Часть первая. Незабываемая игра.
«Итак, вопрос столетия: зачем учителю приставать к ученице? Примечания: учитель на самом деле очень известный актер, красавчик, а также тот ещё донжуан», — именно такие незамысловатые вопросы несправедливо оккупировали всю территорию моего мозга. Со вчерашнего дня с неба не сходили тучи, было очень пасмурно и все это создавало атмосферу «не хочу выходить из дома, а хочу закутаться в плед, сесть на подоконник и выпить горячего чаю, наблюдая за дождём». Я медленно плелась в школу, будучи в очень сонном состоянии. А может, даже немного в расстроенном. Мало того, что фактически не спала, потому что было тяжело сосредоточиться на уроках и я просидела пол ночи за домашкой, так ещё и после вчерашнего диалога с Хиддлстоном мне вообще было тяжело думать о чем-то или о ком-то другом, кроме него самого. Складывалось впечатление, будто Томас, столько времени играя Локи, отчасти перенял способности этого бога — к примеру, умение читать чужие мысли. — Он же меня как открытую книгу, нет, насквозь видит! — обиженно пробубнила я, обойдя очередную лужу после вчерашнего длительного ливня. Честное слово, если бы могла, прибила бы сейчас этого Хиддлстона. Я чувствую, что все ещё ужасно фанатею от его актерской игры, от него самого, но в то же время меня раздражает то, как Том без смущения использует мои чувства во благо своего удовольствия. А все потому, что ему скучно. Но все это с одной стороны. С другой же, я не могу выбросить из головы его вчерашнее предложение. Что же за игру придумал Мистер Хиддлстон? Почему-то я надеюсь на то, о чем даже думать не хочу. Чертов сон! Почему мне кажется, что Томас знает об этом дурацком сне?! После него я хожу, как на иголках, хотя прошли почти сутки. Чувствую, как хочу увидеться с ним поскорее и узнать побольше о нем. Я обязательно расспрошу его. Погода действительно пасмурная и очень даже туманная. На улице пусто, людей почти нет. Слышно далёкий гул машин, попавших в пробку на проспекте, где-то видно мелькающие зонтики, спешащие по делам, а я иду, глядя в пол и размышляя о своем. А если быть точнее — о школе. О Томасе, об Алексе, о Рите… Становится грустно от мысли, что Рита вот-вот уедет из города, оставив меня одну. Я буду очень скучать по ней. Чем больше думала, тем больше хотелось сесть куда-нибудь на землю, прижать коленки к груди и расплакаться. Ужасное всё-таки выдалось начало дня. — Доброе утро, чего такая раскисшая? — я почувствовала, как Рита навалилась мне на спину, обняв. Приблизившись к уху, она шепнула, — ну? Как вчера провела время с Хиддлстоном? Я даже не заметила, как дошла до школы. Если так и продолжу витать в облаках, могу когда-нибудь и заблудиться. — Ничего не произошло, сама понимаешь, — поскорее стряхнув подругу с себя, я повернулась к ней лицом, — но он обещал сегодня кое-что… — я опустила глаза и прикусила нижнюю губу. — И…? — Рита застыла в ожидании продолжения, но я колебалась, не зная, как вернее сказать. — Игру, — выпалила самое банальное, что пришло в голову. Зато конкретнее сказать было определенно невозможно. — Игру? — переспросила Рита, подняв левую бровь и сложив руки на груди. — Игру, — я не отступала. Чего она упрямится? Будто я знаю, чем мы там заниматься будем! Я почувствовала, как немного покраснела, — но я думаю, что… — Девочки! Доброе утро, — Алекс направлялся в нашу сторону, добродушно размахивая рукой в знак приветствия, даже не подозревая, как сейчас выручает меня своим внезапным появлением. — Доброе, — в один голос ответили мы. Однако Рита — задорным и весёлым, а я — едва слышным и вялым. Виновато опустив голову, я слегка сжала локоть одной руки второй и спрятала лицо упавшими прядями волос. И пока Рита с Алексом не начали обсуждать трудности бытия и подготовки к экзаменам с утра пораньше, я решила потихоньку ретироваться от них. Только они начали свой диалог, как я поспешила сбежать в школу. — Я не я, если не забуду что-то! На сей раз этим стал листок с расписанием! — быстро напрявляясь в школу, я попутно перерывала весь свой рюкзак в надежде найти там расписание на сегодня, однако, безуспешно, — да черт! — подытожив, я толкнула задней частью тела дверь и зашла в класс, удивленно уставившись на объект передо мной. — Ждал тебя. Чего опаздываешь? — не отрываясь от чтения какой-то книги, Ник лишь бросил мне эти злорадствующие слова, которые послужили ответом на мой немой вопрос о том, что он тут забыл. От этих слов я почувствовала себя провинившимся ребенком, который разбил мамину любимую вазу, прямо как минуту назад перед Ритой. Что за день сегодня? Стараясь сохранять лицо и не показывать очень явное удивление, я прокашлялась, заодно избавившись от не вовремя возникнувших мыслей. — Чего