Звонок

«Говорят, свойства человеческой памяти до сих пор не изучены. Почему только в трудные минуты мы вдруг вспоминаем кого-то нам по-настоящему близкого?...» (Цитата из сериала «Кухня» — 3 сезон, 20 серия) Сгорело ползала ресторана. Да и чёрт с ним! Наверное… Может, поэтому Виктор Петрович вышел из здания «Claude Monet» на задний двор с холодным спокойствием. Нужно было вдохнуть свежего утреннего воздуха, но взгляд упал на соседнюю чёрную дверь ошибки природы по имени Елена Павловна. На что мужчина слабо улыбнулся в усы, а потом и вовсе медленно повернул голову в сторону пустого парковочного места, куда она обычно ставила свой серебристый Ford, и у него возникло дикое желание услышать её голос. Господи, была не была. Хоть знать будет, как у неё дела и вообще… Соскучился, конечно, страшно, даже фотографию её не удалил. А у неё аж кружка любимая из рук выскользнула, как заприметила звонящий контакт на своём телефоне. «ВИТЯ»… Так и не переименовала, и даже не стёрла бесследно. Но почему-то рука сама дёрнулась. Она взяла современный гаджет со столешницы, приложила к уху, но молчит. Вдруг случайно набрал её номер? Или стряслось что-то действительно серьёзное? — Аллё-ёё… — протянул Виктор Петрович в манере своей любимейшей конкурентки. Передразнил её, но слышно, что заулыбался. — Привет, — Елена держала голос спокойным, но при этом достаточно ощутимо вцепилась в спинку деревянного стула ногтями. — Как дела? — перешёл на свой обычный тон мужчина и присел на лавочку, которую когда-то давно сам смастерил и поставил во дворе. Соколова же в свою очередь опустила глаза в пол и поджала губы. Неужели ему и правда интересно как у неё дела? — По-разному бывает, — ответила она вполне честно. — Как это так? Слишком весело живётся? — поинтересовался Шеф и достаточно расслаблено откинулся на спинку скамейки. Будто бы вовсе и не с бывшей своей говорит. Что за странное спокойствие? Либо просто умело это всё скрывает? — Я отпуск взяла и уже жалею об этом. — Скучно, да? — спросил он и тихо засмеялся. Знает ведь прекрасно, что отдыхать эта голубоглазая особа совсем не умеет. Собственно, как и он сам. — Ещё как… — Елена протянула эту короткую, но достаточно понятную для него фразу, чуть понизив свой голос. — Как ты поживаешь? — наконец и она поинтересовалась. — Mone сгорел, — просто произнёс Виктор. Будто бы ерунда какая-то, на которую он не потратил семь лет своей жизни. — Сижу вот, воздухом дышу. Решил позвонить, узнать, всё ли у тебя хорошо… — Огонь до моего ресторана случайно не добрался? — сразу с долей серьёзности спросила шефиня. Может поэтому и звонит? А то чего это он?... Практически два с половиной месяца ни слуху, ни духу, как расстались с ним на том самом злосчастном дворике. А тут на тебе, пожалуйста… Подозрительно всё это. — Хотелось бы, но нет, — Баринов подколол её и снова засмеялся. Как, наверное, в начале их отношений, когда только-только всё у них зарождалось. Правда, после таких мягких колкостей в её адрес, он всегда спешил целовать щёки этой мадемуазель, чтобы не обижалась вовсе. Елена Павловна слабо улыбнулась на это и перешла на более тихий и спокойный голос: — Ты в порядке? — Рубашку уже, наверное, не отстираю, и пару царапин… А так нормально всё, — он только отмахнулся и перевёл тему: — Что у тебя там ещё? Балкон застеклила? Шторы в гостиной повесила? Помнит, всё помнит. Изумительно! Ну значит не спился до беспамятства, уже хорошо. — Мастер на днях должен прийти застеклить. А шторы ждут, когда их соизволят, такие длинные, погладить. — Ведь даже в череде свободных от работы деньков она всё никак не могла выкроить полчаса на это занудное дело. Ну или просто не хотела. Лентяйка. — Только когда вешать будешь, не