***
Обработка ран заняла неприлично много времени по меркам Ацуши. Ему самому всегда требовалось не больше часа, чтобы раны на теле затянулись и хотя бы не кровоточили. Но тут другой случай, потому что быстрой регенерацией его спутник не обладал, да и передать эту часть способности тигр не мог по понятным причинам. Всё это в совокупности с неопытностью хозяина квартиры и возмущениями пострадавшего сделало этот час изнуряющим для них обоих. Когда дело было сделано, единственное, о чем думал Ацуши это сытный обед или ужин или что-там-едят-посреди-ночи и такой желанный сейчас сон. На ватных ногах парень пошёл в сторону кухни, чтобы сварганить что-нибудь на скорую руку. Кёка, поспешно ретировавшаяся из квартиры по указке Куникиды, оставила им на ужин карри, рис и жареную рыбу. Парень достал всё из холодильника, готовый съесть это всё холодным, но тут же вспомнил о своём напарнике. Но тому было сейчас явно не до еды. Акутагава провалился в беспокойный сон сразу после перевязки на футоне Ацуши. Его лицо даже во сне искажалось гримасой боли, из-за чего тигру стало его жаль на секунду, но потом он вспомнил сколько раз сам оставался истекать кровью после стычек с Портовой мафией и соответственно со своим нынешним напарником. Не самые приятные воспоминания, но сейчас вроде стало получше. Теперь его хотя бы из-за договора между мафией и агентством не трогали, потому что это было чревато выговором и расторжением соглашения, в теории повлёкшее за собой непрекращающееся насилие. От таких умозаключений стало не по себе, так что Ацуши решил не забивать себе этим голову и всё же поесть. Карри был вкусным, хоть и не самым наваристым, но это компенсировали рис и любимый чай. Наевшись до отвала и убирая остатки еды в холодильник, тигр ещё раз глянул на напарника и удостоверившись, что тот точно уснул, сам пошёл в сторону футона Кёки, потому что его был занят. Сил на переодевания не было, так что он просто повалился на не самый мягкий матрас и через две минуты сопел на всю свою небольшую квартиру.***
Пробуждение от кошмара нельзя назвать приятным, но Акутагаве выбирать не приходилось. Содрогнувшись всем телом, он взвыл от острой боли во всем теле и, распахнув глаза, не сразу понял кто он и где он. Спустя минут пять тихого лежания он вспомнил, что он делает в тигрином логове, и после этого последовал ещё один стон, более тихий, стон негодования. Парню не нравилась перспектива спать вне своего дома, да ещё и в таком положении. Его беспомощность была ему противна до скрежета зубов, но сделать с этим он ничего не мог. Рана не требовала дополнительного осмотра, потому что отдавала резью в боку и даже смотреть на это было больно. Оставалось только ждать. Разум прояснился и теперь он мог оглядеться. Обычная комнатушка с обычным декором, если это можно было так назвать. Взглянув в окно он понял, что сейчас глубокая ночь, а значит Ацуши спит где-то рядом. Ему стоило больших усилий поднять голову и найти глазами тигра, потому что голова ещё кружилась от неслабого удара по ней же. Акутагава очень удивился, когда заметил в какой позе спит его напарник. Его голова лежала на ладонях и была близко к коленям, а сам он лежал на боку. Представив себе сон в подобном положении, мафиози передернуло от мнимого ощущения боли в затекшей спине на утро. Было непонятно, как он мог так спать и при этом ходить прямо, а не как старикашка с больными суставами. Но поза вдруг показалась ему знакомой, где-то он это уже видел. Осознание пришло неожиданно, когда он вспомнил кота Чуи, спавшего в таком же положении. Эта мысль заставила усмехнуться про себя. /Большой кот/***