тебе нужно? — я поправила ворот своей блузки, которая неожиданно начала перекрывать подход воздуха к горлу, и сделала пару шагов вперёд. Это утро действительно выдалось ужасным, так что Ник начал раздражать меня как только я его увидела. Мне совершенно не хотелось ни о чем с ним разговаривать, ни флиртовать, ни проявлять вежливость, но в то же время мне было интересно, что он хочет от меня. Так что интерес взял верх, — так что? — я уставилась на него в ожидании ответа. — Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, — и замолчал. Закрыв книгу, Ник встал и начал постепенно подходить ко мне, — я видел тебя вчера, — он подошёл вплотную и наклонился, прошептав прямо в лицо, — с Хиддлстоном. По моему телу пробежала дрожь, я замерла, не в силах больше пошевелиться. На самом деле, Ник ужасно ревновал меня, когда мы встречались. Я всегда была верной, однако он ревновал меня ко всему и ко всем! Даже к моим друзьям. Но почему сейчас, когда мы расстались, я чувствую вину из-за его слов? — Какая тебе разница, чем я занимаюсь в свободное время? — я раздражённо оттолкнула парня, — Не лезь не в свое дело! — неожиданно для нас обоих, я сорвалась на крик. Факт того, что Ник видел меня с Томасом почему-то сильно возмутил и раздразнил меня. — Нет, — последовал резкий хлопок: Ник приложил руку к стене около моей головы, перекрыв единственный путь к отступлению, — меня очень разочаровало то, что ты проводишь время с ним, — он медленно поднял свободную руку и коснулся ею моей щеки, заправив прядь растрепанных волос за ухо, — что ты к нему чувствуешь? — мое тело будто начали опускать то в горячую, то в холодную воду, а это обозначало лишь одно — я ужасно занервничала. Опомнившись и бросив на Доминика взгляд, кричащий о неодобрении, я упёрлась руками в его грудь, стараясь оттолкнуть от себя. В последний раз, когда я вот таким образом касалась его, ситуация была абсолютно другая, да и мы тогда… — Когда мы встречались, — я вздрогнула, услышав эти слова. Он что, мои мысли читает? — ты делала это с большей нежностью. — Но сейчас, Ник, — я начала с едва слышного шёпота, постепенно возвращая голосу силу, — мы не в отношениях… Больше, — боже, зачем я говорю это? Зачем вилять красной тряпкой перед быком? И правда, как позже выяснилось, зря я это выпалила. Доминик раздражённо щёлкнул языком, убрал руку и поспешил покинуть класс. Я же продолжила стоять в недоумении. Он ревнует? *** Прозвучал звонок, а это значило, что началась последняя мучительная перемена перед долгожданным уроком ОБЖ. Вы не поверите, но последнии два года я хожу в школу только ради них, живу от перемены к перемене, ибо единственный интересный мне предмет — английский, да и он порой надоедает. Не стану врать, порой уроки биологии, истории или физики проходят незаметно интересно и быстро, но это редкое исключение. Я очень горю желанием поскорее закончить школу. Но сейчас… Сегодня даже перемены проходят просто мучительно долго. Мне совершенно ничего не хочется, я перехожу из класса в класс, с урока на урок, все свободное время проводя в одиночестве. Даже еда в столовой не порадовала… Когда Алекс и Рита как-то пытались вмешаться, но, заметив мое состояние, выслушали мою просьбу уйти, то просто выполнили её. Со мной такое редко случается, но когда все же случается, меня лучше оставлять в покое. Я очень быстро собрала вещи и направилась в самый дальний класс пустого корпуса. Мало того, что седьмой урок, так ещё и этой частью школы никто, кроме учителя физкультуры и ОБЖ, не пользуется. Так что здесь и правда было абсолютно пусто, а Том, скорее всего, снова придет под звонок. Это значило только одно: у меня есть плюс минус десять минут, чтобы прийти в себя. Заняв парту возле окна, я решила внести некоторую новизну, пересев с левого стула на правый. Я уже второй год учусь одна, так что за места сражаться не приходится. — Да что со мной? — едва слышно пробубнила я, сложив руки перед собой. В прошлый раз, сидя именно на этом месте, Хиддлстон предпочел пропустить урок, нежели явиться. Я утомленно вздохнула. Вспомнив, что нужно кое-что исправить в своем новом фанфике, я взяла в руки телефон, тотчас же заняв себя работой. С появлением в моей жизни Хиддлстона вдохновение прёт просто через край. Если быть откровенной, то это все происходит благодаря его… его пошлостям… Да господи! Будто мне нравится то, что он играет со мной! Хватит вести себя, как дура! Я встряхнула головой, избавившись от странных мыслей, и продолжила редактировать. — Чем занимаешься? — я и не услышала, как он пришел. Кажется, уже прозвенел звонок. Вот и начался долгожданный последний урок. Нет, кому я вру… Урок с Хиддлстоном. Долгожданный урок с Хиддлстоном. Я быстро перевернула телефон