Одним безоблачным днём...

      — Всё под контролем! — в намерениях успокоить своего спутника воскликнул невысокого роста азиатский мальчишка полнейшую неправду, он, томимый надеждой придумать хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, не собирался опускать руки.       Чем дальше развивалась ситуация, тем более безвыходной она становилось, спасение представлялось невероятным чудом. Словно загнанные хищниками в угол овечки, они держались до последнего, хватаясь за жизнь всеми своими силами, умирать, пускай и не на долгий срок, очень не хотелось; со всех фронтов они окруженные, отступать — некуда, сопротивление не может продолжаться ни минутой, ни секундой дольше. Твари, с какой-то жуткой радостью и нетерпением, скакали вокруг них, подобно циркачи в неистовом дьявольском танце отыгрывают перед публикой свой номер, сдерживались относительно лишь лозами Флауи. Мертвецы нагло шли на них в упор, не чувствуя боли от впившихся в плоть шипов на лозах. Цветочек первое время справлялся с обороной, однако за счёт многочисленного количества нежити, он не был в силах уследить за всеми нападавшими, паника захватывала их умы с каждой минутой всё больше. Десятки оголодавших полумёртвых и недо-живых окружали их, дышать из-за тошнотворного запаха гниения человеческой плоти было невероятно тяжело, солёные слёзы на глаза наворачивались сами собой.              — Да ты можешь что-нибудь сделать, не стой столбом! — голос растения, полный дрожи, сорвался на разъярённый крик. — Боже, Фриск, идиот!              — Есть идея!              Резким движением Фриск отчаянно вытянул хиленькую полусухую веточку из своего не очень вместительного рюкзака, а затем, не выжидая ни секунды, принялся размахивать ею, будто бы в его руках было воистину угрожающее и страшное оружие. Натурально он, конечно же, не смог ранить никого жалко выглядящей сухой веточкой в тридцать-сорок сантиметров. Хотя она и прошла с этим маленьким человеком нелёгкий и опасный путь, она повидала жизнь, полную приключений, колорит которой, возможно, не видывала любая другая палка, отнюдь, не могла она похвастаться даже внушительным видом. Тотчас гневно проскрипел писклявый голосочек Флауи, полный противоречивых эмоций одновременно:              — Ха! Ради всего святого, — начал он с насмешки, настолько нелепым показалось ему такое «решение», однако горькая ирония переросла в злость, — твоя палка им, — он, чуть ли не трясясь, прорычал остервеневши, с силой откинув толстой, могучей лозой обнаглевшее гнилье на несколько метров, — до одного места!              Потеряв терпение с безысходности, Флауи простонал так жалостливо и озлобленно, что сердце Фриска защемило в груди. В голосе его было слышно отчётливо: разочарование и отчаяние подступили совсем близко.       В тот же миг одна из бешенных тварей вцепилась в хрупкую палку, до хруста сжав её в своих окровавленных жёлтых зубах. Фриск вскрикнул, отдёрнув рефлекторно руку, и существо, вырвав у перепуганного мальчишки жалкую веточку, клацнуло челюстями, с лёгкостью одним укусом уничтожив уже бывшее оружие Фриска для самозащиты; подобно дикому животному, оно раскромсало в пух и прах несчастную веточку таким образом, что кора и опилки полетели мельчайшими ошмётками в разные стороны.       Оно бы проделало подобное и с рукой азиатского паренька, если бы не своевременная реакция Флауи, позволившая вовремя схватить бездумного нарушителя личных границ за горло, отшвырнув куда подальше.              — … Идеи кончились, — разочарованно процедил мальчишка, испуганно озираясь, — Флауи, плохо дело, нужно выбираться! Нужно! Нужно…              Взгляд его узких глаз метался то туда, то сюда, времени на раздумья практически не оставалось. К своему удивлению, Фриск лишь заметил ту крышу, опустевшую в мгновенье ока, на которой вот только что находились Ториэль и Чара. От сего мысли в его голове путались, превращаясь в мешанину, паника же практически овладела его телом и душой: мальчик слышал, как его собственное сердце билось так быстро, будто вот-вот и оно выпрыгнет из его груди; в висках пульсировала алая кровь, застывая в жилах, дышать становилось всё труднее, будто кислород с невероятной скоростью заканчивался, впрочем, ещё немного помедлив — и он бы больше не нуждался в нём.              — Чёрт бы тебя побрал, — он прошипел, как отрезал, а затем, — держись! — словно колокольчик, тоненький голосочек Флауи зазвенел, и в ту же секунду под ногами Фриска загудела, затряслась земля.       Не прошло и нескольких мгновений, как пыльный, грязный, будто хрупкий как хрусталь, асфальт с треском расколола огромная толстая лоза, грубо высвободившаяся из щели, прямо под ногами мальчика, не на шутку испугавшегося этого явления. По команде Флауи:              — Хватайся!       Фриск ухватился за лозу, приобняв её так, как обнимаются давние закадычные друзья, а затем же, незамедлительно устремился вверх, возвышаясь над головами дьявольских созданий. Сердце защемило, ноша на спине в виде мешка из искусственной кожи потянула вниз, сдавливая до терпимой неясной боли тонкими лямками его плечи, мальчишка едва ли не выпустил из объятий лозу, сильно наклонившись назад.       В один момент содержимое рюкзака тут же начало высыпаться, устремляясь вниз к мертвецам: сначала улетели бинты, пачка пластырей и небольшой тюбик с мазью от синяков, запах которой так раздражал Флауи, затем, из пакета посыпались обернутые в невзрачные фантики ириски. Чувствуя, как притяжение Земли воздействует на него, Флауи с ужасом понял, что выскальзывает из рюкзака также, как и прочий хлам до этого; за скользкую искусственную кожу практически невозможно зацепиться — падение неизбежно.              — Фриск! Фриск, я падаю, ФРИСК! — он жалобно заскулил, а затем, переходя на высокую тональность с удивительной быстротой, впал в истерику, не в силах ни за что ухватиться.              Фриск же, резко развернувшись, выбросил руку вперёд, в надежде поймать Флауи налету.              — Я поймаю!               Однако не хватило ему каких-то жалких пары миллиметров до достижения своей цели, свежие жилистые листочки на зелёном стебельке выскользнули из пальцев в последний момент, в груди стало тяжело, а затем всё объело горечью. Цветочек сорвался вниз, рассекая сухой воздух, а затем и вовсе померкнув в толпе мёртвых без следа.              «Как же так? — дыхание мальчика заметно участилось, а сердце же, юное и крепкое, принялось перекачивать кровь, содержащую в себе бешенное количество гормона адреналина. Для его маленького цветочного спутника всё закончилось так, и он был не в силах поверить в это, — Нет… Флауи, ты не должен был пострадать».              Резко накатившие тоска и паника захватывали его разум, часть за частью, отрицание потери не выходило из головы, но Фриск был томим некой слепой надеждой. Из груди, а затем из его уст вырвался приглушенный вскрик, ибо гигантская лоза пошатнулась, стоять она принялась неустойчиво после разлучения Флауи и Фриска. Возвышаясь в почти десяти метрах от земли, он ничуть не изъявлял желания падать, но и выбор у него был отнюдь невелик. Внизу свою жертву поджидала орда восставших мертвецов, то стонущих, то хрипло рычащих, подниматься было особо некуда, учитывая, что стебель возвышался на проезжей части, прямо посреди дороги, на которой разве что стояли только брошенные своими хозяевами легковые автомобили.       Лоза продолжала шататься и пугать мальчишку, сильно наклонившись вбок, толстый стебель, казалось, ещё кое-как твёрдо стоял, — «Ещё немного — сорвусь, сейчас сорвусь!» — точно в этот момент возникла мысль в бедовой голове. Казалось, будто сейчас он совсем один на краю пропасти, вмиг исчезли его близкие, как сквозь землю провалились! Конечности его устали, держаться было особенно тяжело, оставалось только импровизировать, рисковать, действовать и надеяться, как пойдёт дальше по ходу. Из окружения рядом находились лишь фонарный высокий столб белого цвета, приблизительно на его уровне, и несколько легковых машин, две трети из которых извергали еле видные, но вонючие, клубы дыма из-под раскаленных на солнцепёке блестящих капотов.       