад. Девушка радуется тому, что с ними остались друзья. Часто она уходит в библиотеку с Забини или Тео. Ещё чаще они перемещаются по Малфой-мэнор все вместе, либо игнорируя взгляды незваных, но прописавшихся в мэноре гостей-Пожирателей или обычных сторонников Тёмного Лорда, либо отвечая на них холодным своим. Гермиона уверена, что никто из них не хочет связываться с другими владельцами меток. Но она знает, что никому из них нельзя показывать слабость, иначе связаться захотят уже с ними. Беллатриса часто бегает вокруг Нарциссы и Алексии, бросая взгляды в сторону Драко. Но Гермиона знает, что рядом с ней Малфой, которого она до сих пор не может простить, но который всё равно держится рядом. Алексия, которая постоянно фырчит, но улыбается, стоит им остаться своей маленькой компанией. Теодор и Блейз, которые готовы постоянно отпускать шуточки в сторону то Малфоев, то Гермионы, но мгновенно становиться серьёзными, если того требует ситуация. И именно благодаря этим людям пребывание в тёмном мрачном поместье, кишащем Пожирателями и сумасшедшими, становится иным. Не таким прекрасным, как в первый раз. Но, в чём-то, даже лучше. Когда Драко в своей манере приглашает Гермиону на прогулку, девушка настораживается. Впервые за прошедшие дни они окажутся наедине. И Грейнджер не знает, рада ли этому. За эти несколько прошедших дней она ни разу не сопротивлялась, когда им намекали на их отношения. Не сопротивлялась, когда Драко брал её за руку или притягивал к себе за талию. Но каждый раз она с обидой ощущала давлением Империуса поверх собственных желаний. Против собственных желаний. Но больше Гермиону тяготит не то, что она должна и дальше быть вместе с Драко. А то, что она вынуждена слушаться его. Слишком больших усилий ей стоит дождаться кивка Нарциссы, когда Драко произносит своё приглашение. Потому что для Гермионы такое приглашение звучит подобное приказу. Потому когда Гермиона чувствует руку Малфоя на своей талии, ей нестерпимо хочется ударить по ней, но она не может. Ведь она должна иначе вести себя на людях. Зато впивается в руку Драко, стоит им выйти из мэнора в сад Нарциссы. Однако, Гермиона ослабляет хватку, когда замечает такую лёгкую и открытую улыбку на лице Малфоя. Вздохнув, она опускает руки, понимая, что не хочет сейчас ничего портить. Лишь подставляет лицо солнечным лучам, позволяя себе осознать, что лето действительно наступило. Забыть на миг о том, кто они и где они. Оставив лишь тепло и свет, которые так сейчас необходимы каждому из них. Сарай, про который Гермиона вспоминала, когда Драко не оказывалось с ними, встречает их приятным ароматом свежего сена и прогретым воздухом. Но эмоции вновь завладевают Гермионой, заставляя вынырнуть из беззаботного моря. Слизеринка внимательно слушает Драко, отмечая тех, кого действительно стоит опасаться, а с кем она, возможно, даже сможет справиться. И всё-таки Драко прав, она должна знать всё и о всех, чтобы знать, как защищаться. В этой игре каждый сам за себя. И пусть она верит друзьям, она должна уметь защищаться сама. Но когда Драко прерывает её мысли своим почти извинением, Гермиона лишь проговаривает то, что, кажется, ещё ни разу не звучало из её уст. Она не ожидает никакой реакции, думая, что Малфой как обычно посмеётся или упрекнёт её, сказав, что она сама виновата. Но этому человеку удаётся ошеломить Гермиону. Снова. — Любишь? О, я уже и забыл об Империусе. Обида захлёстывает с головой, заставляя ртом хватать воздух, а слова слишком быстро срываться с языка. Она хочет, чтобы каждое из них буквально впилось в сознание Драко. А когда поток слов заканчивается, девушка не находит ничего лучше, как подскочить с места, желая покинуть злосчастное тайное место Малфоя и не видеть его ещё долгое время. Кажется, даже факт