***
Он был уничтожен. С утраченным тириумом подвижность снизилась до фатальной. Не хватало времени завершить синхронизацию между системой и найденным оптическим блоком, а скорость восприятия уже достигла недопустимой, критической отметки; к тому же, выведенный из строя аудиопроцессор терял более сорока процентов в сенсорике окружения…то есть — Маркус все еще плохо осознавал происходящее и едва переставлял ноги. Был слишком слаб, чтобы ее заметить. Кажется, она просто выскочила из пустоты. Вынырнула из мрака, оторвалась от той отвратительной кучи пустых тел. Или Маркус налетел на нее сам, приняв за еще одного бродячего мертвеца. Его напугали теплые ладони на плечах, знакомый страх всколыхнул систему. Только не снова — Маркус ни за что не хотел бы умереть снова. Он будет бороться. Теперь ему было можно, он заслужил… Но оказался рад, что не хватило сил отбиться всерьез. Ведь она была живой. Их столкновение подкосило. Маркус медленно осел на землю, отстраненно замечая, что просто рухнуть ему не дают все те же теплые ладони, как-то отчаянно цеплявшиеся за плечи. Она опустилась следом, на колени, в ту же грязь, и Маркус впервые всмотрелся в ее лицо. Ее губы непрерывно шевелились. И он мог бы прочитать по ним все, что она пыталась до него донести, но не мог оторваться от ее глаз. Таких испуганных. Она тоже боялась, и Маркус, честно, так ее понимал…их страх был схожим. Они боялись одного и того же. Вот только она была живой, а Маркус где-то на грани. Ладонь на щеке — внезапный жест. Оплеуху Маркус бы не заметил, а вот пойманное рецепторами живое тепло, затопившее в шквале сбитых оборванных данных, иррационально вернуло в чувство, сознание прояснилось. Теперь он видел ее. Видел каждое слово, что она ему говорила: — Посмотри. Сможешь подобрать свой? На ее коленях расстегнутая сумка. В сумке — чуть меньше десятка целых, рабочих регуляторов. И до Маркуса, кажется, доходит, чего от него ждут. — Я не знакома с твоей моделью…что из этого тебе подойдет? Маркус видит сразу два совместимых, и от этого внутри бессмысленно сводит компоненты — такое Маркус чувствует уже не в первый раз. Он вытягивает из сумки регулятор и роняет в подставленную ладонь. Та, что на щеке, скользит ниже… — Я помогу. Она спокойна, но в заломленной брови и поджатых губах Маркус читает…сожаление? Жалость? Боль? И лишь тогда понимает, что стискивает пальцами чужое запястье и делает это совершенно бессознательно. Ей определенно больно. — Прости, — Маркус разжимает кулак и знает, что одного слова мало. На ее запястье останутся ссадины, ведь люди такие хрупкие. Она улыбается. Той самой улыбкой, с которой Карл признавался в недомоганиях или пересчитывал оставшиеся, как ему казалось, дни. В улыбке было слишком много печали: — Позволишь? Это меньшее, что Маркус может ей позволить, потому убирает руки. Два отточенных движения — и система замыкается, остаток тириума разбегается по телу. Уровень приемлем, он сможет функционировать какое-то время без дискомфорта… Ему протягивают полную, запечатанную бутыль. Помогают справится с крышкой и сделать два жадных глотка. В голове окончательно проясняется. Все становится на свои места.***
— Еще что-то? Она прячет лицо под капюшоном, глаза — под тонким стеклом. Глаз и бионический протез со встроенным PrimaTRM, так будет точнее. И это не очки — оптическая интегрированная система с выводом виртуального интерфейса, часть бионики, сообщает сеть, да только Маркусу, в общем-то, нет до этого дела. Взгляд все равно изумительно живой, и зависть не проходит. Почему даже такие люди все еще живее его? — Неисправные компоненты. Есть, что нужно заменить? Маркус вздрагивает, едва не выронив бутылку: — Аудиопроцессор. Она встает и тянет руку, хочет помочь подняться. В глазах вспыхивает что-то надежнее и увереннее обещания: — Возможно, я знаю, какой подойдет. Маркус идет за ней, след в след, сканируя тела под ногами. Сотни и сотни изломанных тел. Она петляет, ни разу не ступив ни на один пустой корпус. Словно понимала, что идет по горам трупов. Хрупкая человеческая фигура ведет его сквозь ледяной кошмар. Маркусу не хочется думать, что могло привести ее сюда, и игнорировать висящий за ее спиной рюкзак, набитый уцелевшими компонентами, выходит куда проще. Маркус не находит в себе достаточной уверенности, чтобы лезть в это. Он восстановится и, может быть, сможет найти безопасное место. Сейчас ему хочется только покоя. Она периодически останавливается. Осматривает заинтересовавшее ее тело, Маркус помогает перевернуть его к свету. На телах нет совместимых деталей, но иногда