Янтарь

Фред вбегает в комнату Римуса: "Там маленький Джеймс заболел! Я к ним! Скажи Сириусу, что его очередь помогать завтра". Взволнованный Люпин кивает, на ходу натягивая мантию - Сириуса же еще надо найти. "Как ты узнал? Что-то серьезное?" - спрашивает он. "Ну мы же с Джорджем крёстные, как-никак, - разводит руками рыжий, - зубы же у него, сам знаешь, режутся сразу три. Плачет, горячий весь. У ребят уже руки отваливаются таскать эти двадцать пять фунтов орущего счастья". Люпин сосредоточенно хмурится: "У Молли должны быть детские отвары, с Тедди она очень помогла тогда. У него тоже стремительно лезли зубы". Улыбается тихо, вспоминая как годовалый Тедди кусал всё и всех подряд. "Ладно, я напомню ма. Я побежал!" - Фред исчезает легко и быстро. Люпин находит друга в Трёх мётлах. Сириус сосредоточенно рассматривает зал и поздних посетителей. "Еле тебя нашёл" - Люпин присаживается рядом. Сириус поднимает глаза на друга, по-доброму улыбаясь ему: "Рад тебя видеть, Лунатик". Они сидят в молчании какое-то время. Пока Розмерта не начинает убирать со столов, устало ворча. - Фред заходил, - Римус как всегда тактичен, даже в молчании, - просил передать тебе, что ты завтра помогаешь своему крестнику, у них Джеймс с зубами мучается, - легко усмехнувшись продолжает, - Ну и всех мучает. Сириус подскакивает на месте, хмурится и толкает товарища в плечо: - И ты сидишь тут спокойно! Давай к ним! Надо же помочь ребёнку! - Не торопись, - Римус тоже поднимается и успокаивающе поворачивает руки ладонями вверх, слегка касаясь плеч Сириуса, - там сейчас и так все в сборе. Крёстные отцы у нас, все как на подбор, рьяно исполняют свои обязанности. - Ой, шутник, бля, - Сириус криво улыбается, - тогда пошли ко мне, посидим. Или Тонкс будет против? - Не думаю, она с Тедди, - Римус становится задумчивым, - у него не простой период. - Тогда ко мне и по Огденскому, - Сириус, обнимает друга за плечи и они синхронно исчезают из паба. Маленькая комната со сказочными картинками на стенах. Вот три красавицы колдуньи, рыцарь и фонтан. Вот добрый медвежонок и маленький поросёнок отважно идут куда-то. Вот эльф с большими зелёными глазами в волшебной одежде. Желтый, мягкий свет в комнате исходит от круглого светильника на столике. Детская колыбелька и большое плюшевое кресло рядом. Пушистый ковёр на полу. Женщина с толстой рыжей косой в мягкой пижаме сидит в кресле, поджав под себя ноги. У нее на руках мирно спит ребёнок. Темноволосая головка уютно лежит в изгибе локтя материнской руки, губы сомкнуты аккуратным треугольничком. Ручки малыша раскинуты, пухлые пальчики левой руки сжимают маленькие бусы, коричневые и желтые бусинки круглой формы. На ковре, у ног жены спит темноволосый мужчина, он свернулся клубком, под головой у него большой шоколадного цвета медведь, тёплая пижама с золотыми снитчами, очки и палочка рядом. Все трое спокойно и ровно дышат, их сон явно долгожданный и заслуженный. В правом верхнем углу комнаты пепельные силуэты двух мужчин. "А я тебе говорил, что эта молодежь думает одним местом" - весело ухмыляется один. "Тише ты, разбудишь ведь, еле успокоили мальчишку, пусть спят" - отвечает второй шёпотом, продолжая рассматривать спящих с нежной улыбкой. "А ты, молодец, Бродяга, что вспомнил про янтарь" - он оборачивается к собеседнику спустя пару минут: "Я даже не знал, что маглы делают из него бусы для детей". Первый отбрасывает длинные волосы с лица, мотнув головой: "Ну я же рьяный крёстный отец, Рем, а теперь считай крёстный дед". Оба фыркают, но моментально замолкают, услышав тихое попискивание малыша. "Пойдем, Бродяга, пусть покормит парня без нашего присутствия". Силуэты, обнявшись исчезают в ровном желтом свете лампы. Женщина сонно устраивает ребенка у груди, ласково приговаривая: "Тише, тише, Джеймс, все хорошо, сынок, мама рядом".

***

дед владимир вынимается из заполярных льдов, из-под вертолётных винтов и встает у нашего дома, вся в инее голова и не мнётся под ним трава. дед николай выбирается где-то возле реки москвы из-под новодевичьей тишины и палой листвы и встает у нашего дома, старик в свои сорок три и прозрачный внутри. и никто из нас не выходит им открывать, но они обступают маленькую кровать и фарфорового, стараясь дышать ровней, дорогого младенца в ней. — да, твоя порода, володя, — смеется дед николай. — мы все были чернее воронова крыла. дед владимир кивает из темноты: — а курносый, как ты. едет синяя на потолок от фар осторожная полоса. мы спим рядом и слышим тихие голоса. — ямки веркины при улыбке, едва видны. — или гали, твоей жены. и стоят, и не отнимают от изголовья тяжелых рук. — представляешь, володя? внук. мальчик всхлипывает, я его укладываю опять, и никто из нас не выходит их провожать. дед владимир, дед николай обнимаются и расходятся у ворот. — никаких безотцовщин на этот раз. — никаких сирот. Вера Полозкова (с)