Пара. №2.

У каждой из пар, после бурной ночи было своё пробуждение, и как и следовало ожидать люди испытывали разные эмоции в таких ситуациях. Белый, открыв сперва глаза не сразу вспомнил, что было, в чём дело и почему он непонятно где, но на деле то всё было куда проще. Всё то время пока он спал, за ним приглядывал чёрный, прислушиваясь к каждому шороху, скорее по привычке, нежели из-за чувства опасности, но и это он учитывал, мало ли что может случиться, в любом случае вздремнуть ему тоже удалось, попутно в процессе опутывая своего истинного своими отростками, даря тепло и ощущение чужого присутствия. Человеку нравилось тепло которое он ощущал, но при пробуждении это тепло за спиной и довольно ощутимая, не давящая, хватка, заставили напрячься и надолго задуматься. Он хотел жить дальше, он хотел вернуться домой, хоть эта недо экспедиция и на пару лет, но всё же он вновь хочет оказаться в родных краях, а не вот это вот всё. Это. Оно. В его голову лезло много мыслей о том как им могут воспользоваться или выставить перед всеми как врага, да много чего ещё, это ведь не человек и скорее всего нравственность у него другая, как и понятия хорошего и плохого. Но не смотря на все эти страхи, он помнил, что ему тоже доставили удовольствие, ни разу не ранили и были вполне нежными, не учитывая что сейчас задница саднила, а живот всё так же был наполнен немногочисленным потомством, что так же пугало. Двинувшись, он попытался привстать, но его вновь прижали к мягкой поверхности и горячей массе, которая всё же являлась предателем и уже проснулась от чужой попытки сделать что-то без ведома Паразита. Так уж вышло, что при обратном возвращении в теплый кокон, он лёг прямо лицом к лицу к чёрному и тот явно смотрел ему в глаза, прямо в душу, хоть его собственных глаз не было так же сильно видно, те сливались цветом с телом, но при сильном желании разглядеть их можно было, как и огромную и неровную пасть, которая кажется не имела границ, всё же эти существа могли менять форму всего и вся в своём теле, сделав такой вывод, белый понял, что если бы таких попытались убить, то это было бы затруднительно, если бы вообще возможно. Человек не очень хотел смотреть в ответ, поэтому опустил свою голову, признавая внутри себя свой страх и то как жалко он сейчас выглядит, но он не успел начать мучить себя, называя тряпкой, как его придвинули ещё ближе, позволяя почувствовать вибрацию и быстрое биение, успокаивает и дарит комфорт вместе с теплом, к тому же из такой «ужасной» и клыкастой пасти вылез язык, не постеснявшийся бесцеремонно облизнуть лицо сапиенса из-за чего тот удивлённо уставился на существо, понимая что волосы из-за чужой слюны застыли взлохмаченные и словно их обильно полили лаком. –Эм… Почему ты не убил меня и… Как сказал ранее, не собираешься использовать как инкубатор? Совсем тихо спросил учёный, совсем забывая о чувстве опасности, ведь этот вопрос намного интереснее, в голове играло много теорий, как об этом мягком монстре, так и о их виде, кровь бурлила и всезнайка требовал больше знаний, и даже не побоится пойти первым на контакт. Интерес в его случае всегда побеждал страх и это было уже привычным явлением. В голосе не было особых интонаций ужаса или нервозности, лишь небольшие сомнения и интерес, хотя чёрному было достаточно просто не проснуться под ужасные вопли страха или звуки припадка от ужаса, кто знает что эти люди ещё могут вытворять оказавшись в такой ситуации, поэтому на довольно спокойно заданный вопрос провёл лапой по макушке, довольно мягко поощряя храбрость человека. –Истинные, навсегда. Нельзя убить, съесть, ранить. Нужно защищать. Чужой был короток, всё же сейчас для него эта атмосфера казалась такой умиротворяющей и желанной, что он даже не против повторить второй забег, учитывая что можно сделать это так аккуратно, чтобы не повредить потомству, но он прогнал эту мысль, решая сначала дождаться конца тирады вопросов, которые сыпались и сыпались. Многим бы возможно надоело на них отвечать, но ему было интересно, чем больше и изощрённее, тем более активно тот рассказывал и объяснял. А когда вопросы закончились, на почти бесформенной массе, разве что силуэт человеческого лица был, появилась небольшая клыкастая ухмылка и тот без промедления отделял от себя отростки, откидываясь на спину и возвышая над собой человека, сажая на свои импровизированные бедра, прижимая, желая, чтобы пассив ощутил как же он хочет его, как тот легко возбуждается, словно по приказу, но не смотря на возбужденность, будет ждать реакции, чтобы изучить как этот несмышленый человек, запомнит и в будущем основываясь на этом, делать другие решения или пользоваться этим. Белый сразу понял к чему тот клонит, особенно ощущая под собой небольшой бугорок, но он точно знает, что это обман глаз и под бугорком на деле довольно крупный член. Он не был против и не был так уж рад этому внезапному явлению чужого возбуждения, но не решался отказаться или принять чужое предложение, из-за чего чёрному пришлось соблазнять его. Учёного, хрупкого и так голого и беззащитного, гладили и довольно мягко притянули для соединения, поглощая чужие губы и входя внутрь, на этот раз мягко и неторопливо, позволяя почувствовать человеку необычную ласку с чужой стороны и тот, отвлекая его на поцелуй, обхватил одним отростком ещё полувозбужденный член, обхватывая его, смачивая смазкой и начиная двигать по нему, так же придвигая тонкий конец другого щупа, чтобы войти в глубь уретры и поймать не получившийся крик, который превратился в стон