***
Он ведь всë ещë помнит, как мягкие нежные руки подталкивали его, помогая подниматься вверх на качелях, таких неприятно горячих, но, даже не смотря на это неприятное чувство, как же было приятно ощущать нежные потоки ветра, скользящие по щекам каждый раз, как его вздымало вверх. Как же приятно... Но вот, он тоже сидит на этой качеле, такой же неприятно горячей, и держится за покрытые тонким слоем резины цепи, на которых она держалась. Теперь эта качеля не кажется ему такой классной, да и вырос уже из таких забав: сидеть не удобно, крепления упираются в ноги. Теперь же, его даже некому подтолкнуть на встречу ветерку, он не ощущает тëплых нежных касаний на спине, не чувствует того приятно окрыляющего чувства, будто этот кто-то всегда будет рядом, всегда потдежет, направит, даст совет. Как же больно осозновать, что больше нет того человека за спиной. Как же щимит в груди от этой боли... И всë же он помнит, как ещë маленький, он бегал вдоль дороги, возле небольших полянок, и срывал цветы: колокольчики, ромашки, одуванчики, даже колоски, он рвал всë без разбора. Помнит, как старался связать такой букет травинками, которые неоднократно рвались, давая цветам упасть на землю, а он собирал их снова и снова, пока наконец не получалось хорошо. И вот он бежит к кому-то, и торжественно вручает подарочек, говоря, что любит и старается сделать приятно. Сейчас же он тоже пытался. Неоднократно старался связать цветы красивой лентой, что бы получился аккуратный опрятный бант, но постоянно не выходило. Не выходило так же, как и сдержать обещание быть сильным. Изрезанные руки и ноги, синяки от издевательств, головная боль из за таблеток. Он начал разрушать себя уже давно, что приносило ему несказанный кайф. Ему хотелось поскорее уйти, избавить окружение от своего присутствия. Зачем им нужен такой как он? Этот вопрос и побуждает идти на такое. Ему постоянно говорят о том, какой он бесполезный: в классе, в спорте, даже в его любимых занятиях искусством он начал допускать большие ошибки. Единственное, что у него получалось хорошо - носить маску. Маску того, кто терпит, кто улыбается и прячет слëзы, кто не смотря на боль идëт... А зачем он идëт? К чему так яро стремится, раз потерял всë? Он и сам не знает на это ответ. Внезапно он вспомнил, как впервые нарисовал хорошую картину... На ней была цветочная поляна и женщина в белоснежном платье, с такими огненным рыжими волосами, что больше походили на огонь. Многообразие цветов поражало каждого учителя. Их удивляли пропорции, палитра, тени, ведь всë это нарисовал семилетний маленький мальчик. Самому же ему не нравилась эта картина, ведь она была очень яркой, и не передавала именно того, чего ему хотелось показать, а именно - красоту женщины. Все видели только цветы... А каков был гнев мальчика, когда эту картину у него отняли лишь ради того, что бы отправить на выставку и не вернуть, ах, как же он был зол! Именно после этого он перестал рисовать большие картины, боясь, что их отнимут. Каждую зарисовку он посвещал лишь одному человеку. Человеку, которого вскоре потерял... И вот вновь в груди защемило. Сжав цепи от качелей он посмотрел вниз, на землю, траву, росу, что стелилась влажным слоем, такой примитивный заигранный вид... Подняв усталые глаза, он посмотрел на небо, которое почти было не видно за серыми облаками. Кажется, скоро и дождь пойдëт, но ему всë равно. Не смотря на это, он продолжит сидеть и гулять, даже ливень его не остановит. Не имеет смысла торопиться домой, в холодную пустую квартиру, где тебя уже никто не ждëт, лишь тишина и мрачная обстановка. Как же противно ему всë же осозновать то, что он сумел до такого докатиться, как же противно от самого себя, но сколько бы не пытался себя исправить, всë равно возвращался к этому. Всë равно он не мог измениться, не мог исправить ошибки, не мог нормально расписать холст, а ведь всë это из-за того, что из его жизни исчез кто-то значимый, кто-то, кто был дорог, кто был нежен, кто был добр и заботлив... Как же больно осозновать и то, что этот человек покинул его по его же вине. Это произошло примерно три-четыре года назад, когда он закончил старшию школу и дожидался, когда его отпустят с линейки. Как же хотелось домой, порадоваться, попить чаю и наконец отдохнуть. И вот, настал долгожданный момент и он уже бежит домой. Добежав, он радостно оповестили о том, что он дома, но ответа не последовало. Подумав, что никого просто нет дома, он со спокойной душой прошëл в соседнюю комнату, тут же застыв в шоковом состоянии: на полу лежало бездыханное тело, рядом осколки и кровь. Ужас... Крик... Надрывающийся плачь... Попытки помочь и леденящее осознание неизбежного...***
Спокойно идя по тратуару, невысокий парень с рыжими волосами и янтарно-золотыми глазами нëс букет из васильков и ромашек. Спокойно меряя шагами асфальт, покрытый ямами и трещинами, он старался не уронить ни одного цветочка, ведь, как и всегда, не сумел связать их лентой. Он шëл довольно таки долго, проходя мимо площадки, домов, магазинов, парков, и вот, наконец он остановился. Тихо постояв с минуты три, потупив взор, смотря в неопределëнную точку, он наконец сумел собраться с силами, — Знаю, я — и вновь замялся. — я не так уж и часто прихожу к тебе. Я ведь сегодня был на той площадке, ну, где качеля на которой я любил кататься в детстве, я и цветов нарвал которые тебе нравились больше всего. Слушай... Прости, что я не смог сдержать обещание. Прости, что я такой слабак... — и вот, по щеке покатилась слеза, и ещë одна, и ещë — прости, понимаю, что не самое лучшее время разводить сопли, ведь... Это же такой важный день для тебя. У тебя ведь было со здоровьем не ладно, так что... Я без спиртного, да и не правильно получилось бы как-то. Хочу сказать лишь то, что я тебя всë ещë люблю... Наклонившись, парень аккуратно положил цветы, стараясь случайно их не рассыпать. Сев на корточки, он посмотрел на тусклую надпись на надгробие и вновь начал плакать. Наружу внезапно вырвалось то, что он скрывал все эти годы, все слëзы, всю боль, что была у него внутри... И вот, он сдавленно произнëс, вновь наконец собравшись с мыслями. — ... Я люблю тебя. С днëм рожденья, мам.