Драко
Mus.: Woodkid — Run Boy Run
Следующим же вечером Малфой тихо спускается с лестницы, молча проходит по коридорам, игнорируя пытающих учеников Кэрроу. Он шепчет пароль от кабинета директора и поднимается на ступенях к деревянной двери. — Мистер Малфой, удивлён, что сами явились, а не послали несчастного библиотекаря, — не отрывая чёрных цепких глаз от пергамента говорит профессор Снейп. — Это обсуждается с глазу на глаз, сэр, — Драко садится напротив директора, блуждая взглядом по полкам с магическими приспособлениями. Шляпа что-то тихо кряхтит, но замечая на себе взгляд Малфоя, замолкает. — Нам нужно в Шармбатон. — Ничем помочь не смогу, — Снейп всё так же не поднимает глаз на крестника. — Мы желаем убить Тёмного Лорда. Разве не этой цели преследуете и Вы? — Вы безмерно глупы, если считаете, что можете произносить подобное вслух, — сухим голосом отвечает Снейп, откладывая пергамент в сторону. — Что Вы можете? Что именно Вы можете, мистер Малфой? — Я хорошо овладел запретными заклинаниями, хорошо разбираюсь в тёмной магии, говорю на нескольких языках и весьма… — Замолчите, — Северус перебивает Драко, вставая со своего места. — Вы не можете противостоять запретным заклинаниям, не можете правильно истолковать тёмную магию и не отличите её попросту. А знания языков, среди подобных аристократов, как вы, ничего не значит. — На что вы намекаете? — Драко внимательно следит за профессором, пока тот делает круг вокруг него. — Научитесь хотя бы Патронусу, попробуйте ослушаться Империуса, чтобы в следующий раз не убить кого-то столь важного, как Алексию. Выметайтесь. Я не даю разрешения на отъезд из Хогвартса. — Кто будет Вас слушать? — кричит Драко, срываясь с места. Он останавливается в нескольких сантиметров от Снейпа. — Я самостоятельно сделаю всё. Убью Волдеморта, уничтожу всех Пожирателей и без Вашего никому не нужного разрешения. — И потерпите неудачу за неудачей из-за своей амбициозности, — внезапно, начинает говорить старый директор, сверкая глазами с портрета. Кажется, это Финеас Найджелус Блэк. — Вы то куда лезете? — Драко шипит, поглядывая то на Снейпа, то на портрет. — Не это хотел вложить в своих учеников Салазар Слизерин. И не для этого он создавал кулон. Вы же род хранителей, правильно, мистер Малфой? — О чём вы? — Ваша наигранная храбрость — глупая амбициозность, которая послужит причиной смерти не только Вашей, но и всех близких Вам людей, — директор Финеас Блэк громко цокает, качая головой. — Вы не знаете о легенде. Кандида Когтевран и Салазар Слизерин вложили в камень тёмную магию, Пенелопа Пуффендуй и Годрик Гриффиндор светлую. И только этот камень способен одолеть как свет, так и тьму. И только этот камень способен защитить от света и тьмы, привнося в жизнь волшебников и то, и другое. Род беловолосых волшебников выбран, как хранители. И пусть они все, как один, хитры и заносчивы, но это послужит хорошим манёвром, чтобы скрыть камень от глаз других. Так попросил Салазар перед тем, как уйти из школы. Он один знал, что Дары Смерти, которые являются светлой магией, пусть и созданы самой Смертью, станут орудием против тёмной магии — крестражей. Салазар Слизерин лучше всех знал первого создателя крестражей — Герпия Злостного, — сняв с носа очки, Блэк устало смотрит на Малфоя. — Надеюсь, я Вам кое-что прояснил? — Так, для начала, почему Когтевран вложила тёмную энергию? Она очень сильная светлая волшебница, — Драко снова садится на стул, поднимая к портрету голову. — Равенство, идиот, — грубо отвечает профессор Снейп. Блэк кивает словам коллеги. — Хорошо, значит мой род — хранители, поэтому мы так легко его нашли. Значит, Тёмному Лорду нужны и Дары Смерти. У него есть крестражи, а украшение нужно для полной власти, нескончаемой силы и защиты. — Я думал, Вы об этом давно догадались, молодой человек, — Блэк вновь натягивает очки и строго смотрит на ученика. — Да, сэр, но расколдовать он не может. Почему? — Только вы можете это. — Как? — О великие Мерлиновы панталоны, если бы я знал, в первую очередь