***
Время шло мучительно долго, неделя прошла после того, как Чанель перестал приходить домой. Я не звонила ему, он звонил много раз, не брала трубки и отключала телефон во все. Мне не было интересно, где он и с кем. За эту неделю я достаточно подумала и поняла, что к чему. Сидя в своей мастерской, рисуя очередные картины. Пока Сехун был рядом, меня стали выпускали на улицу, разрешая покидать душные стены дома, каждый вечер он привозил мне мой любимый ореховый латте, сидя на качелях в саду. Укрывая теплым пледом плечи, слегка покачиваясь, пялясь на звезды часами.***
Сегодня был особенный день, моя вторая полноценная выставка, выставка новых и старых картин. Сехун все из мастерской перевез туда, все было готово, так как планировкой выставки занимался Ким Сокджин. В его собственной, известной на всю Корею, галерее, он сам предложил мне устроить неделю моих картин. Я и сама искала галерею для выставки, как мне подвернулся Ким и сам предложил. Сначала я подумала, что это рук Чанеля, но нет, Сокджин сам заметил мою купленную картину в гостях господина Вана, после чего расспросил его, чья работа.Так он и нашел меня. Надев на себя свой любимый черный комбинезон, состоящий из классического низа в виде брюк и открытого декольте. Любовь к готическому строгому стилю. На выставку решив надеть именно этот костюм. Надев его на себя, стоя у зеркала, зашел Сехун, постучавшись пару раз. — Выходи, ты во время, — пропищала, придерживая ладошкой у груди декольте. — Застегни, — спокойно проговорила, стоя к зеркалу лицом, а к Сехуну спиной. Сехун ничего не ответил, молча подошел сзади, придерживая ее костюм, взяв за собачку, притянув вверх, плавно застегивая замок. Обтягивая плотной тканью ее хрупкое тело. Следом взял из бархатной коробочки красивое ожерелье из серебра и бриллиантов, надевая на ее тонкую шею, что украсила ее еще больше. — Ты прекрасна, — сказал Сехун, взяв с вешалки из шкафа черный пиджак. Молча просунув руки, надевая, наблюдая за тем, как мужчина аккуратно поправлял вещь на ней. Сехун присел на корточки, взяв ремень и аккуратно обвил ее талию, застегивая на ней, распуская цепочки по бокам. Поправляя следом брошку на пиджаке, около груди. — Спасибо, — проговорив смущенно, надев черные лаковые туфли на высоком каблуке, поправив красную помаду на губах, смотрясь в зеркало. Счастья на лице особо не было, было больше грустно, чем весело. Тревога внутри и беспокойство — вот ее друзья на этот вечер. Сверху накинул на плечи горчичного цвета пальто, вышли оба из спальни, отправляясь вниз по лестнице со второго этажа на выход, к машине. Сехун был одет в черный костюм, черная рубашка идеально подчеркивала его крепкое тело. Придерживая за хрупкую ладошку, они вышли из дома. Открыв дверцу машины, усевшись на задние сиденья. Всю дорогу мы молчали, я была взволнована, ведь это моя вторая выставка такого большого масштаба. Руки потрясывало от страха, а горло пересохло. Сехун протянул мне бутылку воды, открыв ее перед этим, взяв из его рук бутылку, жадно поглощая воду, набивая щеки. Спустя 20 минут мы были на месте, нас встретил Ким Сокджин у входа в галерею. Высокий, статный и очень красивый мужчина. В клетчатом костюме серо-белого цвета. Он открыл дверь машины, мило улыбаясь, протянув руку. Взяв его ладонь в свою, выйдя из машины. Сехун тут же накинул на ее плечи пальто, так как на улице было холодно. — Добро пожаловать, госпожа Пак. Все готово, гости прибыли, не волнуйтесь, — проговорил мужчина, поцеловав тыльную сторону ладони. На что я лишь кивнула ему в