Реквием одержимости

      Дождь. Вспышка грозы. Тело, словно в замедленной съёмке, оседает на пол. Мгновенно реагирую и подхватываю, наблюдая за тем, как жизнь медленно утекает, словно песок сквозь пальцы. Прекрасная в своей трагичности картина. Зрачок расширен и занимает почти всю радужку, глаза до последнего вглядываются в мое лицо, пытаясь, даже умирая, найти ответ на вопрос, известный лишь тебе. На лицо против воли вырвалась торжествующая ухмылка. Главное препятствие наконец-то устранено, а путь к достижению цели свободен. Больше никто не сможет мне помешать. Понимание этой простой истины наполняет мою душу ни с чем несравнимым ликованием.       Твои глаза расширились, даже в последние моменты жизни пытаясь найти доказательства неведомой теории. А секундой позже веки медленно опустились, скрывая за собой, потерявший всякую осмысленность взгляд.       Моя игра была прекрасна, после такого представления никто бы и не подумал, что я виновен, что я — Кира. Глупые, жалкие, безмозглые, несовершенные людишки тряслись в страхе за свою жизнь, не замечая главного. Им никогда не хватало интеллекта, чтобы понять очевидные вещи. Главный враг повержен, шах и мат. Теперь я — Бог нового мира! Я — Справедливость! Хочется безумно рассмеяться, захлебываясь собственным хохотом, окунаясь в бездну безумия с головой, так, чтобы сорвать голос, прочувствовать триумф каждой клеточкой своего смертного тела. Но в груди напротив холодно и пусто. Сердце размеренно бьется, исправно отчитываться секунды не хуже любого хронометра. Тук-тук, тук-тук… Вокруг мертвая тишина. Весь мир ослеп и оглох, выцвел, словно старая черно-белая фотография, с пожелтевшими краями, что годами пылится на чердаке в альбоме. Мысли путаются, пытаясь зацепиться хоть за что-то. И только давно уже никому не нужный орган отбивает свой неизменный ритм, перегоняя кровь по организму.       А нужны ли Богу чувства? Можно ли будучи Богом, остаться человеком? Бог смерти всемогущ, но душа — жалкий огрызок. Неполноценная пустышка, фальшивка! Да и есть ли у Богов душа? Как Рюк и другие Боги Смерти, пытающиеся играть в чувства, по старой человеческой привычке, но давно их потерявшие. Ими движет лишь скука, скука и воспоминания о своей человеческой личности. Боги ведут игру, пытаясь вновь и вновь вернуть утраченное и хоть как-то скрасить вечное существование. Они цепляются за нити любопытства, пытаются жить, но только существуют. Они просто мертвецы, что ходят по земле лишь по какой-то злой шутке судьбы, монстры в такой же уродливой оболочке. И эта оболочка прекрасно отражает их суть.Чувствовала ли Рем что-нибудь? Возможно, поэтому и прекратила влачить своё жалкое существование, освободилась, оборвав плёнку, заезженного и засмотренного до дыр фильма.       Прежде я стремился к этому. Была ли мне нужна эта всепоглощающая пустота и жалкие попытки уцепиться за остатки себя прошлого, разыгрывая человечность? Я стремился стать справедливостью, единственным законом этого мира. Стоило ли это того? Такова цена силы?       Ты знал, что умрешь, смирился с этим, признал поражение и довел партию до конца. Проиграв игру, выиграл. Остался человеком. Стоя там, на крыше, под проливным дождём, слыша колокола, ты чувствовал свою смерть. Они словно отпевали тебя, открывали дорогу в мир, откуда ни один не возвращался, и куда мне никогда не попасть. Прощаясь с жизнью, тогда ты склонил передо мной голову. Что это было? Покорность, смирение? Казалось, что ты отпускаешь мои грехи, и как некстати вспомнилась Библия, хотя я всегда был убежденным атеистом. «Раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его». Ты почти открыто показал, что я заигрался во всемогущество, но тогда я был слишком слеп, чтобы понять это.       Только сейчас, лёжа на ржавых холодных ступенях, в луже собственной крови, я понимаю, что ты обыграл меня. Твоё жалкое подобие, подражатель довел до логического конца твоё дело. Я проиграл уже в тот момент, когда записал первое имя в тетрадь, потеряв больше, чем приобрёл, предал себя, лишился своей сути, души.       Любил ли я? Скорее нет, это было нечто иное, непохожее на простую человеческую любовь. Ради любимого люди жертвуют жизнью, я же был готов убить, воткнув нож в спину. Люди дарят подарки и делают комплименты, я же плету паутину лжи, усложняя расследование. Люди обнимают, целуют, пытаясь выразить свою привязанность, а я жду когда ты оступишься, чтобы получить преимущество и одержать верх. При упоминании любимого у людей на душе теплеет, мою же душу окутывает могильный холод. Но, несмотря на это, я стремился к тебе всем своим искореженным естеством. Я сходил с ума, это была одержимость. Ты стал моей навязчивой идеей. Даже после смерти, приходил ко мне во сне каждый день и просто молча смотрел в глаза, и я видел там бездну. Ты сводил с ума. Растрепанные темные волосы, бледная, почти серая, кожа, залёгшие под глазами тени, неестественная худоба. Каждая деталь въедалась в память, оставляя на сердце множество уродливых рубцов. И я просыпался, в исступлении шепча твоё имя, и стараясь вновь провалиться в сон, чтобы увидеть ставшую родной сгорбленную фигуру, растянутую кофту, худую шею, бледные руки с сетью голубых вен, услышать биение твоего сердца, которое за это время уже стало неотъемлемой частью моих сновидений. Мы никогда не говорили, не касались друг друга, и я давно уже перестал различать сон и явь, с каждым разом всё глубже проваливаясь в эту кошмарную темноту. Скрип пера вырвал меня из мыслей, мой взгляд натолкнулся на склонившуюся надо мной костлявую фигуру. Лицо бога смерти пересекала уродливая ухмылка, но в его глазах застыла все та же пустота. Жалкий ошмёток человека, что давно уже сгнил под каменным надгробием. Но в этот раз псевдобог славно повеселился, развеяв свою скуку.       Даже перед смертью это навязчивое видение не оставило меня. Ледяные губы впервые разомкнулись и прошептали что-то, однако звук растворился, так и не разрушив эту могильную тишину. Послание не достигло адресата. Но мне и не надо слышать, я понимаю без слов. На, казалось бы, навечно застывшем, безэмоциональном лице появляется мимолётная улыбка, и призрак исчезает, растворяясь в солнечных лучах. Грань между сном и явью разлетается оглушительно звенящими осколками. Звуки и краски возвращаются в мир, воздух кажется невыносимо сладким, а каждый вздох обжигает лёгкие изнутри, в груди разгорается пожар и я впервые чувствую себя цельным. Пустота не пропала, но уже не грозится затянуть с головой, безумие отступило. Сердце бьется все также ровно, отмеряя последние секунды с безжалостной точностью. Человек становится самим собой только перед лицом смерти.       Сознание медленно затухает, а в голове набатом отдаются вопросы. Увижу ли я тебя вновь? Смогу переродиться? Сохранить себя? Снова сыграть и проиграть. L…