Волчье сердце

Он бежал домой, промокнув до нитки, казалось бы, что такого? Ты же акула! Но дождевая вода не так приятна, как морская. Его мысли были чернее некуда, лидер узнал о его тайне и дал последнее задание, выполнив которое можно раз и навсегда распрощаться с Акацки. Как только он выполнит его, то хоть сразу же может выбросить за столько лет надоевший плащ. Но, какова цена? Цена — это жизнь и не его. Пейн могущественный человек и ему ничего не стоит узнать о своих подопечных всё, что ему нужно. Видимо, даже у Итачи не получилось скрыть это. Завтра вечером, Итачи лично придёт убедиться в выполнении задания и заберёт плащ. Вдали показался дом, а свет не горел. «Либо спит, либо не дома.» - подумал он. Встав у порога, мужчина глубоко вздохнул и открыл дверь, внутри была мертвенная тишина, будто бы никого и нет, но он чувствует, что где-то рядом каплями на пол сочится кровь. Зажегся свет, и он увидел уже готовый ужин и развалившуюся на столе в глубоком сне Нодзоми. Эта картина заставила невольно улыбнуться. Он подошёл к девушке и поднял её на руки, переложив тело на диван, мужчина осмотрел рану и перевязал её. Кисаме просто присел рядом, вглядываясь в спящее лицо и о чём-то думая. Его отвлекла мысль, что рядом есть еда, скинув с себя мокрый плащ, он сел за стол. «Краб? Не ожидал, что ты полезешь за морепродуктами, ты же их так не любишь.» С аппетитом поев, Кисаме подошёл к дивану и решил, что сегодня она будет спать рядом с ним. Уже в спальне, его снова затронули мысли о завтрашнем вечере: «Только не наделай глупостей, Нодзоми...» - так он и заснул. Утром на удивление я проснулась раньше, чем Кисаме. Было забавно наблюдать за спящим телом рядом. Я встала с кровати, оделась и решила выйти на улицу, посидеть на свежем воздухе. Погода была неспокойной, море бушевало в сильном шторме. Я присела на ступеньку и пристально вглядывалась в морскую воду. Было предчувствие, такое нехорошее, предвещающее некую беду. Внутренний волк не находил себе места, постоянно перемещаясь с одного на другое. Я отвлеклась, услышав шаги, Кисаме приоткрыл дверь: – Зайди в дом, нужно поговорить. - он пошёл к столу. Я зашла в дом и направилась к стулу: – И о чём же? - присаживаясь спросила я. – Я ухожу из организации в которой работаю, но мне дали последнюю миссию. - он сложил руки в замок. – И какую же? - с интересом спросила я. Почему-то Кисаме ответил не сразу, будто бы тянул время, меня это раздражало. – Так что за миссия? - повторила я. Мы встретились взглядами, его глаза были холодны как лёд. – У меня приказ убить тебя. - цитировал он слова лидера. Зрачки моих глаз расширились, казалось, они были с небольшую монету. Слова застряли в горле, а по спине побежал холодок. – Ч-что...? - выдавила я. – Вечером ты идёшь со мной на скалу около моря, туда подойдёт мой коллега — Итачи, он должен увидеть всё сам, а потом забрать плащ и доложить лидеру. Твоей смертью будет кунай, я пораню тебя, но не смертельно, хоть крови будет много. После того как Итачи уйдёт я отнесу тебя в дом, там уже будет ждать лучший ирьенин, чтобы залечить рану. Таким образом, я уйду без потерь. - закончил он. – Почему бы тебе просто не убить меня? – С тобой хотя бы не так скучно жить, как одному. - он слегка улыбнулся. – Охрененная причина. - выпалила я и откинула голову к потолку. – Главное не двигайся, чтобы я не задел ничего жизненно-важного. Просто стой, я всё сделаю сам. - он дотронулся до моей руки, я невольно отдёрнула её. Передо мной сидела моя возможная смерть, если что-то пойдёт не так. День проходил медленно, я ничего не ела и не пила. Время от времени выходила к берегу моря, покурить. Погода тоже была видимо не в восторге: густые и тёмные тучи, дождь и сильный ветер, бушующее море. Из-за этого постоянно казалось, что уже вечер, что уже пора идти на добровольную «казнь». Почему я это делаю? Почему бы мне просто не сбежать? Неужели я до сих пор надеюсь, что всё получится и он просто на просто не сможет спасти меня? Ладно, за то, что он приютил меня, окажу ему эту услугу и если выживу, то уйду. Да, я хочу уйти. На моё плечо легла рука: – Переживаешь из-за вечера? - он обнял меня со спины. – Напротив, жду не дождусь. - я попыталась убрать его руку, но он прижал