Пускай у него попыток было несчитанное множество, умереть сейчас — означало застрять на крыше здания вновь, неизвестно на какой срок. Раз он начал делать, то сделает до конца, узнает, чем это закончится, а уж потом будет необходимо вернуться и спасти Флауи. В горле встал противный ком, Фриск знал: нельзя, чтобы их старания пропали пропадом, совершенно обесценившись. Подобно последнему листку, задержавшемуся на родном дереве поздней осенью, он сорвался с лозы, со всех что было сил оттолкнувшись от неё ногами, в надежде зацепиться руками за узкий, изогнутый на подобии гусиной шеи, кронштейн уличного фонарного столба. Однако в этот раз удача отвернулась от него: у Фриска не получилось толком-то и схватиться, руки следом соскользнули, а содрогнувшийся от резко навалившегося веса уличный фонарь вдобавок больно ударил по пальцам.       Мальчик с грохотом свалился на припаркованную под столбом машину, кажется, немецкой марки. После столь неудачного приземления он сразу, отскоком, и с крыши самого автомобиля, тупая боль с жжением распространялась в каждую клеточку его тела, по началу жутко пульсируя в отбитых мышцах. Фриск закряхтел и застонал, каждая его мышца содрогалась от малейшего движения, в особенности заболела рука. Отнюдь, необходимо было в срочном порядке подняться на ноги, времени отлеживаться не было. Задрав голову, он увидел, как орда нежити содрогнулась, зарадовалась и повалила в его сторону так стремительно и в разнобой, что холодом обвеяло его спину, а мурашки пробежались по коже тонкими иголочками. Поднявшись, он в тот же момент упал обратно на твёрдый асфальт, ноги совсем не слушались своего хозяина, словно зажив каждая своей жизнью; правая рука зажглась болью, любое незначительное движение делало неприятные ощущения только острее. В голову мальчишки пришла лишь единственная мысль: «Неужели на этом всё?».       Однако вовремя подоспел будто взявшийся из неоткуда Чара Дриимурр. Кажется, они с Ториэль спустились в магазин и наконец-то выбрались оттуда, парень нёсся, сломя голову, на выручку, невзирая на головную боль и жжение в носу от активного поступления кислорода в мозг. За ним — Ториэль, сжигающая в среднем радиусе упорно наступающих тухляков магическими огнём, исходящим из глубин её души, движущемся по специальным магическим железам, распространённым по всему её телу. Огонь, то выпускаемый из самого центра ладоней полусекторами, то кольцами образующийся вокруг всех троих, красиво танцевал в лучах летнего солнца, едва ли выглядывающего из-за распластавшихся по небу пушистых облаков; переливаясь, он поедал мертвецов, замедляя их, что сыграло свою немаловажную роль, в воздухе запахло мешаниной неприятных палёных запахов синтетики, сальных волос и плоти. Кожа на них плавилась и бурлила, будто бы оставленный на несколько минут в микроволновке пласт сыра, глазные мутные яблоки их лопались, вскипая, теперь уж однозначно эти существа перестали хотя бы в малой степени походить на людей.              — Попался! — беззлобно воскликнул Чара, подхватив избитого мальчишку под руку, всего трясущегося и больного.              — Чара… — начал было тот, еле стоящий на ногах после далеко не мягкого приземления, однако же был грубо перебит железобетонным, твёрдым «Заткнись», вытекающим из уст старшего, явно не желавшего в данный момент выяснять отношения.       Чара Дриимурр убрал с пылающего красным цветом от прилива крои лица мокрую от пота челку, некогда прикрывающую в малой степени левый глаз и, тем самым показал всю серьезность и собранность на своей физиономии, заправив небрежно за ухо копну мягких волос, а затем собрав их в смешно выглядящий маленький хвостик на затылке. Он тотчас заставил Фриска замолчать, словно проглотить уже слетающие с острого кончика языка слова; к сожалению, им предстояло выкручиваться из сложившейся опасной ситуации путём импровизации и рисков, чего они как раз-таки изначально хотели избежать.       Вооружился же старший из мальчишек уже заранее подготовленным любимым ножом с блестящим, словно переспевшая в лучах солнца вишня, бардовым остриём, что, собственно, было не более чем расцветкой. Добивал он тех лазутчиков, сумевших пройти через термическую обработку Ториэль, они еле волочили свои обожжённые, не до конца сгоревшие туши по асфальту, по факту являясь уже кусками поджаренного заражённого мяса. Не способные ни видеть, ни слышать, ни чуять после такой экстремальной прожарки, около трети того количества прошедших добирались до ножа Чары, однако все, как один, ползли, пока в любом случае не умирали окончательно по пути — такое поведение казалось абсолютно необъяснимым и непонятным.              — Что ж, на время это удержит тварей, — процедил сквозь зубы он, стараясь не слишком брызгать кровью, с трудом раскалывая черепушку очередного ползущего мертвеца своим ножом. Это было не так просто, как выглядело, требовалось куда большей осторожности и умелости, ведь чтобы раз и навсегда умертвить еле движущуюся нежить, нужно было бить в определенные более хрупкие места с должной силой, с предельной аккуратностью и точностью. Его холодное оружие оказалось крепким из-за некоторой магической силы, лежащей в его алой душе, пусть и не такой сильной, как у Фриска. — Но мы должны постараться придумать что-то поскорее, у мамы силы иссякнут быстрее, чем придут другие уроды со всей округи, и тогда хана твоим выкрутасам, Фриск.              — Я должен был что-то сделать, — взмолился азиат, губы его дрожали, а желтокожее лицо, кажется, пуще побледнело, — п-прости…       Выдержав паузу, Чара бегло пробежался глазами по окружению, лишь бы деть куда-то свой взгляд и не смотреть на Фриска. Плотно сомкнув губы и при этом одновременно надув щёки, он всё же решился ответить, скосив взгляд влево.              — А знаешь, — он улыбнулся, наконец-то посмотрев, собственно, на своего собеседника, — это был хороший пинок нам под задницы, ты всё же достоин похвалы, моей — уж точно, — на лице Чары растянулась подбадривающая улыбка, ставшая чем-то вроде жеста поддержки. Однако тут же паренёк добавил крепкую фразу, что уже было в его стиле: — был бы достоин, но ты сделал всё так неуклюже и по одному месту, что я ничего больше не могу сказать, кроме как развести руками.       Как бы не старались общими усилиями они — всё было тщетно, орде мертвецов не было конца. Как назло, будто сглазив, Чара предзнаменовал появление сбегающихся с соседних районов ходячих мертвецов, зачистивших, кажется, окружающую территорию от живых людей и монстров, и теперь же переключившихся на отчаянно оборонявшихся выживших в этом месте. Ситуация накалялась и становилась жарче огня Ториэль, так отчаянно не сдающей свою позицию врагам.       Фриск, повторно, одной трясущейся ручонкой шерстил каждый номер в телефоне, в надежде, что хоть кто-то откликнется и придет на помощь. Первым делом, он обратился к социальным службам, и опять же, предположение старшего мальчишки оказалось верно — никто на том проводе ему не ответил, кроме как неприятно неестественных голосов операторов этих служб. Ни полиция, ни пожарные, ни скорая помощь, ни общая служба спасения «девять-один-один» трубку не брали и, судя по автоответчикам, вскоре замолчавшим и сменившимся на длинные гудки, были не в состоянии ответить.       В следующий момент он принял попытку дозвониться кому-то из своих друзей, быть может, они в этот раз взяли бы трубку, их молчание напрягало сильнее, нежели молчание социальных служб. Все четверо: и братья-скелеты, и Андайн с Альфис, не выходили на связь, переживания за них заставляли Фриска сходить с ума.       Он не желал верить в то, что с ребятами случилось что-то непоправимое, что-то ужасное. Он продолжал названивать, в надежде услышать внезапно ответ с того конца, хотел услышать что-то кроме монотонных гудков и неприятного голоса телефонного оператора.              — Скажи мне, что ты делаешь? — не выдержав, вновь заговорил Чара, оказывается, наблюдавший за младшим приёмным братом, — Очевидно же, никто тебе отвечать не станет, никто не поднимет трубку.              — Не говори так, Чара, — время от времени он шипел от сильной пульсирующей боли в руке, будто по ней в ритм били молоточком, — с ними всё хорошо, с ними должно быть всё хорошо!              — А с рукой у тебя что? — полностью проигнорировав Фриска, паренёк обратил внимание на его подозрительно безжизненно повисшую правую руку, в некоторых местах небрежно перетянутую грязным пыльным бинтом, — Укусили?              — Нет, нет, я упал с вон той огромной лозы…              — Значит, сломал, — с каким-то облегчением сделал вывод щекастый мальчишка, мрачно глядя вдаль.              — Ты что, это на глаз определил? — стоило Фриску только содрогнуться с места, как острая боль била не только в пострадавшую конечность с невероятной силой, но и отдавала в голову, как бы убеждая его не делать вообще никаких движений.       