применения Империуса к ней не задел девушку так, как осознание, что Драко допускал мысль, что она могла бы быть с ним, ничего при этом не испытывая. — Я тоже люблю тебя. Гермиона замирает, тонет в расплавленном серебре глаз Малфоя. Млеет, когда он вновь притягивает её к себе, цепляется за его рубашку, воспламеняется подобно спичке. Чтобы после не сдерживать улыбку от ворчания Драко из-за появления домовика. — Зато я теперь знаю, что ты можешь не только раздевать, — не сдерживается Гермиона, ехидно улыбаясь, стараясь выровнять сбившееся дыхание, скрывая собственное сожаление. Лопатки ещё сохраняют тепло солнечных лучей, когда за ними закрываются двери Малфой-мэнора, вновь погружая в холод и мрак. Гермиона отвечает Пожирателям ровно также, как они обращаются к ней и выдыхает, только когда они останавливаются около Теодора и Блейза. И хмурится, когда слышит о том, что Алексия вместе с чокнутой Беллатрисой ушла одна. — У вас обоих сено в волосах. Румянец мгновенно вспыхивает на щеках Гермионы. Она косится на Драко и прекрасно видит попытки Теодора сдержать смех, пока Забини тихо покашливает. Быстрым движением она стряхивает несколько соломинок с платинового цвета волос Драко. — Любители природы, — не сдерживается Блейз, под одобрительный смешок Нотта, за что зарабатывают ещё один хмурый взгляд Грейнджер. Но комичность всей ситуации быстро сходит на нет, когда в зале появляется не только Алексия, но и Волдеморт вместе с Беллатрисой. То, что они ступают по деревянному полу вместе, напрягает Грейнджер. Но сковывает все её мышцы тогда, когда она слышит приказ подойти. Шагая только благодаря Драко, Гермиона с ним вместе останавливается рядом с Волдемортом, прямо держа спину, не выказывая страх, как её и учила Нарцисса. Невольно ей на ум приходит совершенно дикое сравнение. Гермиона чувствует себя ученицей закрытой школы, где обучают тёмной, запретной магии. А Волдеморт — не более, чем учитель, который может давать им задания, но которого совершенно не стоит бояться. И именно это окончательно помогает Гермионе успокоиться и даже почувствовать себя увереннее. Она внимательно слушает задание, стараясь не обращать внимания на язвительные нотки, которые просачиваются в шипении Волдеморта. Словно заранее зная, что им не удастся выполнить поручение. — Тёмный Лорд, не кажется ли Вам, что дети не способны достать такой важнейший артефакт. Гермиона удивлённо косится на Люциуса, который осмеливается подать голос. Раньше она не слышала, чтобы он позволял себе выступать без разрешения Тёмного Лорда. — Не тебе говорить о таком. Гермиона не обращает внимания, на фырканье Драко и лишь переводит глаза на вечно ухмыляющуюся Беллатрису. Она не сводит глаз с Волдеморта, лишь иногда переводя его на Алексию или Драко, словно стараясь считать их мысли, реакцию. — У вас очень мало времени, надеюсь, вы приступите прямо сейчас. Гермиона разворачивается вслед за Алексией, не отходит от друзей, не отпускает руки Драко. Но согласно кивает, когда Теодор возмущённо высказывается, стоит им переступить порог библиотеки. — Что ещё за легенда? — вскидывает брови Нотт, усаживаясь в мягкое кресло и вытягивая длинные ноги. Блейз садится напротив, а Гермиона замирает около дивана, облокачиваясь о подлокотник, и тоже заинтересованно смотрит на Драко. О подобном она не слышала. Малфой делает глубокий вздох, тоже проходя к дивану. Его рука падает на бедро Грейнджер. — Рассказывай давай, — Теодор закатывает глаза, пряча улыбку ладонью. — Я её один раз слышал и то, кажется, на французском. Дай мне минуту, — Драко осматривает библиотеку и неожиданно щелкает пальцами. — Точно, секунду. Он встаёт с дивана и направляется к дальним полкам у окна. Тонкая тетрадь в кожаной обложке и гербом Малфоев. — Арманд получает земли, не