Повторно мысль о большом коте всплывает в сознании следующим утром. В то время, как обычные люди завтракают кофе и, может, яичницей, Ацуши удивляет Акутагаву тем, что достаёт из холодильника солёную красную рыбу. Ладно бы тигр ел её с творожным сыром и хлебом, но нет, он ест её без всего. Мафиози неприкрыто пялится на Ацуши с полным непониманием в глазах, на что тот спрашивает, есть ли у него что-то на лице. Хорошо, допустим, ему просто нравится так больше. Но когда он запивает рыбу молоком, Акутагаву начинает подташнивать. — Ты, — небольшая заминка, — всегда так ешь? — Да, а что не так? — вопрос поверг неэмоционального большую часть времени мужчину в шок. — Ты серьёзно? Этот коктейль является синонимом объятий с унитазом. — Неправда! Хватит докапываться до всего, что я делаю, — Ацуши начинал злиться. — Мало того, что мне приходится терпеть тебя в роли моего сожителя, так ты ещё и умудряешься меня в чем-то попрекать. Меня! В моём же доме! Тигр не на шутку завёлся и рукоплескал на протяжении всей своей тирады. Акутагава вспомнил, с кем находится в команде, и флегматично заметил, что оказался тут не по своей воле. Ацуши на это лишь нахмурился и продолжил завтракать в привычной для себя манере. /Молоко и рыба. Интересно./ *** Находиться в своеобразном заточении невероятно утомительно. Особенно когда под рукой нет ни телевизора, ни книг, а ещё собрат по несчастью не особо тихо тебя ненавидит. Обычно в это время Ацуши был в агентстве или на задании, домой приходил только поесть и поспать. Акутагава по натуре трудоголик, поэтому его распорядок дня мало чем отличался от тигриного. Но в свете последних событий из дома выходить было опасно, был шанс раскрыть своё «тайное укрытие». В случае нападения единственным, кто мог защитить жилище был его хозяин, потому что Акутагава без плаща, да ещё и с серьёзным ранением угрозы для нападавших не представлял. Так что заняться было нечем. Разговор не клеился, как бы тигр не старался, а старался он один, что усугубляло положение. Когда затея поболтать со старым знакомым была похоронена очередным односложным ответом, Ацуши издал страдальческий стон и плюхнулся на футон. Наверное ему пора было уже привыкнуть к подобному, потому что сидеть в засаде им явно придётся не один день, но с одной большой разницей в том, что, сидя в засаде, ты хотя бы знаешь, чего ждать. В их же случае просиживание штанов и ожидание дальнейших команд было единственным занятием. Телефонный звонок разбил тишину, висевшую в комнате какое-то время. Это был телефон Акутагавы. Тот моментально оживился и поднял трубку. Это был Чуя. — Ну что, не ожидал услышать голос семпая так скоро? Накахара был явно бодрее и веселее своего кохая. Наверное, сейчас он сообщит о том, что квартира мафиози очищена от нежелательных гостей, мин, ловушек и всего подобного, потому что это было бы самой хорошей новостью сейчас. Но не тут то было. — Твоя квартира всё ещё под наблюдением. Страшно даже представить, сколько всякой херни они понаставили в доме. Мы пока не можем туда попасть, потому что, если твою хату разнесет взрывом, Мори придётся оплачивать тебе другую квартиру, а ему пиздецки не хочется этого делать. Придётся потерпеть, — Чуя усмехнулся. — Спасибо за поддержку, семпай, — голос Акутагавы сквозил желчью. — Обращайся, сосунок, — сейчас он откровенно смеялся над ним. — У меня для тебя одна хорошая новость. Твой новый плащ доставит один из подставных курьеров, чтоб не вызвать подозрений. Жди его ближе к вечеру. Действительно хорошая новость, теперь он хотя бы защититься сможет в случае чего. Ну или отрезать тигру голову, когда тот в очередной раз захочет по-дружески попиздеть. — Я понял. — Давай, до связи. Надеюсь, ты ещё не прибил мальчишку. — На грани. До свидания. Ацуши светился любопытством, когда подполз к футону, на котором восседал его напарник. Конечно, он мог слышать каждое слово Чуи, но подслушивать было не в его принципах, поэтому он ждал пересказ слов семпая мафиози. — Ближе к вечеру привезут мой плащ, забери его, — и отвернулся. Ацуши привык к немногословности Акутагавы, но чтобы при таких обстоятельствах не ставить его в известность. Верх наглости. — Засранец, — выплюнул тигр и тоже отвернулся. Единственным занятием, которое придумал себе детектив, стала растяжка. Он встал поодаль напарника и начал разминаться. Внимание Акутагавы привлек характерный хруст суставов. Повернув голову, мафиози застал парня согнувшимся пополам. В этом не было бы ничего необычного, если он нагнулся вперёд и достал пальцами до пола. Но он выгнулся назад и всё равно достал пальцами до пола. Глаза Рюноске округлились от увиденного, и он пытался вспомнить, умел ли так делать сам. Прийдя к неутешительным выводам насчет своей пластичности, он продолжил своё наблюдение. Теперь мальчишка стоял