меня сильнее. – Глупая, я знаю, о чём ты думаешь. Я не убью тебя и не отпущу. Иначе сдохну от скуки. - раздался его голос над ухом. – Значит, я тебе нужна лишь для того, чтобы не было скучно? - мне удалось выскользнуть из его объятий. Я повернулась к нему и взглянула в глаза. – Именно. - оскалился он. – В таком случае, убей меня, а то мучиться не охота. Он подошёл ко мне и с силой прижал к себе: – Тебя никто не спрашивает. - я прислушивалась к его сердцебиению и была удивлена тем, насколько оно спокойно. Мои руки будто сами обняли его тело, я не контролировала это. – Пойдём домой, я не выспалась, да и нога разболелась. - я уставилась вниз. Он приподнял моё лицо и страстно впился в губы, будто бы это был последний раз. – Конечно. - оторвавшись сказал он. Мы пошли домой, оказавшись у кровати я рухнула на неё и кажется уснула сразу же. Кисаме лёг рядом, но ему не давали уснуть мысли: «Умоляю, не наделай глупостей. Не рвись сама на кунай, я ведь уже знаю тебя и могу допустить, что ты можешь напороться на остриё и сама. После ухода из организации всё наладится. Подамся в наёмники, без всяких организаций, так и спокойнее будет.» - он не смог сомкнуть глаз, наблюдая за худым и маленьким по сравнению с ним телом, лежащим рядом. «Пусть ты и рвёшься в бой, но я-то понимаю, что тебя нужно защищать. Ты была хорошим воином раньше, но видимо, не можешь смириться с тем, что это было в прошлом. Я постараюсь помочь тебе, обещаю.» - он обнял девушку и смирно лежал, ожидая вечера. Я проснулась от того, что Кисаме дёргал меня за руку: – Вставай, нам пора. - он был уже в плаще. Открыв глаза, я потянулась и мимолётно бросила взгляд на окно — уже тёмная ночь. Кисаме взял Самехаду и кунай, выходя из комнаты, он обернулся и посмотрел на меня. – Пошли. - он двинулся дальше. Я встала с кровати и пошла за ним, в мыслях пронеслось: «Я что, прямо в уличной одежде уснула? Наверное, Кисаме мне потом ещё за это выскажет всё.» Я шла за ним в сторону скалы, он был быстрее меня, иногда создавалось впечатление, что он просто пытался убежать. Мы подошли к склону, подняв голову вверх, я поняла, что чтобы забраться — нужны когти или чакра, как у Кисаме. Второго я не имею, увидев, как он уже поднимается, я начал карабкаться за ним. Скользко, ветер сбивает, будто бы всё вокруг хотело, чтобы я сорвался и упал. Но всё же я преодолел все эти препятствия на своём пути. Поднявшись на вершину, я увидел человека, в таком же плаще, как и Кисаме. Это был юноша не старше двадцати лет на вид, на лице у которого уже были две глубокие морщины. Он молчал, его спокойствие казалось даже ненормальным. Стоило мне взглянуть ему в глаза, я тут же упал на колени, голову будто бы разрывало изнутри. Мой разум унесло в болезненные воспоминания. – Ты... ты выйдешь за меня? - я волновался как подросток, который идёт на первое свидание, хотя мне уже 534 года. Её красная шерсть колыхалась на ветру, а запах, этот сладкий запах манил меня всё сильнее. Нежный женский голос вернул меня в реальность из грёз: – Я буду рядом с тобой до конца дней и неважно, как к этому отнесётся мой клан, мой отец. - хрупкая на вид юная волчица бросилась ко мне в объятия. Одно воспоминание сменилось другим: – Поздравляю, отец! С меня сигары! - трепал меня Винсент по плечу. - Как назвали? – Джон. - на моих руках мирно посапывал мой первенец, перенявший цвет шерсти северного клана. Осень, золотая осень: – Отец у меня правда будет брат? - выпытывал старший, ему сейчас три года. – Правда, правда. - я потрепал его по голове. Зима, холодная зима, именно сейчас в такой холод был рождён Джек. Мы понимали, что ему будет тяжело пережить такую погоду, каждый день был испытанием. Но когда пришла весна, можно было выдохнуть, холод сменился теплом, Джек всё креп, а его красная шерсть становилась насыщенней по цвету. Меня перенесло дальше, спустя десять лет, в день рождения Лили. – Отец! Отец! Какая она красивая! - кричали хором сыновья. Моя жена держала дочь с белоснежной как снег шерстью, с этого момента я понял, что её нужно защищать как никого другого. Пять лет вперёд, грянула война, кругом море крови и крики, молящие прекратить это. Я убиваю одного за другим, наш клан не может молчать, у нас есть свои позиции, ровно, как