убейся с ними, прошу тебя. — Широкая улыбка всё не сходила с его лица. Соскучился очень по её голосу, поэтому всё новые и новые вопросы не заставляли себя долго ждать. Ему интересно буквально всё. На удивление. — Что там Вася? Учится, или всё-таки от армии в этот раз укрыться не удалось? — Да оболтус он. — Не каждая мать готова такое признать. — Поздно воспитывать, но я всё же попыталась уговорить его восстановиться в университете… Думает он, видите ли, — крайне недовольно произнесла Елена. — А сейчас на лето к отцу своему уехал. — Отцепись от него, — спокойно проговорил Виктор Петрович. — Не хочет, ну и не надо, а в армии хоть картошку научат чистить. — Я не могу. Хочу, чтобы он хоть чего-то в жизни дельного добился. — Женщина, наконец-то, ослабила хватку пальцев и присела на стул. — Милая моя, на твоих криках он ничего не добьется. Надо, чтоб до него само дошло… Там он хотя бы поймет, что всё-таки маме виднее, и её надо слушать, а то придётся до конца жизни кафель зубной щёткой драить и не спать по ночам. — Может ты и прав. — Тяжело выдохнула она и кинула задумчивый взгляд в окно. — Как твои дочери? — Представляешь, одна заявляет, что идёт замуж. За какого-то там Кольку из параллели четвёртого класса. Шоколадками он задаривает, от которых у неё диатез высыпает по всему телу. Но и этот нюанс Алису ничуть не останавливает, почему-то… Я даже больше скажу, что это уже третий зять за последний месяц. — Ситуация, конечно, крайне смешная, но проговорил он это достаточно серьёзно. — Вторую с горем пополам тяну на диплом. Увы, но аргументы с армией тут не подходят. — Шеф опустил голову вниз со слабой улыбкой в усы и теперь смотрел себе под ноги. — С девочками, конечно, всегда сложнее дела обстоят, — Елена Павловна наклонилась к полу, прижав телефон к уху плечом, и стала собирать осколки некогда любимой её кружки. — Что это? Разбила что-то?... — Со слухом у тебя всё в порядке, — она заулыбалась, продолжая собирать маленькие кусочки в свою правую ладонь. — Осторожно, а то опять будешь плакаться, что ничего посолить нормально не можешь. — Прекрасно помнит и знает, потому что было как-то уже подобное, когда вместе жили. А у неё аж мурашки по телу пробежали, что заставили её вновь принять ровное положение. — Я практически не готовлю дома. — Прям день откровений какой-то. Конечно, не готовит! Потому что ещё не отвыкла от того, что в её квартире готовил только он и никто больше. У них было немало споров по этому поводу, но, на удивление, она слишком быстро сдалась этим его глубоко карим глазам и большим тёплым ладоням на её талии. — А что же ты ешь тогда? — на полном серьёзе полюбопытствовал Баринов. Даже лоб нахмурил от возмущения. — Что-то приготовлю, что-то закажу на дом, что-то готовое уже из супермаркета принесу. — Тебе лень, или как это называется? — вновь появилась на его лице слабая улыбка, но он так же серьёзно говорит. — Да, наверное, так и есть… Старею. — Так ты это признаешь? Растёшь всё-таки. — Раньше, если дразнил её так, то она сразу же хмурила брови и сильно обижалась, а сейчас сама уже говорит. Вот уровень-то. Действительно растёт. — Да, признаю! Морщинки становится скрывать всё сложнее. И крема уже мало эффективны, надо сказать. — Он имел в виду совсем другое, а она неправильно его поняла. — Ой, да перестань! — крайне недовольно произнёс мужчина. — Рано ты себя со счётов-то снимаешь. Елена широко заулыбалась с его такого тона. Как же она всё-таки соскучилась по этому суровому кактусу с иголками. — Я сегодня соизволила испечь вишнёвый пирог. Может, заедешь? — Неожиданное предложение. Кажется, она даже сама не ожидала, что произнесёт это вслух. Но уже поздно что-то менять. Со слухом же у него всё в порядке, как