///
они заняли столик у окна в любимом кафе-мороженом уёна и сан настоял заплатить за его неприличное количество карамели и какой-то цветной посыпки, хоть он и понимал, что с сигаретами придется попрощаться по крайней мере на неделю. ну, или стрельнуть у юнхо. сан любил заботиться об уёне, любил, когда тот смотрел на него с щенячьей благодарностью, любил его истории обо всем и ни о чем, любил то, что чон прекрасно учился, несмотря на шумный характер, любил, что уён превосходно готовил, возмущался слишком громко и шутил пошлые шутки, сан действительно любил его. целиком. - сан-и, ты слушаешь? и это прозвище он тоже любил. - да, прости, котенок, я просто задумался. были сложные пары. ты в курсе, что ты маленький свинтус? на нижней губе уёна висела карамель и сан подавил в себе желание просто сцеловать ее, потянувшись за салфеткой и аккуратно убирая сладость с его лица. - спасибо, сан-и. ты всегда обо мне заботишься. уён посмотрел на него с нескрываемой благодарностью и каким-то обожанием, и у сана, кажется, остановилось сердце. у его бабочек начали ломаться крылья.///
- сан, научи меня целоваться. они лежали в комнате в общаге уёна, когда сана, кажется, оглушил этот вопрос, потому что кроме писка в ушах, ему было тяжело распознавать посторонние звуки. - эм. это тебе зачем? сан изо всех сил старался контролировать свой голос. чтобы не сорваться на крик, ну, или плачь, в конце концов. - ну что за тупой вопрос! чтобы впечатлить человека, с которым я в будущем буду встречаться. уён встал приподнялся на локтях и выжидающе посмотрел на сана. в его глазах читалась мольба и будь чхве сан проклят тысячу раз, но он просто не может отказать ему. хочет, но не может. тихое "пожалуйста, сан-и" выбивает из легких сана весь воздух. чертов манипулятор. - блять, ладно! только это, ну, давай по-быстрому, что ли? или я не знаю. - ты что, стесняешься меня? нет, я влюблен в тебя так, что мне больно дышать и существовать. сан предпочел оставить вопрос проигнорированным, а уён и не настаивал. его лицо оказалось мучительно близко - чон уён всегда действовал быстро и без размышлений - и сан подался вперед. он накрыл его губы своими, они были потрескавшимися, с маленькими ранками из-за вечной привычки уёна кусать их, но все, о чем сан мог думать в этот момент - пиздец. это ощущалось в разы лучше, чем он представлял себе в голове, уён пах медом и дешевым кофе, его губы были такие сладкие, а у сана звезды взрывались в глазах. он пропустил язык в рот уёна, легко очерчивая его зубы, нёбо, встречаясь с чужим языком, переплетая с ним восьмерки, и сану было абсолютно похуй, что кислород заканчивался, губы несчастно саднили, а сердце превращалось в хрупкий хрусталь, потому что целовать чон уёна - это лучшее и худшее событие в его жизни. уён наращивал темп и для того, кто не умеет целоваться, он делал это крайней искусно, или может просто сану казалось так. сан не помнил себя, когда залез руками под его толстовку, очерчивая пальцами выпирающие ключицы и ребра, он забыл, что человек разумный должен блять думать прежде, чем отстраниться от губ своего друга и целовать его шею, прижимать ближе к себе, зарываясь пальцами в волосы. - сан.. что ты делаешь? уён смотрел на него ошарашено, его губы припухли от поцелуев, а взгляд стал стеклянный. сан ненавидел себя. - блять, черт, уён, прости, я- я не знаю, мне лучше пойти. сан схватил свой телефон со стола и выбежал за дверь.///
- юнхо, я такой кретин. дрожащие пальцы сжимали уже третью подряд сигарету, рука друга тяжело ощущалась на плече, как дополнительный груз к его душе. - я ненавижу себя, я больше никогда не подойду к нему. - сан, успокойся. тебе надо поговорить с ним уже, наконец, ну сколько можно бегать от самого себя? юнхо отодвинулся от сана, прикурив мальборо. - я не буду говорить с ним. сан опустился на землю, нервно докуривая сигарету, он сжал свое лицо в ладонях. ему было так паршиво. его тело сотрясалось от рыданий и он чувствовал себя последним мудаком, потому что уён - его лучший друг. друзья не целуют друг друга, друзья не чувствуют ничего романтического друг к другу, и сану было хуево. он обманывал уёна, заставляя того жить во лжи, которую создал сам, но он не мог также признаться ему, рискуя потерять его. сан - ебучий эгоист и он так сильно себя ненавидел. - я хочу набухаться. - ты в курсе, что алкоголь не поможет тебе, ты будешь чувствовать себя либо еще хуже, либо тебе станет хуже уже после. чувак, я тебе отвечаю, вам надо поговорить. юнхо как всегда пиздецки прав.///