то, — Драко быстро читает строчки дневника, листает страницы. — Нет, это было до деда точно. А вот, нашел, — Малфой выходит в центр библиотеки и начинает читать вслух. — Во времена введения Статута о секретности Малфои хранили в своём поместье очень много важных артефактов. Драко закрывает дневник и быстро сообразив, решает сказать всё своими словами. — Тогда были весьма смутные времена, и Малфои уже были весьма влиятельными, благодаря имени, многие волшебники доверяли важные предметы нам. И в доме как-то появилось украшение, которое никогда не доставалось из шкатулки. До него просто нельзя было дотронуться без боли. И все в доме чувствовали энергию этого украшения. Хозяин не забрал его обратно, и мой пра-пра-пра-прадед подарил шкатулку с этим украшением возлюбленной. Всё. Гермиона хмурится, как всегда бывает, когда она погружается в раздумья. Алексия перестаёт кивать в такт словам Драко, а Забини только пожимает плечами. — То есть, у вас хранилось какое-то там украшение. Да, мощное, да сильное, но неизвестное. А значит мы не знаем, оно ли это. И никак не узнаем. Нотт наклоняется вперёд, упираясь локтями в колени. — А что насчёт того, где это украшение сейчас? Давайте просто проверим. Оно же не кануло в Лету, должно храниться где в ваших сейфах или сокровищницах, охраняемых драконами, — Нотт поигрывает бровью. — О, да ты отчаянный, — Драко улыбается другу. — Не хочу хвастаться, но нам вечности не хватит, чтобы посмотреть все украшения, которые находятся в сокровищницах охраняемых драконами. Забини и Нотт ухмыляются, когда Гермиона только закатывает глаза. — Значит нам придётся сделать это быстрее, потому что иного пути нет. Найти это украшение нам всё равно придётся. — А твой отец не знает более точной информации? — пожимает плечами Забини. — В конце концов, раз у нас мало времени, то надо понять, стоит ли распыляться и искать это неизвестно-что за пределами имущества семейства Малфой. — Что-то мне подсказывает, что после сегодняшнего Люциус не будет гореть желанием помогать нам. — Нам — да, но Драко и Алексия — его дети. И их успехи могут возвысить и его самого в глазах других, — проговаривает Грейнджер, складывая руки на груди. — Можно будет попробовать надавить на это, если он откажется помогать. Уж от информации у него не убудет. Слушая в пол уха, Драко вертит в руках дневник и достаёт из него помятый лист, явно не из этой тетради. Малфой кидает дневник на диван и раскрывает лист, который оказывается письмом. «Люциус, запомни меня, даже если я забуду тебя навсегда. Мы не могли быть вместе, очевидно, но никакая магия не сможет стереть любовь. И, возможно, когда всё произойдёт, я возненавижу само слово «магия», но ты и твой подарок будут греть мою душу. Прощай навсегда, я больше не напишу тебе. Никогда. Твоя Елизавета» — Стоп, стоп, стоп, — Теодор вырывает из рук Драко письмо и перечитывает его. — Ты что творишь? — Ты слишком громко бубнишь, когда читаешь. Елизавета, кто такая Елизавета? — Теодор вручает обратно лист. — Королева, — отвечает Драко, хмуро глядя на друга. Пауза, которая повисает в библиотеке прерывается посвистыванием Теодора и истерическим хихиканьем Гермионы. — Знаете, по-моему, проще перекопать все сокровищницы Малфоев, чем пробраться в королевскую сокровищницу Великобритании! — То есть, между магглами и драконами ты выберешь драконов? — посмеивается Нотт. — Нет, я всегда мечтала ограбить королевскую семью! — Грейнджер взмахивает руками, из-за чего не удерживается на подлокотнике и скатывается на диван, всё ещё не веря в услышанное. Драко разворачивается к Гермионе, хмыкая, он пожимает плечами. — Это украшение явно передалось какой-то герцогине или что-то типа того. Я просто выкуплю его у нее. — Подарок от волшебника передался какой-то герцогине