Идеологические враги

Она никогда не понимала, чем Ульяновск отличался от Катамарановска. Возможно, все города одинаково уродливы, чтобы ни у кого не возникло мысли менять одно пыльное место на другое. Но она поменяла и жалеть уже поздно. Карие глаза лениво смотрели из окна давно проржавевшего бобика, то в одну, то в другую сторону: однотипные жилые коробки сменялись пустырями с неизменными стаями диких собак лающих по инстинкту на мимо проезжающий транспорт. По пути обязательно попадались ещё вчера работающие заводы-гиганты дающие путёвки в нормальное существование, а сегодня это блеклые тени былого советского величия. Возможно, если бы Союз не находился в предсмертной агонии, то Нателла могла бы работать именно на подобном предприятии. Жить как все, построить семью как все и умереть как все. Свободы было бы меньше, но сейчас эта свобода из каждого рупора и как ком в вечно голодной глотке. Смотреть на быстро сменяющуюся серую массу было неимоверно невыносимо, и не придумав нечего лучше, Нателла поскреблась по решётке отделявшей её от водителя. Не получив ответной реакции, кончиком ногтя со скрежетом провела по стеклу. Голова в фуражке повернулась вполуоборот к источнику неприятного звука. — Ты прекрати тут бузотёрить. Не’чего своим когтями государственное имущество портить, иначе посажу на десять… Нет, нет. Так легко не отделаешься. На тридцать суток посажу в обезьянник! — Тебе решать, куда меня насадить…ой посадить, — звонкий полусмешок, неприятно скрежетал ушные перепонки милиционера. — Лучше скажи мне, что за очередные делёжки трасс. Не надоело друг другу глаза царапать? Обычно я стараюсь не ввязываться в ваши перепалки, но преграждать целую трассу для перестрелок! Ну вы голубушки совсем спятили. — в словах не было злобы, но отголоски досады присутствовали. Из десяти вызовов Жилин обычно выезжал на несколько, потому что оставшиеся это обязательно бандитские разборки, в которые по приказу начальства майор не лезет и рад был бы дальше не лезть. Но на этот раз наглость преступных группировок превысила лимит дозволенности, и получив по шапке от вышестоящих, пришлось доблестно мчаться защищать правопорядок. — Тебе, конечно, хорошо. Тебя страна из соски кормит, а мне как прикажешь деревянные зарабатывать? — Устройся на завод или вот в НИИ. Там всё время нужны ценные кадры. Ты вот, хоть и не очень в благородную профессию ушла, но мозги у тебя точно есть. — Ха-ха-ха. Насмешил, Жилин. Может мне ещё в учителя пойти? Нести детям свет знаний и вешать им лапшичку на ушки, что вот-вот завтра построят коммунизм и не нужно будет продавать ни китайские тряпки на рынке, ни себя за бесценок? — слова изливались надменным потоком пропитанным внутренними обидами и на страну и на людей. — Не я эту страну выбирала. Но мне в ней жить. — Никто её не выбирал. Диалог закончен. Но никто не смел обижаться. Как говорят «на правду не обижаются», да и на это не было ни сил, ни желания. По приезде в ОВД, майор открыл заднюю дверцу, выпуская свою правонарушительницу вперёд. Та слегка прихрамывая на правую ногу, медленно шла до отдела. Именно по этой причине не смогла улизнуть с места разборки. На попытку помочь дойти, Нателла отказалась, указав на дверь. -Открой лучше. Тяжёлая она у вас. Просьба была выполнена и уже внутри разместившись напротив друг друга, Жилин на рабочем столе искал чистый протокол среди кипы бумаг, а Нателла слегка подрагивала. На улице было холодно, в УАЗике ещё холоднее из-за вечно неработающей печки на починку которой бюджет не предусмотрен, а внутри помещения можно было немного расслабиться и позволить телу продрогнуть от желанного тепла. — Может чай? — Не надо. Мне не холодно. Уголки губ слегка приподнялись от ожидаемого ответа и Жилин молча ушёл в другую комнатку чтобы включить чайник и найти чистые стаканы. Оставить потенциальную задержанную одну без наручников было нормальной практикой. Она никуда не сбежит: бессмысленно, да