«Тэ, я сегодня останусь у Богома. Не жди меня»
Звон разбитого стекла прозрачного бокала, выскользнувшего из рук, выводит Тэхёна из ступора. Сообщение, пришедшее от Чонгука, словно хлесткой пощечиной бьет по лицу, заставляя снова стискивать зубы. Это даже не злость, не ревность – бессилие. После длинных ночных разговоров с криками, битьем посуды, после часовых разговоров по телефону с признаниями, сорванным дыханием, после сотни слов извинений, утверждений, что всё понятно, снова. Опять. В очередной раз Богом. Дело было даже не в том, что Тэхён ревновал, всегда убеждал себя, что не страдает таким пороком, он просто знал, что Богом уже давно неровно дышит к Чону, да и Чонгук раньше – еще до Тэхёна – был влюблен в этого красивого парня. Тэ и Чон стали встречаться тогда, чтобы Чонгук мог показать Богому, что тоже сумел урвать себе парня, и еще долго ходил павлином мимо несостоявшегося партнера, демонстрируя Тэ как трофей. А Тэхён тогда об этом и не думал, ему просто до сбившегося дыхания было приятно внимание красивого парня, который долгий год даже не обращал на него внимания. Еще долго Чимин говорил, что Чонгук наиграется чувствами Тэ и как только Богом поманит его пальцем, сразу кинется к своей «великой и светлой» любви, либо же наоборот будет жить напополам – дарить себя великолепного двоим. А Тэ не верил, потому что был уверен, что Чонгук его любит – он так громко об этом кричал, так старался, чтобы эти слова дошли до адресата. «Вот именно, что слова», в очередной раз пытается донести простую истину Чимин, но не в то время и не в те уши. Чонгук стал ночевать у Богома два месяца назад. И сначала Тэ даже ничего не знал – с Чонгуком они работали в разных местах, добирались до работы разными путями, встречались по факту только дома. А потом «добрые» друзья на очередной встрече рассказали, что «Мы, кажется, видели твоего парня с другим. Они так мило обнимались». И Тэ до последнего не хотел думать об этом. А потом Чон рассказал об этом сам. Ну, как рассказал – поставил перед фактом, что он проведет ночь у Богома, потому что поздно возвращаться домой, а им еще нужно доделать проект для работы. И вот тогда Тэ и узнал, что Чонгук и Богом работают вместе. - И спят они тоже вместе, Тэ! – Чимин в который раз на очередной встрече, выслушав стенания друга, пытается достучаться до него. - Он не мог, - отмахивается Тэхён, отгоняя от себя эту мысль. – Он любит меня. Я знаю. - Себя он любит, и Богома своего, - Чимин цокает языком, видя, как меняется лицо друга. Имя «Богом» с каждым разом превращается в ругательство, которое Чим выплевывает с завидной частотой, словно стараясь заставить друга поверить. Но сложно заставить кого-то поверить, когда человек не хочет. Всё изменила случайность, точнее неправильно брошенная фраза. «И он не закатывает истерик мне на ровном месте. Считается с твоим присутствием». И у Тэхёна было ощущение, что он ослышался. «Истерики», «считается с его присутствием» – откуда вообще появились эти слова? И Чонгук замолкает, понимая, что Тэ услышал, и услышал правильно. Тэхён не истерил, не заламывал руки, не бросался обидными словами, он просто собрал легкую сумку и уехал к Чимину, громко хлопнув дверью. Уже у Чимина, вливая в себя очередную порцию алкоголя и чувствуя успокаивающие поглаживания на своем плече, Тэ накрыло. - Спасибо, что хоть не говоришь, что я тебя предупреждал, - говорит Тэ, морщась от привкуса алкоголя на языке и поднимая пустые глаза на друга. - Лежачих не бьют, - и Тэ пытается слабо улыбнуться. Чимин всегда шутил, когда нервничал, но сейчас эта шутка пришлась к месту – стало чуть проще. Потому что Чимин ведь действительно предупреждал, он каждый раз пытался объяснить, даже несколько раз предлагал познакомить Тэ с кем-то из своих друзей. - Я все равно люблю его, - Тэ ложится на пол и смотрит в темный потолок, ловя отблески освещения в глянце натяжного полотна. – Я не смогу без него. – И слышит тяжелый вздох. Чимин ждал, что эта фраза выплывет в их разговоре, правда рассчитывал, что на несколько стаканов позже. - Тэтэ, - Чимин ложится рядом с другом, - ты же понимаешь, что это ненормально? Так не ведут себя в отношениях. Он просто использует тебя, ему удобно с тобой, как со старыми разношенными тапочками. Это нужно прекратить. Ты – красивый парень, - И Чим видит, как Тэ морщится, а Чим закатывает глаза. Объяснить Тэ, что он красив, равнозначно убедить священника в том, что Бога нет – фактически невозможно, и Чим уверен, что в этом основная проблема. Тэ зацепился за Чонгука и за внимание того, потому что был уверен, что он никому не интересен, и поэтому