она успела убедиться. — Заняться было нечем? — поинтересовался он, но сразу же встал с места и направился в сторону своей машины, параллельно копошась рукой по карманам в поисках ключа. — Пыль кое-где протёрла. А потом, да. Действительно не знала, чем себя занять. — Ванилина опять вбухала четыре пачки? — Виктор завёл автомобиль и медленно выехал со двора. Елена пропустила этот вопрос, но заприметив на другом конце провода звук колёс по дороге, сразу же вся встрепенулась и спросила: — Ты выехал? — Да, уже еду, — произнёс он в край спокойно, но это просто она не видела, как стали светиться его глаза, и как сильно он вцепился пальцами левой руки в кожаный руль. — Адрес помнишь? — Да ну конечно помнит. Что за глупый вопрос? Они почти полгода вместе по одному и тому же адресу ездили на его машине. То с работы он её любезно забирал, даже в свой собственный выходной. То из супермаркета возвращались с целыми баулами, будто их там не двое проживало, а человек десять, просто потому что он же не только её возлюбленным был, а ещё, так на минуточку, гениальным шеф-поваром по совместительству… Но уточнить ей этот вопрос всё же не помешало. — Издеваешься что ли? — А его это действительно возмутило. Даже куда больше, чем, когда он узнал, что его детище под названием — «Claude Monet», будет переквалифицирован в другой сегмент. Пивной спорт-бар, если точнее. — Немножко… Ну, ладно, отключаюсь. А то совсем не безопасно ехать в машине, разговаривая по телефону с ошибкой природы. Жду! — проговорила она быстро и сбросила номер. Но теперь он не мог сдержать своей улыбки и даже как-то выдохнул сразу с облегчением, сильнее надавив на педаль газа. А её глажка штор вовсе откладывается. Как же удачно всё-таки позвонил. Соколова не стала сильно принаряжаться, даже несмотря на приход такого званого гостя. Все свои ведь. К тому же, он тонко намекнул ей, что и в свой уже достаточно зрелый возраст, она очень даже ничего. Это дорогого стоит, но женщина по-прежнему осталась в своём домашнем платье свободного кроя, без всяких излишеств. На ногах балетки, распущенные волосы по лопатки, и ни капли макияжа на лице. Одним словом, не Елена Пална, любезно орущая (по делу) на своих подчинённых в ресторане «Arcobaleno» и воюющая с конкурентом на заднем дворе… А просто Лена. Тихая, спокойная, домашняя и в отпуске. В свою очередь Виктор Петрович достаточно быстро преодолел расстояние. Даже без пробок, на удивление, обошлось, поэтому, запарковав свой чёрный джип на привычное ему место возле её подъезда и пригладив слегка свои волосы, он поспешил выйти из салона автомобиля. Боже, как домой приехал, честное слово. Правда, последний раз он спускался отсюда на лифте с двумя чемоданы в руках, а сейчас ему пришлось немного попотеть, чтобы добраться пешком по лестнице до её этажа, потому что, видите ли, он сломан. Конечно, сломан. Пока Баринов тут жил, лишь он один звонил в службу управляющей компании, которая несла ответственность за содержание общедомового имущества в надлежащем, рабочем состоянии. Одним словом, такого заботливого жильца потерял дом под номером пять. Ужас просто. Очень обидно. Виктор Петрович, наконец-то, преодолел все эти ступени и кратко позвонил пару раз в звонок. Хорошо подкрутил его всё-таки тогда отвёрткой. Давно это, правда, было, но он держится молодцом до сих пор, и это его крайне обрадовало. — Так ты серьёзно про пожар говорил? — Елена в ужасе стала разглядывать своего конкурента, вытаращив глаза, как только расправилась с замками входной двери. — Нет, шутил, конечно. Работать надоело, решил пофантазировать, что оно действительно всё сгорело. Вон… — Шеф стал показывать ей страшные чёрные пятна на своей одежде. — Заходи скорее, — Соколова