Живопись

      В секте Цан Цюн пик Цин Цзин был заслуженно назван пиком Искусства. Из-под начала Горных Лордов этого пика выходили не только прекрасные совершенствующиеся, известные на всю Поднебесную, но и великолепные мастера в различных творческих сферах. Каллиграфия, игра на разных музыкальных инструментах, танцы, живопись — это лишь малая часть того, чему обучали учеников. Нет ничего удивительного в том, что большинство мастеров искусства из Цан Цюн обучались на этом Пике. Но это не значило, что все творцы обучались там, да и вообще обучались.       Сейчас в маленькой светлой комнате, пропитанной атмосферой аскетизма и минимализма, расположился за холстом довольно красивый молодой человек. Его тёмные длинные волосы цвета ночного неба некогда были забраны в высокий тугой хвост, но сейчас он растрепался, и несколько прядок, вылезших из причёски, красиво обрамляли лицо молодого человека. Но он этого совершенно не замечал. Его прекрасные глаза цвета черноплодной рябины сосредоточенно взирали на холст задумчивым взглядом. Казалось, он пытался найти в своей работе некий изъян и от волнения покусывал свои тонкие бледные губы, которые уже слегка припухли от подобного обращения. По его виску медленно стекали капельки пота, брови были чуть нахмурены от волнения, весь его облик сейчас окружала аура волнения. Даже бледная кожа, подобная качественному нефриту, сейчас стала на несколько тонов бледнее, отчего изящная родинка под левым глазом стала ещё заметнее.       Кап. В тишине отчётливо был слышен звук чернил, упавших на холст.       Этот звук вывел художника из этого состояния сосредоточения. Но уже через мгновение он снова взирал на своё творение. Точнее его взгляд был сосредоточен на глазах цвета свежескошенной травы, изображённых на холсте.       Он смотрел внимательно сквозь полуопущенные ресницы, можно даже сказать, смотрел осторожно.       Отложив в сторону кисть, тонкий длинный палец Лю Цингэ аккуратно потёр упавшую каплю. Даже при том, что теперь на полотне был этот изъян, Лорд Пика Бай Чжань не мог заставить себя уничтожить эту новую, испорченную картину.       Даже несмотря на то, что картина казалась ему неидеальной, он не мог оторвать взгляд от изображённого на ней человека. В глубине его глаз появились нежность и грусть. Он знал, что этот человек никогда не примет его чувства, но глупая надежда уже пустила свои корни в его душе, медленно терзая его.       Он так и не смог правильно нарисовать его…       Стерев упавшую каплю, Лю Цингэ заметил, что теперь казалось, что изображённый на холсте человек несмотря на нежную улыбку, как будто бы теперь плакал.       Боль и отчаяние вспыхнули в его душе. Даже здесь его возлюбленный выглядел несчастным, и он не мог ничего сделать. Потеря ученика ужасно сказалась на Шэнь Цинцю, и как бы Лю Цингэ ни пытался его отвлечь, к сожалению, ничего не выходило. Это пронизало его сердце тысячей клинков, заставляя ощущать свои бессилие и никчёмность.       Он ненавидел это. Ему хотелось, чтобы с лица Лорда Цин Цзин никогда не сходила нежная, но такая яркая улыбка, чтобы его глаза всегда излучали доброту и участие, чтобы он был счастлив.       Но он не был.       Ничего не помогало излечить израненное сердце Шэнь Цинцю, и как бы Лю Цингэ ни было больно это осознавать, но оставалось только ждать.       Последний раз печально взглянув на холст, Лю Цинге накрыл его тканью и лег на жесткую циновку, сразу же провалившись в сон, где прекрасный горный Лорд Пика Цин Цзин позволил ему прилечь на его колени и гладил его по волосам, нашёптывая своим нежным, ласковым голосом всякие глупости на ушко.

