– Кьяра значит "свет", ты знала?
Произносит полупьяная брюнетка, опрокидывая очередной бокал– Так... почему месяц? Почему не полная луна?
Людовика хотела бы сказать, что не знает. Но она знает слишком хорошо.– Потому что я не чувствую себя полной. Целой.
Без тебя. Особенно без тебя. Но Сторти никогда этого не скажет. Она не хочет терять подругу. Свою первую, единственную и настоящую подругу. Поэтому лишь делает очередной глоток алой жидкости, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей. Зеленоглазая вспоминает один из их первых деловых разговоров с Кьярой, когда они ещё работали на Саверио. Они обе установили правило: никогда не влюбляться ни в кого, кто связан с их тайной жизнью. Но обе облажались. В итоге они потеряли всë; и Фиоре, и Дамиано, и честь, и семью, и — возможно? — рассудок.– Просто не верится... Прошёл уже год...
Как бы невзначай, внезапно и отрешëнно говорит голубоглазая. И брюнетка поворачивается к подруге, встречаясь с той взглядом. В незабудковых озерцах Альтьери плещется что-то такое, что Людовика не способна разобрать. Она потеряла свои детские черты и обрела такие странные, новые, оставившие глубокий след на её лице, взрослые, отчего зеленоглазая затаила дыхание. Перед ней сидела уже не девочка-подросток, которая хотела испытать что-то новое в своей жизни и обрести себя. Перед ней сидела взрослая девушка, от которой веяло мрачной серьёзностью и от которой было просто невозможно оторвать свой взгляд. И тогда Людовика Сторти вспомнила другой разговор. С другим человеком, чьи слова оказали на неё не меньше влияния. Перед её отъездом во Францию, в напутствие, желая удачи в личной жизни, Фабио поведал ей об одном важном правиле: никогда не влюбляйся в друзей — слишком больно потом расставаться.– И правда... Прошёл уже год, но всё как будто было только вчера.
Согласилась Людо, опустив взгляд на свою парную с блондинкой татуировку на запястье, и коротко улыбнулась. Как будто вчера. Как будто и не было этих двух с половиной лет их дружбы. Иначе откуда такие мысли? Но её размышления прерывает Киа.– Какой же я "свет", когда вся моя жизнь — мрак, а внутри меня самой липкая, тягучая тьма.
Шепчет девушка, поднимая взгляд на звёзды, и у брюнетки перехватывает дыхание. Она наблюдает, как в глазах подруги отражаются тысячи светил, и не может не сказать, что это самая восхитительная картина, которую она когда-либо видела.– Не говори так. Ты прекрасна. И сияешь, словно самая яркая утренняя звезда. Ты... Ты сияешь для меня. Весь этот год во Франции ты была моей единственной музой... Моей единственной путеводной звездой... Ты была моим светом, что вёл меня к мечте. Так что не смей так о себе говорить. Ты — лучшее, что случилось в моей жизнь, и именно ты мой лучик света, который привёл меня домой.
Кьяра медленно повернула голову в сторону зеленоглазой и не смогла сдержать слёз.– Я люблю тебя, Людо. Больше всего на свете.
И ещё никогда прежде эти слова не звучали так по-особенному. Людовика бросает свой бокал, вспоминая первый звонок матери из колонии, когда она только-только оказалась за границей. Смеясь, Симонетта сказала ей: не вляпывайся в неприятности, тебе это запрещено. Вот только поздно. Она уже. Она погрязла так глубоко, что уже не способна выбраться. И, кажется, уже очень давно. Поэтому девушка наклоняется к подруге, охватывая ладонями лицо той, и целует её. Сторти целует Кьяру нежно, боясь спугнуть, вот только блондинка не боится. Поэтому Альтьери отвечает ей вдвойне. Пылко. Страстно. Нетерпеливо. Этот голодный, столь опьяняющий поцелуй сводит с ума их обеих, и сердца девочек начинают биться в унисон, когда они теряют контроль. В этой части города за полночь не бывает уже никого. Поэтому они так и полюбили это место. И именно поэтому им сейчас было настолько всё равно, увидит ли их кто-то, когда их единственными зрителями были только звёзды. Когда, обнявшись, девушки легли на покрывало, подняв глаза на ночное небо, они обе, как никогда прежде, наконец-то чувствовали себя счастливыми. Переплетая пальцы, голубоглазая признаётся.– Мне так тебя не хватало все эти месяцы. И вот ты скоро вновь уедешь... Что мне останется до твоего следующего приезда?
Примостив макушку на плече подруги, Людо крепче сжимает ладонь блондинки и поднимает другую ладонь вверх.– Видишь те две звезды?
– М? Где?
Брюнетка пальцем обводит определённый участок на звёздном полотне и конкретизирует.– Вот эти две. Самые яркие. Одна побольше, другая поменьше.
– Да! Вижу!
Сторти придвигается поближе к подруге и целует её в лоб.– Когда мы будем поодаль друг от друга, давай всегда будем смотреть на этих двух жемчужных красавиц? Так мы будем знать, что мы обе смотрим на одно и то же, а значит, мы почти рядом...
– Ты такая сентиментальная.
Хихикает Киа, обнимая подругу второй рукой, а после кивает головой, соглашаясь с предложением. Затем она резко подрывается с места и садится по-турецки, широко улыбаясь. Хаос пьяных мыслей Альтьери всегда веселил зеленоглазую, поэтому она многозначительно посмотрела на девушку, приподняв бровь.– Что?
– Как думаешь, а звёзды знают, что мы наблюдаем за ними?
Впрочем, Людовика пьяна не меньше, поэтому выдаёт несуразицу не менее странную, чем у её подруги.– Очень сомневаюсь. Ты же ведь не обращала внимание на то, что я наблюдала за тобой в школе ещё до нашего знакомства?
– Ты... чего?
– Звезда спорта Кьяра Альтьери своей святостью в своё время очень привлекла внимание горшка-Людовики-Сторти.
Забавно хлопая ресницами, Кьяра удивлённо уставилась на брюнетку. Но через пару мгновений обе разразились хохотом. Скопировав позу светловолосой, зеленоглазая искренне улыбнулась с густым румянцем на щеках, как будто она ребëнок, которого застукали с поличным. И, вероятно, дело тут не в количестве выпитого алкоголя. Вдруг Альтьери резко осенило, и, наклонившись к девушке, она просит её том, о чём тоже довольно давно любопытствовала.– Скажи что-нибудь красивое на французском.
Закатив глаза и пихнув ту в плечо, Людо задумалась. Но заметив, с каким предвкушением и огнём в глазах на неё смотрит Киа, она выпалила первое, что пришло ей в голову.– Vous serez toujours mon étoile et je serai votre observateur².
Начиная сиять от восторга ещё сильнее, голубоглазая моментально задаёт логичный вопрос.– И?! Что это значит?!
Долго глядя на взволнованную блондинку, Сторти наклоняется и дарит мимолëтный поцелуй.– Что я всегда буду любить тебя.