В один момент крепкий, длинный столб лозы, некогда созданный маленьким лютиком из нескольких лоз, сплетённых меж собой; с грохотом рухнул на проезжую часть, корнями едва ли вспахивая асфальт, раздавив под собой порядком шесть легковых автомобилей. Треск стекла из-за визга пострадавших машин уже и вовсе не был слышен, шум уж точно поднялся на весь район, предзнаменовывая неприятные вести.              — Мальчики! — Ториэль подала голос, беспокойно окликнув обоих ребят, её-таки настигла одна сомнительная идея, но это было лучше, чем ничего, — нам придётся уйти, сейчас же! Тут очень опасно.       Вскоре, словно из неоткуда, возник глухой хрипящий рокот, гул, невыносимо сверлящий слух и вызывающий внутреннее ощущение страха и ожидание опасности. От крайне неприятного звука по коже проходился юркими мурашками холодок, кровь стыла в жилах, а ноги будто парализовало. Выжившие чувствовали, как сухость воздуха больно колит в горле, бежать было попросту некуда, ведь загадочным, нагоняющим ужас, гулом оказались множественные вопли и стоны другой орды мертвецов, тук как тут сбежавшихся на шум, и уже с нетерпением желавших отведать свежей сладкой плоти.       Казалось бы, вот и уже настал конец, сражаться с ними с помощью огненной магии было бы неэффективно в плане огромных затрат на силы; даже если бы Ториэль и попыталась дать отпор, то долго бы сопротивление не выстояло, лезть вновь на крышу — было в точности также опрометчиво, как и попытаться спасаться бегством, к тому же, заражённые более чем выигрывали в количестве. Однако луч надежды не успел угаснуть во тьме обезображенных безжизненных лиц голодных свирепых тварей, подобно последнему проблеску среди свинцовых лиловых грозовых туч, вдали, среди зловонной толпы, показались сначала белёсые тент и крыша кабины грузовой фуры, а затем же, грузовой автомобиль начал словно увеличиваться постепенно в размерах, бесстрашно прорываясь через толпу нежити, наматывая некоторые трупы на мощные колёса.       Никто не мог поверить своим глазам, да и своим ушам, ведь буквально перед ними, в самый ответственный момент, свершилось самое настоящее чудо, которого уже никто не ожидал.              — А это ещё что… — тихо обмолвилась Ториэль, почувствовав, как в её сердце вновь воспламеняется огонь той надежды на спасение.              — Это же… — розовые изумлённого Чары лишь малость вздрогнули, однако затем же он значительно оживился, — грузовик!        В солнечном свете автомобиль словно сиял, ход у него, конечно, был далеко не безупречный, однако он быстро обогнал мертвецов, оставив их позади.              «Он давит их и едет так быстро… — в голове у Фриска Дриимурра возникла внезапная ужасающая, но правильная мысль, — он сбивает ходячих заражённых?!».              — Грузовик сшибает мертвецов! — с чётко выраженной паникой в голосе, младший Дриимурр засуетился, поставив приёмных брата и мать в замешательство.              — И правильно делает, — возник в ответ Чара, покорившись на Фриска, — так этим уродам и надо.              — Он может не увидеть в нас незараженных выживших!              — Ох, чёрт, — его внезапно осенило, Чара запнулся на половине фразы, — твою ж мать, мы должны подать какой-то знак!              — Не беспокойтесь об этом, — произнесла женщина в сиреневом одеянии спокойно и рассудительно. В тот же момент в её пушистых шерстяных лапах, напоминавших чем-то человеческие руки, образовался огненный магический шар, уже на внешний вид такой красивый и тёплый. Своей магической энергией на питала его, отчего тот становился только больше и ярче, — я знаю, какой знак подать, дети.       В следующий момент, рассекая воздух, вознёсся, подобно птице фениксу, тот самый огненный шар — чистейшая магия, вспыхнувшая несчитанным количеством искр и взорвавшаяся в небе подобно праздничному фейерверку. Яркое багровое пламя, ставшее будто вторым солнцем, воссияло, переливаясь волшебными красками в виде особой печати. Оно быстро развеялось на ветру и угасло, однако это был эффектный и невероятно красивый знак – «Мы живые». Возможно, не будь ситуация такой крайне плачевной, Миссис Дриимурр не решилась бы на столь отчаянный шаг, ведь подобные фокусы могли привлечь не только неизвестного спасителя – водителя фуры, но и безжалостных, кровожадных пожирателей плоти, будто из неоткуда свалившихся на их головы.       