27

— Еши-тян, прости меня, но мне срочно надо обратно, — Тсуна выглядел понуро. — Иначе Реборн объявит меня в международный розыск. — Я все понимаю. Передавай всем привет и что в следующий раз в гости приеду я. И ещё раз с днем рождения, братишка, — девушка сунула в карман шатена какие-то бумажки и вручила пакет, подмигнув. — Обязательно! До встречи, — Десятый исчезает так же, как и появился. — И что ты ему всучила? — медленно тянет Хибари. — Пачку презервативов, очень интересную книженцию и бутылку коньяка. Интуиция говорит, что он проведет эту ночь с пользой. Я думаю, и нам пора появиться, а то все уже заждались, — Кея осмотрел пышное нежно-розовое платье, которое для нее сшили Елена и Деймон, ухмыльнулся и взял свою девушку за руку. — И что там насчет твоего подарка, м? — Наберись терпения, милая, и все будет хорошо. Я хочу сохранить ожидание сюрприза. — Что ж там за сюрприз такой… — пробурчала Тсунаеши, но выдохнула, полностью доверяя партнеру. Они зашли в огромный зал, где уже ждали все свои. — А вот и ты, — улыбнулся Джотто и довольно быстро оказался за спиной дочери. Пару секунд, и на её шее красуется ожерелье. — С днем рождения, мое Небо. — Спасибо, пап. Оно очень красивое. — И безумно тебе идет, — прошептал Хибари на ухо. — Ну а остальное ждет тебя в твоей комнате. — Кроме него, — хихикает Дино. У него на руках львенок, так похожий на зверя из коробочки Десятого. — Теперь он твой. — Вау! Он настоящий… Это просто… Я даже не знаю, что сказать. Спасибо, — львенок нежный, ластится, подставляется под руки, и Еши проводит параллель между ним и Кеей, слегка улыбаясь. Малыша отдали служанке, чтобы она его покормила и отвела в специально отведенную комнату. — Теперь у меня три кота. — Кто третий? — не понял Дино. Львенок, Куро и… — Да так, не столь важно, — хищная ухмылка в сторону брюнета. — Маленькая извращенка, я прав? — и снова шепот на ухо, от которого по спине бегут мурашки. — Эй, больше двух — говорят вслух, — шуточно возмутился Коваллоне. Заиграла музыка, и к ним подошел Гокудера. Он протянул подруге руку. — Потанцуем? — С удовольствием, — показав язык Облаку, Небо приняла приглашение. — Давно мы не танцевали вместе. Сколько времени прошло? — Больше пяти лет, если я не ошибаюсь. Ты чаще играл, а не танцевал. — Я все еще помню, как на меня кричал синьор Джи, когда я случайно наступал ему на ногу. — Так он тебя на себе учил? — А на ком еще? Не на тебе же. — Сколько всего нового я узнаю спустя столько времени. — Я бы тебе об этом не сказал. — Бог с танцами, ты мне о другом скажи. — Нет. Пока. Я… Если честно, я боюсь. — Чего? — Я решил, что буду снизу… — А Такеши ты об этом сказал? — Нет… Но я уверен, что если буду сверху, то все испорчу. И все равно боюсь… — Я точно знаю, что Такеши примет любой расклад. — А я вижу, что ему мало… Мало обычных поцелуев и… — Чего конкретно ты боишься? Может стоит это обсудить? Я знаю, что тебе сложно, но ты вроде уже раскрылся перед ним. — Не знаю… Облажаться, наверное… — Хаято, секс — взаимное удовольствие. Вы можете просто друг другу подрочить, извини меня. Главное, чтобы обоим было хорошо. Если ты не готов, то скажи об этом. — Да, наверное… Мы поговорим… — Это правильно. Не кисни, солнце, и всегда делись с партнером не только своими желаниями, но и переживаниями, — песня закончилась, и следующим Еши пригласил Алауди. — Ты становишься все прекраснее и прекраснее. Поверить не могу, что ты уже такая взрослая… — Ну дядя Ал, ты меня смущаешь, — Тсуна прижимается к чужой груди и улыбается. Спокойно. Ей так спокойно. — Прости, но это правда. Но что остается неизменным — ты всё такая же проницательная милашка. — Ага, и я тебя люблю. — Ты для нас намного дороже, чем думаешь. Для всех нас. — Я знаю, — Алауди кое-что прошептал, и девушка залилась краской. Она стала осыпать мужчину ударами по груди, но вызвала только смешок. — Я же вижу, что ты заинтересовалась, так что нечего скрывать очевидное. Уверен, и ему понравится. — Ну дядя Ал! — прозвучало обреченно. Первое Облако засмеялся. Когда танец закончился, Тсунаеши нужен был перерыв.       Она успела потанцевать практически со всеми, кроме своего парня. Звучит медленный танец, и Хибари буквально аурой отпугивал всех. Взяв Тсуну за руку, он немного потянул ее на себя, а вторую руку умостил на ее талии. Время прошло слишком быстро. Хибари Кея, сейчас, либо никогда. Парень опускается на одно колено, попутно доставая из пиджака бархатную коробочку. Делает глубокий вдох, выдыхает и спрашивает: — Ты… Выйдешь за меня? — Дева Мария, Кея! Я… Конечно да! Да. Да. Да, — она накидывается любимому на шею, обнимая и целуя. Кольцо оказывается на безымянном пальце левой руки, а град из поцелуев не останавливался ни на секунду. Заметив облегчение, шатенка изумленно вытаращилась. — Погоди… Ты что, подумал, что я могу отказать тебе? — Ну… Вдруг бы ты сказала, что тебе еще рано… — Дурак ты! Как ты вообще мог допустить такую мысль? Я так тебя люблю! — она улыбается и затягивает Кею в нормальный поцелуй, передавая инициативу парню. — Я обещал, что разделю с тобой свою фамилию, — послышался свист и аплодисменты. Посыпались поздравления. Особенно от Алауди и Джотто. — Вот это подарок… Я его на всю жизнь запомню, — ее карие глаза, наполненные любовью и его, полные обожания. — Теперь ты понимаешь, что больше никогда от меня не отделаешься? — У меня к тебе такой же вопрос. Ты замерзла, — констатация факта, а не вопрос. Пиджак согревает плечи. — Спасибо. Что-то в последнее время я действительно мерзну сильно, — Джотто насторожился. — Милая, есть у меня мысль по этому поводу, поэтому, я думаю, будет лучше кое-что проверить. Съездите-ка завтра, голубки, к доктору. — Пап, какое это имеет отношение к тому, что мне холодно? — Прямое. Я помню, что происходило с твоей мамой и с Еленой — у обеих дети с пламенем. И у обеих беременность протекала не так, как у всех. Я знаю, что у тебя… Иная ситуация, но лучше подстраховаться. Ради меня. — Хорошо.       