и был поглощён пастью, что не хотела отпускать свою жертву, продолжая манипуляции и почти доходя языком до глотки, всё же отпустил жертву, не пряча слюнявый язык обратно в пасть, а смотря как белый с мокрыми глазами и красными щеками набирает в лёгкие новую порцию кислорода, понимая, что ему, чужому, крайне нужно, чтобы тот сам прикоснулся к его члену, чтобы это уже было по обоюдному согласию. Человек, видя перед собой слегка размытую картинку понимает, что его продолжают активно возбуждать и что теперь придётся перейти к главному блюду и от этого никуда не деться. Слегка сдвинувшись назад, рука легла на бугорок, проходя пальцами по плоти, пока в ту же секунду она не вышла целиком и до конца, на этот раз принимая другую форму. Член был такой же длинный, может разве что слегка поменьше, был толще у основания, снизу, от самого начала и до головки, были небольшие отростки, как и вблизи самой головки, которых было… Две. Человека это удивило, но едва ли меньше чем довольно яркий для черного пурпурный и фиолетовый с вишнёвым оттенком. На этот раз без растяжки его оставлять не стали, лапами раздвигая половинки и переворачивая ничего не понимающего человека к себе попой, оставляя его уже окончательно вставший орган без внимания, просто удерживая этими маленькими жгутиками навесу, пока сам уткнулся в ложбинку, входя в ещё помнивший прошлую практику анал своим языком, сначала совсем по чуть-чуть, после чего начал двигаться немного глубже, задевая простату и слыша отличительный выдох от белого, который пытался сосредоточиться на дрочке этого необычного члена, но каждое движение внутри его отвлекало, заставляя задаваться вопросом, как же будет ощущаться этот член внутри, как повлияют на проникновение две головки и эти небольшие отростки и некое подобие узла у основания. Его мысли, словно прочитав, почти пришли в исполнение, чужой лишь пару раз с размаху и глубоко вошёл языком, вызывая некий скулеж, после чего вновь перекрутил человека задом к двум головкам, смотря на чуть взволнованное, но и возбужденное лицо на против себя. Тот уже кажется принял положение дел и своё положение в их паре и то что это навсегда, но для него же это было интересно и кроме родов тот больше ничего не боялся, потому сам потянулся ладонью к чужому лицу, прильнув к трещине на лице, где по логике и располагалась пасть и к его счастью он угадал и его сразу же втянули в глубокий поцелуй, к которым он думал никогда не привыкнет, ведь каждый раз было что-то новое, движение, ласка. И под поцелуй, в него начали входить, сразу глубоко и на всю глубину, двигаясь слишком медленно чтобы удовлетворить учёного и довести его до пика блаженства, скорее уж разогревая, каждый раз медленно давя на простату и шлепая узлом по чужим ягодицам, совсем медленно, издевательски можно сказать. Но белый иногда не был таким уж тихоней и когда в очередной раз паразит захотел выйти почти до конца и вновь медленно войти, чужой рывок назад не позволил случиться этому, сопровождаемый громким шлепком и довольно звонким стоном от неожиданности, ведь вошла половина узла и с этого момента учёный собирался двигаться самостоятельно, переплетаясь пальцами с чёрным и опираясь таким образом на его руки, чтобы двигаться быстрее, но его желанию помогли и начали двигаться так же, на этот раз быстрее и резче, раздвигая нежные стенки и заставляя белого напрягаться каждый раз по входе, сжимать чужой член и ощущать каждую неровность, которая входила в него слишком ритмично и просто. Под самый финал, когда скорость была почти невыносимой для обоих, белый кончил два раза, с закатывающимися глазами от усталости, но довольным видом, стараясь всё же помогать и двигаться, но финальный толчок его победил, ведь, чтобы со всей силы толкнуть и войти узлом целиком, его опускали давя на плечи и дойдя до самого низа, впуская в себя узел и чувствуя как член неистово распирает внутри, давя прямо на простату и начал заливать всё семенем, человек не сдержался и вновь кончил, падая без сил на тело под собой, охваченный жаром, что разливался внутри ещё долгие минуты, заполняя до отказа, а узел не позволял ничему выйти наружу. –А как же яйца…? Едва придя в себя и кое-как спросив этот непонятный вопрос, он словил себя на мысли, что ему и правда страшно за потомство, которое сейчас затапливает спермой и они возможно могли умереть во время сношения. Но его так же вяло успокоили. –Это нужно. Скорлупа, откладывание, инкубация вне тела. Голос был будто бы воркующим, довольным и мягким, хоть и не был слегка похож на человеческий, видимо сейчас не было нужды скрывать свой истинный тембр голоса и его звучание. Как ни странно ответ успокоил и тот прилёг поудобнее, всё ещё ощущая пульсирующий фаллос в себе, продолжающий изливать сперму, но это ощущение было не с чем сравнить, к тому же учёному нравилось то, что инкубационный период в основном проходит вне тела носителя. Но что же будет дальше, когда детки появятся на свет и в итоге миссия закончится? Как им возвращаться домой и если уж они и смогут объяснить отсутствие команды тем, что они искали предателя, то вот появление новой жизни уже нет. Но эти мысли его особо долго не тревожили, их притеснил голод и единственной мыслью было пойти и поесть, что тот и попытается сделать как только его кишечник освободят от ноши. Если бы он только знал, что это продлится ещё минут пятнадцать. И знал бы он, что детёныши могут на некоторое время сливаться с плотью родителей для маскировки и таким образом оставаться незамеченным. Но сейчас отдых и перерыв.