Мне некуда идти

-Мне некуда идти. -Можешь прийти ко мне. Первый месяц зимы, первый и как будто последний. Очередная оплошность, в очередной раз сама виновата, сама не подумала и вот теперь гуляй, Вася. Идти было правда некуда, а не идти совсем никуда — не хотелось. Не хотелось навязываться, мешать, смущать, заставлять думать. Но в то же время перспектива сидеть пять часов в теплой квартире и приятной компании привлекала куда больше обшарпанного института. Спросив совета у звезд, подруг, волхвов и прочей нечисти, было решено идти. В конце концов, он сам предложил. 7:30 утра. Ну за что так рано? Пятиминутный спор с собственной совестью и сразу проигрыш. Встала, умылась, влила в себя кружку кофе без сахара. Из шкафа выпала рубашка, не самая лучшая, но и повода не было, чтобы долго выбирать. Попытка взять реванш у совести успехом не увенчалась. Собрала сумку, вышла из дома, проснулась. Мир казался совершенно непривычным в такую рань, все куда-то спешили и толкались. Зима все еще отказывала в визите, шел мелкий и противный дождь, она материлась. Меховые сапожки, купленные так не кстати, были давно насквозь сырыми. Преодолев лужи, грязь и собственную лень, она наконец дошла. Дошла до нужного дома, но не до нужной квартиры. Звонила в домофон, но никто не ответил. Оставалось лишь ждать чудес. Одно из них выплыло из-за угла. -А я тебя встречать пошел. -Мимо. До квартиры шли под ее возмущения и его смех. Щелк, поворот ключа и дверь распахнута им навстречу. Дома пахло уютом и теплом, огоньки и мишура на елке добавляли атмосферы праздника. Неторопливое подмигивание гирлянды на окнах действовало, как снотворное, даже музыка из колонки играла чуть слышно. Никто не рискнул нарушить этот установленный покой. Сонная и голодная она нашла свободный стул в уголке и попросила кофе. Он был приготовлен в одно мгновенье и подан с целой коробкой шоколадных конфет. Первый глоток разлился чувством того, что ей здесь рады, второй, чувством какого-то пугающего спокойствия. -Я, кстати, наверху живу. Пойдем, покажу. Кровать. Большая кровать. Первое, что ей бросилось в глаза. Мысли о том, что можно приложить свою сонную душу куда-то кроме стула, манили, как никогда раньше. -Нужно держать себя в руках, нельзя ложиться в постель к парню вот так сразу. Даже если самого парня там не окажется. Рядом оказалась еще одна комната и еще одна кровать, еще больше. Осмотрев второй этаж, они отправились допивать свой кофе. -Знаешь, чем угощу? -Если я выпью, то точно усну. -Ну и спи, я все равно сейчас занят буду. Пробуй и иди наверх, я потом разбужу. Отказывать было бы не вежливо, да и не очень-то и хотелось. Вино оказалось невероятно вкусным и невероятно крепким. Глупая, какая она глупая, пить на пустой желудок, как опрометчиво. Но было поздно что-то менять, вино выпито, шоколад съеден, а голову все туже окутывал кокон усталости. Было решено вернуться наверх и принять предложение на сон. Коснувшись подушки головой, она тут же провалилась сквозь сознание. -Вставай. Нам скоро идти. Самочувствие в разы улучшилось, но вставать с теплой постели совсем не хотелось. Накинув на голову одеяло, она объявила забастовку. -Ладно, понял, пойдем через час. Все равно там делать особо нечего, успеем. Ты не против, если я сниму кофту, а то жарко. -Нет, конечно, делай, что хочешь. *-Зря. Очень зря. Глупая девочка, ты правда думаешь, что не будешь на него смотреть? Правда считаешь, что окончательно протрезвела?* Он сидел рядом и не обращал внимания на ее испепеляющий взгляд. Она все еще была пьяна. В голове дурман, то ли от алкоголя, то ли от еще не до конца ушедшей дремоты, то ли от его голой спины. Такая теплая, такая, кажется, родная и такая манящая. *-Стоп, какая еще спина, зачем ты вообще на нее смотришь? -А звезды не соврали, сказали, что я встречу очаровательного мужчину. -Прошу прекратить и протрезветь. -Ваша просьба была отклонена модераторами, с вами свяжутся позже. -Очень смешно.