Вам сказал. Вы точно Драко Малфой, лучший ученик на Слизерине? — Лучшая Гермиона Грейнджер, — бубнит в ответ Драко, опуская голову. — Но она не лучшая среди чистокровных, насколько я знаю. — Честно говоря, этот вопрос спорный, — директор Снейп отрицательно качает головой, поглядывая на Блэка. — Разве шляпа не заколдована? На Слизерине не может учиться магглорожденный. — Напомните, как вы стали директором сей школы? И я, конечно, понимаю, что Вы им являетесь всего лишь пару недель, но всё же такое элементарное знать должны. Магглорожденный нет, но если в роду волшебника была хоть одна капля крови чистокровного волшебника, то он может стать Слизеринцем. То есть, не являясь напрямую чистокровным волшебником, а якобы магглорождённым, попадая на Слизерин, этот волшебник узнавал довольно интересные новые факты о себе, своём роде и многом другом. — Я совершенно запутался! — восклицает Малфой, вновь вставая со стула. Он недовольно смотрит на суровых директоров. — Грейнджер не грязнокровка? И хорошо это или нет? Что вообще значат ваши слова? — Поколение деградирует, — выдыхая, шепчет Блэк. — Ваша Гермиона Джин Грейнджер, я вас уверяю, не на сто процентов магглорождённая. Вот что значат мои слова. Всё, на этом я откланяюсь, Вы утомили меня своим слабоумием, — с этими словами, Финеас Блэк исчезает из портрета. — Я не знал, что можно быть не на сто процентов грязнокровкой, — Драко поднимает голову на Северуса. — Есть семьи, которые искоренили магию в себе. У них могут родится магглы, могут волшебники. Мистер Малфой, ступайте спать, — устало отвечает профессор Снейп. — Надеюсь Вы поняли, что пока не можете отправляться во Францию? — Естественно, сэр, — отвечает Драко, уже подходя к дверям. Когда вся четвёрка собирается на следующий день в Выручай-комнате, Драко пересказывает весь разговор с директорами. Хоть ему и неприятно соглашаться со словами Снейпа, но Малфой действительно начинает осознавать свои слабые познания в элементарном. — И всё же, Патронус не самое лёгкое, — Нотт пинает носком туфли кресло, пряча ладони в карманах брюк. — Не легче Круциатуса. Тем более, Грейнджер может вызывать своего Патронуса, поможет и нам, — Блейз пожимает плечами, глядя на однокурсницу. Гермиона шумно выдыхает. — В теории мы можем попробовать. Но это, — Гермиона показывает на свою левую руку, — может помешать. Как и использованные ранее запретные заклинания. Патронус — слишком светлая магия. Поразмыслив немного, Гермиона усмехается. — Но мне слишком интересно узнать ваши патронусы, чтобы не научить вас этому. Нотт и Забини улыбаются на подкол Грейнджер. Они более расслаблены, нежели Драко Малфой, наворачивающий круги вокруг них. Прохрустев костяшками пальцев, Драко удивлённо смотрит на свои руки. Привычка отнюдь не аристократическая, но так давно хотелось что-то подобное сделать. Поцеловав Гермиону в висок, Драко остаётся с Теодором наедине. Несколько минут между ними висит тишина, сжимающая виски. Они так и не поговорили с того вечера. И Малфой видит, как это терзает Нотта. — Я буду молчать столько, сколько тебе нужно, Драко, — наконец-то начинает говорить Теодор. — Только если ты сам пообещаешь сказать правду Грейнджер. Нельзя любить одну и целовать другую. — Я не целовал Паркинсон, она сама, — Малфой поднимает голову, буквально врезаясь взглядом в друга. — Тогда тебе будет в сто раз легче. — Договорились, — с выдохом, говорит Драко. — Только я вот, что хотел попросить у тебя. Мне нужно научиться противостоять Империусу. Я хочу, чтобы ты помог мне в этом. — Хорошо, — Тео неожиданно достаёт волшебную палочку и направляет её на Драко. — Империо, иди и расскажи Грейнджер о том вечере, когда ты целовался с Паркинсон, прямо сейчас. Малфой резко встаёт, удивлённым взглядом он смотрит на Нотта, но делает первые шаги в сторону выхода. Улыбка на лице Теодора сияет, он идёт следом за другом, что-то насвистывая себе под нос. А в это время, внутри Драко всё горит, мозгом он понимает, что не хочет и не может признаваться, но так же он не может