потянула его в квартиру, а он без лишних сопротивлений сразу же ей подался и заулыбался, как Чеширский Кот. — Ты точно в порядке? — её руки машинально потянулись к его волосам, как только разувшись, он встал перед ней в полный рост. Соколова встряхнула немного ладонями, от чего вниз посыпался пепел. — Та точно-точно. У меня только поцарапаны руки, — мужчина подкатил рукава своей уже далеко не чисто-белой рубашки, показав ей их, и продолжил: — Ну и надышался немного, но это прошло уже. Не переживай. — Может, ванну у меня примешь? А я потом обработаю тебе, — Елена опечалено кинула взгляд на его алые полосы. — Только полотенца свои светлые не давай, не отстираешь ведь потом. — Проходи тогда, — она слабо улыбнулась, указав на одну из белых дверей. — А я щас… — Мгновение, и Соколова скрылась в спальне. На самом деле, глазам аж не верилось, что он снова в этой квартире. Такой простой и совсем ненавязчивый гость, который уже осторожно разделся и залез в ванную, чтобы сажа не летела на её плитку, пока Елена рыскала по полкам шкафа. — О! Нашла, наконец-то. — А то всё белые, да белые. Женщина аккуратно вытащила единственное тёмное махровое большое полотенце из её коллекции. Как заказывал. Да ещё и с вышитыми по краям золотыми нитками. Но тут на глаза ей попалась не так давно забытая стопка мужских вещей, которую она заприметила где-то в глубине верхней полки. Елена поспешно достала и вдохнула, прислонив ткань к своему носу… Лаванда? Да, лаванда. Но это сейчас не так важно. Суть в том, что Виктор оставил под подушкой комплект своей пижамы — белую майку и серые штаны из приятного мягкого материала, когда Соколова выпроваживала его скорее из своей квартиры. И она ведь действительно не выбросила, а просто постирала и уложила далеко в шкаф. Удивительная женщина конечно. Поэтому собрав всё это разом, Елена подошла к двери ванной комнаты. Где-то с минуту прислушалась и только после этого постучалась к нему. — Вить, я войду? — Заходи, — спокойно произнёс Баринов и отключил кран с водой, по-прежнему находясь в ванной в полу лежачем положении. А она ведь действительно зашла, да ещё так по-свойски. Будто бы и не было между ними абсолютно никаких границ практически в три месяца. — Полотенце тебе принесла, как просил. И одежду чистую. — Ой, спасибо, — Виктор аж широко заулыбался с её такой чрезмерной заботы. Это ты погоди, милок. Она только-только начала. — Может, хоть брюки твои в машинку закинуть? Потому что от поджаристой рубашки будет уже мало толку, — спокойным тоном констатировала Соколова, рассматривая всю плачевность ситуации ткани в руках. — Та они дымом провоняли, толку уже от них тоже не будет. — Я всё же попробую. — Закинула его брюки в барабан стиральной машинки, насыпав немного порошка, и для верности ещё налила приятно-пахнущей желейной жидкости сиреневого цвета. — Опять с лавандой? — поинтересовался мужчина с долей недовольства. На такое его возмущение Елена обернулась к нему через плечо и слабо улыбнулась. — Имеешь что-то против этого? Раньше тебе нравилось. Всё время говорил, что на мои духи похоже. — Она закрыла дверцу, нажав на кнопку интенсивного режима стирки. — Ой, да ну тебя, — произнёс и нырнул на несколько секунд под воду, закрыв лицо ладонями, чтобы она не догадалась, как же сильно она права. Нравился и сейчас очень нравится аромат её духов. Родной такой прям. Да даже та же лаванда ему нравилась. И пусть это звучит сентиментально, но, когда его одежда после стирки пахла несколько дней той самой сиреневой жидкостью, что она всегда добавляла в стиральную машинку, он всегда ощущал присутствие этой женщины. Будто бы обнимала его своими крепкими объятиями, как бы далеко она не находилась. Ну, а пока её ненаглядный