только сан придурок и не слушает его. он игнорирует уёна уже добрые три недели, не отвечая на его звонки и сообщения. они сидят в разных углах аудитории, и сан видит, как медленно угасает жизнь в глазах своего друга, но он ничего не может сделать. он считает, что так будет лучше. привычка выходить покурить стала напоминать о себе в два раза чаще, потому что хотя бы так сан чувствует себя живым. его сердце разбито вдребезги, потому что он поцеловал своего лучшего друга, а потом сбежал от него. а сейчас он игнорирует его уже практически месяц, просто потому что сан - ссыкло и не хочет рушить призрачную гетеросексуальность чона своими тупыми признаниями в любви и клятвами вечно быть рядом. его руки вечно дрожат и он рыдает каждый вечер, заперев их общую с юнхо комнату на ключ. благо, друг все понимает и оставляет его одного. сан устал. он устал от своего слабости, устал от слез и устал видеть уёна печальным и пассивным: он больше не выкрикивает ответы невпопад на парах, не сидит в столовой и не ржет с громкостью свыше двухсот децибел. возможно, сан ненавидит свою жизнь еще сильнее обычного. в эту ночь сан сидит лавочке у своего корпуса общаги, куря очередные мальборо, на которые его подсадил юнхо. время перевалило за два ночи, но ему было похуй, потому что заснуть теперь не представлялось возможным. он понимал, что, вероятнее всего, заебал юнхо своими истериками, поэтому предпочитал оставаться ночью где-то, чтобы потом валиться с ног и спать днем, плетясь вечером на несколько пар. возможно, он больше не может жить так, но выбора не остается, пока тупая боль в сердце не пройдет. в тусклом фонарном освещении сан видит, что кто-то идет, но чертово плохое зрение мешает рассмотреть, хотя, честно, ему было как-то плевать. он ловко достает из пачки сигарету, снова, и целится зажигалкой, пока по лицу не прилетает смачная пощечина, выбивая сигарету из губ. - ты, блять, чертов придурок, чхве сан. уён стоял перед ним. его синяки под глазами выделялись ярче обычного, а глаза были красные и уставшие. уён никогда не выглядел так откровенно плохо, его руки тряслись, а голос перешел на истеричный крик. сан смотрел на него, не поверив своим собственным глазам, что его, кажется, уже бывший лучший друг стоял перед ним, громко крича, и, кажется, плача? - какого хуя ты тогда поцеловал меня и сбежал? почему ты игнорировал меня почти месяц? я недостаточно хорош для тебя?, - уёну было трудно говорить, рыдания прерывали его через каждое слово, а плечи безумно тряслись и сан никогда не видел его таким. таким отчаянным. недостаточно хорош? - уён, пожалуйста, послушай меня- - нет, блять, это ты послушай, - уён больно схватил сана за загривок. тот заслужил, - если ты серьезно думаешь, что можешь просто вот так бросить меня, ничего не сказав, просто поцеловать меня и убежать, будто это ничего не значило для нас обоих, так вот слушай сюда. я люблю тебя, чертов ты кретин, блять, и мне было так пиздецки больно от того, что ты сделал, и я сейчас- уён не смог договорить, потому что сан притянул его к себе и крепко обнял. слезы ниагарой скатывались по его щекам, потому что уён тоже любил его. сану казалось, что это все какой-то прекрасный кошмар и он сейчас проснется снова в своей кровати от удушающего плача, но этого не произошло. уён был влюблен в него. - уён, я люблю тебя, я люблю тебя уже дохуя и боже, прости, я такой идиот, серьезно, я испугался и- и уён поцеловал его. по-настоящему. потому что он уже умел.