Когда Кея и Тсуна смогли остаться одни, времени было три часа ночи. — Ты счастлива? — Ты еще и спрашиваешь. Конечно я счастлива! Я… Я даже выразить не могу, насколько. Так люблю тебя. — А я тебя. Я хочу, чтобы весь мир был у твоих ног. — Мне не нужен весь мир. — И меня хватит? — девушка откинулась на подушки, но тут же приподнялась на локтях, стоило прозвучать этим словам. Хибари устроился между ее ног и смотрел, облизывая губы. — Чего удумал? — У тебя довольно интересные подарки, ты так не думаешь? — Эксклюзивный кактус от Энмы, ожерелье от папы, платье от дяди Спейда и тети Эл, парфюм от Бьякурана, лев от Дино, байк от парней. И… Веревка для шибари с инструкцией от дяди Ала… И магазин для взрослых… От папиных Хранителей… — Я же говорю, что очень интересные. Если ты не против, я бы испытал дядин подарок прямо сейчас. — Ну… Я не так уж и устала, — Еши тянет за галстук, целует медленно, обвивая ногами торс, расстегивает пуговицы, но не выдерживает, разрывая ее к чертям. Оглаживает плечи и сжимает, прижимая к себе сильнее. Она запрокидывает голову, подставляясь под поцелуи, и тихо стонет. — Тогда отлично, — Кея развернул девушку спиной к себе, откидывая пиджак куда-то и аккуратно снимая платье. Он целует в лопатку, оставляя под ней укус и тут же его зализывая. — Ты же мне доверяешь? — Абсолютно полностью, — шатенка отвечает, даже не задумываясь. Она не успевает ничего сказать, как лишается возможности что-либо видеть — мешает шелковая ткань на глазах. — Ч-что… — Тш-ш. Ты же сказала, что доверяешь, — легкий поцелуй за ухом, успокаивающие поглаживания расслабляют. Спустя пару минут Тсунаеши поднимают, и она чувствует веревку на плечах, руки фиксируются за спиной, на груди, животе. Ноги связывают вместе ближе к щиколотке. — Не туго? — Нет, все нормально. — Ты говори, если что. Я не хочу, чтобы тебе было больно. — Знаю, — она садится на колени и смиренно ждет. Ожидание возбуждает, мешаясь с неизвестностью. Губ касается что-то воздушное и сладкое, но это «что-то» слизывает чужой юркий язык, а затем этот самый язык проникает в ее рот, сплетается с собственным, оставляя привкус крема. — Ты такая сладкая. — Это крем. — Ты уверена? — язык касается шеи, и Тсуна вздрагивает. Яркий засос красуется на ней, и Кея облизывается, как довольный кот. Выдавливает крем на грудь и слизывает его, еще немного отдельно на соски. Прикусывает их, вызывая вскрик на грани боли и удовольствия. — Нравится? — Д-да. Кея, удели им больше внимания, пожалуйста, — она краснеет, но слова с ее губ слетают раньше. — Как скажешь, только попроси получше. — Папочка, прошу, поиграй с моими сосками подольше~. А затем вытрахай из меня весь дух, чтобы я утром не могла стоять из-за того, что меня не держат ноги. И отшлепай меня, папочка, пожалуйста! Только не заставляй меня повторять такие смущающие вещи… — хотелось закрыться руками, спрятаться или что-нибудь еще, лишь бы не быть сейчас такой. Такой смущенной и беззащитной. — Вао, ты не перестаешь меня удивлять, — мягким нажатием ее откидывают на кровать. Пока одна рука слегка крутила сосок и оттягивала его, вторая прошлась вдоль талии и остановилась на бедре, крепко его сжав. Облизав второй сосок, Кея его прикусил. Еши под ним выгнула спину, игнорируя дискомфорт. Его язык вытворял с грудью то, от чего она чуть ли не скулила.       Решив, что уже достаточно, Хибари вновь потянулся за сладостью, выдавливая ее на живот. Специально, чтобы подразнить, еле касался пальцами лона, а затем резко перевернул на живот, звонко шлепнув по правой ягодице. — А-ах! — вскрикнула Тсунаеши и приподняла таз. Крем оказывается на внешней стороне левого бедра. Слизав все, парень оставил несколько укусов и наконец выдавил немного на пальцы, вводя в Тсуну сразу два. Когда девушка попыталась насадиться глубже, получила еще один шлепок, от которого остался след в виде мужской ладони. Кея вытащил пальцы, облизав их, и прошелся языком по клитору, вызвав судорожный выдох. Он проник языком внутрь, и Тсуна была готова на все, лишь бы он не был таким медленным.       Но Кея не Кея, если не подразнит. Помогает себе одной рукой, второй поддерживает свою девушку, чтобы та не упала, ведь ноги явно не хотят больше работать. Но когда чувствует, что она готова кончить, отстраняется. — Кея, войди, пожалуйста~. Мне мало пальцев, мне мало языка. Я хочу почувствовать тебя в себе. — Хм, я подумаю, — зад уже начинает гореть, и ноги не разъезжаются лишь потому, что они связаны и их держит брюнет. — Кея, — сладко стонет Еши и слегка отклоняет таз назад, проезжаясь попой по стояку. От такого действия, как бы ни хотелось растянуть момент, парню сносит тормоза. Он наматывает ее волосы на кулак и тянет на себя, кусает шею, оставляя несколько засосов, спускается к плечу, лопатке и входит. Девушка стонет громко и протяжно, лаская его слух. — Я люблю твой голос, дай мне им насладиться по полной, — толчки глубокие, быстрые. От удовольствия Небо закатывает глаза, сжимает руки и разжимает их, стонет, не жалея голос, из-за чего он садится.