ровно, только его колени были направлены в стену, а верхняя часть туловища спокойно поворачивалась почти на сто восемьдесят градусов и лицо было направлено к окну. Судя по отсутствию гримасы дискомфорта, это не доставляло никаких неприятных ощущений хозяину тела. Пиком удивления стало то, что в какой-то момент мальчик сел на пол и не просто в позу лотоса, а в продольный шпагат, плавно перетекающий в поперечный. Ацуши приподнял свою задницу над полом и, не меняя положения ног, опёрся на локти. Опять же никакого дискомфорта или напряжения не было в его позе, для него это было вполне обыденно. Акутагава наблюдал за этим исподтишка, чтобы остаться незамеченным, потому что характерный румянец не должен выдать его приподнятое настроение. Этот бесстыдный тигр творил такие вещи прямо перед его лицом и даже бровью не вёл. Чему их там учат в этом Детективном агентстве? Соблазнять врагов, чтобы потом те были только рады пасть от руки этого змея-искусителя? Выгибается точно как течная сука или, скорее, /кошечка/. Акутагава усмехнула своим мыслям и отложил эти размышления на потом. Когда-нибудь это знание точно ему пригодится. В бою, конечно.***
Плащ уже пару дней висел на вешалке. Передача этого ценного груза, как и некоторых продуктов, прошла без эксцессов и всё вернулось на круги своя. Акутагава большую часть времени ел и спал. Наверное на всю жизнь вперёд выспался. Ну хоть отдохнул. От такого режима дня рана заживала быстро, так что Рюноске не смог отказать себе в удовольствии сходить в душ. На смену его уже не самой свежей одежде пришли чужие футболка и свободные домашние штаны. Мысль о нижнем белье оба отмели сразу. Горячая вода расслабила мышцы, непривыкшие к такому долгому бездействию, и превратила кисельный мозг в желе. То самое охуенное чувство, когда смываешь с себя весь прошедший день, а в его случае не один, когда капли уносят с собой в канализацию все усталость и напряжение. Акутагава испытывает искреннее наслаждение, когда хоть на минуту ему удаётся забыть обо всём, очистить голову и подставить своё лицо под струи тёплой воды. Мысли мафиози теперь не прыгали судорожно с одной темы на другую, а плыли по волнам его желейных извилин. Он вспоминал, как он оказался в этом доме, как проходили их совместные приёмы пищи, перевязки и препирания насчет того, кто будет мыть посуду. Рюноске не привык делить крышу над головой с кем-то кроме сестры, но Ацуши мало походил на Гин и поэтому невольно начинал обращать внимание на обыденные вещи. Он не чувствовал себя с ним некомфортно, по крайней мере сейчас. Это было похоже на рутину, к которой он успел привыкнуть. Даже странные позы для сна и блюда, всегда с рыбой, стали чем-то повседневным. Единственное, к чему он так и не смог привыкнуть, это растяжка тигра. С каждым днём упражнения становились всё более комплексными и сложными. А с тем и более откровенными. В какой-то момент спортивные штаны сменились на шорты. С того времени каждый мускул на стройных ногах было видно невооружённым глазом. Мышцы плавно перекатывались под тонкой кожей и подчёркивали утончённость мальчишеской фигуры. Он изгибался как только мог с присущей всем кошачьим грацией и элегантностью. Это зрелище завораживало и отвести взгляд становилось всё труднее. Эта маленькая узкая задница постоянно маячила перед лицом и не засмотреться было невозможно. Может это сказывалось воздержание Акутагавы, ведь такого долгого перерыва в половой жизни у него не было с момента вступления в мафию. Да, это точно был недотрах, потому что другого объяснения постоянному недостояку не было. Так же как и тому, что сейчас Акутагава ведёт рукой по собственному прессу вниз, приглаживая дорожку волос от пупка и ниже. Видимо, это пока единственная возможность хоть как-то снять сексуальное напряжение. Ладонь достигает члена и обхватывает основание. Движение от основания до конца и обратно, чтоб оттянуть крайнюю плоть и сжать в кольце пальцев головку. Приглушённый водой стон срывается с губ Рюноске и отражается от стен душевой кабинки. Как же давно он не делал этого сам, так и позабыть всё не долго. Но, когда отключается мозг, начинает работать мышечная память. Вода, стекающая с крепких плеч на руки выступает в