Оne day

      За стойкой из тёмно-красного дерева сидел юноша подперев щеку, взгляд его был устремлён в окно. Тот сонно разглядывал стекающие по прозрачному стеклу крупные дождинки, прохожих, которые спешили домой, слушал пение дождя, чувствовал прохладу из приоткрытого окна уходя в дремоту. Лёгкий джаз играл так тихо, еле слышно. В кофейне пахло свежей выпечкой, молотым кофе, ароматные сорта чая ласкали обонятельные рецепторы. Это местечко напоминало уютный домик в лесу, растения, интерьер и декор дополняли картину целиком, создавая тайный уголок для души. Ни одного посетителя, было пусто, даже как-то одиноко. В такое время гость – редкость. Вечером все спешат по своим домам в поисках покоя, жаждут горячий ужин, пылких объятий на диване, нежных поцелуев. Да, осень именно то время, когда этого хочется больше всего. Когда хочется любить, и быть любимым в ответ. Хочется быть важным, нужным. Встав с места Чимин медленно направился к входной двери, чтобы закрыть её, и, наконец-то перевернуть табличку «Открыто» на «Закрыто». Негодник, папа будет ругаться, ведь до конца рабочего дня ещё пятнадцать минут. Витая в своих мыслях он тянет руку к табличке, но дверь резко открывается, они оказываются почти нос к носу с гостем, последним на сегодня, последним на всю жизнь. Злато-карий взгляд заставил замереть затаив дыхание, слишком неожиданно, неловко. Придя в чувства Пак пригласил незнакомца войти жестом руки, пробормотал под нос «– Добро пожаловать!». Пройдя внутрь посетитель плюхнулся за первый столик ставя свой кожаный портфель на соседний стул, достал из кармана платочек и стал аккуратно промакивать им лицо, недовольно ворчал, тяжело вздыхал. Хоть внутри и было тепло, но холодное влажное пальто неприятно тяжелило тело. Мужчина обвёл глазами помещение в поисках вешалки, отметил, что уже один. Цель нашлась на удивление быстро, однако преградой стал юноша, который появился буквально из ниоткуда как ему показалось. Чимин поставил горячий кофе на столик вместе с каким-то незамысловатым пирожным. Подняв карий взгляд незнакомец прочистил горло, а затем сказал: – Я не заказывал, вы ошиблись, – звучало холодно, даже строго, в глазах читалось непонимание происходящего. – Да, вы не заказывали, это за счёт заведения, надеюсь вам придётся по вкусу – мягкий голос ударился о перепонки сидящего заставляя перестать хмурить брови. Стало как-то неловко от собственного поведения, наверное, это прозвучало грубо. – Позвольте забрать ваше мокрое пальто, я повешу его в тёплую комнату, чтобы оно высохло, – юноша протянул руку, та немного дрожала. Волнение? Неизвестно… – Благодарю вас, – отдав пальто гость отпил терпкий кофе, тепло накрыло приятной волной. – Вкусно, – расплылся в довольной улыбке, – что это за сорт? – Это Робуста, наслаждайтесь, – уголки губ поплыли вверх, после Пак развернулся и направился в сторону служебного помещения, но остановился на пол пути. – Мы должны закрыться, – посмотрел на наручные часы, – через три минуты, но вы можете остаться пока не пройдёт дождь. Если заскучаете, то возьмите книжку с полки в уголке для чтения, – не дожидаясь ответа от мужчины он ушёл, странное чувство, может простыл, может поехал рассудком. От чего-то так волнительно. Повесив пальто на плечики Чимин зафиксировал его на крючке, где они сушили пледы и скатерти. В голове гуляли абстрактные мысли, с лица не пропадала глупая улыбка. Незнакомец был прекрасен, как бы он это не отрицал. Бледновато-фарфоровая кожа, лёгкий румянец, и глаза. Глаза глубокие как Марианская впадина, в которых он утонул. Черт, просто кто-то слишком давно не ходил на свидания, вот и все. Глупо попытался оправдать сам себя в голове. Переделав все дела на кухне он вышел в зал, пробежавшись взглядом заметил, что мужчина сменил локацию, и уже сидел в мягком кресле