***

      Шэнь Цинцю потерял свой любимый веер. В очередной раз.       В этом уже не было ничего удивительного. Честно говоря, Лорд Пика Цин Цзин довольно часто терял свой аксессуар, что казалось немного странным, ведь Шэнь Цинцю действительно ценил свой веер и постоянно носил его с собой. Но что парадоксально, он часто его терял.       Сразу после переселения он долгое время не мог привыкнуть, что у него есть веер, и поэтому постоянно его терял во всевозможных местах. Но чем больше времени он проводил в этом мире, тем привычнее становилось держать его в руках. Но он стал специально терять свой аксессуар.       Шэнь Цинцю был великолепным стратегом и тактиком. Несмотря на то, что в бытность Шэнь Юанем был простым литературным критиком, он обладал довольно гибким мышлением и мог просчитать ситуацию на несколько шагов вперёд. После переселения этот навык только обострился из-за постоянной практики. И даже это, казалось бы, глупое действие на самом деле имело своё объяснение. Просто Шэнь Цинцю влюбился. В Лю Цингэ.       Ему очень нравился этот благородный молодой человек. Шэнь Цинцю нравилась его открытость и верность. Лю Цингэ никогда не увиливал от ответа, всегда принимал ответственность, когда это было нужно, был честным и просто был рядом. Когда Шэнь Цинцю был с ним, он не был Шэнь Цинцю — горным Лордом пика Цин Цзин, нет, он был просто Шэнь Юанем. Ни с кем другим он не мог вести себя так, как он хочет. Только с ним он мог чуть-чуть сбросить эту маску, которая чуть ли не срослась с его «Я», уничтожая постепенно самого Шэнь Юаня. Только с ним он ощущал счастье и свободу.       Ему хотелось заключить в крепкие объятия этого временами грубоватого, но очень участливого человека, смотря, как яркий румянец растекается по его лицу. Переплести эти длинные музыкальные пальцы, с мозолями от меча, со своими. Взглянуть в эти глубокие черные омуты глаз, иногда отдающие фиолетовым оттенком. И прильнуть к этим манящим губам в страстном поцелуе.       Но Шэнь Цинцю слишком хорошо понимал, что рано или поздно Ло Бинхе вернётся из Бесконечной Бездны, и эта мысль отравляла его не хуже Неисцелимого. Ведь, как известно, все, кто поддерживает злодея, обречены на мучительную смерть. Поэтому он не мог подвергнуть свой белый лунный свет такой опасности и молчал о чувствах, что живут в его сердце.       Но, милосердная Гуаньинь, он не мог отказать себе в удовольствии иногда видеть его. Он мог часами смотреть на строгое, но прекрасное лицо своего милого шиди. Но невежливо было заявляться без причины, поэтому он оставлял свои веера, чтобы позже за ними "вернуться". А уж когда Лю Цингэ сам приносил их обратно, Шэнь Цинцю был готов вознестись от счастья.       Но уже целую неделю Шэнь Цинцю не видел Лю Цингэ. Тот сразу же после возвращения с миссии заперся у себя в домике и до сих пор не появлялся. Это начало сильно волновать Лорда пика Искусств. Никогда до этого ничего подобного не происходило, и взбудораженное сознание рисовало не самые лучшие картины, поэтому Шэнь Цинцю решил навестить Лю Цингэ.       Именно поэтому он сейчас стоял на пороге хижины и терпеливо ждал, когда ему откроют.       Но даже через десять минут терпеливого ожидания никто так и не открыл дверь, поэтому Шэнь Цинцю решил отбросить в сторону приличия и войти без приглашения, в крайнем случае он просто извинится перед Шиди. Поэтому он отворил дверь и осторожно вошёл в домик.       Первое, что ему бросилось в глаза это циновка, точнее не совсем так, человек, лежащий на этой циновке. Шэнь Цинцю ожидал многого, но никак не этого. И благоразумным решением было бы уйти отсюда и заявиться позже, но сейчас им двигало любопытство, а не здравомыслие, поэтому он для начала решил осмотреть комнату Лю Цингэ.       