ответ. Медленно зайдя в здание, поднимаясь на второй этаж, где проходило торжество среди ее работ. Галерея была заполнена множеством людей, все они восхищались картинами, пили шампанское и обсуждали выставленные работы. Всю неделю Корея только и говорила о предстоящей выставке Пак. Как только все увидели виновницу торжества, тут же раздались громкие аплодисменты. Рядом стоял Сокджин и Сехун. Сделав шаг назад, упираясь спиной в грудь Сехуна от волнения. Он склонился над ушком, шепча. — Не бойся. — Не волнуйтесь, госпожа, — следом сказал Сокджин. Заставив взять его за руку, держа под локоть мужчину, смело делая шаги только вперед. Взяв у официанта бокал с вином, делая пару глотков. Сердце от волнения стучало сильно, а дрожь не унималась внутри. — Картина «Любовь в печали», ее хотят купить, предлагая за нее 2.5 миллиона вон, — проговорил Ким. — Она не продается, Вы же это сказали? — посмотрела на мужчину, взбалтывая медленно вино в бокале, покручивая им. — Сказал, но покупатель настойчивый и просит встречу с вами, — сделал пару глотков шампанского, оставив пустой бокал на поднос официанту, проходящего мимо. — Хорошо. После выставки., — не успев договорить, как я слышу знакомый голос, заставивший меня замереть и впасть в шок. Лучше бы я провалилась сквозь землю, чем оказалась тут здесь и сейчас. — Джу, девочка моя. Это была матушка. Мама Чанеля и Юра рядом с ней. От чего мои глаза от испуга полезли на лоб. — Джу! — весело проговорила она, подходя ближе. Сокджин и Сехун поклонились им и оставили меня одну. — А… Матушка… Здравствуйте, — проговорила, запинаясь и поклонилась ей. Щеки залились румянцем от волнения и испуга. Не зная, что говорить, знает ли она о ситуации с Чанелем. Она обняла меня, прижав к себе, поглаживая по спине. В горле стал ком и хотелось расплакаться. Его мама была замечательной женщиной, я ей понравилась с первого раза, как мы с ней познакомились. Она всегда любила меня, не скрывая, открыто говорила, делилась со мною лучшими рецептами, мы часто с ней виделись, прогуливались по магазинам. Когда приезжали к ним в гости, всегда проводили время за разговорами на кухне, готовя ужин. Она была мне как вторая мама. Отомкнув от женщины, следом подошла Юра, она обняла меня, поцеловав в щеку. Мило улыбнувшись, выдохнув, руки слегка потрясывало. — Выставка просто замечательна, дорогая. Ты большая молодец, только я не вижу своего оболтуса, — улыбнулась женщина, проговорив. — А, он это… — я даже не знала, что ответить ей. Сказать правду или соврать? Она всегда восхищалась нашим союзом, говоря Чанелю, как ему повезло со мною. — Понимаете, мы… — не зная, какие подобрать слова, потирая обручальное кольцо на пальце, опустив голову. — Добрый вечер, мам. Привет, сестрица, — проговорил знакомый голос со спины, подойдя сзади, обхватывая большой ладонью талию, прижимая крепко к себе. От чего я подпрыгнула, оказавшись в его объятиях. Посмотрев на него, слегка прибывая в шоке, переводя взгляд больших голубых глаз на семью. Он был в черных, обтягивающих брюках и черной, свободной рубашке, обтягивающей его широкие плечи, светлые волосы были идеально уложены, а на переносице красовались прозрачные очки. — Дурак! Чего так пугать?! — сказала Юра, шлепнув его по плечу, от чего тот улыбнулся. После обнял матушку и сестру. — Сынок, выставка потрясная, Джу умничка, — сказала матушка, поглядывая на обоих. — Согласен, она у меня большая умничка. Она — талант, — проговорил Чанель, склонившись, целуя в макушку. Вздрогнув, не зная, что и ответить, женщины долго