рядом с книжным шкафом держа в руках книгу в темно синем переплёте. Не решившись подойти к нему Чимин зашёл за стойку, принялся писать что-то в тетради, и считать кассу за день. Пересчитывал он её раза четыре, постоянно сбивался чертыхаясь себе под нос, это ему не свойственно, совсем. Втянув воздух носом прикрыл глаза, наверное, это усталость, сон вылечит его рассеянность, так ему думалось до тех пор, пока рядом со стойкой не оказался незнакомец. Опираясь на неё немного навалился, чтобы увидеть сотрудника. С секунду помолчав решается нарушать тишину, чем пугает мальчонку. – Спасибо вам за доброту, дождь прошёл, да и не хочу я вас более задерживать своим присутствием, – видит, как от неожиданности вздрагивает паренёк, затем аккуратно голову поднимает, и смотрит прямо в глаза от чего Мин непроизвольно сглатывает. – А… Да не за что, – скомкано произносит парень поднимаясь с места, – сейчас принесу ваше пальто, секунду, – выбегая из-за стойки направляется в служебное помещение. Мужчина только устало улыбается провожая взглядом убегающего сотрудника. Когда тот скрылся Юнги положил на стол купюру в пятьдесят тысяч вон, и свою визитку. Зачем и сам не знает, но, что-то внутри подсказывало ему, что он поступает правильно. Пару мгновений и вот он получает своё шерстяное пальто, которое от чего-то пахло цветами лаванды, оно ещё было тёплым после сушки. Еле заметно улыбнувшись Мин надел его. – Спасибо вам ещё раз, хорошего вечера Чимин-щи, – кивнув напоследок закрыл за собой дверь в кофейню так и не услышав, что ему ответили. – Вам тоже, до свидания, – Чимин только мял края фартука, пытаясь подавить глупую улыбочку. – Откуда вы знаете моё, – затем посмотрел на свой бейджик и усмехнулся, – ну да, вот откуда. Постояв так ещё немного направился в сторону двери, перевернул табличку, и закрыл её на замок. Мыслей поток, лавина, цунами. Почему? Кто бы знал ответ на этот вопрос. Зайдя за стойку Чимин устало захлопнул тетрадь с подсчётом кассы, рядом лежала купюра, а на ней визитка с надписью «Мин Юнги, адвокатское агентство», Пак только усмехнулся поджимая пухлые обветренные губы. – Значит Мин Юнги, что ж… – глубже вдыхая прикрывает глаза поднося кусочек картона к лицу, от визитки вкусно пахло мужским парфюмом из-за чего улыбка поплыла, за лучилась на лице до боли в щеках. – До встречи, прекрасный незнакомец, – прошептал себе под нос. Этот осенний вечер в будущем станет чем-то особенным в их жизни, напишет новую историю в судьбах, станет ключевым моментом в их сказке. Все, что происходит с человеком не является случайностью, это череда событий, нить, сплетённая задолго до нас и нашего рождения. Нить, связывающая людей, судьбы, сердца и жизнь воедино.       С той судьбоносной встречи прошёл месяц, казалось бы «Забудь все это, живи дальше!», но образ незнакомца каждый раз стоял перед глазами. Он пришёл под шумные звуки дождя, навёл беспорядок в его голове и пропал как мираж. Чимин помнит до сих пор те губы, взгляд похожий на гречишный мёд, пушистые черные ресницы и россыпь родинок на лице. Черт бы побрал этого Мин Юнги думает студент, когда в очередной раз обжигается кипятком при варке кофе. Октябрь выдался тёплым, солнечным, в отличии от серого и унылого Сентября. Листва горела, отдавала пышущим жаром от лучей небесного светила, слепила прохожих, а лёгкий ветер колыхал кроны деревьев создавая ощущение пляшущего огня в небесах. В очередной раз вынося поднос с чайничком и чашками на улицу для гостей, что уютно устроились за столиком, Чимин отвлёкся, всего на миг. Засмотрелся на голубое небо, плывущие облака. Секунда, содержимое опаляет грудь, неприятно липнет, затем посуда с гулким звуком разбивается об асфальт разлетаясь на мелкие кусочки. Напуганный взгляд прохожего, с которым столкнулся Пак был знаком, он бы ни за