и умолчать из-за Империуса. Прикусив язык, Малфой понимает, что расскажет ещё и о Круциатусе. Он уже видит очертания девушки впереди, ноги ведут его сами, и сколько не прикусывай язык, правда вот-вот выльется из его рта. Глубоко вдохнув, Драко пытается противостоять. — Грейнджер, подожди, — окликает он её, против своей воли. Секунду назад он заставляет себя молчать, а теперь тянет к ней руку. Встав напротив Гермионы, Драко заглядывает в её карие глаза, пытаясь оттянуть момент. Пытаясь справиться, но ком в горле разгорается, заставляя открыть рот. — Пару дней назад я столкнулся с Паркинсон и каким-то гриффиндорцем. Этот моральный урод нёс дикую чушь, оскорблял всех слизеринцев и Паркинсон в том числе. Я не выдержал и использовал Круциатус. Из-за меня Кэрроу пытают других. Но потом, видимо в знак благо… — Драко, ты чего так быстро убежал? — из-за стены вылетает Нотт, хватая Малфоя за плечо, оттаскивает того от удивлённой Грейнджер. — Представляешь, Гермиона, чуть не потерял его, быстро перемещается по школе. А у меня, между прочим, важный разговор насчёт моего отца. Он очень личный, ничего страшного если договорите потом? Последние слова Теодор говорит уже уводя Драко обратно. Свернув в другой коридор, он отпускает друга и прислоняется спиной к стене. — Из-за тебя пытают учеников, — Тео закрывает глаза руками, спускаясь вниз по стене и садясь прямо на холодный пол. — Поэтому я не мог рассказать, она меня возненавидит, — Малфой присоединяется к Нотту и садится рядом с ним. — Но самое ужасное, что мне так понравилось. Эта боль, которую он испытывал, словно… — Драко не может найти нужного слова, чтобы описать всё. Смотрит на свои ладони, понимая и ужасаясь от того, что ему ни капли не жаль. — Давай заниматься за полтора часа до занятий с Грейнджер по Патронусу? — Теодор неловко пожимает плечо Драко и встаёт, увидев кивок друга. Каждый вечер, Малфой и Нотт полтора часа пытаются противостоять Империусу. Сил остаётся очень мало, но, стиснув зубы, они слушают Грейнджер и вместе с ней пытаются уже вызвать свой Патронус. Выдра Гермионы быстро пролетает между ними, исчезает и вот, после очередного «Экспекто Патронум», появляется вновь. Палочка Блейза единственная сверкает голубым огнём. Драко и Тео лишь больше нервничают, не получая никакого результата. — Что ты представляешь? — не выдерживает Нотт, поворачиваясь к Грейнджер. Поджав губы, Драко смотрит на девушку, скрывая ухмылку. Гермиона кашляет в кулак, скрывая нахлынувшее волнение. — Святочный бал. Осознание, что слизеринцы действительно могут меня поддержать. И… Теодор, ты сам видел всё, когда мы занимались. Ваше самое счастливое воспоминание может сперва показаться мелочью. Вплоть до случайно брошенного вам кем-то слова. Просто найдите его, — поучительно, но мягко произносит Грейнджер, останавливаясь рядом с Ноттом. — Просто не бойтесь вспомнить. Теодор прикрывает глаза и одними лишь губами произносит заклинание. Из кончика его палочки вылетают пару искр и на этом всё. Драко же нервно косится в сторону друзей. Ему не хочется отставать, но у него не получается. Ни одно тёплое воспоминание не помогает. Мама, её тёплые руки и мягкий тембр голоса. — Экспекто Патронум, — шепчет Драко. Ничего. Ужин в столовой Малфой-мэнор, Люциус и Нарцисса радостно наблюдают за сыном, вернувшимся из Хогвартса. — Экспекто Патронум, — вновь шепот. Ничего. Вечеринка в слизеринской гостиной. Музыка, радостные возгласы Слизеринцев, радость от победы в матче. — Экспекто Патронум, — вновь ничего. Поцелуй с Грейнджер. Секс. Объятия. Ничего. Опять ничего не происходит. Костяшки пальцев побелели от сильного сжимания волшебной палочки Алексии. Он удивлённо смотрит на палочку, понимая, что она всегда холодная, как мраморная кожа его сестры. Она так же упряма. А он так же глуп, как и раньше. «Просто не бойтесь вспомнить». В его руке тёплая ладонь Гермионы, мама рассказывает историю про зонтик, а эльфы незаметно бродят возле стен столовой, следят за наличием еды на столе. Улыбка на лице Алексии, она