роли смазки и не препятствует плавным движениям ладони по члену. Это ощущается великолепно. Давление на плоть, имитация фрикций — всё это доставляет удовольствие. Но чего-то не хватает. В голове всплывают картинки с Ацуши в главной роли. Неширокие плечи, перетекающие в стройную талию, а потом и в узкий таз и аккуратные бёдра. Движения руки становятся быстрее, хватка на головке становится крепче, а узел внизу живота затягивается туже. Акутагава открывает глаза и, черт, сейчас явно неплохо бы смотрелся тигр на коленях перед ним. Он представляет, как ладонь, меньше его собственной, обхватывает основание и направляет член в рот. Тонкие губы целуют самый кончик и язык надавливает на уздечку. Головка отправляется в горячий рот и впалые щеки мягкими стенками обволакивают нежную кожу. Тяжёлое дыхание Акутагавы перерастает в удовлетворенный стон, когда белесая жидкость брызгами пачкает стену кабинки. Пара минут на то, чтобы отдышаться и ещё пара на то, чтобы ополоснуться еще раз перед выходом. Он не выдержит в этом доме и пары дней.***
Этот инцидент положил начало тому, что Накаджима стал избегать Рюноске. Насколько это было возможно в однокомнатной квартире, из которой нельзя было выходить. Он отводил глаза, не говорил больше, чем от него требовалось, постоянно краснел, когда Акутагава подходил к нему ближе, чем на метр. Это начало раздражать мафиози и он не мог понять, что такого могло случиться, чтобы парень так переменился в своём поведении. Он выпытывал ответ, но не получал желаемого, только какие-то отговорки вроде «ты плохо вымыл посуду», «ты не вытер стеклянные двери в душе, теперь там разводы», но он точно знает, что посуда идеально чистая, а ни о каких разводах и речи не шло. Очередной вопрос, оставшийся без ответа вывел Акутагаву из душевного равновесия, так что тот не сдержался и рявкнул: — Попроси тигра дать тебе ещё пару ушей, а то этой тебе недостаточно, чтобы услышать мой вопрос. Ацуши, уставший от этих допросов, тоже начал беситься и, чтобы проучить, действительно добавил себе второй комплект ушей на макушке. — Смотри, уха четыре, а ты всё ещё придурок, — Накаджима выкрикнул это, когда Рюноске устало потирал глаза. Но стоило поднять взгляд, как у мафиози по позвоночнику пробежался рой мурашек. Настоящие кошачьи уши. Светлые, цвета волос на голове Ацуши, с чёрными полосами. Хотелось потрогать, правда ли они такие же мягкие как у обычных кошек. Но появилась идея получше. — Тогда может ты и хвост попросишь, чтоб с координацией проблем не было, а то в собственном доме все углы собрал, — он ухмыльнулся и сделал шаг в сторону Ацуши. Тот не заставил себя долго ждать и теперь резинка его домашних шорт слегка оттягивалась вниз из-за появившегося хвоста. — Хочешь, могу и клыки с когтями вырастить, чтоб разодрать твою наглую рожу, — на лице мальчика играло около десяти оттенков недовольства. Но это только развеселило Акутагаву. — Хороший котик, — он подошёл вплотную к тигру и поднял руку на уровень его лица. Ацуши дернулся, но быстро вернулся в прежнее положение, чтобы показать, что он не из робкого десятка, но всё же прозвище заставило его колени слегка трястись, не понятно только от страха или чего-то ещё. Ладонь Акутагавы достигла места назначения, теперь она лежала на волосах тигра прямо промеж тигриных ушей. Пальцы начали легко почесывать кожу головы, слегка сдвигаясь в сторону правого ушка. Огладив мягкую шерсть, он двинулся дальше, к самой макушке и ногтями оцарапал кожу на стыке. Ацуши, всё это время боявшийся пошевелиться, вдруг издал очень странный звук. Оба парня удивлённо смотрели друг на друга, пока Акутагава не повторил действие. Теперь это было более различимое мурлыканье. Тигр залился краской от смущения и непонимания, что с ним происходит. Рюноске сообразил быстрее ушастого и добавил вторую руку, почесывая оба ушка сразу. Ацуши мелко задрожал и вцепился пальцами в футболку на груди мафиози, потому что ноги уже не держали. Теория о том, что один из бродячих псов на самом деле большой кот, подтвердилась. Но есть ещё один пункт в этой теории, который точно нужно проверить. Одна рука Акутагавы соскользнула с головы напарника и продолжила свою путь по позвоночнику вниз. Пересчёт