и можно отдохнуть немного, пока за ней не прибудет Железный. А тот всегда по-свойски приезжал в участок, пару раз сигналил и его ночные бабочки тут же выпархивали из отдела ненадолго чувствуя мнительную важность и вознесение перед законом. Пока чайник кипятился, Нателла посмотрела на свой испорченный и надломленный с разных сторон маникюр, на разбитые костяшки пальцев, на разодранные колготки вместе с коленями и только лицо вроде не пострадало. Это была хорошая новость. Полосованное тело клиенты не будут пристально изучать, а изувеченное личико раз и навсегда закроет путь на трассу. Про испорченную одежду страшно думать. Лидер нового тряпья ещё две недели не выдаст, у девочек нет нужных размеров, а про получку вообще стоит молчать. Аккуратно сняв лёгкую полушубку, с привычной мыслью отметила, что искусственный мех уже давно перестал греть, ворс осел, где-то приходилось зашивать рваные места то от стычек, то от беготни с передряг. Но сейчас же состояние рабочей одежды было совсем плачевным, но она её не выкинет. По старой русской традиции будет латать и носить, пока не останутся лоскутки. Если бы могла, то сняла бы и оставшуюся часть уже давно не гревшего шмотья, но подобный поступок майор не оценит. — Вот и чай. — чуть с весельцой сказал Жилин, неся в одной руке две кружки чая за ручки, а в другой тарелку с сушками и вафлями. С прищуром он посмотрел на стоящую Нателлы около портретов Горбачёва и Трушина. — Что это ты разглядываешь их? — Интересно. — И чего интересного? — Откуда такая странная привычка везде вешать хозяев в кабинетах? — Нателла не прекращала смотреть на эти забронзовевшие лица, сфотографированные с выверенным светом и ракурсом, не отвлекаясь на Жилина, зная что тот не ответит на вопрос. — Не знаю. Принято так. Лучше пей чай, пока не остыл. Её кружка стояла на старом сложенном на несколько частей протоколе, чтобы не оставить круглый след на деревянной поверхности. Обхватив стеклянную поверхность двумя руками, чтобы согреть их, суррогат чёрного чая горячей волной разлился по всему телу, обжигая и одновременно бодря. Щёки зардели и дышать уже было намного легче и приятнее. Кинув вдогонку пару вафлей, девушка испытала некое подобие домашнего уюта. Осталось только завернуться в плед и дать себе слово никогда не выходить из дома. — Спасибо за царский подгон. А ты чего не ешь? — Я сегодня по горло всеми вами сыт, — пришлось немного солгать. Знал, что с таким родом деятельности как у Нателлы навряд ли завтракают, обедают и ужинают по расписанию, если вообще успевали нормально поесть за день. После стычки с конкурентами любое подобие еды было дланью Божьей. Мучные изделия улетали неприлично стремительно. Только сушки остались лежать на тарелке по причине большого шанса раскрошить не их, а зубы. — Что дальше? — Дальше? — Жилин вложил в свои ладони её: искромсанные, шершавые из-за отсутствия банального ухода кремами и постоянного нахождения на морозе. — Не знаю. Они молчали. Каждый раз задавались одинаковым вопрос: «Как так получилось?» Два идеологических врага, согласно статьям в Кодексах должны друг друга презирать с заранее заготовленным плевком в рожу. Он никогда не слыл честным человеком и как все люди при погонах брал взятки, закрывал глаза на растущую преступность и обходил стороной неудобные ситуации. Она же не чуралась любой прихоти клиентов, макала в грязь чужих, чтобы свои боялись и наоборот, и всячески преступала через человеческие тела если того требовала банда. Объединить двух падших смогло одно — смиренность перед действительностью. Никто не мечтал о прекрасном-далёком. Незачем грезить и строить планы на будущее, если его границы размыты. Нужно вцепиться в то, что позволяют утащить и не думать о скудности положения. Закопать за городом всегда успеют, но не сейчас. — Как думаешь если бы мы родились в другое время, то что-нибудь изменилось? — Нателла спросила шёпотом, чтобы даже стены не слышали. Подобные