Размышление у парадного подъезда

      Сумерки медленно и монотонно, словно тягучая карамель, опускались на шумный город, заставляя расходится по домам уставших за тяжёлый рабочий день жителей. На основном шоссе снова образовалась пробка, растянувшаяся на пару километров. И звуки клаксона нетерпеливых водителей, раздражающей, но привычной мелодией разносились на несколько кварталов. Высунувшись из окна, заботливые матери звали загулявшихся детей домой ужинать. Небо выглядело словно холст с разбрызганной ярко-оранжевой краской, переходящей в тускло-голубой. Последние лучи заходящего солнца, почти спрятавшегося за многоэтажками, успевали отразиться сверкающей полосой в окнах верхних этажей, прежде чем оставить это место на долгую осеннюю ночь. Ветер трепал верхушки тополей с редкими жёлтыми листьями, падающими на сырую землю, покрывая её цветным ковром. Шумная компания подростков с гоготанием зашла в подъезд, оглушительно захлопнув дверь. Пожилая дама вместе со своим озорным шарпеем удалилась в компании мужчины одетого в потертый коричневый пиджак. Дворник устало крякнул, махнул рукой на оставшиеся кучи листьев, и, захватив свою верную метлу, направился к зеленной двери подвала. Только Танька осталась сидеть возле подъезда на скамейке с облупившийся краской. Вытащив из кармана куртки мобильный телефон, девочка посмотрела на время. - Семь. – Прошептала она, убирая телефон обратно. – Что ж, подождём... А может, он домой только в девять придёт? Если вообще явится. Следователи работают без выходных и практически живут на работе, когда попадается особо заковыристое дело. Иначе начальство голову откусит. Несмотря на то, что оборотень тут как раз-таки майор. Ах, простите. Подполковник. Теперь мы очень важные. Хотя всё же ему больше шло звание майор. Сразу в голове вырисовывался образ этакого нахального сыщика, ругающегося на “обозревших федералов”, лезущих в его дело. Но, по правде говоря, с повышением Вовкулака не стал ни менее наглым, ни больше любить вмешательство в его дела. Однако, к их троице хотя бы относился более или менее терпимо. До того момента, когда они начинали лезть на рожон. Прямо как на острове… Несмотря на то, что по большей части именно он был виноват. Не отмалчивался бы и тщательней проверял ради кого это его ребёнок собирается устраивать драки с пернатыми соседями, глядишь бы и ничего страшного не случилось. Зато с Иркой теперь всё в порядке. Да и парни будут проверять, не из представителей ли земноводных их новая пассия, прежде чем мечтать о семейной жизни. Танька ухмыльнулась, вспоминая как гоняла жабу-телеведущую по святилищу. Нет, он совсем не поменялся. Когда нужно, он суровый следователь с многолетним стажем работы, когда ответственный вожак стаи Наднепрянских оборотней, а когда… А когда в шутку жалуется на корыстных ведьм не уважающие взрослых и напоминающих каждый раз про то, как он всего лишь выполняя свою работу получил за это честно заработанные деньги. Несмотря на то, что эти деньги первым пообещали именно им. “Да прекрати ты. Сама уже давно его простила. И обижаться на такое, глупо. Самой не надоело об этом вспоминать?” - дала себе ментальную затрещину девочка. Но глаза у него в эти моменты такие… С серьёзным видом вещает, а сам внутренне смеётся. Даже у самой губы в улыбку складываются. Вот чертяка. Порой кажется, что специально себя так ведёт, чтобы подразнить её. И работает же. В окнах один за другим начали зажигаться огоньки. Только сейчас девочка осознала, насколько сильно стало темно. Небо – покрывало с рассыпавшимися по нему осколками-звездами. Луна еле видным кусочком выглядывает из-за крыши здания, поднимаясь на небосвод. Изо рта прозрачным облачком вырвался пар. Танька не чувствовала холода. То ли из-за того, что слишком глубоко окунулась в океан мыслей, то ли из-за использования интуитивной магии. Хорошо, порой, быть ведьмой - не подхватишь воспаление