* Очередной проигрыш совести. Ее или ей? Пока она смотрела на его плечи, по ее пробежали мурашки. Порция недосыпа ударила по организму ознобом, стало очень холодно и неуютно. -Как тебе не холодно? Я сижу в одежде и мерзну, а ты еще и разделся. -Могу кофту дать. Не дожидаясь ответа, он сходил за кофтой и накинул на ее плечи. -Посиди рядом, от тебя теплее будет. И расскажи мне что-нибудь, а то я снова усну. -Что тебе рассказать? -Что угодно. И он что-то рассказывал. Наверное. По правде говоря, она его мало слушала, ей было просто хорошо и спокойно от его голоса. Поддавшись своим чувствам, она положила голову ему на плечо. Оно действительно было очень теплым и нежным. Непроизвольно она потерлась об него щекой. Он усмехнулся. -Что ты делаешь? -М? -Не важно. Согрелась? -Да, все хорошо. Можешь забрать кофту. Она сняла ее со своих плеч и попыталась надеть на его, для этого пришлось оказаться строго напротив. Перекинув кофту за спину, ее руки оказались на его плечах так, будто им требовалось танцевать вальс. Она очертила незримую линию от его лица вниз по выпирающим ключицам, скользя по груди, и остановившись где-то в районе ремня. Вновь подняла глаза. Обнаружила, что на той линии, которую она только что начертила взглядом, пробежали мурашки. Ее пальцы читали их, как шрифт Брайля. Попытка заглянуть в глаза. Поражение. И оглушающая тишина вокруг. Он позволил себе убрать с ее лица упавшую прядь волос. Заглянул в глаза. Теперь это его поражение. Придвинувшись к ней еще ближе, чем это казалось возможным, он почувствовал ее запах, услышал ее дыхание, увидел ее пульс. Он приблизился к ней так, будто хотел рассказать самую страшную тайну на свете. -Что ты творишь? Он прошептал эту фразу в одно слово, еле слышно. Его дыхание колыхнуло ту самую прядь, а губы почти неощутимо коснулись шеи. Провалившись в какой-то транс, они изучали каждую клеточку кожи друг друга. Ее руки все еще скользили по его оголенному торсу, медленно спускаясь к ремню. Она остановилась, не уверенная в своих действиях. Сняв с нее рубашку, он дал явно понять, что они оба этого хотят. Она подалась вперед, чтобы поцеловать. Он прильнул к ней всем телом, жадно впиваясь в губы и будто смешиваясь с ней. Ее рука расстегнула ремень и оказалась на самой горячей части его не менее горячего тела. Движение вверх, движение вниз, стон сквозь поцелуй. С трудом он оторвался от ее губ, но целовать не прекратил. Осыпая поцелуями шею, ключицы, грудь, плавно опустился к бедрам. Одним движением стащил джинсы и провел рукой от лодыжки вверх, остановившись у самого края. Очертил края трусиков, как бы дразнясь. Она хотела снять их, чтобы он не медлил, но это было плохой идеей. -Кто тебе разрешал? Знаешь, что бывает с теми, кто не слушается? Одной рукой он удержал ее за горло, другую запустил под кружево. Там было очень горячо и влажно, его пальцы скользнули внутрь и она застонала. Стон был сдавлен крепкой рукой, лежащей на горле. Ей не оставалось ничего, кроме того, чтобы жадно хватать воздух. То лаская клитор, то проникая внутрь, он уже сводил ее с ума. Заглядывая в ее глаза, он и сам находился на пределе. Жадный поцелуй, рваное кружево, проникновение, стон, переходящий на крик. Движения плавные, но в то же время жесткие. Ее ногти впивались и царапали его бархатную спину, он же оставлял отметины лиловых кровоподтеков на ее груди. Неожиданно они поднялись с кровати и переместились на подоконник. Холодный ветерок, просачивающийся сквозь стык оконной рамы, касался их кожи, но даже ему не удавалось потушить тела. На стеклах собиралось их дыхание, стены закрыли свои глаза и уши. Безумие, вот, что это было. Сумасшествие, не иначе. Тишины давно не осталось, казалось, что стоны отражались от каждой стены с большей силой, чем были. Губы, зацелованные до крови, молили о пощаде, но умолять было некого. Исступленные, поглощенные собственной страстью, возбужденные до предела, они пали на подоконник, не в силах одеться. В тот день никто никуда не пошел. Возвращаясь вечером домой, она попала под снегопад. Снежинки кружили в таком же буйстве, как и они несколько часов назад.