позвонков дал хоть немного времени прийти в себя тигру, потому что то, что случилось дальше не ожидал никто. Пальцы, прошедшие крестцовый отдел, дошли, наконец, до копчика. Кожа в основании хвоста покрылась короткой мягкой шерстью и Рюноске на пробу решил почесать это место, зная, что у котов в этом месте большое количество нервных окончаний. Мальчик прижался лбом к груди старшего и издал приглушённый стон. Ноги подвели его и он чуть было не упал, если бы не рука поперёк талии, так вовремя его поддержавшая. Прижав напарника к себе, Акутагава почувствовал явную эрекцию сквозь штаны. Вся эта ситуация вызывала восторг. Он впервые видел подобное, так что хотелось попробовать всё и сразу. Он не стал медлить. Это сложно было назвать поцелуем, потому что Рюноске буквально терзал губы младшего. Он кусал губы до крови, тут же слизывая железные капли и смазывая их о чужой язык. Руки нашли своё место у хвоста, беспрепятственно забираясь под резинку шорт. Эта маленькая узкая задница, которая мозолила глаза неделю, теперь оказалась в грубых ладонях. Огладить, сжать, получить реакцию. Тихие стоны, наконец, приобрели форму и слабое «пожалуйста», прерванное всхлипом, сорвалось с губ Ацуши. Акутагава подхватил мальчика на руки и с неожиданной нежностью положил на футон, а сам навис сверху. Футболки оказались на полу только спустя пару минут, потому что разорвать поцелуй было равно смерти в этой ситуации. Отстранившись, мафиози взглянул на свою работу. Мальчик лежал, раскинувшись на простынях, его хвост беспорядочно бился о футон, лицо горело красным, а ушки были прижаты к голове. Смотреть на такое долго нельзя, а то заработаешь диабет. Поэтому Рюноске припал к тонкой шее. Поцеловать, прикусить, зализать. Нехитрая комбинация, но очень эффективная. Пальцы одной руки вплелись в чёрные волосы, пока другая царапала уже не человеческими ногтями спину старшего. Голос начал оседать, когда дорожка поцелуев спустилась до пупка. Шорты были отброшены за ненадобностью, а Акутагава рассматривал своего подопечного. Тот пытался свести колени, чтобы хоть как-то прикрыться, но ему не дали этого сделать крепкие руки. — Ну же, дай мне на тебя посмотреть, — Рюноске начал целовать бедро мальчика, оставляя на пути от колена до промежности маленьких засосы. «На память», думает он. Когда поцелуи перешли на лобок, Ацуши смутился в конец и закрыл лицо рукой. Но он вскрикивает тут же, так как его задница теперь не лежит на футоне, а маячит в воздухе. — Акутагава, ты что тво-, — он не заканчивает, потому что чувствует горячее дыхание прямо /там/ и от этого краснеет ещё больше. Хотя куда уж больше. — Зови меня по имени, котёнок, — с ухмылкой на лице он проводит языком по колечку мышц. Ответный стон, больше похожий на писк является лучшей наградой. Язык кружит по складкам, надаваливет на проход, но не входит. Он его дразнит, засранец. Когда скулеж Ацуши становится громче шума в ушах, Рюноске решает сжалиться над мальчиком и всё же проникает внутрь. Накаждима никогда не ощущал ничего подобного в своей жизни. Это было так странно, но так хорошо. Тёплый влажный язык оглаживает нежные стенки внутри, растягивает мышцы. Хочется потрогать себя, потому что член ноет уже несколько минут и терпеть становится всё тяжелее. Наивный Ацуши тянет руку к члену, чтобы хоть немного простимулировать себя, но её перехватывает более сильная рука и прижимает к футону. — Нет, киса, без рук, — мальчик на это только обречённо хныкает. Собственный член скоро проделает дыру в чужих штанах, поэтому Рюноске решает немного ускорить процесс и добавляет к языку один палец. Ацуши начинает крупно дрожать и стоны перерастают в крики, когда кончик пальца надавливает прямо туда, куда нужно. Пару таких касаний спустя мальчика потряхивает от такого сильного оргазма. Весь его живот, грудь и даже немного лицо залиты собственной спермой. Его нижнюю часть тела бережно опускают на футон и дают немного отдохнуть. Это было охуенно. Лучшее, что могло с ним произойти. Есть всего минута, пока он не начнёт испытывать стыд, поэтому стоит насладиться этим чувством сполна. Этой минуты хватает Рюноске, чтобы дойти до своего плаща, потому что он был уверен, Накахара-семпай о нем позаботился. И