и уставилась на учителя, стараясь скорее подыскать нужные слова: — Да так, ничего особенного, редактирую свой… Свою писанину, — не уверена, что Томас поймет слово «фанфик». Эта мысль меня порядком рассмешила и я слегка усмехнулась, глядя вниз. — Игра началась. Правила просты: по очереди даём друг другу задания, а тот, кто выполняет, не имеет права отказаться, иначе будет наказан, — уголки его губ приподнялись, и он проигнорировал мою неоправданную усмешку, хотя и удивился ей, — я первый: зачитай весь тот отрывок, что сейчас редактируешь. — Что? Н-нет, простите, Мистер Хиддлстон, это личное! Я не могу! Давайте другое задание! — я резко встала, опершись руками на парту, высказывая свое возмущение и открыто паникуя. — Нет, дорогая, вспомни правила игры, ты не имеешь права отказываться, — он бросил в угол свой портфель и уселся за учительский стол, — более того, я, как учитель, имею право знать, чем занимается моя ученица во время урока, — он скрестил пальцы рук, поставив локти на стол, и ожидающе уставился на меня. Выждав паузу в несколько секунд, я поняла, что спорить бесполезно, села за парту и начала: —… Он подошёл и аккуратно обнял тебя, слегка сжав в ладонях твои плечи. Мужчина едва касался твоих плеч, будто боялся ненароком сделать больно. Тебе показалось, что весь мир остановился, тебя не волновало ничего, кроме той нежности, что сейчас была между вами, — по телу пробежали мурашки от того, что было написано в следующем предложении, — Томас прижал тебя к себе и снова сладостно прошептал твое имя тебе на ухо, прикусив мочку уха… — я замолчала, заметив, как голос покинул меня, забрав способность не только говорить, но и здраво мыслить. Зато Хиддлстон, едва услышав свое имя, сменил выжидающий охотничий на наступающий похотливый взгляд. — А дальше? — хрипловатым голосом прошептал Том, заставляя почувствовать, как низ моего живота завязывается узелком, а щеки предательски розовеют. Стараясь держать себя в руках, без лишних комментариев я перекинула одну ногу на другую, чтобы смягчить то чувство, и продолжила читать: — И… Впился ледяными пальцами в твои бедра, притянув к себе, и от этого противостояния твое и без того разгоряченное тело воспылало сильнее прежнего… — судорожно сглотнув появившийся ком в горле, я продолжила, — последовал страстный поцелуй в основание шеи и… мужчина начал спускаться все ниже, вычерчивая поцелуями дорожку от мочки уха до уже оголённых плеч и ключиц. Ты не могла и не хотела сопротивляться. Вас не волновало то, где вы находитесь, сейчас вас заботит лишь то, что происходит между вами… — Вообще-то, тут речевая ошибка, милая. «Вас не волновало то, где вы находитесь, сейчас вам заботит лишь то, что происходит между вами», — он процитировал наигранным голосом с лёгкой хрипотцой, стараясь передразнивать мое старательно-спокойное чтение, — Вас не заботило то, где вы находились. — Его похотливый взгляд вновь остановился на мое, заставив сердце сжаться в маленький комочек. — В центре внимания были лишь вы и пылающее желание, ваши горячие от возбуждения тела. — Оттолкнувшись ногой об пол и сделав один оборот на офисном стуле, он остановился ровно передо мной и, ухмыльнувшись, продолжил, — Мне так больше нравится. А раз речь идёт обо мне, то требования тоже диктую я, детка. Продолжай. — Постепенно стягивая с тебя одежду, начиная с блузки, которая имела весьма непослушные пуговицы, и заканчивая классической длинной юбкой, которая уже не выглядела строго и официально, а манила, привлекала к себе пылающего мужчину, так яростно раздевающего тебя глазами и притворяя все свои пошлые фантазии о тебе в реальность. — Я решила не спорить и просто продолжить читать. Боюсь, если бы я попыталась возразить, то лишь усугубила положение. Так что я выдержала небольшую паузу, а затем перешла к следующему, более откровенному абзацу, — Сейчас он видел тебя не строгой и сдержанной, а раскрасневшейся, пылающей от желания и напряжения, несправедливо закусившей губу милашкой, которую он так долго желал. Представ перед ним в одном только бюстгальтере, который он так милосердно оставил на тебе, и строгой юбке, так неловко задравшейся почти до основания, ты сводила его с ума… — Ну что, повторим? — похотливый голос Хиддлстона снова перебил меня и заставил вернуться с небес на землю. Подняв глаза, я заметила его взгляд на себе, так жадно впившийся в мое тело. Складывалось впечатление, будто он исследовал меня по миллиметру, рассматривая каждый кусочек моего тела, — Однако, опять ошибка. Я запросто справляюсь даже с самыми непослушными пуговицами. Хочешь, докажу? — Мистер Хиддлстон, — стараясь как можно спокойнее и протяжнее произнести эти несчастные два слова, я взглянула в его сверкающие серо-голубым