Writober

      Бертрам терпеливо и доходчиво, как не бывало даже с собственными детьми, рассказывал о грядущих переменах в Эпинэ самому герцогу Эпинэ. Анри-Гийом в свое время вызывал много эмоций, но никогда – сочувствие. В случае с Робером, стариком в молодом теле, вежливое и искреннее сочувствие шло вперед всего остального. Граф Валмон слышал, что его настроения отчасти разделяют и алаты.       — И в связи с тем, что вам повезло граничить с Алатом, существует возможность наладить в перспективе и экспорт, — закончил очередной свой монолог о стабилизации экономической ситуации в Эпинэ Бертрам.       Герцог, ожидаемо, был немного сбит с толку и задумчив. Марсель как-то упоминал, что все, кто встречает этого Эпинэ, начинают питать к нему нежные чувства. С каждой секундой Валмон убеждался в правдивости этого тезиса все больше. И Валмоны не могут не любить щенков, особенно побитых.       — Почему вы… — наконец подал голос Эпинэ. — А впрочем, забудьте!       — Нельзя забыть то, чего не знал.       — Это был глупый вопрос.       — Самый глупый вопрос – незаданный, — граф Валмон привычно покрутил трость в руках.       Создатель, пошли Эпинэ достойную герцогиню, что хоть отчасти сможет забрать у герцога груз, который тот сам на себя по глупости и взвалил.       — Почему же?       — Потому что невозможно получить ответ на вопрос, который не задан.       — Некоторые ответы все равно не хочется получать, — Эпинэ махнул рукой и, понадеялся Бертрам, пошел отдыхать.