рядом не задержались, обняв их и отдалились, направляясь рассматривать картины, наслаждаясь выставкой. Я облегченно выдохнула, убрав руки мужчины с себя, от чего тот удивился. Молча, не желая говорить, стала уходить, пока он не дернул за плечо и взял за руку. — Ты куда? Ты мне не рада? —проговорил Чанель, глазами прожигая. — Нет, я не рада тебе. Я тебя не звала. Проваливай туда, где пропадал неделю, — отшвырнула незаметно его руку, шустро цокая каблуками, спускаясь по лестнице, словно убегая, как золушка с бала. Цепочки на талии громко шумели, привлекая к себе внимание. А длинные волосы развевались в стороны. Спустившись по ступенькам, столкнувшись с девушкой, которую бы она не хотела никогда видеть. — Поздравляю тебя, выставка прекрасная, — проговорила Сохра. — Спасибо, — подняв гордо голову, медленно подходя к ней. — Ты извини, что Чанеля не было дома, я была на сохранении, сама понимаешь —это опасно на таком сроке сильно волноваться, когда любимый человек не рядом, — проговорила она, мило растягивая на лице улыбку, поглаживая свои живот. Мне нечего было ей сказать, она была права. Семья должна быть полной, она била меня по больному, отнимая у меня то, чем я дышала, а я лишь должна была подчиниться и отдать эту частичку своей жизни ей. — Сохра, ты что тут забыла? —проговорила Юра, спускаясь по лестнице и подходя к обеим. — Ооо, Онни. Добрый вечер, как что? Пришла поздравить Джу с ее выставкой. Вся семья тут, я же тоже скоро частью вашей семьи стану, — улыбалась она, делая пару глотков вишневого сока, что был у нее в руках. — Как у тебя хватило совести сюда придти, уходи отсюда! Ты не станешь частью нашей семьи, наша семья Джу и твой ребенок, но не ты, — грубо проговорила Юра. Тут же ее останавливая, положила руку на ее плечо. — Не надо Юра, все хорошо, — она посмотрела на меня, поджав губы. — Меня позвал Чанель. Дай свободы ему, — требовательно проговорила она, смотря в мои глаза. Я лишь устало выдохнула, проговорила. — Я не держу его, Сохра, — проговорила в ответ. По лестнице спускался Чанель, смотря на девушку, за ним следом шел Сехун. — Чанель! — жалобно проговорила она. Я тут же поклонилась перед Юрой, уходя шустро на выход. Слыша лишь голос Чанеля. — Джу! Остановись, стой! — кричал он. Я не слышала больше голосов, вытирая подступающие слезы. — Чанель, ты куда? — проговорила Сохра, схватив его руку, прижимая к себе, пытаясь остановить его. Сехун отцепил ее руки от рубашки Чанеля, позволив ему уйти за Джу, держа Сохру за запястье. — Джу! — крикнула Юра, взволновано посмотрев на убегающую девушку. Чанель дернулся с места, побежав за ней. Поймав ее на парковке среди кучи машин и обнял сзади, из ее рук выпала сумочка и ключи от машины. — Отпусти меня! — кричала на всю парковку. Он лишь развернул к себе лицом, схватив на руки. Ладошками стуча по его широким плечам, упираясь, пытаясь вырваться. Подойдя к своей серой высокой машине, усаживая на холодный капот. Дергаясь, вырываясь из его рук. На улице было холодно, даже очень. Пальто, конечно же, не взяла, оставшись в одном костюме. Он раздвинул ноги, устроился между ними, прижав ее тело к себе, нагло, молча впился в ее губы, целуя. Перестав пищать и сопротивляться, отвечая на его поцелуй, так как она безумно скучала и тосковала по нему. Он отомкнул от ее губ, как только перестала сопротивляться, щенячьими глазами смотря на нее. — Я скучал по тебе, я сходил с ума без тебя, Джу, — шептал он, стирая с щек ее слезы, снова целуя в губы, обнимая ее как можно нежно. — Мне плевать. Отстань, — проговорила