***

      Хибари целует тонкие запястья, разминает спину и плечи, гладит их и тихо извиняется за причиненную боль. А Тсунаеши лежит, не в силах выдавить ни улыбку, ни сказать что-то. Она тяжело дышит и смотрит расфокусированно. — Может мне сделать тебе массаж? — Мм… Не знаю. Не стоит, иначе ты точно не сдержишься, а я вымотана. Ложись ко мне, — фразы звучат тихо, в подушку, и их различить очень трудно, но Кея справляется с задачей, целует спину мягко, почти невесомо, и ложится, притягивая к себе свою, теперь уже, невесту. — Хибари Тсунаеши. А ведь звучит, скажи же? — Конечно. Мне даже кажется, что лучше, чем Савада Тсунаеши. — Ах ты! Влюбилась на свою голову, блин, и на задницу. Как думаешь… Папа, он… Правду сказал? — Ты о чем? — О том, что я могу быть беременна… — Не загадывай вперед и не накручивай себя. Завтра отвезу тебя к врачу, а он уже скажет точно. Спи давай, вымотанная моя, иначе второго шанса я тебе не дам. — Да все, все. Спокойной ночи, Хибари Кея, — Тсуна укладывает голову на его руку и утыкается носом в бок. — Спокойной ночи, пока еще Савада Тсунаеши.