или что-то типа того, — Блейз усмехается, открывая графин с огневиски. — Драко, такие подарки лежат в недрах сокровищниц, и пароль от таких мест знает один-два маггла. — Маггла, а мы волшебники. Проще простого, — Драко берёт хрустальный стакан с янтарным напитком и медленно отпивает, поворачиваясь к Теодору. — Проще простого было убить Дамблдора, простите. — Так проще, что год пытались, — хмыкает Алексия, наблюдая за разворачивающимся перед ней цирком. Все замолкают, но лишь на какие-то мгновения, пока парни потихоньку цедят крепкий напиток. Хотя Гермиона и уверена, что они думают о том, как выполнить поручение Тёмного Лорда, сама она пытается избавиться от картины, возникшей перед внутренним взором, показывающей ей сине-бледного директора, взгляд которого устремлён в тёмное небо. — Итак, — Теодор вновь откидывается на спинку своего кресла и окидывает взглядом собравшихся. — Когда начинаем? — Когда сперва поймём где искать, — бурчит Гермиона, усаживаясь удобнее. — Кто-то из вас пойдёт со мной на экскурсию во дворец. Там нам надо будет найти тех, кто сможет сказать, переходило ли это сокровище «какой-то герцогине или что-то типа того» или нет. Может, нам повезёт и оно будет храниться непосредственно в каком-нибудь личном сейфе дворца. Грейнджер сама не верит в то, что предлагает, и сосредоточенно крутит в пальцах волшебную палочку. — Ну, кто будет тем самым героем? — с нервной усмешкой она поднимает взгляд на друзей. Драко с шумом ставит стакан на столик. Он ждёт пару секунд, пока его друзья думают над предложением Грейнджер. — Это буду я, — выдыхая, отвечает Малфой. — Но кто-то один, будет следить за нами и за всем происходящим во дворце. Алексия… — Нет, нет и нет, дорогой мой братец, — Алексия качает головой, подходя к полкам с книгами. — Я плохо знаю вашу Английскую культуру, я выделяюсь среди вас и у меня акцент, — последнее она практически пропищала. — Хоть и Англия полна мулатов, но незаметным меня трудно назвать, — Забини встаёт с кресла, вручая Малфою новый стакан с огневиски. Шумно выдохнув, Теодор косится на Гермиону. — Ладно-ладно. Втроём веселее, — совсем невесело говорит он и выдыхает, когда Забини наполняет и его стакан. Ещё несколько часов они проводят в библиотеке, решая, когда стоит приступить к выполнению задания, и только после, поговорив даже на совершенно отвлечённые темы, желая просто расслабиться, насколько это возможно, все расходятся по своим комнатам. Только у двери в комнату Драко, Грейнджер останавливается рядом с Малфоем, придерживая того за руку. Кивнув на дверь, прося немого разрешения войти, она проходит в тёмную, ничем не освещённую ещё комнату и сама взмахивает палочкой, зажигая свечи. Дождавшись, пока дверь будет плотно закрыта, слизеринка накладывает на дверь чары, скрывая любой звук от посторонних ушей. Её сердце колотится, когда она поворачивается к Драко и упрямо смотрит в его глаза. — Мне надо покинуть мэнор. Я вернусь позже. Наложу на комнату такие же чары, никто не услышит звука трансгрессии. — Да, конечно, можешь идти, — ласково говорит Драко, кладя ладонь на плечо Гермионы. — Тебе в голову мозгошмыги проникли? — уже сердито спрашивает Драко, заглядывая в шоколадные глаза. — Куда ты собралась? — Учёба закончилась уже давно, а ни я, ни мои вещи до сих пор не появились дома. У меня родители с ума сходят! И пусть Гермиона теперь с трудом находит с ними общий язык, но она не может всё так оставить. — О твоих вещах позаботится эльф, он будет лично твоим, Гермиона, пользуйся, как душе угодно. А если ты хочешь привести Пожирателей к родителям, то конечно, можешь и сама к ним явиться. Выдохнув, Гермиона отходит от Драко, проходя кругом по комнате. — Вот именно поэтому мне и нужен лишь один визит к ним, чтобы заставить их уехать. Или