Счастливый брак

***

Прошло больше 3 месяцев, как трагическая новость пришла в дом Пака. Его любимая жена мертва. Только Чанель не хотел в это верить, питая ложные надежды, заливая свое горе дорогим алкоголем в пустом особняке. Каждый вечер, сидя около постели, раскидав все вещи Джу, ругаясь на неё, она оставила его одного в этом сером мире. После её смерти мир потерял краски, жизнь не стала радовать так, как раньше. Что она для него? Глоток свежего воздуха? Яркий лучик среди темных туч? Что? Он не видел смысла без неё, запивая три месяца горе. Живот Сохры рос довольно быстро, совсем скоро рожать, этой весной. Она скупала все детские вещи в магазинах, забивая сообщениями телефон Паку, чтобы будущий отец оценил наряды для будущего ребенка. На что Пак их благополучно игнорировал, отключая вовсе телефон. День за днём, был хуже предыдущего. Длинные, скучные, нудные, одинокие. Джу приходила во снах Пака — это казалось так реалистично. Он обнимал ее подушку, на ней присутствовал ещё запах тела, прижимая к себе и засыпая, во второй руке держа пустую бутылку виски. Казалось, что это был не сон, теплые прикосновения её рук к щеке, пальчиками перебирая его светлые пряди волос. Как же он скучал по ней, по этому всему. Каждый раз она повторяла ему, прося его, чтобы он прекратил пить и был счастлив. Только как он мог быть счастлив без неё? Встав из-за стола в своем кабинете, открыл ящик и достал оттуда очередную бутылку виски, направляясь в её мастерскую. Открыв дверь, перед ним появилась служанка, поклонившись. — Господин, позволь… — не успела она договорить, как он ее перебил. — Убирайся. Не желая никого видеть и слышать, он уволил почти всех, кроме Мари. Она единственная, кто не раздражала его в этом доме. Шатаясь, перебирая еле ноги, спускаясь по лестнице. Раскрыв двери на распашку, войдя в комнату: запах краски, масла, древесины, глины, цветов— все осталось так же, не тронутым. Как то раз Мари сказала, что приходила Сохра, она осматривала комнаты и говорила, что бы хотела изменить в комнатах. Мастерская Джу была тоже под прицелом у молодой девицы. Она хотела, чтобы все картины её были выброшены на помойку, что эти ужасные обои стоит переклеить в лиловый и установить тренажёрный зал. После, рассказав своей горничной, Пак был в ярости, он готов был разорвать молодую девушку на куски, если та прикоснётся хоть к одной из вещей, что принадлежит его Джу. Выгнал её и запретил вовсе охране пускать её в этот особняк, ссылаясь на новую покупку квартиры, подальше от загорода, в мегаполисе. Проходя вглубь комнаты, подошёл к ее столу перед окном. Усевшись на стул, открыл бутылку виски, прильнув губами к горлу, сделал пару глотков. Жгучая жидкость растеклась по горлу, заставляя зажмурится от неприятного ощущения. Везде были картины, особенно много холстов, стоящие у стен. Джу не считала их достойными выставки, откладывая в сторону, к стенам. Пак всегда восхищался её таланту к искусству, её громкому смеху и рассказам о картинах. Увидеть бы ещё разок, хотя бы на минуту, её теплую улыбку, принадлежащую лишь ему. На улице было уже темно, зимой темнело рано. Тучи сгущались на небе, создавая темноту за окном. В углу стояла одна картина, она привлекла Пака, прищурив глаза, рассматривая её внимательно. Где-то он подобное видел, но не мог вспомнить, где. Встав со стула, оставив бутылку на столе, среди красок и кистей, скомканной бумаги и тряпок. Подойдя к углу, присел на пол, взял холст в руки, рассматривая картину ближе. На холсте было изображена девушка и парень. Она сидела на полу, а парень протягивает ей руку, помогая встать. Сердце Чанёля, стало покалывать и безжалостно болеть. По щекам стекали слезы, отпустил картину из рук, которая звонко упала на пол. Капельки слез капали на картину, размывая мелкие детали. 5 лет назад, Аэропорт Инчхон. Сегодня наконец-то вернулся домой, спустя 5 лет обучения за границей. Родители считали, что заграничное обучение будет куда лучше. Они вкладывали все силы в меня, за что я им благодарен. Каждый ребенок пытается оправдать надежды родителей. Они вложили, ты говоришь: « спасибо». Вот так и сегодня, спустя пять лет, прибыл в Корею, в этот день я встретил её, ту, которая стала смыслом жизни. Спустившись с чемоданом, волоча его за собою, меня должен был встретить Сехун, но, видимо, он опаздывал. Сехун был моим другом со школы. Мы подружились сразу, как только попали в один класс старшей школы. «— Меня зовут Сехун.  — А меня Чанель. Будем дружить.» Так мы и по сей день друзья. Не спуская очки с переносицы, что-то резко в меня врезается, громко падает. Обращая внимание прохожих. Снимая очки, опустив взгляд, увидел девушку. Она разлеглась перед моими ногами, чемодан покатился от нее, длинные волосы растрепались по полу, прикрывая лицо. Ну и чудо. Бурчала себе под нос, на своем языке. Да, Джу не кореянка. У нее больше европейская внешность, что привлекло меня. Поймал ее чемодан, который чуть не укатился от хозяйки. Протянул ей руку, как должен делать настоящий джентльмен, помогая встать. — Вы в порядке? Не сильно ушиблись? —улыбнувшись ей. Она нахмурилась, взяв мою ладонь. Небольшой рост, словно гном, дыша мне прямо в торс. Капюшон ее кофты накрыл ее лицо, она смешно фырчала, пытаясь его убрать и у неё это не получалось. Волнистые каштановые волосы, румяные щеки и большие голубые глаза, заставляющие влюбиться с первого взгляда. Убрав руку от ручки чемодана, аккуратно убирая капюшон с глаз, пристально наблюдая за ней. В груди странно кольнуло, я первый раз испытываю что-то подобное, особенно к девушке. Да, за границей было много красивых девушек европейского типа, но она — это другое. Не высокая, худенькая, в кофте, джинсовых, светлых шортах, кедах, как я помню сейчас, Венс. Кофта в три раза большее неё. Встала и смотрела на меня, ничего не отвечая, я начал волноваться, вдруг она сильно повредила голову. — Эм, меня зовут. — хотел сказать, как его перебила девушка. — Я в порядке, впредь смотрите, куда идёте! — рыкнула она на меня, взяв свой чемодан и прошла мимо меня, с девушкой, которая подошла к ней. Видимо подруга. Я проводил ее взглядом, её корейский был на столько чист, чему я больше удивился. Тут на плечо упала чья-то рука, это был Сехун, он извинился, ссылаясь на пробки, направляясь к машине, рассказав ему о своём приключении. Это была наша первая встреча. День, когда мы встретились. Видимо, Джу хотела запечатлеть кусочек из памяти на холсте, что, собственно, получилось у неё. Сидя на полу, утопая в собственных мыслях, Сехун тряс за плечо Пака, каждый раз встряхивая, приводя в чувства. — Чанель, — проговорил Сехун, теребя пьяного друга. — М? — не понимая, кто поднял голову, вытирая слезы рукавом рубашки. — У меня для тебя хорошие новости. Убрав руку с плеча друга, держа в руках какую-то папку. И протянул ему. Пак молча взял ее, открывая, там лежал листочек с заключением экспертизы. — Что это? — не понимая, что читает, говорил Пак, глаза были затуманены, а руки дрожали. — Это тело, что нашли в твоей сгоревшей машине, не принадлежит Джу. Сказал он, делая пару шагов к стене, включая свет. — Не понял. Что ты хочешь этим сказать? — от такой повести тот встал резко на ноги, поглядывая на друга, трет глаза рукавом рубашки, пытаясь разглядеть написанное. — То и значит, она жива. Труп обгоревший — это не Джу. Это другая девушка. Сехун прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди. — На ней были вещи Джу. То есть, кто-то специально надел вещи Джу на труп. Тогда где сама она? — не сводя глаз с друга. — Понятия не имею, дома она не появлялась, на камерах лишь видно, как она садилась в твою машину. На трассе камер нет, там пусто. Я проверил все выезды в аэропортах тем числом, все выезды автобусов и поездов. С ее именем никого не было. Она как сквозь землю провалилась, — выдохнув, потирая пальцем лоб. — Я должен её найти, моя Джу жива. Я знал. Сейчас же нанять частного детектива, — Пак был настолько счастлив новостью, не знал куда себя деть, вылетая из комнаты, пока рука не схватила его у входа и не остановила. — Остановись и не торопись. Успокойся, мы знаем, что она жива. Пойми одно, она не просто так пропала. Мы должны выяснить почему и что случилось тогда, на трассе. Сехун не хотел чтобы Пак торопился, мысль о том, что его женщина жива не давала ему покоя. Сехун был прав, стоило все выяснить и не торопить события. Они её найдут. Пак вышел из комнаты и ушел к себе. Сехун остался стоять у стены, открыв глаза и посмотрев на картины. 2 месяца назад. Сезон дождей не хотел заканчиваться, заливая Корею. Частые тайфуны, холодные ветра и проливные дожди. Один единственный день обошёлся тихим, холодным, спокойным дождем. Дернув тихо ручку двери, открывая дверь до боли знакомого дома. В доме было темно и пусто, ни души, будто тут никто и не живёт. Сердце билось бешено в груди то ли от страха, то ли от волнения. Зная, что никого дома нет. Чонгук проследил за всем, чтобы не спалиться, пробираясь незаметно, словно мышка. Юнги и Чонгук долго отговаривали ее, но та не слушала. Желая хоть глазком посмотреть на него. Безумно скучая каждый раз, рассматривая фото, где они были ещё счастливы. Юнги выяснил, что Пак уволил всех, в доме он обитал