***

      Утро с утра не задалось. Во-первых, Тсунаеши проснулась, потому что замерзла, проспав завтрак и практически обед. Во-вторых, Кеи рядом не было, из-за чего пришлось просто тепло одеться. В-третьих, в особняке было подозрительно тихо. — Хаято и Такеши рано утром куда-то умчали, Рёхей тренирует Ламбо, Мукуро тоже где-то шастает. Остальные спят, — оповестил брюнет, стоя на кухне и варя кофе. — У принцессы что-нибудь болит? — Голова, все тело. А работа стоит? — Стоит, никуда не денется твоя Вонгола. Быстро есть, и на прием, я уже со всеми договорился. — Ты прелесть, ты знал? — Знал, — перекусив тем, что оставила кухарка и запив кофе, Еши потопала одеваться. До частной клиники они ехали очень долго, но зато никакой очереди. Молодой парень провел их в кабинет женщины, на вид лет 30 — не больше. — Синьора? — спросила женщина. — Пока еще синьорина, — улыбнулась шатенка. Хибари попросили выйти, и он послушался. Врач задавала стандартные вопросы про половую жизнь и про самочувствие. — Было ли что-то странное? — Меня уже несколько дней сильно морозит. Могу согреться только от человека. Сны вообще не снятся, аппетит стал больше, голова часто болит. — Мгм, хорошо. То есть, ничего хорошего в том, что ты перечислила, но я могу с уверенностью сказать, что волноваться не о чем. Да и вообще волноваться тебе теперь не стоит. Поздравляю, ты беременна, моя дорогая, — слезы покатились по щекам. — П-правда?! — Конечно. Диагноз точный, срок — четыре недели. Так как дитя у родителей с пламенем и само с пламенем, оно питает свою силу твоей. Из-за этого тебе холодно. — Спасибо огромное! — За что? Я ничего не сделала, лишь осмотрела тебя. Иди папашу радуй, — ей помогли вытереться от геля. Тсуна, быстро поправив одежду, буквально вылетела из кабинета, снеся своего парня. — Получилось! Кея, у нас получилось! У нас будет малыш! У нас, Кея. Слышишь?! — Слышу, слышу, не кричи так, — Кея пару раз прокручивает Еши, обнимая ее за талию. — Я счастлив. Обещаю, я защищу его любой ценой, — подняв шатенку на руки, он понес ее на улицу и посадил в машину. — Мы же не домой едем? — Конечно. Подадим заявление, и уже начнем планировать свадьбу. Или ты против? — Будь я против, сейчас бы не сидела тут, — яркая улыбка, и Хибари точно знает, что именно эта улыбка перейдет по наследству их ребенку.

***

— Ну? Не томи, Тсуна, мы ждем, — не выдержал Мукуро. — Я… — девушка пытается успокоить нервы, стирает рукавом кофты выступившие слезы. — Я беременна. У нас будет ребенок. — Я говорил про свадьбу, но эта новость мне нравится больше. Поздравляю, вы правда этого заслужили. — Да, так что только попробуй ускакать на миссию, не предупедив ее, — бросает Рёхей. — Это экстремально круто! — Милая, зайдешь ко мне после ужина? — хитро улыбнулась Елена и получила кивок. — Я оказался прав, — Джотто поцеловал дочь в лоб. — Поздравляю. — Спасибо, — послышалось дружное «поздравляю», и слезы решили, что им обязательно надо появиться. Это правда случилось с ними.