бывший ставил рекорды по задержанию дыхания, Елена Павловна спокойно присела на пол, облокотившись спиной о ванную. — Удобно? — спросил Баринов, спустя пару заходов. — Не так как тебе в тёплой воде, — проговорила она тихим голосом и повернула голову в его сторону. — Не домыл… — намочила слегка водой ладонь и потянулась к его левой щеке, чему он снова поддался без малейшего сопротивления. — Что всё-таки произошло у вас там? Причина возгорания известна? — Сами подпалили, — мужчина скромно заулыбался на такое честное признание и положил невинно голову на бортик. — И что же сподвигло, если не секрет? — Да не достанься же ты никому, — на тон тише проговорил Шеф и продолжил: — Новый хозяин порядки свои чудные начал вводить, а когда понял, что ничего дельного из нас не выйдет, сказал, что разгонит нас всех к чертям и сделает пивную. Бар какой-то… Не знаю. Я просто не выдержал. — Бог ты мой! — На лице стал читаться неподдельный шок. — Из французского ресторана пивную? Ужас. Страшные люди. — Вот именно. В моём французском ресторане. Понимаешь? — Но с другой стороны… — вдруг её губы расплылись в загадочной улыбке, и она стала рассуждать в свою пользу: — Мне было бы даже выгоднее иметь под боком не элитный ресторан, а сборище для пьянок. Глядишь, может и ко мне бы заглядывали, чтобы перекусить нормальной тёплой пищи… Выручки было бы… Ух! — Ах ты ж… — он сразу нахмурился, приняв ровное положение головы. — Да ну шучу я. Шу-чу! — произнесла и между делом брызнула на него каплями воды. — И что теперь будет? — Ну… Мебели там не осталось никакой… Но… Нагиев его выкупил. Правда, сообщил он нам, когда там всё уже закоптело. И ванная комната наполнилась эхом их громкого смеха. — В общем, в любом случае, пока что тебе бояться нечего, — Виктор просто заулыбался, умерив эмоциональный наплыв, и начал медленно тереть свои глаза. — Устал? — тише спросила женщина. — Чуть-чуть, — произнёс и показал небольшое расстояние между пальцами. — Пойду тогда чайник поставлю. — Елена поднялась с пола, придерживаясь за бортики ладонями. — Как закончишь, приходи на кухню. — На что он монотонно закивал ей в знак согласия и буквально минут через десять уже стоял на кухне в той самой пижаме. Как дома, действительно. — Гроза будет, — констатировал Виктор Петрович, взглянув в открытое окно, и сел на привычное место у обеденного стола. — Хорошо бы. А то ужасно душно на улице, может хоть немного легче станет. К тому же, у меня от перепадов давления голова болит. — Сок гранатовый пей, если болит, и холодное что-то ешь, — посоветовал Шеф и принялся разрезать это вишнёвое чудо, приготовленное его конкуренткой. — Могу этот пирог в морозилку закинуть. — Ой, зря. Очень зря она так неуместно пошутила. — Так, Лена. — Виктор облизал нож и повернул голову в её сторону. — Лучше не доводи меня до греха, — якобы с полной серьёзностью проговорил он, прекрасно понимая её женскую дурацкую шутку, но за такие штучки и придушить не будет преступлением. Елена же в ответ на такую наигранную хмуростью его бровей, слабо улыбнулась и плавно провела ладонью по его плечам, когда подходила к кухонным шкафчикам. — Ванилина добавила совсем немного. У меня не было при себе, поэтому пришлось у соседки просить. А она жадная очень. Так что, думаю, он больше кислый из-за вишни получился, нежели сладкий. — Да так ведь и надо. Вспомни, какой у меня обычно штрудель получается. — Я помню, Вить. — И она всё помнит. Какая прелесть. — Чай или кофе? — Сударыня, от кофе я бы не отказался, — на его лице появилась крайне подозрительная улыбка, но, кажется, она этого не заметила. К сожалению, или скорее к счастью. — Как будет угодно, сударь, — подыграла она ему и, поставив на деревянный стол две