Помещение оказалось примерно таким, каким и представлял Шэнь Цинцю. В комнате не было ничего лишнего: кровать, ширма, небольшой шкаф, тумбочка — всё это соответствовало его ожиданиям. Чего он не предполагал точно здесь увидеть, так это мольберт, накрытый тканью.       Любопытство взыграло в Шэнь Цинцю, и он решился заглянуть под ткань. Сначала он отогнул один угол и заглянул под плотную ткань, но после он полностью отбросил ткань в сторону.       Шэнь Цинцю поражённым взором смотрел на полотно, где был изображён он сам.       Изящные мазки складывались в довольно привлекательную картину. Мягкие плавные линии складывались в изображение прекрасного совершенствующегося, который был подобен бессмертному божеству, спустившемуся на бренную землю. Пред этой величественной красотой хотелось преклонить колени. Эти зелёные глаза как будто бы глядели в самые глубины души, проникая через все маски, и не осуждали, а лишь принимали. Одинокая слезинка, готовая сорваться вниз по щеке, лишь придавала ауру сопереживания этому божеству.       И тем страннее было для Шэнь Цинцю видеть себя в этом образе.       Мастер Сюя не мог и предположить, что его любимый шиди способен создавать такие шедевры, а в том, что это был Лю Цингэ, он не сомневался. Краска на холсте ещё не успела полностью засохнуть, и было видно, что всего час назад была закончена работа над ней, и предполагать, что Лю Цингэ зачем-то притащил чужую работу к себе в дом было глупо.       Он аккуратно накрыл картину и подошёл к спящему Лю Цингэ. Сейчас его волосы не были собраны в высокий хвост, а каскадом спускались по его плечам, это делало его лицо более нежным и, можно даже сказать, немного женственным, и то что во сне у него было расслабленное выражение лица, только усиливало эффект. Длинные ресницы еле заметно подрагивали во сне, приковывая к себе взгляд. Губы были слегка приоткрыты, так и маня поцеловать их. И Шэнь Цинцю не смог отказать себе в этом удовольствии и склонился к лицу Лю Цингэ.       Шэнь Цинцю протягивает руку и осторожно проводит ею по лицу спящего шиди. Пальцы чуть заметно подрагивают, и во рту всё пересыхает от волнения. Кожа Лю Цингэ на ощупь тонкая и гладкая, словно нефрит, нагретый солнечными лучиками, и трогать ее безумно приятно. Его так и тянуло провести по нежным щекам и спуститься к тонким, но таким манящим губам, в чём он не стал себе отказывать. Даже от столь лёгкого прикосновения кровь сразу же прилила к этим частям тела, придавая лицу больше очарования. От столь милой реакции на лице Шэнь Цинцю появилась нежная улыбка, подобная цветку азалии.       Шэнь Цинцю склонился ниже к своему возлюбленному, и одна предательница-прядь выбивается из причёски, припадая к шее шиди, отчего тот смешно дёргает губой, но так и не просыпается. Это жест заставляет Шэнь Цинцю застыть от испуга, но когда он понял, что Лю Цингэ не проснулся, страх, заполонивший сознание, сходит на нет и он осторожно припадает к губам Лю Цингэ.       Ощущение вкуса губ Лю Цингэ, казалось Шэнь Цинцю нереальным, от этой странной смеси вкусов персика и кедровых орехов с привкусом крови голова шла кругом, а сознание мутнилось от удовольствия. Мягкие половинки губ как бы приглашающе разомкнулись и Лорд Пика Цин Цзин не стал упускать этот шанс проникая языком в открывшееся пространство. Он пытался изучить и запомнить все уголки этих прекрасных уст, ведь второго шанса может и не быть, но действовал очень аккуратно, поскольку боялся, что Лю Цингэ проснется, и Мастер Сюя не представлял, что будет делать после этого.       Язык Шэнь Цинцю играется с языком своего возлюбленного и даже несмотря на то, что нет никакой ответной реакции это чувство единения с Лю Цингэ возносит Шэнь Цинцю на небеса. Ему хочется остановить время и навсегда остаться в этом положении, но к сожалению кислорода перестаёт хватать и, прикусив напоследок нижнюю губу, Шэнь Цинцю приходится оторваться от рта спящего.       