вопросы опасны для них двоих. Если начать рассуждать дальше, то это может увести вглубь себя и заставить сожалеть о зря прожитой жизни. — Конечно. Краска для волос была бы дешёвой, чтобы ты свои пакли не портила химозой, сделанной на коленках. — Ну, ты прям планета КВН. — Нателла закатила глаза и захотела ещё добавить что-то уже более язвительное, но поглаживания по пальцам рук успокаивали. В такие редкие моменты животные инстинкты подтупливали и на лице проявлялась какая-то наивная глупая полуулыбка. — Не знаю, что было бы если мы родились в другое время, но откуда нам знать, что будет завтра или через полгода? Может ты вот станешь через несколько лет Президентом страны. Подобная нелепица заставила истошно засмеяться. Взгляд упал на фотографию Горбачёва и Нателла постаралась принять подобное сосредоточенное выражение лица. Невольно Жилин сжался и нервно усмехнулся, понимая что он сказал, но не понимая зачем. — От Путанства к Президентству. Неплохо ты меня по должности продвинул. Ну раз уж мне быть главной в этом совке, то ты будешь генералом. — Так меня ещё никто не называл. — с большим усилием Жилин подавил в себе это приятное ложное чувство, но на секунду оно им завладело, дабы дать возможность представить себя при новой форме, в новом кабинете, но не более. — Значит буду первой. — Нателла кокетливо подмигнула. Ей всегда доставляло особое удовольствие добавить что-то пошлое невпопад. За окном раздался сигнал. Это был Лидер и заставлять ждать себе дороже. Стрельникова быстро встала, обогнула стол, сняла фуражку и поцеловала в лоб не ожидавшего этого майора. Аккуратно поправив тёмные волосы и надев головной убор, добавила: — Ещё обязательно увидимся. Подобная наивная выходка обычно ловко удавалась блондинке: дать намёк в самом конце диалога на что-то большее и упорхнуть в закат оставив с носом. Но в этот раз Жилин решил взять ситуацию в свои руки, несильно схватил тонкое запястье и потянул к себе, усадив девушку на колени. Прижавшись лицом к девичьей шее показательно вдохнул, вбирая в себя запах заграничных ментоловых сигарет, которые удавалось стащить из очередной гостинцы, неизменной бодяги из перекиси и ещё десяток удушающих запахов чего-то непременно ядовито-дешёвого. — Ты чего удумал? Если он зайдёт… — тёмные глаза с опаской задержались на том месте, откуда в любой момент мог появиться Железный, но от развязанных ласк взгляд туманился и возбуждение постепенно брало вверх над рациональным страхом. — Не зайдёт. Он был прав. Лидер никогда не появлялся в отделе. И сейчас пальцы в кожаных перчатках нервно стучали по подлокотнику и на каждое предложение приспешников зайти кому-то из них в отдел следовал короткий отрицательный кивок. Разгорячённая Нателла извивалась от прикосновений словно змея, полушёпотом пытаясь протестовать перед самым ухом Жилина. Тот знал, что секс для них обоих ничем хорошим не закончится и рано или поздно придётся нести ответственность. Однако, если майора просто попрут из ментовки, то Стрельникову публично казнят перед всеми группировками в назидание остальным проституткам. — Верь мне. Я тебя в обиду не дам. — Нателла изумлённо взглянула на Жилина, на что тот приподнял бровь. — Что я такого сказал? — Оказывается ты можешь быть принцем на белом коне. — на последнем слове женские пальчики погладили пах через ткань брюк, вызвав хриплое уханье. — Я же должен защищать своего Президента.

***

 — Может зайдём? Уже минут десять она там шаромыжничает. — Нет. — это был пятый отказ Лидера, и именно на нём из ОВД выбежала опаздывающая. Раскрасневшееся, почти парящая, села на заднее сиденье не забыв аккуратно, почти без хлопка закрыть за собой дверь. — Чего так долго? И что это ты лыбишься и красная как вывеска? — брови в недовольстве надломились почти у очертания оправы очков. — Чаем меня угостили с бубликами. Никто не понял что имела ввиду Стрельникова и Лидер полукивком приказал двинуться с места.