один, больше никого там не было, играя на руку Джу. « Я тихо, меня не заметят»: твердила в голове, пробравшись в дом. Тихо наступая на ступеньки, на второй этаж. — Я был уверен, что ты жива. Сказал Сехун, смотря в спину сзади, на лестнице. По телу побежали мурашки, а страх окатил, словно холодная вода. Медленно поворачиваясь и смотря на него, стягивая капюшон с головы, сжимая губы. — Сехун, я… — не зная, что сказать, оправдываться? Зачем? Ему явно было это не интересно. — Ты в порядке и ты жива. Я рад. Иди, он спит. Сехун развернулся и ушел, позволяя ей пройти в спальню к Паку. На часах 2 ночи, тихо открывая дверь в комнату. В комнате был полный хаус. Ее вещи были по всюду: на полу, на постели, на тумбочке — они были везде. Куча пустых бутылок, сам Пак лежал на постели, обнимая ее подушку. Тихо пройдя к нему, присев на постель, что промялась под ее весом. Аккуратно улеглась на постель рядом. От Пака веяло перегаром, мятая рубашка местами, в каких-то даже имелись пятна. Легкая щетина, ему она шла. Он был такой беспомощный, сильно исхудал, хотя всегда любил плотно покушать, не отказываясь от ее стряпни. Пак любил, когда Джу готовила, ему даже больше всего нравилась ее еда, чем-то, что готовила Мари. Каждый раз, целуя ручки Джу, говоря, какие они золотые у нее. Его ресницы вздрагивали во сне, губы шевелились, тихо бубня: «Джу». По телу бежал табун мурашек, пальцами касаясь светлых волос, убирая челку в сторону, мягко поглаживая по голове. Проведя ладошкой по лицу парня, большим пальцем поглаживая щеку. Слезы сами стекали по щекам, капая на постель. « Можно ли так сильно любить кого-то? Способен ли человек так сильно полюбить?». Слезы так и лились ручьем по румяным щекам. Пролежав так не долго, вставая с постели, времени было мало и ей пора покинуть дом. Руки Чанеля обхватили ее талию, прижимая к себе, от чего Джу напугалась и замерла, поглядывая на него. Чанель спал, обнимая ее за талию и прижимаясь к груди девушки, чуть ли не плача, бурчит. — Джу…не уходи… Мне не хватает тебя, пожалуйста… Останься… Не уходи…я больше так не могу. От каждого слова Пака слезы только накатывали больше. Обнимая его крепче и прижимая к себе, целуя нежно в макушку. Тихо шепча ему: — Прекрати пить, Чанель. Алкоголь не приведёт ни к чему хорошему. Прекращай, ты сильный, ты у меня сильный. Скоро родится малыш, ты будешь счастлив. Стань счастливее ради меня. Пак лишь обнимал, тихо сопя. Целуя в макушку, аккуратно уложив на постель. Покинув комнату, медленно спускаясь по лестнице, где ее ждал Сехун, чтобы узнать правду про ее фальшивую смерть, где она была и что случилось. Куча вопросов, на которые могла дать ответы только она. — Я тебя не отпущу, пока ты не расскажешь мне, что произошло и почему ты пропала. Сехун перегородил ей дорогу, стоя у лестницы. — Сехун, так будет лучше, я не могу тебе всего пока рассказать. Пожалуйста, не выдавай меня, не говори Ёлю, что я жива. Я прошу тебя. Голубые глаза стали больше обычного, став щенячьими. Он вздохнул и, скрестив руки на груди, ожидал ответа. Как он мог отказать этим глазах? Конечно, он никогда её не выдаст, даже если его будут пытать. Понимая, что она делает это не просто так и у неё есть на это причины. Не собираясь ее сдавать, просто хотел лишь правды. — Джу… Не успел он договорить, как его сзади ударили по затылку, он упал на пол. Девушка успела поймать его, чтобы он не ударился головой об пол, придерживая. — Чонгук! Ты идиот совсем? Зачем ты его вырубил?! — девушка рычала на него. — Тебя долго не было, к тому же, я увидел, как он перегородил тебе дорогу и решил помочь. И Юнги-хён звонил, велел возвращаться срочно. Девушка придерживала парня, смотря злобно на собеседника. — Помоги его поднять и уложить на диван. Чонгук кивнул, молча подхватил парня на руки и понес к дивану, где аккуратно уложил его на него. Девушка положила под голову подушку. — Черт, ты так сильно его ударил, у него кровь. Надо обработать. Встав на ноги, пошла за аптечкой, пока ее не схватил за запястья Чон. — Ты с дуба рухнула? Совсем уже? Нам уходить надо! Чон был зол, он ее спас от занудливого парня, лежащего в отключке. А она собралась обработать ему раны. Ненормальная. — Я тебе сказала, я не уй..... Ааайщ, отпусти, Чонгук! Она не успела договорить, как он подхватил ее на руки и закинул на широкое плечо, нажав на наушник в ухе. — Юнги-хён, мы возвращаемся. — Отпусти меня, Чонгук! Мелкий засранец. Шёпотом ругалась она, тот не слушал, лишь тихо вынес ее из дома и вел на выход, у забора стояла тонированная иномарка, в которую он закинул Джу и они уехали, будто их и никогда не было тут.