пламенем глаза, — С чего Вы взяли, что речь идёт именно о Вас? Если Вы думаете, что являетесь единственным Томом на этой планете, то Вы глубоко ошибаетесь, — нервно отводя глаза в сторону, я старалась говорить это как можно уравновешеннее, — Ваш хронический недотрах ставит нас в неловкое положение. — Как вульгарно, девушка, — встав, он нагнулся к моему лицу через парту, пока что спасающую меня от возбуженного Хиддлстона, — однако я уверен, что именно я являюсь тем Томом. От его слов по телу пробежал табун мурашек, взгляд смущенно потупился вниз, и мне стало ужасно стыдно за эти слова. Он притянул меня, поднял и перенес через парту к себе, усадив на нее, и все за считанные секунды. Барьер рухнул, теперь его ничего не сдерживает от нападения. Том вжал мои бедра своими ледяными пальцами в парту, приблизившись к лицу, едва ли не позволяя себе касаться своими губами моих. — Не смущайся, иначе сделаю то, о чем ты писала у себя в телефоне, — он на секунду отстранился. Казалось, что Хиддлстон что-то обдумывает, — раз ты писала о таком, значит ты хочешь, чтобы с тобой произошли такие вещи. Не без моего участия, конечно, — он прищурил глаза, наклонив голову в сторону, и заглянул прямо в мой опущенный в надежде избежать зрительного контакта взгляд. — Милая, а ты та ещё извращенка, — почему каждый раз, когда он говорит со мной, меня будто обжигает пламенем? Будто ударяет током? Будто тревожность, возбуждение и смущение девушек всего мира концентрируется только на мне? — Хватит болтовни, Хиддлстон, — я подняла голову и посмотрела прямо в его по-настоящему удивлённые глаза. Ещё чего, я не буду играть по его правилам! Раз это доставляет удовольствие обоим, то с чего вдруг я должна уступать ему? — Действуй уже. К счастью или к сожалению, повторять не пришлось. Из-за этих слов и моего внезапного перехода на «ты», глаза Тома округлились ещё сильнее и он, находясь несколько секунд в прострации, пытался понять, почему я так сказала. Ему действительно хватило нескольких секунд, после чего удивление исчезло, а глаза загорелись с новой силой. Он вернул свои руки на мои бедра и, приложив меня обратно лопатками к холодной парте, навалился сверху, повиснув прямо над моим телом. Я чувствовала исходящий жар его прекрасного тела, сгорающего от желания. От былой прохлады его существа не осталось и следа, предоставив все пылающему пламени, пленившему похотливое сознание Хиддлстона. Его руки, блуждающие по всему телу, заставляли сердце выскакивать из груди, стучать с ненормальной скоростью. Дыхание сбилось у обоих, и вскоре вырвался мой первый стон. Хиддлстон не отставал, своими руками он широко раздвинул мои ноги, вплотную прильнув ко мне, чтобы мы стали сильнее ощущать тела друг друга. Я чувствовала нарастающую с каждой секундой эрекцию, которой мужчина так безжалостно касался моих трусиков, которые в пору было, простите, выжимать. Ну что, сама напросилась! От каждого, даже малейшего его движения, из моих уст вырывался протяжный стон, что заводило его ещё больше: — Прошу, хватит, — тихо простонала я, отвернув голову из-за очень видного румянца на щеках, а тело предательски двинулось в такт движениям Хиддлстона. — Не ври, тебе ведь нравится, — он подтянул меня за талию к себе, аккуратно повернув пальцами мое лицо к своему и похотливо прорычал, взяв его в ладошки, — я буду нежен. Том положил меня обратно на парту, аккуратно нависнув сверху. Положив руку на мою шею, он приблизился и начал целовать ее, плавно опускаясь к ключице и поднимаясь вверх к уху. — Зачем… Повторяешь… — едва сдерживая стон, прошипела я. Спонтанные движения Хиддлстона, наши стоны не позволяли нормально дышать и разбавляли гробовую тишину сладкими звуками наслаждения. Постепенно двигая руку, он поглаживал каждый участок моей кожи: опускался и проводил пальцами по изгибам талии; поднимался к груди, обводя ее контуры и не слишком сильно сжимая верхушки, боясь сделать больно и сорвать уже не стон, а крик; нежно гладил бедра, медленно заводя руку на внутреннюю сторону, что заставляло низ моего живота просто болеть от перевозбуждения. Томас лишь усмехнулся ожидаемой реакции и, на секунду отстранившись, чтобы перевести дыхание, быстро вернулся к делу. — Мне нравится твой рассказ, не забудь описать и это, ведь сегодняшний урок ты запомнишь надолго, — мужчина нагнулся, прижав мои согнутые в коленях ноги ближе к своему телу, и прошептал, — а теперь пришло время истинного наслаждения. Положа одну руку мне на талию, второй Хиддлстон погладил меня по щеке и начал нежно вести от нее вниз, покрывая мурашками шею, затем ключицы, грудь, талию, бедра… Внезапно соскользнув, его рука очутилась прямо на лоне, от прикосновения к которому тело предательски задрожало, а