Эмбер снимает то, что выглядит более-менее функционирующем. Обрезает тириумные трубки и вынимает кабели. Шатнувшееся в их сторону тело пугает. Полуразложившийся ОА400 пытается что-то сказать, но синтезатор речи подводит, выйдя из строя. ОА400 может только беспомощно открывать рот, бросаться мольбами о помощи в сеть и тянуть к ним руки. Маркус теряется — бежать или оттолкнуть? Она делает шаг. Андроид хватает ее за плечи, впиваясь в них обломанными пальцами. Человеку должно быть больно, но она упрямо придвигается ближе. Тянется к лицу андроида, давая грубо сжать себя. Маркус побоялся, что ОА400 раздавит ее… Пока тот не закрыл глаза и не упал к ее ногам безжизненной болванкой. Маркус смотрит на ее пустые руки и не понимает, как она это сделала. Она же подошла к очередной куче, из которой достала оторванную голову. Сканер показал, что компонент#4903 исправен и полностью совместим. Она обернулась, чтобы убедиться, что он точно прочтет по ее губам: — Кажется, вы с моим другом неплохо сходитесь в деталях…прости, если это прозвучало грубо. Взаправду смущается. Словно ей действительно есть дело до чувств Маркуса. Дождь смывает тириум с ее плаща, он не может отвести взгляд. Она, не замечая, протягивает процессор, и Маркус отвлекается. Неловко принимает компонент и устанавливает сам. Подключается. И тонет в звуке.***
Шумит дождь. Тяжелые капли падают на пластик, вбиваются в грязь. Совсем близко работает тяжелая техника. Зашкаливший децибел сбивает поток данных, еще одна ошибка прописывается в лог. Звук могильника андроидов невыносим. — …ты точно в порядке? Он не слышит ее за всем этим грохотом. Требуется время, чтобы настроиться лишь на голос. Она делает шаг ближе. — Скажи хоть что-нибудь…у тебя есть имя? Ее голос приятен. Отчего-то Маркус чувствует в нем безопасность, чувствует отголосок того самого покоя, который потерял. Но теперь — нашел. Словно вернулся домой. — Мое имя Маркус. Он так старается вложиться, так хочет показать, что благодарен. Берет за руку, но вспоминает, что коннект между ними невозможен… И по глазам видит, коннект им ни к чему. Она понимает и так. — Мое — Эмбер.***
Андроиды ползут по склону. Все хотят жить, но им не добраться до края. Маркус мог бы попытаться… — На южной стороне в ограде есть брешь, — Эмбер стоит плечом к плечу, но на склон не смотрит, как будто не может, — В полумиле от нее — трасса, объездная Детройта. — Спасибо. Эмбер растирает неживой висок, словно отгоняя накатившую боль. Жмется, одергивая капюшон. Лицо мокнет, а вода уже слишком холодна для человеческого тела. Маркусу не хотелось бы задерживать ее дольше. Он строит маршрут до южной ограды, но не может найти слов для прощания — социальный модуль впервые дает сбой. Решает, что, возможно, это просто лишнее. Однако не успевает пройти трех шагов… — Маркус. Эмбер остается на том же месте, но ему не требуется усилий, чтобы расслышать несмелый оклик. Кажется, теперь он будет слышать ее голос без оглядки на расстояния. — Я могу сделать больше, — и в ее глазах он видит нечто совсем иное, чем слышит на словах, — Есть внутренние повреждения? Их лучше залечить сейчас, пока они не причинили непоправимого вреда. У нас есть одежда и свободная комната…может, удастся достать документы. Ты можешь покинуть штат или… Маркусу ничего из этогоне нужно. Только время, чтобы перезагрузить систему. Автоматические настройки, как некстати, сбиты, настраивать и разбираться придется вручную, и это раздражает. Но в ее глазах — мольба, а это — грамотный обмен. И признательный Маркус спрашивает как можно мягче: — Чего ты хочешь? — Помоги мне, — Эмбер словно не верит. Сбивается, теряя мысль, и нерешительно роняет слово за словом — Модель WR200, персональный номер 120-819-922. Я не могу вернуться без нее… Еще пара часов и температура снизится настолько, что прибывание здесь наверняка отразится на человеческом здоровье. Этот ад кажется бесконечным, а тела вокруг, как безнадежный показатель — модель WR200#120-819-922 вряд ли удастся спасти. Предварительный расчет твердит: задача изначально обречена на провал. Однако Маркус, вопреки рациональному итогу, все еще жив. И ему больше некуда спешить — сегодня система лишилась своего ориентира, цель существования утратила значимость. Возможно, Маркус способен отыскать их сам? Он чувствует, что это, вероятно, окажется ему по силам, но пока проверить он этого не успел: — Как давно ее привезли? — Последней партией. Удалось отследить лишь до этого квадранта… — Эмбер сама понимает, как этого мало, но упрямо сжимает кулаки в карманах, — Я должна найти ее. — Я поведу. Маркус понимает, что просто не способен оставить ее одну.***