что не спутал его. Чёртов Мин Юнги появившийся из неоткуда, отец убьёт сына за новый сервиз. Быстро собрав осколки паренёк направился в сторону подсобного помещения что-то нечленораздельное ворча себе под нос, сейчас он очень походил на старого дедка. Выйдя на задний двор Чим быстро поднялся по железной лестнице на второй этаж, открыл дверь ключом и вошёл внутрь дома. Пройдя в комнату стал аккуратно стаскивать мокрую одежду, та неприятно липла и тёрла место ожога. Краем глаза зацепил своё отражение в зеркале, рассматривал себя, красноватую кожу. Холод спрея приятно подмораживал дерму, неприятные ощущения с лёгкой пульсацией и покалыванием начали пропадать. Как на зло в памяти всплыл виноватый взгляд с ноткой беспокойства. Чертыхаясь который раз за день он натягивает свободный свитер, выходит из дома закрывая за собой дверь, бежит обратно в зал, ведь его там ждут посетители. От чего потряхивает изнутри. Почему? Откуда это волнение Пак не знал. Ладно, знал, просто признаваться себе в этом не хотел. Возвращаться обратно не было желания, хотелось спрятаться в своей комнате под одеялом, а не вот это вот все. Мысленно успокоившись Чимин взял себя в руки, правда не на долго. Главный зал был наполнен гостями, они выглядели расслабленными и довольными. Играл все тот же лёгкий джаз, был тот же приятный запах свежей выпечки, тот же аромат кофе, и тот же Мин мать его Юнги, что мило попивал кофе и общался с его отцом. На ватных ногах он все же решается подойти, ладони предательски начинают потеть. Делает вид, что не замечает мужчину в отглаженном костюме, и обращается к отцу: – Пап, ты заказ отдал тем дамам, что сидят возле окна? – получив одобрительный кивок он разворачивается в сторону кухни, но чувствует, как краешек его свитера за что-то зацепился, этим что-то была рука Юнги. Тот смотрел виновато, затем нарушил тишину: – Простите за испорченный сервиз, и, за то, что пострадали. Надеюсь вам не очень больно, – нежная улыбка украсила лицо, Пак бы соврал если бы сказал, что ничего в этот момент не почувствовал. Глупое сердце, вечно оно все портит. – Ах, ничего страшного. Вы в порядке, не задело? – пытаясь совладать с волнением начинает теребить края фартука. – Да, все хорошо, – осознав, что все ещё держит край свитера убирает руку, и как-то неловко чешет затылок. – Как я могу загладить свою вину? – Купите нам новый сервиз! – неожиданно даже для себя озвучил мысль, что гуляла в голове. – Чимин! – воскликнул отец. – Негодный мальчишка, это я тебя вот так вот воспитывал, ни стыда, ни совести! – распыляется родитель грозя пальцем. – Ну папа! – возмущается Пак. – Все хорошо, – прыснул в кулак, – не переживайте. В этом и моя вина есть, тем более, что мне совсем не сложно. С того инцидента прошла ровно неделя. Юнги сдержал своё слово, принёс чудный чайный сервиз который пришёлся по душе Паку старшему. Тот до безобразия любил дорогую посуду, и чем вычурнее она была, тем больше нравилась. Ну а Чимин просто был рад, что не получил нагоняй от отца. И, наверное, был рад тому, что увидел его вновь.       Всё живое готовилось ко сну. Дни и недели шли своим чередом, природа постепенно погружалась в долгожданную дремоту, ожидая наступления морозной, белоснежной зимы. Прохожие прятали свой нос в вязаный пушистый шарф ища тепло. Золотисто-багровая листва медленно кружила прежде чем коснуться холодного асфальта, она становилась прекрасным пёстрым ковром тихо шелестя под ногами людей. Солнце все раньше и раньше отправлялось на покой, полумрак обволакивал город, только жёлтые огни фонарей освещали тёмные улочки. Эта осень подарит Пак Чимину родственную душу, человека, что заставит его сердце биться быстрее. «Случайности не случайны, все давно решено за нас…» Мозолящий глаза Мин Юнги стал частым гостем в их уютной кофейне, на