колени, будто автоматически, сдвинулись. — Милая, раздвинь ножки, — ещё одна пошлая просьба, и я попросту сойду с ума! Несмотря на сумасшедшие мысли, перемешавшиеся в моей голове, я старалась молча повиноваться, не ухудшая ситуацию. Средний палец сдвинулся прямо на клитор и медленно начал свое движение, а затем опустился ниже и начал двигаться по насквозь промокшим трусикам, выводя из состояния равновесия обоих: заставляя меня неестественно выгибать спину, стараться сдерживать стоны, а Хиддлстона — мучительно смотреть на все это, закрывая своей рукой мой рот. Ещё пару секунд, и я больше не смогу, чертов Том! — Извините.? — от недалёкого голоса у меня волосы дыбом стали. Хиддлстон остановился и отпустил мои руки, приложив свой указательный палец ко рту, чтобы я не издала ни звука. — Здесь кто-нибудь есть? — едва ощутимо послышались тихие шаги, медленно приближающиеся к нам. — Как странно, — шаги прекратились, — вроде бы тот кабинет… — Добрый день, леди. Я — Томас Вильям Хиддлстон, учитель ОБЖ и физкультуры. А Вы? — Даже не представляю, как мы успели привести друг друга в порядок, однако Том выглядел, как ни в чем не бывало, в то время как я была раскрасневшейся и запыхавшейся, зато собранной и одетой. Единственный оставшийся след преступления — душный класс с запотевшими окнами и выключенным кондиционером и… С запахом секса. Прошу, только бы никто не понял! Я молча сидела за партой, прислушиваясь к голосам Томаса и его собеседницы. Голос был таким приятным и… Молодым? Кто эта девочка? — Приятно познакомиться, меня зовут Софи Сандерс и сейчас у меня должен быть урок ОБЖ, если я не ошиблась с расписанием, — последовал лёгкий смешок, — я теперь буду учиться в этой школе в одиннадцатом классе.Часть вторая. «Я уже очень давно люблю тебя».
Лифт проехал уже два этажа, осталось ещё семь. Его звуки — единственное, что разбавляло эту гробовую тишину. — Я тебе нравлюсь? — тишина нарушилась и милая улыбка внезапно заменилась дерзостью во взгляде. — Смотря в каком смысле, — я задумчиво закусила нижнюю губу, — думаю. — Разве смысл не един? — он сделал шаг и оказался прямо передо мной, забрав то небольшое расстояние, на котором я старалась держаться от него. Нежно приподняв пальцами мой подбородок, мужчина заглянул прямо в середину моей извращённой душонки. Ехидно улыбаясь, словно чеширский кот, Томас опустился ближе к моему лицу: так, что наши губы почти соприкасались. — Не… един, — сглотнув, я постаралась выровнять дыхание и встать, опершись на стенку лифта за мной. Однако, я так и не сумела отвести взгляда от обворожительных голубых глаз, так и продолжив смотреть, будто загипнотизированная, — в чем заключается отличие между «нравится как человек» и «нравится в романтическом смысле»? Я считаю, что оба понятия звучат глупо — человек Вам либо нравится, либо не нравится. Если девушке нравится парень, это совершенно не значит, что она влюблена в него. Это значит, что ей приятно и весело вместе с ним и что она скучает без него. Такое «нравится» может пойти по двум пути: превратиться в дружбу или зародить любовь. Мне кажется, здесь есть некоторая закономерность: все напрямую зависит от первого впечатления и от… Сложившихся взаимоотношений. — Сама не заметила, откуда успела взять такую дерзость, чтобы перечить играющему Хиддлстону, но дело было сделано. Мужчина улыбнулся, хмыкнув что-то о «неординарности мыслей», слегка отступил и ненадолго дал возможность наполнить лёгкие кислородом. — В сексуальном смысле, — сказала же, ненадолго. Прервав минутное молчание, промурлыкал своим сверх обворожительным голосом Хиддлстон. Слегка подняв глаза, я заметила его похотливую улыбку, совершенно не скрывающую себя. — Полагаю, что… — я замолчала. И что же ответить после этого? Машинально выпалила! — А что мне за этот ответ будет? — ну все, Дана, смертный приговор успешно подписан. — Сделаю тебе подарок… У тебя же скоро день рождения? — самый неожиданный ответ! Неужели он не собирается издеваться или что-то в этом роде? — Ну… Да… Скоро… — я замялась, будучи не уверенной в том, что сказать, — 23 ноября, — подытожив вышесказанное, я сложила руки на груди и слегка отвернулась, стараясь скрыть смущение. — Всего месяц… — не поверите, но сейчас его улыбка выглядела просто обворожительно! Не было той пошлости, той ужасной скверности его, черт возьми, в принципе-то добродушного, но и вместе с этим несносного характера! — Всего месяц, после которого тебе исполнится 18, — злобно прохихикал он. Ну всё. Все мои мысли о невинности его намерений по необъяснимой причине куда-то улетучились. Прошло два дня с тех пор, как я познакомилась с Софи. Алекс что-то рассказывал о том, что вроде как у меня должен появиться одноклассник, но