и у других кланов. Вспышка, я на коленях на горе с обрывом, пытаюсь вырваться, но безуспешно. Шесть крепких воинов прижали меня с разных сторон. – Смотри! Смотри как это весело! - говорил один из пяти остальных, что окружили моих жену и детей. – Папа! - голос дочери, словно порезал сердце. – Папочка не поможет! - смеясь сказал кто-то из напавших. Раздалось громкое рычание, Джон и Джек заняли оборонительные позиции, они хотели защитить сестру и мать. – Смотрите, да у нас тут смельчаки! - четверо бросились на двоих. Крик жены и дочери, алая кровь растеклась по камню, была слышна симфония хрипов, доносящаяся от моих сыновей. – Слабаки! - один из нападавших плюнул в сторону умирающих тел. Я пытался вырваться, но меня оглушил удар по голове. Я лишь слышал крики Джаннет и Лили, как они просили не делать этого. Краем глаза я увидел, что их разделили, звук хруста раздался громом в моих ушах. Бездыханное тело Джаннет падает на камни, Лили плачет, громко плачет видя этот кошмар. В один момент плач прекратился, мертвенная тишина была для меня громче всего на свете. – Не-е-ет!!!! - я кричал, срывая голос. Двое скинули тела с утёса вниз, повернувшись ко мне, они засмеялись в голос. В ярости я раскидал державших меня и устремился вперёд, прямо на самого молодого из всех. Обхватив его лапами и закусив шею, мы бросились с обрыва. – Хватит! Прекрати! - мне казалось, что я смотрю это вечность, на деле же не прошло и минуты. Облик человека вернулся, я обхватила голову, тут всё развеялось. Я поняла, что нахожусь всё ещё здесь, на горе. – И зачем? - спросил Кисаме у Итачи, хватая меня за шею сзади и поднимая на ноги. – Интересно было, что это за существо, видно, что это не просто человек. Её история очень богата, хоть я и видел самые значимые воспоминания. - Учиха убрал шаринган. Краем глаза я увидела кунай, сверкнувший в руке Кисаме, в одно мгновение он оказался у меня меж рёбер. Кровь хлынула из раны, а в глазах темнело, слух будто бы пропал, я не слышала ничего. Моё тело рухнуло на камень, дыхание замедлилось и наступила темнота. – Вот и всё. - Хошигаки снимал плащ. Он протянул вещи Учихе, оставив у себя только меч. – Прощай. - обладатель шарингана рассыпался на стаю воронов и исчез. Мужчина обернулся и увидел мертвенно-бледное тело, не теряя времени, он взял девушку на руки и ринулся к дому. Ожидая пациента, в доме терпеливо сидел один из лучших ирьенинов Тумана. Молодой на вид парень нервно играл кунаем в руке. Он знал о Кисаме лишь то, что знают все, без каких-либо деталей, знал также то, что может и не уйти отсюда живым в случае неудачи. Но щедрая плата за услугу заставила его выполнить просьбу. Парень вздрогнул, когда входная дверь чуть ли не слетела с петель. Хошигаки положил девушку на диван и немного отошёл подальше, чтобы не мешать. Ирьенин бросив взгляд на тело выпалил: – И зачем ты принёс мне труп? - он перевёл взгляд на хозяина дома. – Какой труп? Она жива. - он уже готов был броситься на горе-врача. – Хм, действительно. - пощупав пульс, отозвался медик. – Не тяни, приступай давай. - Кисаме толкнул парня в спину. Ирьенин присел рядом на диван и аккуратно поднял майку выше ранения. Осмотрев порез, он потянулся за сумкой, из которой взял набор для наложения швов. Складывалось впечатление, что он медлил специально, выполняя свою работу нехотя. Закончив шить, он вернул одежду в прежнее положение и поднял глаза на преступника: – Заживать будет долго, рана глубокая, ты переборщил с силой. Для более быстрого восстановления нужно много воды, еду нормальную давать не сразу. Дней через пять можно будет. Постельный режим около двух недель, как бы не хотелось встать — нельзя. Нагрузки давать можно будет только недели через три-четыре. А там и до полного заживления недалеко. Очнётся может быть через пару дней. - парень встал и направился к выходу. - Я тебя не видел, и ты меня тоже. - он вышел, хлопнув дверью. Кисаме выдохнул с облегчением, с мыслью, что всё обошлось. Он подошёл ближе к дивану и рукой провёл по голове Нодзоми. – Прости, что так вышло. - прошептал он. Решив, что на его кровати ей будет лучше, он отнёс девушку в спальню, а сам устроился на диване. Сейчас он не мог лечь рядом, впервые сердце мечника дрогнуло и