удивление он очень понравился Паку старшему. В свободные минутки они обсуждали политику, курс валют, новости и другую неинтересную ерунду для Чима. Последний недовольно фырчал, ведь вся работа автоматически перекладывалась на него из-за их занудного щебетания. Каждое его появление заставляло Пака нервничать. Каждый его взгляд, плавиться, сердце бешено заходиться до нехватки кислорода и лёгкого головокружения, «Чёртов адвокатишка» сквозь зубы цедил паренёк. Со временем у Мина получилось найти подход к вечно на него шипящему Чимину, правда непонятно для чего он его искал. Но, это уже и не столь важно, наверное. Кто бы из них мог подумать, что они будут сидеть друг напротив друга после закрытия кофейни, наслаждаться джазом, пить ароматный чай, есть свежеиспечённые отцом сладости и разговаривать, очень много, очень долго, допоздна. Темы находились самые разные, например, литература, Чиму она сильно нравилась. Кстати именно он предложил папе сделать уголок для чтения, не прогадал, это привлекло много клиентов. Ещё искусство, там он чувствовал себя рыбой в воде, Юнги очень нравилось слушать его рассуждения о той или иной картине, когда дело доходило до любимых вещей у Пака рот не закрывался. Иногда им казалось, что время спешит, отрывает друг от друга, заставляет расставаться вновь и вновь. С каждым таким вечером их общение становилось лучше, а дружеские отношения крепче. Пак перестал волноваться каждый раз при виде Юнги, ладони не потели, однако стрекочущее чувство в груди никуда исчезать не собиралось, наоборот, нарастало с каждым днём «Чёртов Мин Юнги». В очередной раз упаковывая по папиной просьбе киш с лососем и парочку пирожных Пак задумался, не заметил, когда подкрался хитрый лис, чьи глаза напоминали два зимних полумесяца. Юнги аккуратно облокотился на стойку, подпёр щеку и не отрывая взгляд смотрел на него. Смотрел как он аккуратно вяжет лену на коробочки предназначенные для него, на руки, пухлые пальчики, лицо с россыпью еле заметных веснушек и парочкой темных родинок, розоватые пухлые губы с обветренной кожицей, на него самого. Внутри отдавало приятным теплом, по которому скучало его чёрствое сердце. Навязчивая мысль сорвалась с губ, так тихо, еле слышно: – Прекрасен… – томно, с придыханием, звучало так мечтательно. – Что говоришь, Хён? – сделал вид, что не расслышал, врунишка. Посмотрев на Мина сердце ушло в пятки, и, кажется пропустило ударов десять. «Это он обо мне?» пронеслось в голове. В груди все сжалось, он испытал самое неописуемое чувство, почему-то было страшно и приятно? – Ничего такого, не бери в голову, ты закончил, – отмахнулся мужчина пытаясь отвлечь Чимина. – Мне просто пора, опаздываю на … На встречу, – наглая ложь. Никуда он не опаздывает. – О конечно, я закончил, – протянул картонные коробочки Мину держа за атласные ленты, руки дрожали, от глаз лиса это не скрылось. – Хорошего вечера, хён, – почему-то грустно улыбнулся мужчине напротив, кивнул головой. – И тебе, Чиминни… – так ласково и сладко отдалось в ушную раковину Пака, чёрт бы его побрал. Приняв коробочки подмигнул напоследок, затем перевернул табличку с «Открыто» на «Закрыто» толкнул дверь и вышел из кофейни. Этот инцидент выбил мальчишку из привычной колеи, сославшись на плохое самочувствие он оставил отца в кофейне одного. Поднявшись домой скинул уличную обувь, войдя в комнату плюхнулся спиной на кровать. Чимин лежал в темноте, сверлил потолок взглядом уже который час, и тяжко вздыхал, проклинал глупое сердце, что отбивало в грудной клетке чечётку, до сих пор, всё ещё. Как заезженная пластинка звучал бархатистый голос в голове «– Прекрасен…». Это же было адресовано ему, да? От осознания того, что это тот самый «Динь» становится дурно. Ведь он всего лишь студент, безнадёжно влюблённый в прекрасного незнакомца с лисьим взглядом, добрым сердцем, и обворожительной улыбкой.       