сейчас не может признать тот факт, что эти «недоотношения» себя уничтожили. Тэхён понимает это, но ничего не может с собой сделать – ему больно, ему пусто, но без Чона ему еще хуже, словно вся его жизнь сосредоточилась на Чонгуке, и даже легкого поглаживания по волосам и мягкой улыбки достаточно, чтобы Тэ забыл, что хочет все это прекратить. - Мне будет лучше уехать, - неожиданно говорит Тэхён, всё еще продолжая смотреть в потолок, и снова провожая взглядом очередной блик ночника. – Переведусь в Тэгу. Поближе к родным. Может быть, смогу его забыть. - Чонгуку скажешь? – Чимин понимал, что это побег – от самого себя, от Чонгука, от своей жизни. Тэ отрицательно мотает головой. Он принял для себя решение. Может, старые пословицы и не обманут. Может, у него получится выбраться из этих отношений. Может, у него получится разлюбить, забыть, начать с чистого листа. К «побегу» Тэхён готовился долго, словно не до конца понимая, что всё это правда. Спустя только две недели после того памятного разговора у Чимина Тэ положил заявление о переводе на стол начальника, и еще добрых минут тридцать слушал, что «зачем ему так далеко, пусть возьмет работу на дом, выберет другой график», но Тэ был непреклонен – он решил, что должен уехать, и настойчиво повторял снова и снова «у меня семейные обстоятельства, подпишите заявление». И начальник сдался, понимая, что обстоятельства далеко не семейные, просто этому красивому мальчику с тонкой душой и грустными глазами разбили сердце. Тэхёну с помощью Чимина, который поднял свои многочисленные связи в Тэгу, да и вообще по всей Корее, удалось найти небольшую квартиру через несколько кварталов от дома родителей. Вещей было мало – не любил Тэ ходить по магазинам, да и большую часть вещей он просто выкинул, оставив только несколько памятных о его когда-то счастливых отношениях: билет на последний сеанс, когда они с Чонгуком промокли под дождем и лечились вдвоем под одним одеялом, длинный шарф, которым Чонгук обмотал Тэ снежной зимой и назвал «тигренком», да две фотографии из будки фотографий, когда они покупали плед и подушки в их общую квартиру. Тэхён понимает, что за четыре года отношений вся его любовь умещается в небольшой коробке из-под кроссовок Чонгука, и тяжело вздыхает. «Интересно, а какого размера коробка для Богома?» - проносится в голове, когда Тэ расставляет чистые бокалы по полкам и слышит звук входящего сообщения.Тэ, я сегодня останусь у Богома. Не жди меня
А Тэхён и не ждет. Он уже больше ничего не ждет. Маленький осколок впивается в руку, Тэ шипит от боли, видит выступающие капли крови и усмехается. Прощальный подарок от Чонгука к разбитому сердцу – порез на руке – физическое проявление его состояния. Он также будет саднить и заживать. Но однозначно быстрее, чем разбитое сердце. Звон ключей на столе, два уверенных шага и громкий щелчок двери. Тэхён больше ничего не ждет.Два месяца спустя
- Ты меня слушаешь? – Богом трясет Чонгука за плечо, пытаясь привлечь внимание парня, который задумчиво смотрит в телефон и хмурится. - Нет, - отзывается Чон, не отрывая взгляда от мобильного устройства. – Я это уже слышал. И как месяц назад, так и сейчас я повторяю еще раз. Я не собираюсь жить с тобой, - Чонгук поднимает злой взгляд на Богома. Парень напротив тушуется, но плечо отпускает и утыкается взглядом в кружку горячего кофе, а Чонгук снова переводит взгляд в телефон. Профиль Тэхёна в инстаграмме. Две новые фотографии – обычные пейзажи Тэгу, вот только на второй отчетливо видно две тени, которые держатся за руки. «Он нашел себе парня», - острая мысль врезается в мозг, оседая горечью на языке. И волна злости поднимается из сердца. «Он же говорил, что любит меня», - еще одна непрошенная мысль, еще одна едкая заноза, которая сидит в Чоне уже два месяца. Когда Чон утром пришел домой, то сначала решил, что просто разминулся с Тэ, который иногда рано уходил на работу. Чонгук пару раз обвел взглядом квартиру, где всё осталось на своих местах, но какое-то странное чувство не отпускало, словно что-то не так. Чон набрал номер Тэхёна, хотя раньше никогда не звонил ему утром – Тэ очень плохо вставал по утрам, и был очень злым, поэтому, чтобы лишний раз не ругаться по утрам, Чонгук не звонил. Но сейчас скребущее чувство не отпускало. Набранный номер в сети не зарегистрирован. И Чонгук сглатывает, набирая номер еще раз. Набранный номер в сети не зарегистрирован. Проверьте правильность набранного номера. И Чон со злостью швыряет телефон в стену. Тэхён ушёл. И осознание этого факта бьет под дых, заставляя почему-то метаться по квартире раненным зверем. Он бросил