лёгких. Ведьма снова достала телефон. Скоро восемь. Благо, родители думают, что она у Ирки. А бабка Ирки думает, что та у Таньки. Последние пару недель подруга всё сильнее увлекалась новым для себя чувством. Вместе с Рудым. Через несколько дней после того как они разобрались с Костеем и его группировкой, парень решил пригласить Ирку прогуляться. Просто так, да и ведьме-хозяйке нужно было отдохнуть от недавних приключений. “Надеюсь, у них наконец-то случился первый поцелуй” - мысленно пожелала Танька. Пусть хотя бы кто-нибудь из нас двоих будет счастлива. Девочка подняла голову и задумчиво посмотрела на темные проемы окон в квартире Вовкулаки. Когда же этот волчара явится? Хоть бы в ближайший час… А с чего бы ему это делать? Он её не ждёт, это Таньке нужно с ним увидеться. Для того чтобы… Чтобы что? Поговорить. А о чём? Ведьма смахнула упавшую на глаза светлую челку. Не будем врать себе: для того, чтобы просто с ним увидеться. Казалось бы, всего три недели прошло, но… Вдалеке запищала сигнализация машины. Тут же взвыла чья-то собака, за которой повторили все ближайшие псы в округе. Открылась окно, и мужской голос в грубой форме пояснил свою позицию по поводу этого несанкционированного концерта. А глаза у него янтарные с жёлтым отливом. Тёплые… Но чаще, грустные и колкие, поистине волчьи. Порой смотришь, такая тоска за сердце берёт, хочется самому горестно взвыть. Но и одновременно возникает желание смотреть в них, не отрываясь. Словно загипнотизированный зверёк перед намеревавшемся сделать бросок удавом. Наблюдать, как меняется настроение. Как губы растягиваться в усмешку обнажая не человеческие клыки. Он пахнет одеколоном, свежим кофе и чем-то домашним, родным. Чем-то, о чем помнишь на краю сознания, всё время не успевая ухватиться за мысль, что же это такое. А ещё руки. Мужские, большие по сравнению с её ладошками, покрытые старыми белесыми рубцами. Она никогда не сможет взять его за руку. Никогда не сможет свободно обнять, утыкаясь лицом в его широкую грудь и вдыхая такой манящий запах. Потому что это неправильно. Такое не может произойти. В горле образовался ком, мешающий сделать вдох. У них слишком большая разница в возрасте. Он не воспринимает её серьёзно. Она ребёнок. В уголках глаз неприятно защипало. Она должна молчать. Она ведь не хочет всё испортить? Сделать всё только хуже? Сделать себе ещё больней? Значит, она должна затолкать свои чувства глубоко-глубоко внутрь, чтобы никто и никогда о них не узнал. Если только… Танька сделала судорожный вдох. По щеке всё же скатилась слеза, но ведьма тут же вытерла её рукавом. Да, она должна молчать, но до определённого времени. Просто нужно подождать. Она будет совершеннолетней и тогда… Таня резким рывком встала со скамьи. И если чувства не пройдут… Руки непроизвольно сжались в кулаки. Она будет уже не ребёнок. Тогда, можно будет и признаться. Да, она даже готова в тот же день, когда ей исполниться восемнадцать, заявиться к нему в квартиру. И даже если откажет… Ну и ладно! Этот груз свалиться с её плеч, и пусть будет больно, Танька будет свободна. Хлопнула подъездная дверь. Мужчина прошел мимо даже не повернув голову в сторону странной девочки смотрящий куда-то в даль. “Это будет правильно,” - с некоторым облегчением подумала ведьма. Обернувшись, девочка уже хотела идти домой, в кафе, куда угодно, лишь бы не оставаться здесь. Это было ошибкой приходить сюда, даже без плана о чём они будут… Ментовской Вовкулака вынырнул из-за угла, расслабленной походкой идя по знакомой дороге, тихо напевая себе под нос незамысловатый мотив. Боковым зрением мужчина заметил неподвижно стоящую девочку во все глаза смотрящее на него, замедлил шаг и растерянно посмотрел на ведьму. Что же… Раз гора сама пришла к Магомеду… - Подполковник, здравствуйте! А я вас тут жду… - Нервно улыбнувшись, Танька сделала шаг навстречу оборотню. До ужаса захотелось горячего чая.