Жадно глотая воздух, Лорд Пика Цин Цзин смотрел на покрасневшее личико Лю Цингэ и распухшие после поцелуя губы, окрасившиеся в яркий ало-красный цвет. Восхитительное зрелище, заставившее всё внутри Цинцю напрячься от возбуждения. Мастер Сюя осторожно прикусывает венку на шее, ощущая как едва заметно участился пульс. Прихватывает губами острый кадык и видит как Лю Цингэ дёргается от этого, но так и не просыпается. Шэнь Цинцю нежно поцеловал покрасневшее местечко, как бы извиняясь за грубость. А после повторил это действие. И ещё раз. И ещё. И ещё. Он резким движением развязал пояс Лю Цингэ и, скользнув руками под ворот одежд, распахнул одеяния. После он вдохнул запах тела Лю Цингэ и продолжил целовать нефритовую кожу, словно поцелованную луной, опускаясь всё ниже и ниже, оставляя после себя ровную дорожку из мокрых поцелуев.       В конце концов он опустился к тому самому месту. Шэнь Цинцю завороженно смотрел на ровный нефритовый столб и не удержавшись ласково провел указательным пальцем по всей длине, слегка надавливая на головку. И слышит в ответ на свои действия тихий стон удовольствия. Он поднимает взгляд, одновременно надеясь на то что шиди спит и никогда не узнает об этом, но также ему хотелось увидеть его реакцию. В любом случае, останавливаться он не собирался, да и не мог. Шэнь Цинцю хотел хотя бы раз побыть со своим возлюбленным в этом плане, пускай это не совсем походит на его фантазии, но он настолько отчаялся, что готов словно воришка сорвать этот прекрасный плод. После этого у него не останется сожалений и он примет свою участь человеческой палки. Пусть так, но он будет счастлив хотя бы один раз.       Он решительно обхватывает языком кончик головки и медленно спускается вниз оставляя за собой влажную дорожку. Почувствовав как вздрогнул его шиди он поднял на него взгляд, но не увидел никаких признаков пробуждения, поэтому вернулся к своему занятию. Он осторожно взял в рот самый кончик и стал медленно посасывать его, нежно лаская языком. Стоны стали литься прекрасной песней из уст Лю Цингэ и, намереваясь услышать больше этих чудных звуков, Шэнь Цинцю расслабил горло и заглотил этот нефритовый стержень глубже. Услышав громкий стон, пропитанный наслаждением, он активно задвигал головой, стремясь услышать больше этих прекрасных звуков.       Он задал медленный, мучительный темп следя за реакцией возлюбленного. Всё же он пока не хотел, чтобы шиди проснулся, хотя извращённая часть сознания страстно желала этого. Он резко взялся за свой нефритовый столб, чтобы не излиться от этого ощущения страха и возбуждения раньше времени.       Через некоторое время он ускорился и вскоре почувствовал, что Лю Цингэ готов излиться. Он полностью заглотил нефритовый жезл и вскоре почувствовал как горячее семя разлилось в его рту. Он полностью проглотил эту жидкость как ценный нектар, выпустив орган изо рта, а после излился следом, запачкав своего шиди. На грани сознания он услышал шепот:       – Шэнь Цинцю...       Ему сейчас было неважно было ли это реально или лишь иллюзией его возбужденного сознания, но это сорвало последние тормоза и он быстро нащупал флакон с лекарственными маслами в складках мантии и разлил его себе на руку. Ловким движением он раздвинул ноги Лю Цингэ, устроившись между них, а после вовсе закинул их себе на плечи. Его взгляд был прикован к нетронутому бледно-розовому цветку хризантемы. Он подрагивающей рукой потянулся к этому девственному отверстию, но нерешительно замер на мгновенье в нескольких цунях от девственной дырочки. Но уже через секунду промедления в его глазах появилась стальная уверенность и он надавил на сжатое колечко мышц.       