Скан перегружен. Кучи становятся все выше и все безобразней. Многие модели не подлежат распознаванию. Они идут вперед. Там работающая автономно техника и, возможно, свежая партия сломанных тел. Маркус больше не оборачивается. По первости приходилось — Эмбер спотыкалась все чаще, но, не показывая вида, нагоняла, чтобы снова сбиться с шага. Маркусу пришлось остановиться, чтобы понять в чем дело. Эмбер пыталась настоять: — Брось, так я стану совсем бесполезной… Благо, интегрированная оптическая система поддавалась управлению извне. Маркус, не прибегая к словам, — на это не было ресурсов, — обесточил ее, виртуальный интерфейс погас. Сканирование окружения отнимало много сил, у Эмбер уже были на лицо симптомы зарождающийся мигрени. Теперь они идут в ногу, Эмбер почти не оглядывается по сторонам — без скана это месиво корпусов не различить. Маркус ведет за собой, позабыв отпустить ее руку. Час и тридцать одна минута. Они должны успеть выбраться.***
— Джейд! Маркус не верит. Но система подтверждает повторный запрос — пред ним действительно WR200#120-819-922. Эмбер тащит корпус из грязи, падает на колени. Продрогшими пальцами пытается запустить систему, но сама прекрасно понимает. — Слишком поздно, — Маркусу искренне жаль. Он опускается рядом, чтобы убедиться — сканирование сухо сообщает перечень неисправных компонентов. Почти все жизненно необходимы и не подлежат замене с сохранением установленной системы. Джейд больше нет. Глухой всхлип, на который Маркус оборачивается. Эмбер прижимает тыльную сторону грязной ладони к губам и смотрит в небо. Дождь попадает на лицо, стекая жирными каплями. Только Маркус способен разглядеть среди них слезу. Может, стоило что-то сказать? Может — коснуться? Маркус не знает, теряется в ощущениях. Отголоски социального модуля предлагают четыре подходящих к случаю варианта, но все до одного такие неуместные. Неискренние, бездушные. Эмбер плачет в абсолютном грохоте свалки. Недолго. Эмбер довольно скоро берет себя в руки, решительно утирая лицо мокрым рукавом. Она улыбается Маркусу очень неправильной улыбкой: — Мы заберем ее, хорошо? Люди не должны улыбаться, когда им так больно. Маркусу кажется это очень неправильным, но он молчит. И послушно берет на руки сломанное тело.***
Дорога до южной ограды стала вдвое длиннее. Они не успевают к рассчитанному времени, и Маркус хочет настоятельно порекомендовать Эмбер по приезде горячий душ и таблетку антипростудного. Но выбор этого направления полностью оправдывает себя. Пологий склон незаметно сменяет котлован на пустырь. Могильник остается позади, здесь же только этажи транспортных контейнеров, в которых так просто укрыть небрежно заслоненную ржавым листом брешь в ограде и незарегистрированный мотоцикл. Эмбер просит подождать. Ныряет в узкую щель между башнями и возвращается с ярдами черной промышленной упаковки. Помогает Маркусу опустить Джейд на землю. — На трассе даже в это время суток стабильный трафик. Ее придется разобрать, нельзя привлечь внимание. Эмбер вытаскивает из набедренного кармана многофункциональное стило. Инструмент, доступный лишь определенному кругу специалистов. Но хочет ли Маркус поднимать эту тему сейчас? Эмбер медлит, рука крепко сжимает стило-отвертку, но замирает над крепежом шарнира. Она прикрывает глаза, и Маркус без предупреждения вынимает из ослабшей руки стило. Он сам отстегивает неживую конечность. Эмбер не вмешивается, но пристально следит за каждым его движением. Решается помогать, только когда Маркус начинает обворачивать детали в один пак, достает из сумки изоленту. Они справляются в четыре руки, не произнеся ни слова. — Накинь это. Эмбер протягивает свой плащ. Ее толстовка моментально набирает воды. — Ты сляжешь… — Маркус впервые колеблется между простудой и воспалением легких, неисправная система прогнозирует летальный исход. Но Эмбер не слушает. Упрямо накидывает плащ на его голые плечи. Плащ теплый. — Поверь, — Эмбер криво улыбается, — Если по дороге меня засекут с полуголым парнем за спиной, проблем будет больше. И эта улыбка не позволяет Маркусу возразить. Но заставляет задуматься, почему он все еще держит стило в руке. Понимает и тянется к виску. — Что ты…? Одно движение — диод падает в грязь, потухнув. И Эмбер более не нужно объяснений. Она помогает натянуть за спину пак на хлипких лямках из полиэтилена и изоленты и устраивает на мотоцикле позади себя. С глухим рыком тот срывается с места, разбрызгивая мелкий щебень, и уносит их от свалки к далеким огням трассы.***