как же иронично вышло, ведь он ошибся! У меня появилась одноклассница. Миловидная девушка с кудрявыми короткими волосами такого же темно-каштанового цвета, как у меня. Имея пухленькие щёчки, она выглядела младше своего настоящего возраста, хотя рост и фигура говорили иначе. Мы с ней внешне были ну очень похожи: одного роста, с одинаковым цветом волос, схожими интересами и… проблемами. *** — Постой, Софи, что ты имеешь ввиду? — я держала девушку за плечи, пытаясь привести ее в чувство. — Как? В смысле? Се. Себастиан.? Стэн? Работает здесь? — я почувствовала, как она задрожала и начала падать вниз, но была вовремя поддержана моими руками. — Вы знакомы уже? Он учитель физики… — я обернулась, услышав шаги, и увидела виновника истерики моей подруги. — Добрый день, Рэтлифф, — не дойдя до меня, он встал, как вкопанный, уставившись на заплаканную Софи. — Софи Сандерс…? — Прости! — не дав Мистеру Стэну возможности сказать что-то, она вырвалась из моих рук и убежала в обратном от нас направлении. — Мистер Стэн, Вы знакомы с Софи? — как только пришла в себя от увиденного, первым делом задала этот вопрос. Меня действительно это беспокоит. Что с ними тут вообще происходит? — Мы., — учитель прочистил горло, — да, что-то вроде того. — Вы выглядите грустным. Можете рассказать, сразу легче станет, — он и вправду сильно изменился в настроении. Обычно, Мистер Стэн строг и спокоен, как удав, а тут расчувствовался. — Давно пора. Приходите на выходных в гости, я расскажу, — но, завидев мое вопросительно уставившееся лицо, продолжил, — это не объяснить в двух словах. *** — Что же… Мистер Хиддлстон, зачем Вы здесь? — я устало выдохнула, смотря на зеркальную панель лифта напротив себя. Однако мой вопрос был успешно проигнорирован. В итоге, мы пошли к Мистеру Стэну вдвоем. Сегодня замечательная погода, как для субботы. И солнечно с самого утра, и есть приятный ветерок, создающий равновесие между «жарко» и «холодно» и контраст между «комфортно» и «очень комфортно». Я случайно встретила Хиддлстона по дороге к дому Мистера Стэна. Он в это время возвращался домой из магазина. Я была удивлена нашей неожиданной встрече не меньше, чем он. Однако, сегодняшний наряд Томаса воодушевлял: лёгкие, свободные тёмно-синие шорты по колено и такого же цвета обтягивающая все прелести футболка с коротким рукавом, кепка и кроссовки. Эта одежда… Заставила мое сердце трепетать от наслаждения, однако Хиддлстону я этого не сказала и не скажу. Томас спросил, куда я иду, мы разговорились и он уговорил меня взять его с собой. Негромкий звонок, уведомляющий о том, что лифт прибыл, вернул меня в обычное состояние. — Постой, — Том схватил меня за руку, нажав на кнопку, которая закрыла створки лифта, — дай угадаю, — он притянул меня к себе, приобняв за талию, — ты такая задумчивая из-за моих слов? — Мистер Хиддлстон, я только подумала, что Вы бьете рекорды по НЕприставанию ко мне, полтора дня держались! — я постаралась скрыть смущение, однако, безуспешно. — Мы же договорились, леди, пока мы наедине, не используй это «Мистер Хиддлстон», — обиженно пробубнил Том. — Как скажете, сэр, — он буквально начал таранить меня своим недоубийственным взглядом. Надо было видеть его глаза сейчас: голубой огонек пропитался алым пламенем, затуманив нежный цвет. — Ещё раз, Дана, и я накажу тебя, — он повернул мое лицо к себе и слегка коснулся своими губами моих, — небольшой аванс. Да что он себе позволяет? Неужели не понимает, что так нельзя делать! Дурная его актерская фантазия! Я нажала на кнопочку и выбежала из лифта. — Да постой ты! Рэтлифф! — хотя мне и казалось, что я бежала со всех сил, Хиддлстону не составило труда быстро обогнать меня и, изобразив звёздочку в узком коридоре, дать мне врезаться в него и стать пойманной. Раньше он не обнимал меня… И не целовал, кстати! — Нет, Том! — он ослабил хватку, удивлённо опустив взгляд на меня, — зачем, скажи мне, зачем ты делаешь это? Зачем ты обнимаешь и целуешь меня? — мне было ужасно обидно. Больше всего раздражало то, что он не чувствует ко мне ничего, кроме желания сыграть очередную партию, в отличие от моей с каждым мгновением усиливающейся любви к нему… — Ради всего святого, Рэтлифф! — от этого голоса мое сердце ушло в пятки, — Что Вы тут вытворяете с учителем? — несмотря на отличное время для паники, Том невозмутимо смотрел на нашего собеседника, стоявшего в дверях своей квартиры в домашних вельветовых штанах и такой же футболке с коротким рукавом. А также, нельзя не обратить внимания на растрепанный вид его волос… Это был тот самый до безумия строгий и серьезный учитель физики — Себастиан Стэн. — Сценку разыгрываем, Мистер Стэн. Вы, как никто другой, должны понимать всю суть таких вот сценок, — Том