Цветок хризантемы сжался, противясь подобному обращению, но сопротивление не продлилось долго и длинный палец проник в сердцевину цветка. В глубине тела Лю Цингэ было жарко и узко, а ведь это был всего один палец. Сердце Шэнь Цинцю сжалось от радостного восторга и мысли, что он будет первым кто проникнет в эти глубины.       И единственным. Иначе он убьёт незадачливого любовника, а шиди посадит на цепь, закрыв навсегда от взора других людей. Тёмная сущность Шэнь Цинцю подняла свою голову, но тут же вновь запряталась в глубины сознания. Лишь исказившиеся в злой усмешке губы и потемневшие в жадном предвкушении глаза могли поведать об этом, но они исчезли также быстро, как и появились.       Он осторожно задвигался в теплой глубине и сразу же почувствовал как тело под ним напряглось и задрожало. Из уст Лю Цингэ послышался тихий стон боли, но Шэнь Цинцю это не остановило. В утешающем жесте Шэнь Цинцю огладил мягкие ягодицы, но это показалось ему недостаточным и он наклонился к его груди. Шэнь Цинцю разомкнул свои уста и лизнул красный ореол соска. Проведя несколько раз по кругу своим язычком, он почувствовал как затвердели соски. Эта реакция привела его в восторг и он начал покусывать его. Но горный лорд пика Цин Цзин не забывал о нижней части и незаметно добавил второй и третий палец, аккуратно раздвигая тугие стенки.       Когда Шэнь Цинцю почувствовал, что достаточно растянул узкое местечко, то с пошлым звуком извлёк пальцы. Бёдра Лю Цингэ инстинктивно подались следом, стремясь вернуть это ощущение заполненности. Края входа судорожно сжались пытаясь вернуть пальцы внутрь, но конечно же ничего не вышло. Шэнь Цинцю огладил чуть покрасневший цветок уже представляя как он распухнет после этой ночи. Огонь страсти вспыхнул в его глазах пуще прежнего.       Он провел рукой по своему жезлу любви размазывая липкую смазку, а после ловко пристроился у входа в жаркую глубину. Решительно вздохнув, он предельно осторожно надавил на вход, впуская самый кончик полового органа. В ответ на свои действия он услышал тяжёлый стон, но это не остановило его. Продолжая постепенно вводить цунь за цунем свой нефритовый стержень, он тщательно пытался отвлечь его на другие ощущения, поэтому водил рукой по чувствительной головке и поглаживал напряжённые мышцы живота. И в итоге он полностью ввел свой ствол внутрь.       Вдруг Лю Цингэ сонно распахнул свои глаза цвета моря в ночи, уставившись расфокусированным взглядом с оттенком боли на Шэнь Цинцю. У Мастера Сюя перехватило дыхание от этого чуть растерянного, но от этого не менее прелестного взгляда. В уголках глаз скопились прозрачные слезинки и было видно, что Лю Цингэ не совсем осознаёт реальность, находясь на грани сна и пробуждения. И Шэнь Цинцю не хотел, чтобы он сейчас очнулся от забытья, но как же ему хотелось, чтобы шиди ухватился за его плечи, прижавшись к нему всем своим телом, отдавая над собой полный контроль.       – Шэнь Цинцю... Наверное я ещё сплю? Какой прекрасный сон...       Лю Цингэ с нежностью смотрит на Шэнь Цинцю и аккуратно поднимает руку к белоснежной щеке. Он нежно проводит по атласу кожи, очерчивая острую скулу. Он не вполне осознавал, что проснулся, думая что это сон, хотя и чувствовал некий дискомфорт в нижней части, но не придал этому значения.       – Цинцю, раз уж я сейчас сплю. Позволь мне хотя бы здесь поцеловать твоё прекрасное лицо? – отчаянным шёпотом попросил Лю Цингэ, смотря в изумрудные глаза с вкраплениями нефритовой крошки. – Я знаю, в реальности такого никогда не произойдет... но хоть раз... один единственный раз... я так хочу... так хочу поцеловать тебя.       Горный лорд Пика Цин Цзин поражённым взглядом взирает на Лю Цингэ. Он уже сам начал сомневаться в реальности происходящего, не веря своему счастью.       

Неужели я ему нравлюсь? Он меня любит? Это точно не сон? Могу ли я надеяться...