обливалось кровью за кого-то, кроме него самого. Лёжа на диване он размышлял о дальнейшей жизни, о том, как он будет работать и о том, как бы быстрее поставить Нодзоми вновь на ноги. Поймав себя на мысли, что переживает за неё, он улыбнулся и повернулся набок, чтобы постараться уснуть. Встав рано утром, мужчина умылся и решил проверить как там девушка. Тихо открыв дверь, он нырнул в комнату и подошёл к кровати. Его взору предстало всё также мертвенно-бледное тело, за всю ночь не изменившее положение в кровати. Это настораживало: «Если она и двигалась, не может быть, чтобы она вернулась ровно в то положение, какое было изначально. - его рука коснулась её руки. – Какая холодная.» - проскочило в мыслях. Он присел рядом на кровать и взял её кисть в свою. Так прошло три дня, Кисаме не находил себе места, не зная, что делать. Уже стемнело и всё вокруг наводило жуткую тоску. Не выдержав, он зашёл в комнату и нагнулся над неподвижным телом. Немного посмотрев на лицо, мечник не сильно ударил ладонью по её щеке. «Щека горит, неприятно...» - первое, что пролетело в мыслях перед тем, как я открыла глаза. Перед собой я увидела застывшего Кисаме, который видимо не знал, что дальше делать. – Я волновался за тебя, прости. - он обнял меня за талию и прижался к груди, выслушивая уже более значимое сердцебиение. – Я помню, что ты пырнул меня кунаем, а дальше темнота. И да, встань с меня, больно. - мой голос звучал достаточно тихо. Мужчина присел рядом и взял мою руку в свою. – Что ты...? - я удивилась такому жесту. – Рад, что ты пришла в себя. Не думал, что всё обернётся именно так, я не находил себе места эти три дня. - он смотрел мне в глаза. – Три дня? Я так лежу уже три дня? - я попыталась привстать, но боль решила, что мне лучше полежать. – Да, три дня. Ирьенин зашил рану, но тебе придётся провести в постели ещё минимум одиннадцать дней. - он крепче сжал мою кисть. – Я столько не смогу лежать, это слишком долго. - возразила я. – В таком случае, я тебя просто привяжу к кровати. - он улыбнулся. Рассматривая его, бросались в глаза растрёпанные волосы и сильно уставший вид, будто он не спал все эти дни. Меня сильно волновал вопрос, который очень сложно сформулировать, но пораскинув мозгами, я спросила следующее: – Зачем я тебе? Почему ты так стараешься спасти меня? Для чего? Ответ: «чтобы не скучно было» - не принимается. Он резко наклоняется ко мне и буквально сверлит глазами: – А ты подумай. От такого манёвра я невольно вжалась в кровать. Дыхание сбивалось, по спине побежали мурашки, кончики пальцев начало неприятно колоть. – Если бы я знала, то не задала бы этот вопрос. - протараторила я. Он закатил глаза и его взгляд вновь начал прожигать меня. – Глупая, это же очевидно. – Ты что, хочешь сказать, что влюбился в меня? - я невольно перебирала одеяло в руках. Его лицо исказилось в кровожадной улыбке, а потом он отдалился и рассмеялся. – Что смешного? - недовольный возглас разнёсся на всю комнату. – Ты и правда так думаешь? Нет. Мне глубоко плевать на тебя в плане чувств. Ты нужна лишь для удовлетворения инстинктов, крошка. Не более. - он потянулся ко мне рукой, но я отмахнула её. Я встала с кровати и направилась к выходу превозмогая ноющую боль от пореза, нанесённого им же. Я слегка приоткрыла дверь и бросила на него взгляд полный ненависти: – Тогда сними себе шлюху. - я вышла за пределы комнаты, громко захлопнув за собой дверь. – Скотина... - тихо вырвалось с моих губ. Двинувшись по направлению к выходу из дома, я обдумывала куда пойду и что буду делать. Выйдя на улицу в голове вертелась мысль: «Почему он сказал это?» - отшвырнув её как ненужный мусор, я перевоплотилась в волка. Немного постояв на месте, я побежал в сторону леса, попутно обдумывая всё произошедшее. «Зачем он тогда спасал меня столько раз, искал врача, хотя мог бы оставить умирать? Неужели всё это ради инстинктов? Я не верю ему. Точнее, не хочу верить.» И снова начался противный дождь, бежал я долго, пока не наткнулся на одинокую пещеру в небольшой скале. Внутри, спрятавшись от ветра, я прилёг на холодный камень, даже сквозь густую шерсть чувствовал этот холод. В попытках уснуть моё тело переваливается в одного бока на другой и обратно. Постепенно, сон одолевает меня.