он оказывается прав, доставая из кармана миниатюрный лубрикант и ленту презервативов. Весь этот набор отправляется на футон к Ацуши. Тот ещё плохо соображает и не замечает, как Акутагава возвращается на исходную позицию. Но определённо от его внимания не ушёл тот факт, что сейчас на смену горячему языку пришёл палец в чем-то прохладном. Он вздрагивает и хочет отодвинуться, но не успевает, Рюноске уже мягко давит на его живот ладонью, чтобы тот не шевелился. Ацуши поднимает взгляд на лицо Рюноске и слегка расслабляется, когда видит как тот сосредоточен. Видно, что сделать больно не входит в его планы, поэтому он добавляет по одному пальцу, когда понимает, что сопротивление отступает. Член Накаджимы уже полутвердый, поэтому Акутагава помогает себе рукой, двигая ей в такт проникновения пальцев. Тихие стоны срывались с тонких губ и хотелось ловить их ртом. Мафиози редко отказывает себе в собственных желаниях, поэтому наклоняется и прикасается к губам напарника почти нежно. Хоть и стои́т до скрежета зубов, он не хочет спугнуть потенциального любовника, тем более такого. Мальчик, хоть и неумело, но отвечает на поцелуй с невинной лаской и трепетом. Ещё одного такого найти будет трудно. Отвлечь поцелуями было хорошей идеей, потому что мальчик так занят чужим ртом, что понимает, что что-то не так, когда Акутагава уже вошёл наполовину. Осознание настигает стремительно и Ацуши рефлекторно сжимается. Стенки обхватывают Рюноске так плотно, что невозможно сдержать стон наслаждения. Постепенно хватка ослабевает и двигаться становится легче. Мафиози приподнимается и подхватывает мальчика под ребра, чтобы перевернуть на живот. В коленно-локтевой Ацуши показывает всю свою пластичность, аккуратной дугой выгибая спину и разводя ноги. Хвостик приятно щекочет грудь и Рюноске нежно берётся за его основание и проводит по всей длине. Неконтролируемый приступ дрожи не способствует устойчивости в таком положении и колени тигра начинают разъезжаться, но его за бедра ловит Акутагава. — Погоди немного, скоро станет очень хорошо, — после этих слов он проводит пальцами вдоль позвоночника парня, наконец, направляет член внутрь. Первые движения все так же отдают болью в заднем проходе, но со временем начинаешь привыкать. Фрикции становятся чаще и глубже, Рюноске меняет углы, чтобы доставить максимум удовольствия своему партнёру. Магическим образом прикосновение к головке члена нижнего происходит одновременно с касанием простаты. Мальчик выкрикивает имя своего партнёра и неосознанно обхватывает хвостом чужую талию. Этот жест показался Рюноске очень милым и он ничего на это не сказал. Ритмичные шлепки тела о тело заполнили пространство комнаты на пару с мелодичными стонами. Музыка для ушей, не иначе. Ацуши не потребовалось много времени, его начало трясти достаточно скоро. Акутагава тоже был близок к краю. Он решил снова положить мальчика на спину, тот не оказывал сопротивления, потому что силы были только на стоны и крики. Несколько согласованных толчков и движений руки на члене и мальчик излился себе на живот второй раз за вечер. Его голос сорвался на хрип и теперь он просто тяжело дышал, когда Акутагава выходил из него и стягивал презерватив. Это было крышесносно. Так же без сил на грязный живот повалился и Рюноске. Пять минуточек, чтоб отдышаться, хотя бы пять.***
Акутагава нашёл в себе силы обтереть их близлежащей футболкой и улечься рядом с Ацуши. Тот в свою очередь свернулся клубочком у него под боком, прямо как кот. Ушки еще не убрал, значит можно занять ими руки, пока засыпаешь. Но от ушек отвлек входящий звонок. Чуя. — Ну что, дорогой кохай, соскучился по своей халупе? Она свободна, можешь выселяться из чужой квартиры и пиздовать к себе, там всё чисто. — Спасибо, Накахара-семпай, я Вас понял, — он сбросил звонок и посмотрел на спящего рядом Ацуши. Непонятная волна нежности накрыла его и он оставил на лбу тигра лёгкий поцелуй. Это было прощанием. Быстро одевшись, Акутагава тихо выскользнул из квартиры, не оставляя после себя следов. Утром Накаджима чуть ли не плакал от досады. Его лишили чести, прошлись танком по слабостям. Но вдруг на глаза попалась записка. Там был адрес и послание: «Приходи, когда захочешь».