она, оттолкнув его от себя, сползая с капота его Гелика. Подхватив на руки, подошел к машине, сняв ее с сигнализаций и открыв дверь, усадил на переднее сиденье. Сразу заблокировал дверь, вытирая с губ красную помаду, что осталась от ее губ. Обойдя машину, он сел за руль и завел мотор машины, они тут же двинулись с парковки. Всю дорогу мы молчали, не разговаривали. Приехав к одному из отелей, мне не хотелось выходить, но он дернул меня за руку и я упала на него. Обхватив талию, прижал к себе, снова опустив на ноги, делая большие шаги, чуть ли не бежала за ним. Он держал за руку и тащил за собою. Подойдя к реципиенту, попросил свободный номер, на что девушка быстро оформила номер и отдала ему ключи. Дергаясь, руками махая и пытаясь отцепить его руки от себя, цокая каблуками туфель, подойдя к лифту, в который силой была затащена. — Мне больно! Сейчас же отпусти мою руку! — жалобно пища, стоя у стены и чаще дыша, не отрывая взгляда от мужа. Глаза Пака были бешенные, метались по телу девушки, он сжимал ее руку в своей ладони. Он сделал пару шагов в ее сторону, придавив ее тело своим к стенке лифта, взяв за подбородок и приподняв ее лицо, впился в губы, настойчиво целуя, кусая нижнюю губу Джу, не желая слушать ее бредни про «отпустить». Ладонями упираясь об широкие плечи, впивая длинные ногти в кожу Чанеля, пытаясь оторвать от себя, принимая настойчивый поцелуй снова, так как этого не хватало ей. Лифт прибыл на нужный этаж, Пак оторвался от губ ее. Посмотрев на шокированные, большие, голубые глаза, растягивая улыбку на лице. Напуганные глаза смотрели на него, она тихо сглатывала. Снова тащит за руку, бежит за ним, слегка спотыкается, Чанель тормозит и, подхватывая ее на руки, несет в номер. — Отпусти!!! — пищала, лежа на его плече. На что в ответ ей прилетел смачный шлепок по ягодицам. От чего вздрогнула и вскрикнула. Открыв дверь номера, занес ее внутрь, закрыв дверь, а ключи убрал на высокий шкаф, прекрасно зная, что она не достанет и никуда не сбежит от него. Аккуратно кинул ее на постель, взяв за лодыжку, притянув к себе, снимая туфлю с ее ножки и кидая на пол обувь, за ней последовала с другой ноги. Громкий стук падающей туфли разбавлял их тишину. — Говоришь, тебе плевать? Не брала трубку всю неделю, я извелся! Почему ты не отвечала, стала холодна ко мне? Но подарок ты мой приняла, — сказал Пак, наблюдая, опустив взгляд на колье, которое было на шеи. — Разве тебе не было хорошо? Сохра сказала, что вы хорошо проводили время, не хотелось вам мешать! —проговорила в ответ, смотря на мужчину, вытирая с щек поступающие слезы. — Господи! Джу, да нет между нами ничего! Только ребенок, что в ней, нас связывает. Я люблю тебя, одну тебя! Мне не нужна эта женщина, мне нужна ты! — стоя перед кроватью, говорил Пак, повышая голос. — А ты мне не нужен, я тебя не люблю, мне противно с тобою находиться рядом, — плача, вставая с кровати, прекрасно зная, что ее слова ранили Пака, да сильно. Он разозлился и кинул ее снова на постель, прижимая ее руки по сторонам, нависая над ней. — Мы сейчас посмотрим, как ты не любишь меня, как я противен тебе! — он громко зарычал. Он никогда не ругался, тем более уже не кричал, не смея обидеть. Словно озверел, ловкие руки стянули ремень и распахнули пиджак, что был на ней и вышвырнул в сторону, оголяя ее плечи с декольте. Протиснув руку между ее грудей, ухватился за декольте, дернул на себя, поднимая с постели. Телефон заиграл в его штанах, отрывая от всего процесса, на экране было написано Сохра, выключил телефон, швырнув