За окном мрак, свет блёклых фонарей играет с ветками деревьев создавая причудливые тени, отражается через окно на стене в комнатке. Время давно перевалило за полночь, безмолвную тишину нарушало монотонное тиканье часов. Все нормальные люди давно досматривают десятый сон, тихо посапывают в пуховое одеяло, кутаются, чтобы не замёрзнуть. Чимин не все, ему не спится в эту безоблачную ночь. Тот только рассматривает стекло, что покрылось узорчатым инеем, думает обо всём, и ни о чем одновременно. Голова наполнена множеством мыслей о человеке укравшим его сердце без спроса, покорившем его самого. Мозговой штурм по ночам всё больше выводил из равновесия, мешал жить, недостаток сна плохо сказывался на его нервной системе. Не в силах больше терпеть эту «Заевшую пластинку» Пак скинул одеяло, встал с кровати и направился в коридор захватив с собой ключи от кофейни. На самом деле Чимину для счастья много не надо, кружечка чая, интересная книга и пара пирожных, всё, вот залог его спокойствия. Когда он читает, особо о земной жизни не думает, не до неё. Воображение рисует в голове то, что напечатано на белоснежных листах бумаги. Книга – лучший способ позабыть о серых и унылых буднях. Поудобнее устроившись на диванчике подкладывает подушку под поясницу, накрывает босые ноги махровым пледом. На столике стоит чашка с ромашковым чаем, блюдце с парочкой вупи-пай, а в руках «Пена дней». Казалось бы – вот он рай, но… Ему просто не сосредоточиться на том, что написано в книге. Чёртов Мин Юнги. Пак чувствует, как появляется ком в горле из-за обиды на самого себя, на то, что не может выбросить адвокатишку из головы. Психуя швыряет книгу на стол, лицо прикрывает ладонями шумно в них выдыхая. Как же его это раздражает. Сейчас очень хочется спрятаться под камень, стать медузой, только бы не думать. Затылком касаясь спинки дивана он обессилено смотрел на стеклянную люстру, потолочную плитку в кофейне. Делал это Чим до тех пор, пока не почувствовал вибрацию. Лениво вытаскивая телефон из кармана пижамных штанов Пак думал, что тот, кто ему звонит в такой час либо больной на голову человек, либо просто конченный. Не глядя на экран поднял трубку, услышав знакомый хрипловатый голос рука, что держала мобильный дрогнула. Его просили о встрече. Шумно сглотнув смог выдавить из себя только «Угу», затем сбросил звонок, его уже ждали на улице возле дома. Ноябрьская ночь прекрасна, холодна, темна. Черно-синее небо было усеяно звёздами, лунный свет освещал узенькие, пустые улочки. Шелестя сухой листвой шли двое, никто из них не проронил ни слова, только изредка, украдкой смотрели друг на друга. Слышно было только дыхание, и шуршание чиминовой куртки, которую тот проклинал за «Шрух-Шрух…». По ночам детские площадки пустуют, ведь ребятня давно смотрит разноцветные сны. Размеренные покачивания качели расслабляют, морозный воздух оседает в лёгких обжигая их. Пак прикрыл глаза наслаждаясь происходящим, изредка кидал взгляд на стоящего рядом Юнги, сейчас ему было спокойно, волнение ушло как по волшебству, однако внутри было неописуемое чувство сравнимое с эйфорией. В эту секунду, именно сейчас он был счастлив. Да, они все также молчали, но это никого не напрягало. Сейчас тишина – это то, в чем они нуждаются. А может и нет… – Хён, – прозвучало робко, – с чего ты вдруг это? – Это, это что? – продолжал аккуратно раскачивать качели держась за холодную цепь. – Я не ожидал, что ты вытащишь меня так поздно, – немного поёжился, замёрзли пальчики на руках. – Для меня это тоже было неожиданностью, – усмехнулся себе под нос, – просто не спалось, думал… – О чем? – с неподдельным интересом спросил юноша. Резко затормозил ногами качели, носком кроссовка стал вырисовывать на щебёнке какие причудливые