      По мере мыслей, проносившихся в его голове, глаза Шэнь Цинцю загорались огнями восторга, а по лицу расползалась нежная улыбка, как будто бы лучившаяся солнечным светом.       Он быстро склоняется к шиди, вовлекая его в уверенный поцелуй. Он задаёт медленный, но страстный темп, не позволяя ему вести, но давая иногда проявить инициативу. Они надолго сплетаются в этом чувственном танце, но скоро воздуха перестаёт хватать и им приходится оторваться друг от друга, но между ними протягивается тоненькая ниточка слюны.       Горный Лорд Пика Цин Цзин сцеловывает с уголка глаз слезинки, выступившие из-за нехватки кислорода. Он припадает к сонной артерии, нежно лаская и покусывая её. Это заставляет шиди Лю издавать страстные стоны.       Шэнь Цинцю не может больше ждать и начинает толкаться в тело своего милого шиди. Из груди горного Лорда Пика Бай Чжань вырывается удивленный протяжный стон. И этот звук кажется Шэнь Цинцю наиприятнейшей музыкой. Он сразу же задаёт медленный темп, боясь сделать больно своему возлюбленному. Достаточно быстро он натыкается на комочек нервов, отвечающий за удовольствие, и в подтверждение этого слышит стон удовольствия.       Он старается двигаться в этом направлении, ударяя жезлом по чувствительному местечку, и слышит в ответ сладострастные стоны и тихий страстный шепот «Цинцю... Цинцю... Цинцю». Эти действия натягивают тугой узел внутри его, и он ускоряется.       – Шиди Лю, как же сладко звучит твой прелестный голос, – промурлыкал Шэнь Цинцю на ушко Лю Цингэ. – Ты бы видел сейчас себя со стороны. Настоящее произведение искусства! Пожалуйста, будь только моим.       От звука голоса Мастера Сюя внутри Лю Цингэ проливается сладкая истома, а на щеках выступил алый румянец, даже ушки вспыхнули от смущения. И он стонет. Сладко. Протяжно. Просяще. Не полагай он до сих пор, что это сон, он бы возможно смутился, но сейчас он не способен был об этом думать. Всё это казалось ему просто прекрасным весенним сном, в котором не было никаких запретов.       Шэнь Цинцю чувствует приближение оргазма и начинает срываться на совсем уж быстрый темп. Он тянет свою руку к нефритовому стержню возлюбленного и начинает подводить Лю Цингэ к грани удовольствия с помощью своей руки, стараясь идти в том же темпе, что уже задан.       Вдруг Лю Цингэ чувствует как неземное удовольствие накрывает его яркой вспышкой. Его как будто бы прошиб заряд молнии. Он выгнулся, застонал отчаянно, почти испуганно. Он чувствовал, как двигался внутри него Шэнь Цинцю, врезался в узелок нервов, и как от этого их обоих сотрясает дрожь.       – Как же ты прекрасен шиди Лю. – этот отчаянный шепот достиг вновь уплывающего сознания Лю Цинге, и он почувствовал как Шэнь Цинцю излился в глубине его тела. Теплая, вязкая сперма разлилась вокруг него, доставляя странное удовольствие, не сравненное ни с чем других.       От яркости впечатлений сознание Лю Цингэ вновь поплыло и он последний раз с любовью взглянул из-под полуопущенных ресниц на любимого и скатился в объятья сна. Он уснул со счастливой улыбкой на устах.       Шэнь Цинцю заметил это и немного огорчился, всё же ему хотелось большего, но он понимал, что уже и так пересёк ту черту, которую по-хорошему не следовало бы переходить. Он понимал, что уже не хочет и не может отпустить своего любимого шиди. Он хотел всегда быть рядом с ним, иметь возможность целовать эти мягкие губы, ласкать это прекрасное тело, увидеть как он рисует, смотреть в эти темные глаза, просто быть рядом. Он хотел бороться за это.       

[Открыта новая ветка развития сюжета "Единство душ"]       [Сформирована новая миссия: стать спутником на тропе совершенствования вместе с Лю Цингэ.       Награда: возможность выжить и объясниться при встрече с Ло Бинхе, счастливая жизнь с Лю Цингэ       Отказ/провал: совместная смерть       Принять/отказаться]

      Шэнь Цинцю на протяжении пяти минут всматривался в табличку, сомневаясь в реальности происходящего, но всё-таки не веря в своё счастье принял миссию. Хорошо когда миссии Системы совпадают с его сокровенными желаниями. О том как он это осуществит и как объяснится завтра с шиди он подумает позже.       А сейчас он медленно вышел из жаркого тела Лю Цингэ и проследил как тонкая полосочка семени вытекает из покрасневшего входа. Он аккуратно собрал вязкую жидкость пальцем и вернул в распухшее отверстие. Он понимал, что скоро сперма засохнет, доставляя некие неудобства, но не мог отказать себе в маленьком удовольствии. Ему было приятно знать, что его частичка находится внутри возлюбленного.       Шэнь Цинцю не заметил как прилёг рядом, крепко обнимая шиди, и скатился в кромку сна. Он знал, что завтра столкнется с некоторыми проблемами и придётся пройти через много трудностей, чтобы быть рядом с этим гордым человеком, но он точно знал что это стоит того.