его к пиджаку Джу, на пол. Громкие всхлипы девушки и дерганье руками только разжигало огонь внутри Чанеля. Желая овладеть ей еще больше. Ее шея давно зажила от его поцелуев и укусов, что было на руку ему. От злости и недовольства лицо девушки было красное, ей хотелось ударить Пака, закинул на руки и потащил в ванную. — Пак Чанель! Ты долбанный псих! —крича на весь номер. Затащив в ванную, поставив ее в душевую кабинку, спиной прижимая к холодной плитке, включая холодную воду, чтобы она остыла от своего же гнева. По телу обоих побежали холодные струи воды, от чего громко вскрикнула. Мурашки бежали по коже, стекали холодные струи по волосам и лицу. Струи воды плавно стекали по бледной коже, впитываясь в ткань костюма, что стал прилипать к телу. Черная рубашка облегала его накачанное тело, придавая ему больше сексуальности. От столь прекрасного вида, жадно сглотнув, лицо покрылось легким румянцем. Отведя взгляд, Пак переключил воду на теплую, срывая с ее тела несчастный комбинезон, треск ткани раздался на всю душевую кабинку, спуская тряпку с тела, подхватив ее за бедра, поднимая на руки, вжимая спиной к стене, закинув ноги на свои бедра. Целуя грубо в губы, заключая в поцелуй, просовывая в ее ротик свой язычок, блуждая по-хозяйски там, прижимая дрожащее хрупкое тело к себе. Не сопротивляясь, отвечая в ответ, закинув руки на плечи Чанеля, обнимая за шею. Длинные ногти скользили по спине парня. От чего по его телу побежали мурашки, горячо дыша в ее губы. Оставляя дорожку поцелуев на шее, не забывая оставлять смачные засосы. Прижав бедрами ее к стенке, оторвавшись от сладких губ, срывая с себя рубашку и спуская ее с широких накачанных плеч, расстегнул шумную бляшку и скинул с себя тесную ткань брюк. Прижав к себе снова, теплое тело жмет плотно к себе, водя ладонями по тонкой талии. Сливаясь снова в горячем поцелуе, они не могли оторваться и до конца насладиться друг другом. Безумно скучая каждый раз по его настойчивым поцелуям, что жадно покусывали губы. Его руки скользили по телу, вжимая грубые пальцы в кожу. Проводя ладошкой по его шее, поглаживая. Длинные ногти грубо впились в спину мужчины, оставляя легкие царапины, откинув голову назад, подставляя шею под поцелуй, тихо простонав. Приподняв бедра, плавно проникая, насаживая полностью на член. От чего сжала внутри себя его, тихо пища, прижимаясь. От возбуждения голова была затуманена, хотелось больше, губами прильнув к шее мужчины, покрывая поцелуями, тихо шепча его имя, оставляя укусы на шее. Пак лишь рыкнул, но позволил жене играться. Чанель стал двигаться, каждый раз ускорять темп, вызывая громкий стон из ее уст. — Ах! Чанель, ммм… — глухо стоня каждый раз его имя, что еще больше возбуждало его. Поцелуями спускаясь по шеи к груди, оставляя грубые укусы в ответ на молочной коже, которые станут синяками. Теплые струи воды стекали по их телам, капли шумно бились об пол под ногами, создавая громкий звук, сливающийся со стонами. Стенки душа запотели, ладонь Чанеля упиралась об стенку, плавно двигая бедрами, проникая в девушку. Жалобно стоня и прося добавки, чтобы тот не останавливался, чувствуя, как приближалась к концовке и вот-вот кончит. Прижимая ее тело, резкие толчки, после чего он остановился, кончив, обнимая ее тело, ткнувшись носом в шею и часто дыша. Выйдя из душа, им было мало, не могли насладиться друг другом, не отрываясь от губ друг друга, прижимаясь каждый раз в страхе, что один из них может уйти. Проведя оставшуюся ночь вместе, в одной постели. Как законные, все еще, муж и жена.