узоры. – Это… Тебе честно или соврать? – как-то грустно прозвучало. – Сейчас бы сигаретку, – шумно выдохнул пряча руки в карманы пальто. – Хён… – немного сомневаясь все же говорит. – Конечно честно, зачем мне слушать твоё стариковское вранье! – широко улыбнулся смотря Мину прямо в глаза, внутри что-то настоятельно требовало спасаться бегством. Пак усердно отпинывал это чувство куда подальше. – Я думал… – еле слышно, шепча. – О чем? – в нетерпении заёрзал на качелях, так же тихо вопрошая. – Ни о чем, а о ком… – Мин говорил так будто бы собирался рассказать какой-то важный секрет. – Хорошо-хорошо, о ком, – в эту секунду любопытство отключило его мозг, интерес накрывал. Смотря на Юнги Пак расплылся в хитрой улыбке, но потом что-то кольнуло, в голове пронеслось «– А, о ком…». Губы поджимая он осёкся, взгляд опустил, захотелось обратно под камень. Словно ребёнок надул губы, делал вид, что кроссовки срочно нуждаются в его внимании. Юнги ничего не сказал, только присел на корточки напротив Чимина, аккуратно притянул за подбородок и поцеловал в краешек губ. Невесомо, еле ощутимо. Он почувствовал, как тот от неожиданности вздрогнул. В глазах читался страх, непонимание происходящего, смущение и что-то ещё… Неужели Мин совершил ошибку? Внутри всё сдавило, ему тоже было боязно. – Хён, ты… – хватает ртом воздух, словно рыба на суше, – я… – голос предательски задрожал, глаза защипало. – Я, Чиминни… – на выдохе целует вновь, ладонями обхватывает румяные щёчки притягивая ещё ближе. Сейчас Чимину кажется, что он вот-вот умрёт от переизбытка эмоций. Все это напоминало адский коктейль из ощущений, ты его выпиваешь, и сразу – нокдаун. Пака целовали так трепетно, аккуратно, нежно, от этого подкашивались ноги, хорошо, что он сидел. Хотелось просто раствориться в этих ощущениях. Губы, о которых он мечтал наконец принадлежат ему, мягкие, немного влажные, пахнущие ванилью и маслом макадамии. Тёплые руки, холодный носик, любимое лицо напротив. Да, все как во сне, почти, не спугнуть бы. Не чувствуя сопротивления Мин стал аккуратно вставать, но поцелуй не разрывал, наслаждался нежными слегка обветренными губами, чувствовать их было до безобразия приятно. Легкие касания постепенно стали превращаться в более страстный, слышный, мокрый поцелуй. Тяжело дыша друг другу в губы отрываться не хотелось ни на секунду, голова кругом, в животе трепет, сердце заходится бешеным стуком. Приоткрыв глаза Чимин видел, как над ним нависал Юнги, ощущал его ладони на своих горящих от стыда и наслаждения щеках, синеву ночного неба, та была украшена россыпью звёзд с бледно-голубой луной. Слышал биение сердец, звуки влажных поцелуев, шелест сухой листвы, что гонял ветер… Сидя на корточках Юнги положив голову на колени Чимина, обхватил за талию окольцевав её. Губы пульсировали, горели. А внутри пожар, плавящий хозяина изнутри. Опустив взгляд он обратил кое на что внимание, не удержавшись спросил: – Чиминни, – еле сдержал смешок, – это что, пижамные штаны? – Мин Юнги, – зарделся парень, – ты невыносим! – Так да, они? – продолжает подтрунивать над Паком. – Они… – обиженно дует губы, – вообще то я был дома, – врун, не признающийся в своём ночном дожоре, – а тут ты со своим «– Выходи, жду на улице». Напугал меня, я думал, что что-то случилось… – уже более спокойно произнёс, рукой гладил волосы мужчины, что пристроился у него на коленях. – Минни... Ты же знаешь, – любовно шепчет. – Да... Теперь знаю, – так же тихо отвечает, перебирая тёмные пряди пальцами.       Ночь – время для откровений, время, когда можно быть честным с самим собой, и с тем, кто дорог твоему сердцу. Судьба – сказка, придуманная человеком, волшебство в которое так хочется верить взрослым. Красная нить судьбы объединила их в тот дождливый день, подарила им новое «Завтра» вместе, навсегда.