***

      Елена рассказывала, как проходила ее беременность, чтобы хоть как-то подготовить Тсуну. Они пили яблочный сок и игрались с Каприс, обсуждая дальнейшее будущее. — Скажу одну вещь: они все теперь в твоей власти. Ты и раньше могла ими вертеть, как хочешь, но сейчас они сами добровольно вызываются подчиняться. Особенно Кея. Ну ты меня поняла. Если что, ты можешь в любой момент поговорить об этом со мной. — Да, спасибо. Никогда не думала, что беременность ребенком с пламенем будет отличаться от обычной. — Я тоже. Только я без пламени, так что мне было несколько легче. — Когда у нее начала проявляться сила? — Три с половиной года назад. Спейд так радовался, что места себе не находил. — Представляю. Ох, уже поздно. Я пойду. — Да, конечно. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — Тсунаеши поднимается, обнимает малышку, ее маму и идет к себе. В комнате уже вовсю сопит Хибари, обнимая подушку. Тихонько хихикнув, девушка переодевается, забирает эту подушку и ложится вместо нее. Кея эту перемену чувствует, обнимает родное тело, целует в живот и снова обратно, обнимая за талию и нежно поглаживая ее. Тсуна еле сдерживает смех, аккуратно поворачивается боком, чтобы закинуть ногу на парня, тем самым притягивая его ближе.

***

*спустя примерно семь месяцев*

— Тем самым, вы должны решить этот вопрос к концу месяца, понятно? — голос Второй звучит строго, она не потерпит возражений. — Да, — отзывается Вария. — Отлично. Задание я прислала Занзасу на почту и Скуало, но это так, для подстраховки. Все, можете быть свободны, — парни покинули кабинет Босса. Она откинулась на стуле, разминая шею. Гокудера подал стакан с водой, получив тихую благодарность. — Может отдохнешь? Тебе нельзя так много работать, особенно сейчас. — Все нормально, Хаято. Я не буду засиживаться допоздна или мучать себя работой. Эти дети слишком желанны, чтобы относиться к ним с пренебрежением. — Так все-таки двое? — Да. Но я попросила не говорить их пол, пока не приедет Кея. Знаешь торт с сюрпризом? Это когда сверху пишут что-то типа вопроса, а внутри торт цветной. Если синий — будет мальчик, розовый — девочка. — Мне заказать его? — Да, если тебе не сложно. Кея уже должен скоро вернуться. Пусть к ужину будет готов, — Хаято посмотрел на свои часы. 1:27. Времени должно хватить. — Хорошо. Дам им номер доктора, пусть решают. Лучше двухъярусный? — Да. Пусть он будет белый. — Понял. — Когда Кея и Мукуро вернутся, собери всех Хранителей и не забудь сначала предупредить меня, потому что я пойду отдохну. Спина устает невозможно быстро. — Хорошо, иди, — пепельноволосый помог подруге встать, довел ее до двери, убедившись, что с ней все будет хорошо, пока она дойдет до своей комнаты. — Такая милая. Эх, я тоже хочу на задание… — Но признайся, что сейчас ты больше нужен здесь, — Ямамото появился за спиной и сразу обнял его. — Ага. А там еще пару лет, пока Тсуне обязательно надо быть с детьми. — Зато сколько в ее глазах счастья. — Это да. Тсуна, с детства мечтавшая о детях, и не может их иметь. Я был не только в шоке, мне было страшно представить, как она это переживет. А тут такое — еще и двое. Давно она не была такой. — Какой? — Заботится о своем здоровье, следует всем указаниям и не нарушает режим. Я даже немного в шоке от того, насколько она послушная. Знаю, что боится за детей, но такое в последний раз было, когда ей было… Десять. — Ты с тех пор, что-то мне подсказывает, тоже не отличился послушностью. Сходи поешь, блин. — Не хочу, я не голоден, — на зло Гокудере, его живот заурчал. — Твой желудок только что сказал обратное. Или мне тебя покормить? — С дуба рухнул?! — Я шучу. Но если так продолжится, то я реально начну насильно кормить тебя с ложечки. — И это будет самая глупая смерть в истории. — Да ладно тебе, ты меня не убьешь, колючка. — Я не колючка. — Да? А что ты сейчас делал? Выпускал колючки. Пошли, — оба парня направились на кухню, чтобы перекусить.       