Завизжала резина, стирающаяся об асфальт, закряхтела, засопела и упрямо фыркнула, как настоящий ездовой скакун, фура, остановившись. Её габариты пугали, а сама она белого цвета, но чумазая и пыльная, своей тенью охватывала всех троих.              — Прошу прощения, добрый человек… — уж было вежливо начала Ториэль, приобняв мальчиков, настороженно прижимая их к себе.       Из окна в двери кабины показалась голова монстра с вытянутой мордочкой и пухлым козьим носом. Этот мужчина имел внушающие, весьма солидные, белыми рога лировидной формы, во взгляде карих добрых глаз читался ужас и растерянность; его, малость растрёпанные, прорастающие прямо из белоснежной шерстки волосы и борода приятного пшеничного оттенка нелепо торчали беспорядочно, слегка спутанные.              — Дриимурр?! — не то со злостью, не то в шоке воскликнула и раскрыла рот от изумления женщина, явно переменившись в лице, — Какого чёрта, почему ты?!              — Нет времени объяснять, Тори, — с волнением ответил в спешке он, — живо, залезайте.       Ториэль томно вздохнула, закатив глаза, делать было нечего, ради детей стоило послушаться и не возникать лишний раз. Она сама не помнила, как закинула их в грузовой отсек фуры, как залезла к ним с трудом, порвав подол сиреневого платья. Определённо сбитая с толку, она теперь уж точно не понимала ничего из того кошмара, который происходил до сих пор.              — Фриск? — Чара с изумлением взглянул на младшего, схватившегося за его нож левой рукой.              — Я не поеду без Флауи, — решительно промолвил он, грязный, окровавленный конец острия ножа смотрел в его грудь, Фриск с силой сжал пальцы руки вокруг ручки орудия.              — Что за… Где он, не с тобой? — Чара значительно напрягся, глядя то на Фриска, то на собственный нож в его руке, — Вот чёрт, и ты молчал?!              — Он упал, когда мы были на лозе… Я потерял его — я его всё исправлю. Мне нужно вернуться назад, прости.              — Балбес! — крепко схватившись за его руку, паренёк больно сдавил тонкое мальчишечье запястье, скрипя зубами, — Отдай мне нож, сейчас же!       Чара ни за что не хотел повторно проходить это, однако, как и Фриск, он не желал бросать того несносного сорняка, пускай и выбрал наиболее рискованный и опасный путь для этого. Мальчишки почти подрались, младший никак не хотел отдавать холодное оружие и искренне не понимал, зачем старший делает это и так сопротивляется. Своим поведением они смогли вытащить Ториэль из её собственных мыслей, поставив в ступор. Внезапно, Фриск от неожиданности вскрикнул, отпустив нож только тогда, когда Чара принял радикальные меры, укусив его за всю ту же левую руку. Ториэль не успела вставить ни одного слова, как старший из мальчишек бросился прочь из фуры, когда та уже собиралась сдвинуться с места.              «Отец не уедет без меня, — сломя голову, он нёсся к упавшему стволу из лоз, руководствуясь тем, что если уж и рисковать, то не рисковать почём зря, — а мы не уедем без Флауи».              Из фуры слышались голоса Дриимурров, в панике молящих Чару вернуться обратно. Парень рыскал подле лозы и нашёл, то, что искал. На земле лежал маленький помятый цветочек, активно увядающий на солнце, однако ещё шевелящий своими листочками кое-как.              — Флауи! — взяв осторожно растение бледными трясущимися руками, он окликнул его, в надежде на чудо.       Флауи значительно пострадал от падения и вял из-за отсутствия контакта корней с почвой. Но никаких укусов, царапин или других признаков того, что ему навредили твари не было. Цветок был жив, но, кажется, проще говоря, пребывал в некотором бессознательном состоянии, что стало значительным облегчением.       Чара стремглав помчался назад, стараясь не слишком прижимать к себе растение, чтобы не навредить ещё больше. Твари вот уже почти настигли фуру, однако водитель начал сжигать их, замедляя. Его пламя на вид плотной стеной возносилось к небу, он старался выигрывать для безрассудного мальчишки как можно больше времени. Из-за магии мужчины стало только жарче, она казалась более эффективной, нежели магическое пламя Ториэль, будто бы она была в какой-то степени более сильной и обжигающей.              — Чара Дриимурр, что за выходки, ты зачем выпрыгнул?! — Ториэль выскочила за ним, встретив Чару на полпути к грузовой машине, она явно находилась не в настроении, — Бегом в машину. Тебя ждёт серьёзный разговор, мистер.       Строгая приёмная мать буквально затолкала своих детей в машину, в кабину водителя, где, непосредственно, находилась, точно за сидениями, и небольшая зона отдыха, куда Чара и Фриск вдвоём могли поместиться. По большей части просторный салон успокаивал своими серо-синими тонами, в наличии в кабине имелись пару сидений, собственно, водительское и для одного пассажира; а также сразу за ними – парочка вклинившихся впритык ящиков и небольшая жестковатая кровать, где всё-таки можно было спокойно отдыхать от длительных и изматывающих поездок.       Грузовик содрогнулся с места, так неуклюже и глупо, шатаясь из стороны в сторону, что это вызвало ярко выраженное негодование у Ториэль:              — Азгор! Ты вообще умеешь управлять этим монстром?              — В процессе, Тори, — казалось, будто он мало понимал из того, что делал и от этого только больше волновался.              — Не зови меня так, Дриимурр.              Они едва ли отрывались от преследователей, набирая скорость, не выходя за рамки шестидесяти-семидесяти километров в час. И Ториэль, и мальчики не ожидали увидеть здесь Азгора, тем более, увидеть Азгора за вождением грузовика. Одновременно приятный и крайне неожиданный сюрприз, кто ж знал, что король монстров способен водить людской транспорт, причём грузовой.              — И что ты тут забыл? — женщина, как только перевела дыхание, успокоилась, так сразу же принялась лечить волшебной целебной магией Чару, Фриска и, даже, Флауи.              — Я не мог не отправиться сюда, зная, что вы здесь во время вспышки смертоносного вируса, — он был несказанно рад тому, что успел вовремя спасти их, поэтому нелепо улыбнулся, обнажив белоснежные заострённые, не шибко длинные, клыки, характерные для данного вида монстров, — простите, что так задержался, пришлось вступать в дебаты с людскими властями.              — Спасибо, что хотя бы явился, — её пренебрежительный тон, давал понять, что Ториэль не горела желанием разговаривать с этим монстром, от слова совсем.              — Вируса? — в диалог вступил Фриск, растерянный и ещё не пришедший в себя, после случившегося.              — Мне не сказали, что это конкретно, — Азгор Дриимурр грустно вздохнул, сжав руль крепче, чем прежде, — но всё, что я знаю, так это то, что должна происходить массовая эвакуация в городе и в нашем поселении.              — Что-то незаметно, — задумавшись, Чара подал всё же голос, взглянув в окно, — за всё то время, что мы просидели на крыше, лишь отдаленно слышали сирены и то, на короткое время. А потом же всё мгновенно утихло.              — Я не знаю, что случилось.       Наступило безмолвие. Потрёпанная, выгоревшая на солнце книжечка с серыми листами лежала открытая прямо на бардачке, специально для Азгора. Ветер, проникавший через узкую щель между окном и дверью, активно перелистывал её страницы с шелестом, то показывая, как переключать передачу, то, как правильно затормозить, будучи водителем грузового транспорта. В душном салоне стояла симфония из запахов бензина и увядающих цветочных букетов, и, вроде бы, отдавало потом самую малость, не очень ароматный запашок плохо выветривался одной лишь щелочкой. Под сидением, на котором уместилась Ториэль, лежало две пятилитровых бутылки то ли воды, то ли чего-то схожего по виду с ней; одна из них, кажется, была заполнена только наполовину, то и дело напрягала постоянным плесканьем непонятной жидкости внутри неё об мятые пластиковые стенки.       Мальчики посадили полуживого Флауи в горшочек с его землицей, который, оказывается, старший из них прихватил с собой. Совместными усилиями они нашли в одном из шкафчиков над кроватью полулитровую бутылочку теплой воды распространённой марки, а затем же, щедро полили землю в цветочном горшке. Растению должно было стать намного лучше, только оставалось подождать, когда их заносчивый цветочек придет в себя и снова начнёт ругаться и унижать всех, кроме самого себя любимого. Фриск всё прижимался к Чаре, то обнимая его, то хватая за руку, после магического исцеления ему стало гораздо лучше, рука теперь совершенно безболезненно двигалась, будто её и не ломали, азиата только лишь немного, самую малость, укачивало. Чара же, в свою очередь, пытался ограничить тактильный контакт, то и дело возникая или отпихивая от себя назойливого брата. В конце концов, он не смог выдержать этот натиск, и сдался, недовольно бурча себе что-то под нос.              — У меня всего три новости, — наконец, приятный низкий голос Азгора, уютный и мягкий, прервал неловкую тишину, — одна более-менее хорошая, вторая так себе, а третья же и вовсе не очень.              — Ну, давай, начни с хорошей, — обречённо выдохнув, холодно процедила Ториэль, массируя вески, — порадуй.              — На окраине города уж точно находится блокпост, где проводится эвакуация населения, — он принял серьезный вид, не сводя взгляда с дороги, — у нас есть достаточно прилично времени, чтобы добраться до него, при условии, если мы не попадём в город в нужное время, когда людская армия сама эвакуирует людей и монстров туда.              — Почему они не забирают народ отсюда? — возмутилась она, теперь уж вглядываясь в его лицо, — Почему эвакуация происходит только в большом городе? Ты вообще уверен в достоверности этих сведений, что если будет точно также?              — Тори, — он запнулся, поймав её строгий взгляд на себе, малость обомлев, но опомнившись, — Ториэль. Я правда не знаю, как так вышло, эвакуировать граждан должны были и отсюда, но, видимо, что-то случилось, пошло не так, как запланировано. Я не могу влиять на это так сильно, как на это влияют люди, у больше монстров нет собственной армии.              — А тебе не приходило в голову, что это просто не твоё, Дриимурр? — она пылко высказывала своё недовольство и осуждение, скрестив руки на груди, — С каждым разом твои решения всё хуже и хуже.       Он виновато потупил взгляд, замолкнув. Выслушивал он всё, что она ему говорила, она так и не простила ему все те ошибки и проступки. Казалось, её неприязни не было границ, такое отношение не было беспочвенно, и он прекрасно понимал её чувства, ведь Азгор даже самого себя не простить не мог. Мальчикам лишь оставалось не вмешиваться в их разборки, хотя Чара хотел много чего высказать матери, они сидели молча в напряжении, оба были не в восторге от таких отношений между Ториэль и Азгором.              — Что ж, насчёт двух остальных новостей… — он начал тихо, не став комментировать её слова, — нужно узнать, как обстоят дела у Андайн, Альфис, Папайруса и Санса. Если они до сих пор не эвакуированы…              — Надеюсь, они в порядке, — Фриск, не сдержавшись, обеспокоенно перебил его, чувствуя, гнусную тоску по друзьям и сильные переживания за них, — наверное, они напуганы не меньше нас.              — Или они мертвы, — мрачно ляпнул Чара, да так невпопад, что остальные одарили его косыми тяжёлыми взглядами. Его приёмный брат, самый младший, только пуще расстроился, из-за чего Чаре пришлось выкручиваться, — в смысле… Андайн и страх — вообще не сопоставимы, так что, думаю, они в порядке, они живы, мы ведь не бросим их, если им нужна помощь, правда?       Азгор и Ториэль промолчали, сделав проще гримасы, а Фриск же, подобрав к себе ноги, в нерешительности кивнул, ему ничуть не стало легче.              «Мы обязательно должны найти их, — с беспокойством подумал он, уткнувшись носом в коленки, держа глаза сухими, — и никак иначе».              — На самом деле, — мужчина плавно вырулил на повороте, озадаченно и беспокойно выдохнув, — мы не сможем добраться до их домов, та часть поселения перекрыта на дорогах машинами, на такой большой машине туда не пробраться.              — То есть, мы не сможем их забрать в случае чего? — голос женщины в данный момент прозвучал менее раздраженно, напротив, Ториэль была растеряна, — Как же так?              — Сначала нужно связаться с ними, надеюсь, они в порядке, — ответил Азгор Дриимурр, нервно пригладив свою мягкую, слегка растрёпанную, шелковистую бороду.       Фриск полез в свой телефон вновь и, сидя, словно на иголках, принялся продолжать названивать на уже выученные им номера его друзей, в надежде, что на том проводе хоть кто-то из них да возьмёт трубку. Чара же безмолвно то наблюдал за его действиями, то переводил свой взор на поникшего Флауи, низко склонившегося к цветочному горшку.