хотя бы объяснить, что не смогу появляться какое-то время Например, ещё год, пока… буду школу заканчивать, — Грейнджер складывает руки на груди и хмуро смотрит на Драко. — Иначе весь Лондон будет считать меня без вести пропавшей и мы нарвёмся на неприятности сразу же, как пройдём во дворец за артефактом. Гермиона пускает в ход последний разумный довод и с надеждой заглядывает в серые глаза. Малфой молчит пару минут, делая такой же круг по комнате, что и Грейнджер. Он поворачивается к ней и пару раз кивает. — Хорошо, тогда, я с тобой. Только не долго, не буду вечно ждать тебя на улице. Улыбнувшись, Гермиона крепко обнимает Драко, касаясь его губ своими, прикрывая глаза и представляя парк, куда их зимой переносил эльф Малфоя. — Да, зимой ты был почти у меня в гостях, — проговаривает она, скрывая за речью волнение. Грейнджер не отпускает руки Драко, пока ведёт по тёмным узким улицам вдоль уже знакомых коттеджей. Не отпускает и когда они останавливаются перед её домом. Сердце Гермионы заходится в бешеном темпе, заставляя её тяжело дышать. Сперва достав палочку из кармана, она вновь её прячет и, по прежнему, не отпуская ладони Драко, проходит к входной двери. Привычно поднимается на носочки и нащупывает пальцами запасной ключ над дверью и только тогда отпускает Малфоя. — Если хочешь, подожди здесь, — шепчет она, не закрывая за собой входную дверь. Уже в прихожей Гермиона улавливает знакомый аромат духов матери. Улыбнувшись, она проходит в зал, где сразу замечает родителей, сидящих на диване над какими-то бумагами. Почти также, как всегда. — Я дома, — тихо проговаривает Гермиона. Почти мгновенно она оказывается в крепких объятиях матери. Она не слышит той тонны вопросов, которую вываливает на неё женщина, но обнимает отца, улыбаясь. — Почему так поздно? Где ты была? — не прекращает повторять одно и тоже миссис Грейнджер, пока Гермиона не вздыхает. — Всё хорошо, я же староста. Задержалась в школе, — спокойно произносит Гермиона и понимает, что даже несмотря на Империус не смогла бы иначе объяснить то, что с ней произошло. Просто потому, что они бы её не поняли. — Я сейчас сделаю чай, и ты нам всё расскажешь, — проговаривает женщина, но Гермиона качает головой. — Мам, пап, мне надо вам кое-что рассказать. Садитесь, — она улыбается, но осознание от того, что ей предстоит сделать, заставляет её пальцы сжимать палочку до онемения. Родители Гермионы переглядываются, но садятся. — Всё-таки что-то случилось, — уверенно говорит отец, но Гермиона вновь только улыбается. Она направляет на них палочку, и что-то у неё внутри замирает, умирает, когда с губ срывается непривычное «Обливиэйт». Она буквально видит, как в глазах родителей зарождается страх и почти тут же гаснет. Как узнавание сменяется замешательством, а после и вовсе странным оцепенением. Они больше не видят её, они смотрят куда-то сквозь, словно наблюдая за теми воспоминаниями, из которых Гермиона стирает себя. Каждую деталь, каждую мелочь. Как и во всём доме. — Вы завтра же покинете Великобританию. Вы живёте в Австралии. У вас никогда не было детей. Тут были по работе. Теперь же вам пора возвращаться домой и вы не хотите тянуть. До того, как миссис Грейнджер успевает сфокусировать взгляд на Гермионе, девушка поспешно выходит из дома, пряча волшебную палочку. Взяв Драко за руку на пару минут, только пока они отходят от дома, слизеринка также быстро бредёт обратно, туда, где они появились. Гермиона молчит, старается держать спину прямо, повторяя про себя одну фразу: «так будет лучше». Лишь трансгрессируя обратно в комнату Драко Гермиона в полной степени осознаёт, что действительно стёрла себя из жизни собственных родителей. — Спасибо, — кивает она Малфою прежде, чем снять заклинание с его двери. — Доброй ночи, Драко.