Уже сквозь сон Тсунаеши почувствовала легкий поцелуй в лоб. Ей снился сон. Мальчик, шатен, лет шестнадцати и девочка, брюнетка, его одногодка. Оба ярко улыбаются, смотрят карими глазами и тянут руки для объятий. Вокруг них аура пламени Неба, смешанного с пламенем Облака. Какое интересное сочетание. — Мама! — между ними возникает брюнет, которому на вид лет 19. И Тсуна понимает, что это он ее защитил ценой своей жизни. Она медленно подходит и ладонью ведет по его щеке. Слезы катятся по собственным щекам, но их утирают двойняшки. — Не плачь, мам, все же хорошо. Я обещаю присматривать за ними с небес. Это мог быть я через шестнадцать лет, но… Я ни о чем не жалею, и тебе не позволю, понятно? — старший крепко ее обнимает и исчезает, как и мальчик с девочкой. Тсуна просыпается. Видит обеспокоенный взгляд Хибари, который неумело и неаккуратно пытается обработать свои раны. — Что случилось? Тсуна? — Все хорошо… Просто… Я во сне увидела их… Наших детей. — Детей? Их…? — Трое. Точнее, двое, но третий… Это был мальчик. Мальчик, которого убил Фредерик. Точная твоя копия. Иди сюда, — она пододвигает к себе аптечку и заставляет снять футболку. Ведет аккуратно ватой с перекисью, где-то дует, где-то оставляет невесомые поцелуи. — Ай… — Терпи. Почему не пошел к мед корпус? — Не захотел. Да и зачем, если на мне одни царапины? — То есть, наспех перевязанный бок ты называешь царапиной? Я тебя сейчас туда ударю. — Это будет издевательство над ранеными. — Раненые сами виноваты, — она осторожно разматывает бинт и благодарит папиных Хранителей за курс оказания медицинской помощи. — И вообще, так ты обращаешься с беременной женой? Ты не выходил на связь ебучих… Две недели, Хибари Кея, и я очень на тебя зла. — У меня полностью сдох телефон. — Это отмазка. Опять после миссии решили с Мукуро подраться? — Нет. — Чистой воды пиздёж, — Тсунаеши специально немного нажала на рану, вызвав тихий мат. — Терпи, говорю. — Терплю… — Вот и терпи молча, — закончив наконец с этой дыркой в боку, Вторая нежно обняла со спины. — С возвращением. Но в следующий раз получишь пламенем. — Да понял я, понял. Как вы? Что сказала врач? — Вот после ужина и узнаешь. Но сначала собрание, у меня есть для вас объявление, — ловко отстранившись, она улыбнулась и поправила одежду. — Ну нееет, — многострадальчески проныл Хранитель Облака. — Дааа, — Босс вышла из комнаты и направилась к кабинету. Через пять минут подошли все Хранители. — Я смотрю, вас обоих потрепала жизнь, да? — усмехнулся Гокудера. — Заткнись, — прошипел Мукуро. На носу пластырь, руки обмотаны бинтом, а рубашка немного пропитана кровью. — Сейчас же в медицинский корпус, не желаю слушать твои оправдания, — Рокудо вздохнул, но встал и ушел. — И для чего мы тут? — спросил Ямамото. — Завтра мы все вместе должны присутствовать на ежегодном собрании всей мафии. Семьи из разных частей Европы и Азии собираются вместе, чтобы отдохнуть, а мы, как Семья, возглавляющая все Семьи, обязаны появиться в полном составе. Дресс-код очень строгий, оружие прятать настолько глубоко, насколько возможно — доверие доверием, но как-то не хочется оказаться в минусе, если найдутся бессмертные, — Тсунаеши поглаживает живот, улыбаясь. — Толкаются. — Правда? Можно потрогать? — осторожно спрашивает Ламбо. Он подходит после разрешения и кладет свою руку, чувствуя толчок. — Вау! И правда! — Ты уверена? Ты в любой момент можешь родить, — уточняет Рёхей. — Уверена. Выезжаем в обед, потому что к 7 нам надо быть в Риме. А теперь, Хаято, торт приехал? — Буквально десять минут назад, — отвечает Ураган. — Прекрасно. Все на ужин!

***

— Ну же? — Хибари нервничает, когда его жена разрезает торт. Она достает кусочек, который с одной стороны розовый, а с другой — голубой. — Мальчик и девочка, — счастливо улыбается будущая мама. — Я буду дважды дедушкой? — задумчиво тянет Джотто. — Ага. Твои родители, наверное, счастливы за тебя, — Алауди треплет племянника по волосам. — Я тоже так думаю, — отвечает Кея. — Мне досталась лучшая жена. — Которая придушит тебя, если сегодняшнее еще раз повторится, — нежно улыбается Тсунаеши, вызывая недоуменные взгляды первого поколения. — Что-то не так? — поинтересовался Асари. — Пропал на неделю, появился с раной на правом боку. А должен был вернуться две недели назад. — Кого-то мне это напоминает, — смеется Примо. — Не буду называть его имени. — Жизнь дороже, да, Джотто? — тянет Алауди. — Ага, очка сохранность важнее.

***