загадочно улыбнулся, медленно опуская взгляд на меня, так крепко обнявшей его… Я делала вид, будто мне все равно, хотя моему сердцу в пору было выпрыгнуть из груди от страха. Мне было невыносимо лишь подумать о том, что нужно отпустить Тома и поздороваться с учителем, стараясь как-то объясниться. Правда, казалось, чем больше я тяну, тем сильнее ухудшаю положение данной ситуации. Надо отпустить Тома и придумать оправдание, но… — Ладно, я ничем не лучше. Так даже спокойнее будет, хорошо, что вы вдвоем пришли. Проходите… — моему удивлению не было предела, ведь совершенно не такую реакцию я ожидала. Где крики и угрозы? Разве меня не нужно отчитать за такое поведение на людях? Я медленно отпустила Хиддлстона, аккуратно повернув голову ко второму учителю, и… Заметила его до ужаса грустный, его печальный, его разочарованный взгляд. Было ощущение, будто уже ничего не сможет помочь ему с тем, что случилось, с тем, чем он собирается поделиться с нами. Мы с Томом переглянулись и вошли в квартиру. Здесь пахло сыростью. Такое ощущение, будто с тех пор, как два года назад Мистер Стэн пришел в нашу школу как учитель физики и заселился в новую выданную школой квартиру, здесь не было ни ремонта, ни. уборки, в частности. — Не хватает женской руки… — обрисовывая взглядом комнату, едва слышно прошептала я. — Мне тоже так показалось. Может, спросим? — Хиддлстон наклонился к моему уху, прошептав эти слова. Сейчас его голос звучал обеспокоено, не было той пошлости, что всегда следует по пятам. — Присаживайтесь, — Мистер Стэн развел рукой, указав нам на сиденья за обеденным столом. Эта просторная комната, как и вся квартира, выглядела… как бы правильнее выразиться… заброшенной. Сервиз в обилие пылился на красивых продолговатых полках, цветы на окне засохли может с месяц назад, не было привычного мне запаха маминой выпечки или папиной готовки, не было шума из детской, не было ничего. Было пусто и тихо. От этих ощущений в глазах защипало и начали наворачиваться слезы. Тихонько шмыгнув носом, лёгким движением руки я стерла появившиеся на щеках капельки и села рядом с уже сидящим Томом. Мы вопросительно уставились на Стэна, который то и дело расхаживал по комнате, периодически переходя черту другой комнаты через небольшую арку без дверей, соединяющую обеденный зал и кухню. Обеспокоенно кусая ногти, он иногда останавливался, якобы пытаясь сформулировать и высказать мысль, но снова опускал взгляд и продолжал ходить как ни в чем не бывало. — Мистер Стэн… — мы с Томасом переглянулись и молча пришли к умозаключению, что нужно вклиниться и вернуть несчастного учителя на землю. Говорил Том, — может, выпьем? — С нами ученица, Хиддлстон, не стоит забывать о правилах приличия, — Стэн остановился, глянул на меня, а затем вновь отвёл печальный взгляд. — Я сегодня тоже не вела себя подобающе. Простите мою дерзость, но, чтобы было честно, Вам тоже стоит сделать себе. поблажку, учитель, — несколько раз прорепетировав эту фразу в голове, я высказалась практически без запинок, хотя и нервничала. Я собой довольна. — Садитесь, Стэн, я все принесу. Вообще-то, — Хиддлстон начал искать что-то в своих пакетах из супермаркета, которые кучкой стояли возле его стула, — это было немного для других целей, однако сейчас это лучший из вариантов, — он вальяжно поднял над головой бутылку дорогого виски и улыбнулся. — Не хочу затягивать со всем этим, — Мистер Стэн отодвинул стул и, глубоко вздохнув, сел, — как Вы верно подметили, я знаком с Софи. — Хиддлстон поднес два наполненных бокала виски, посреди которых миловидно красовались оливки, поставив один возле учителя, а второй возле себя. Сев, он ударил меня сердитым взглядом на мой удивлённо-обиженный, молча приказав мне пить свой лимонад. — Стэн, с каких пор Вы стали таким раскисшим? — в голосе Тома читались нотки язвительности, а глаза прикрылись в хитром взгляде. — С тех пор, как ушли из актерского бизнеса и ступили на путь праведный, дабы преподавать в школе? — Эй! — я легонько толкнула Хиддлстона в бок, — Не нужно, ему и так плохо, — проговорив это одними только губами, но отчётливо дав понять Хиддлстону сей жест, я посмотрела на Мистера Стэна. Не ответив на глупость, сказанную Томом, он сконцентрировал все свое внимание на плавающей по поверхности напитка оливке. Том, перестав смотреть на меня непонятного рода взглядом, встал из-за стола, начав расхаживать по комнате. — Мы никогда не ладили. Сколько раз виделись на съёмках, столько раз и ссорились. Хотя Лафейсон и Барнс ни разу не пересекались, мы умудрялись натыкаться друг на друга и ссориться без причин. Вот такая вот у нас странная любовь. — Хиддлстон развел руками, изображая недоумение. — Простите, а как это связано с Софи?.. — Это