Демиурги

- Привет, птичка! Давно не виделись! Триста лет, как один день! У тебя, я смотрю, все чики-пики! Свет моего факела выхватил из темноты его истерзанные в кровь руки, посиневшие ступни, грязную повязку на глазах. Я сжал рукоятку ножа так, что звякнули кольца на побелевших от злости пальцах. В горле закипала ярость. Арс тяжело повернул голову на звук моего голоса. - Ты пришел убить меня? Мое сердце пропустило удар. Такой звонкий всегда голос звучал глухо, безнадежно. Я готов был убить всех и каждого, кто сделал это с ним. - Ага! Убить. И съесть. Ты совершенно шарики растерял в этом своём милом городке! Пора уходить. Клинок сверкнул, без труда разрубая ржавые цепи. Он с трудом поднялся, распрямил со стоном ноги, потёр запястья и шагнул вперед, рухнув с каменного пьедестала. Я легко подхватил его, поставил на пол, и протянул руку к повязке на лице. Увесистый удар кулаком слева прилетел неожиданно. Моя голова дернулась назад и я отлетел к стене. - Оставь меня в покое! Я тебя не звал, не просил о помощи! Это мой город, мои люди, мои ошибки! Я создал их из ничего, вдохнул в них жизнь, дал знания, полюбил! Я нужен им! Я не могу их бросить! Я потёр челюсть. В голове звенело как после трёх пинт хмеля. Даже в этом сыром подвале мой мальчик не растерял свою силу. - О! Ты сейчас говоришь о тех милых людях, которые приковали тебя к камню под землей? Это именно этих невинных ты не можешь бросить на произвол судьбы? Ты давно видел свой город, Арс? У них там наверху шпили, крытые золотом! Серебро валяется в пыли, повсюду рекой течёт хмель, дети играют среди обнаженных любовников, которые не стеснены больше ни моралью, ни одеждой! Они ожирели в благополучии, которое получили, сковав тебя цепями! Он шарил руками в воздухе вокруг себя. Я слегка присел и прыгнул на него. Не устояв на ногах, он опрокинулся навзничь, и я прижал его всем телом к каменному полу. - Три сотни лет! Поверь, они усвоили все, что им нужно. Они прекрасно справятся без тебя! Отдай их жизни им в руки, хватит кукловодить, ты заигрался в отца! Мой голос гремел в сводах. Слюна брызгала прямо ему в лицо в паре сантиметрах от моего. Его когда-то нежные губы пересохли, растрескались. На щеках застыли бурые разводы. Я умерил пыл. - Эта ночь последняя. После неё возврата не будет, ты прекрасно это знаешь. Пожалуйста, пойдем со мной домой. Я осторожно, опасаясь второго удара, стащил повязку с его лица. Ярость, жгучая ярость вспенила мою кровь, перехватила горло злыми слезами. Они все рассчитали правильно, без глаз ему было не уйти. - Слезь с меня, Ангел. Я поднялся на ноги, освобождая его. Он сел и закрыл ладонями лицо. Я опустился рядом с ним на корточки. - Послушай меня, отец сможет все исправить. Все станет, как раньше. Я сотни лет бродил в этом задрипанном мирке, дожидаясь тебя, не для того, чтобы вернутся одному! Я тоже не горю желанием ползти к папочке на пузе, но я сделаю это. Сделаю для тебя! Ты - моя жизнь, а жизнь я так просто не отдам. Он опустил руки. На меня смотрела пугающая пустота вместо прозрачных, как летнее небо, глаз. - Ты не понимаешь! Я забыл! Я все забыл! Я не помню больше, как это делается! Его крик смешался со скрежетом железа, далекими голосами, топотом многочисленных ног. Забегали, вшивые землеройки! Очевидно обнаружили прирезанную мной стражу. - Ты вспомнишь. Доверься мне. Или можем умереть тут вдвоем. Он медлил. Шум приближался. На самом острие моего отчаяния он наконец шевельнулся и протянул мне руку. Я рывком поставил его на ноги, выхватил из кронштейна факел и потянул его за собой по затхлым узким туннелям. Скалы были совсем близко. Я оглянулся. На выходе из туннеля вспыхивали факелы горожан. Их становилось все больше и больше. Мы торопились, как могли, но Арс терял силы, постоянно запинаясь о камни и ветки. Расстояние между нами и людьми сокращалось. Я забросил его исхудавшее тело на спину, поддерживая за ноги, как когда-то в детстве, и понесся вперед, не разбирая пути. Скалы резали мои голые ступни, кустарник цеплялся за остатки одежды. Шум погони приближался. Вот он, наконец! Обрыв. Я поставил его на землю, крепко держа за руку. Из невообразимой глубины нам в лица ударил ветер. Долина была затянута туманом, он глухо переливался в призрачном ночном свете. - А если они не появятся? - Тогда я понесу нас двоих. - А если ты не выдержишь? - Тогда могу сказать одно, это были отличные семь тысяч лет! Я крепко сжал его ладонь в своей, поднял руку к лицу, поцеловал холодные пальцы. И, не оставляя времени на раздумья, рывком сбросил нас с обрыва, камнем устремляясь в темноту. Несущийся на встречу холодный ночной воздух наполнил мои легкие, я закричал, сжимая его руку. И расправил крылья.