его. И в стену летит ваза, разлетаясь на сотни осколков, а Чонгук шипит, орет, матерится, продолжая разрушать квартиру, скидывая все вещи на пол, круша всё вокруг. Когда в квартире не осталось ни одного целого предмета, Чонгук устало опускается на диван и тяжело дышит. Это больно, это очень больно. А больнее всего, что Чон прекрасно понимает, что сам виноват, потому что был уверен, что уж Тэхён никогда не бросит его, ведь тот его так любит. В дверь требовательно стучат, и Чон подскакивает с дивана. «Тэ», - больная и неправильная мысль надеждой бьется в голове, пока Гук преодолевает расстояние до двери. - Что у тебя за шум? – На пороге стоит Юнги, сосед Гука снизу, обводя взглядом погром за спиной своего соседа. – Ты зачем квартиру разрушаешь? Тэ решил делать ремонт? – И Чон сдавленно хрипит, пропуская соседа в квартиру. - Тэ ушел от меня, - злобно бросает Чонгук, с силой закрывая дверь за соседом. - Всё-таки устал от твоего блядства, - Юнги хмыкает, проходя в комнату и оглядываясь по сторонам. - От чего, прости? – Гук прекрасно слышал, но не думал, что Тэ жалуется на их отношения кому-то другому. Юнги был всегда просто соседом, к которому можно иногда прийти и выпить, но не более того. Неужели с Тэ они дружили? - От блядства твоего. От твоего Богома, - повторяет Юнги, стряхивая с дивана куски пледа и садится, внимательно смотря на застывшего Чонгука. – Бедный мальчик. Ты своим Богомом только в нос ему не тыкал. Я бы тебя давно послал, но Тэ-щи терпел. Но, видимо, закончилось терпение. – Юнги усмехается, доставая из принесенного пакета бутылку пива и протягивая Гуку, тот автоматически берет ее в руки. - Он говорил тебе? – Чонгук опускается на пол. Юнги качает головой. – Тогда откуда? - Ты – дебил, Чонгук, - отзывается Юн, открывая свою бутылку. – Это было видно, да и потом стенки тонкие, и я слышал, как Тэ плакал. Из-за тебя. Вот же ты сволочь. А Тэхён – молодец. Оставь его в покое, - Юнги как-то зло смотрит на Чонгука. – Вообще не отсвечивай в его жизни. Пусть он забудет тебя и начнет новую жизнь. Ты понял? – Чон опускает голову. Юнги прав. И Чонгук это понимает. Ведь по сути, как тогда он был уверен, Тэхёна-то он и никогда не любил. Вот только это оказалось неправдой. Ровно через три дня неправдой, когда Чон развешивая чистое белье, достает из стиральной машинки домашнюю футболку Тэ. И останавливается. Он помнил Тэхена в ней, он помнил, как снимал эту футболку, оглаживая мягкую кожу груди и живота, как Тэ стонал под его руками, как закусывал нижнюю губу и едва слышно шептал, зарываясь длинными тонкими пальцами в темные волосы Чона, его имя. Это вязкое, катающееся по языку сладкой вишней «Гукки». И Чон, сжимая футболку в руках, автоматически тянется к телефону. - Приезжай, - коротко бросает в трубку Чон, комкая футболку в руках. – Я жду тебя, Богом, - и сбрасывает вызов, делает несколько шагов в сторону кухни, открывает нижний ящик и застывает перед мусорным ведром. Не может, он не может выкинуть эту старую футболку. Чон стискивает зубы, со злостью закрывает ящик и уносит футболку в спальню. Гук расправляет ее на покрывале, складывая ее уголок к уголку и по неведомому порыву прячет под подушку, которая раньше была подушкой Тэ, даже не понимая, зачем. - Мы расстаемся, Богом, - Чонгук поднимает глаза на парня, сидящего напротив. Тот сначала даже не понимает, хмурясь. – Мы расстаемся, Богом. – Повторяет Чон, пряча телефон в карман. - Что? Почему? – Но Чонгук даже не слушает – просто пружинисто встает на ноги и выходит из кафе, кинув на стол смятую купюру. Уже открывая дверь своим ключом и не включая свет в прихожей, Гук опускается на пол, подбирает под себя ноги и наконец-то отвечает на вопрос Богома. - Потому что я люблю его, - Чонгук снова достает телефон. Он всегда отворачивал экран от Богома, не давал снимать экран блокировки со своего нового телефона кому-то чужому, потому что спустя две недели после ухода Тэхёна Гук, по непонятной причине, поставил на экран старую фотографию только проснувшегося Тэ и больше не менял. Уже два месяца не менял, перед сном всегда смотря на такой родной снимок, который сам и сделал. Они тогда только сняли эту квартиру, и из всей мебели был только надувной матрас. Это было воскресенье. Тэхён спал почти до обеда, а когда Чон решил всё-таки его разбудить, тот долго не мог открыть глаза. И именно этот милый момент и сфотографировал Чон под крики Тэ «Не смей, я страшный». Самый красивый, снова крутится в голове Чона, когда он продолжает изучать фотографию Тэ. Самый красивый. И уже не мой. Чонгук щелкает кнопкой блокировки телефона и встает на ноги.