ложь, Себастиан и мистер Хиддлстон всегда были очень дружны. Из-за меня они поссорились и Себастиан ушел из актерства. — Внезапно появившаяся в проходе Софи заставила меня потерять дар речи, — Вы… Двери не заперли. Я стучала несколько раз, а когда не последовало ответа, прислушалась, узнала ваши голоса, а потом и выяснила, что двери были открыты. — Я кивнула и развернулась на Стэна, застывшего то ли от удивления, то ли от испуга. — Софи… Но я думала, что ты незнакома с То… С Мистером Хиддлстоном, то есть… — я смущенно опустила глаза, заметив на себе неодобрение Тома. — При ней можно, она такая же… — Томас подошёл ближе, наклонился и заглянул в мой смущённый взгляд и, ухмыльнувшись, обнял. — Стэн… Я скучала, — глаза Софи наполнились слезами, но с места она не сдвинулась. Будто что-то не давало ей сделать и шага в его сторону. Внезапно Мистер Стэн дернулся. Клянусь, я фактически могла наблюдать, как по его телу пробежался ток. Он резко встал, неожиданно быстро подошёл и крепко обнял Софи, заставив ее громко заплакать. Прошло какое-то время после этой сентиментальной сцены с двумя обнимающимися парочками, и вот уже мы сидим за все тем же большим столом, беззаботно смеемся, общаемся и встречаем закат все вчетвером. — То есть, вы гуляли вместе? Как парочка? София Сандерс, расскажите все с самого начала, я совершенно запуталась! — пьяная Дана равно отсутствие здравого смысла, много крика и несвязной речи. И, кажется, Том уже понял, что позволить мне выпить несчастных два бокала виски было ошибкой. — Мы познакомились, когда мне было 15. Случайно пересеклись на фан встрече, скажем так… Точнее, когда подошла моя очередь брать автограф, я не дала ручку и тетрадку, а наоборот, изрядно выпив, набралась смелости, взяла его ручку и коряво вычертила на рукаве его рубашки свой номер… Так мы и познакомились. Даже не помню, как мне это удалось сделать, учитывая наличие охраны вокруг Себастиана. Знаю, это ужасно, мне было всего 15 и тогда я впервые напилась. Мой бывший парень не хотел отпускать меня на фан встречу и мы окончательно рассорились. Я думала, если выпью, забуду о Себастиане, но… Это лишь подтолкнуло меня прийти и изрисовать его дорогую рубашку своими каракулями, — она приглушённо хихикнула, глянув на секунду в сторону отвернувшегося в надежде скрыть смущение Стэна, — и на следующий день я проснулась из-за ужасной головной боли и непрекращающихся звонков в дверь. Как оказалось, вместо того, чтобы написать свой номер, я написала и номер, и адрес, и вес, и рост, и цвет волос… Сама удивилась. В общем, это был он. Пришел с этой рубашкой, фотографом на ней и цветами, дабы справиться о моем самочувствии. Так и начали общаться… Поначалу он ужасно переживал, так как у нас достаточно большая разница в возрасте, плюс, тогда я была слишком мала… Люди смотрели на нас осуждающе, однако… — Однако это не мешало нашей любви, — все ещё смотря в сторону от нас, пробубнил Себастиан, заставив Софи засмеяться. Мы с Томом молча продолжали слушать. Он опустил одну руку под стол, нежно обхватив ею мою, и едва заметно уставился на появившийся на моих щеках румянец. — Но вскоре… — глаза Софи опустились, наполнившись слезами, и она сжала кулачки, слегка задрожав, — мне сообщила его ассистентка, что ему нужно улетать, — она закусила губу, подытожив, — работа. — Мне очень жаль, Софи… С тех пор мы не виделись. Как бы глупо это не звучало, но как я могу найти тебя, если ты заблокировала меня везде, где можно? — голос Стэна прозвучал до боли несчастно. Софи обиженно отвела взгляд. — Ну уж такая вот я. Не хочу никакие отношения на расстоянии или что-то в этом роде. Себастиан, я… Я уже очень давно люблю тебя, — она заставила свои заплаканные глаза посмотреть прямо на Стэна, залившегося смущением. — Та-ак, — протяжно проговорив это, Том вмешался в их нежнейшего рода связь, — ну, мы пойдем. Развлекайтесь, голубки! — он отодвинул мой стул, взял за руку и потянул за собой к выходу, оставив их двоих смущаться. — Том! — как только входная дверь закрылась с обратной стороны, я остановилась, изобразив обиженный взгляд, — зачем ты обнимаешь меня? Сегодня ты впервые поцеловал меня, впервые! Но зачем? Ты говорил, что это лишь игра, что ты здесь только ради опы… — мои возмущения прервало чуткое касание его губ моих. Хиддлстон приобнял меня за плечи, притянув сильнее к себе и, на секунду отстранившись, дал возможность вдохнуть, после чего подарив самый страстный и нежный поцелуй в моей жизни. Это был не просто физический контакт, мы стали одним целым. От этого поцелуя все тело вспыхнуло и он продолжался бы вечно, если бы не опустошение лёгких. Он отстранялся, давал сделать глоток воздуха и снова возвращался, прикусывая мои губы до покраснения.