всегда внимательно слушала каждого, слегка приподнимая уголки губ. — Экспекто Патронум! — кричит Драко, поднимая палочку вверх. Он так боялся вспоминать те времена, когда мама нежно улыбалась, глядя на своих детей, когда Гермиона прижималась к нему всем телом, когда Алексия присутствовала в его жизни. Голубые искры начинают разлетаться из кончика его палочки, а затем с гулким рыком в Выручай-комнате появляется огромный дракон с серебристой чешуей, длинными острыми когтями. Его ярый взгляд проходится по всем волшебникам, удивлённо смотрящими на него, от этого на его морде появляется некий оскал. Драко выдыхает и подходит к нему, коснувшись рукой его тяжелой лапы, Дракон превращается в маленькую мини версию себя, еле помещающийся в руке. — Дракон? Дракон?! — вопит Теодор, сверкая глазами, делая шаг в сторону Драко. Патронус Малфоя исчезает в его руке, а вот улыбка появляется. Чуть позже и у Блейза получается, его лошадь громко цокая, проносится по Выручай-комнате. Только Нотт усталый и немного нервный уходит, так и не увидев своего Патронуса, лишь искры. — Я поговорю с ним, — Драко целует Гермиону в губы и уносится вслед за другом. Только у выхода из замка он догоняет Нотта, сжимает его плечо и уже медленным шагом следует рядом. — Мама, оказывается, не то самое воспоминание, — произносит Теодор. — Видимо, потому, что я прекрасно помню, как она умирала. — Может, ты попробуешь что-то ещё? Ты влюблён? — Драко так неожиданно это произносит вслух, удивляясь сам своим словам. — Влюблён, словно всю свою жизнь влюблён, в призрачную надежду найти адекватных друзей, — усмехается Теодор. — Друзья! Я не думал, погоди. Прикрыв глаза, на лице Теодора появляется улыбка, пара секунд тишины и, вновь произнеся одними губами заклинание, из его палочки вылетает серебристый дым, в котором виднеется силуэт пушистого серебряного кота, который чуть больше обычного. Его лапы длиннее, а кончики ушей острее. Хитрый взгляд и гордая походка. Драко и Теодор садятся на корточки и кот довольно мурлыкая, проходит между ними. — Ну, не огромный дракон, зато незаметен, — улыбаясь, произносит Теодор. Драко поворачивает голову в сторону дверей школы и замечает радостных Блейза и Гермиону. У них получается. На следующее утро, за завтраком, к их компании подходит Алекто Кэрроу. Жирненькие пальчики сжимают волшебную палочку, а полуоткрытый рот обнажает чёрные зубы. Весь внешний вид кричит о том, что женщина недовольна. — Малфой, ещё одно пропущенное моё занятие и ты пожалеешь, что получил метку, — ядовито произносит Алекто. — А что я не знаю из твоего курса? Поверь, мою ненависть к маглам никто не перевесит, — усмехаясь, произносит Драко, сжимая крепче руку Гермионы. — А издеваться над учениками я могу в любое время. — Ты ученик школы! — Алекто, мне интересно в этой школе совершенно другое. И я думал, что ты весьма умна, чтобы понять это, — шипит в ответ Драко. — Я поговорю с Тёмным Лордом. Ни ему, ни мне не нравится, когда нас не держат в курсе событий, — Алекто выпрямляет плечи и уже желает уйти, как холодный голос директора останавливает её. — Вы здесь находитесь, лишь по моему разрешению. Тёмный лорд не настаивал на данном моменте, лишь предложил и он, кстати обо всём курсе, что касается некоторых учеников. Вам пора приниматься за завтрак, иначе опоздаете на собственный же урок, — строго говорит Снейп, выдерживая ненавистный взгляд профессора. — А вы все — в мой кабинет. Четверо учеников, переглядываясь, встают со своих мест и молча следуют за директором. Драко целует пальцы Гермионы, пропуская её чуть вперёд. Он молча интересуется у Нотта в чём же дело, но в ответ тот лишь пожимает плечами. Забини тоже качает головой, поправляя галстук. — Гермиона, я так рад тебя видеть, — голос Рональда Уизли, как ушат холодной воды на голову. Грейнджер, Нотт, Забини и Малфой не в силах сделать шаг вперёд, столпившись в дверях кабинета директора. Они удивлённо смотрят то на Снейпа, то на Уизли. Последний лишь нервно улыбается, перетаптывается с ноги на ногу.