кружки, налила горячую воду из чайника. — Вообще, если тебе понравится… Можешь забрать себе пару кусочков пирога. Для меня одной этого много. — Я и сейчас съем. Не доставай блюдце. Просто дай мне вилку, — сразу так по-простому сказал Виктор Петрович. — Но ты попробуй хоть для начала, — предупредила она и вручила ему серебряный прибор в левую руку, будто приз какой-то грандиозный. За такой его героический поступок. — Я и так знаю, что ты ванилина переборщила, — совершенно спокойно ответил ей мужчина и уже наколол себе небольшой кусочек. А Елена в свою очередь опёрлась одной ладонью о столешницу и стала внимательно на него смотреть, прищурив глаза. Ждёт вердикт. — Не смотри на меня так, — он даже голову на неё не поднял, потому что прекрасно ощущал на себе её буравящий взгляд. Поэтому Виктор просто продолжил мирно есть десерт. Да, к тому же, нормальными такими большими кусками. — Мне его ещё соседке той нести. Говори, как? — с полной серьезностью задала вопрос шефиня. — С какой это радости?... Жадным особам такого не полагается. — Ой, да ну тебя, — Елена махнула на него рукой и, выйдя из комнаты, проговорила фразу чуть громче по пути, чтобы чётко всё услышал: — Я за аптечкой… Кажется, кто-то немного разозлился, а он в ответ сразу недовольно заныл, как маленький ребёнок: — Ну мне же больно будет. Недолго покопавшись в ванной по верхним полкам, Елена достала всё необходимое для обработки ран и быстро вернулась к нему в кухню. — Не надо, я не хочу, — продолжил канючить Виктор, но при этом действительно уже практически половину пирога съел и кофе допивает. — А нечего было дурью маяться, — проговорила на полном серьёзе Соколова и, налив немного едко-пахучей жидкости на ватку, притянула одну его руку к себе. Она только чуть коснулась его алых полос, как он сразу же отдёрнул. — Извини, я по инерции… — Виктор тяжело выдохнул и вернул ей свою правую руку. А чрезмерно заботливая хозяйка этого дома нависла над ним немного, чтобы было удобнее, и продолжила проводить по царапинам промачивающими движениями. — Та ёлки-палки. Чего ты так щедро то?... — вновь возмутился Шеф, но терпит. Он весь напрягся, поэтому Елена стала дуть холодным воздухом на его кожу, чтобы было полегче. Как с большим усатым ребёнком, ей Богу. Но Соколовой, кажется, самой это было в край необходимо. — Потерпи немножко, — проговорила женщина с заметной нежностью и продолжила дезинфекцию спиртом. — Легко тебе говорить… — недовольно простонал он и наколол на вилку крайний кусочек вишнёвого пирога. Елена взяла ватную палочку, смоченную йодом и, опустившись коленями на пол, начала рисовать желтоватые рисунки прямо поверх ран, как сыну своему — Василию, когда-то давно в детстве. — Так. Вот это не надо мне тут. Страшные картинки трудного ребенка. Ужас, Лена Пална. Я разочарован. — Но, несмотря на своё очередное возмущение, Виктор по-доброму улыбнулся на всю эту ситуацию, поэтому и руки не спешил убирать от неё. Щекотно, к тому же и очень приятно она этой палочкой по коже его водила. Но Елена будто бы пропустила это мимо ушей и всё же сделала пару звездочек, флажков и корабликов, всё равно ведь потускнеют же через пару часов. — Всё, готово! — Спасибо, но я тебе это ещё припомню, — с долей недовольства сообщил Баринов и помог ей подняться, придержав её за локти. — Я тебе тоже, — резко ответила ему Елена и стала круговыми движениями массировать свои колени, после того как поднялась с твёрдого напольного покрытия. Действительно, ведь неприятные ощущения после кафеля остались. Её можно прекрасно понять, но видимо, как всегда, не ему родимому. — Господи, не развались хотя бы, — тихо засмеялся мужчина и, убрав грязную чашку в раковину, подошёл к ней ближе, от чего его нахальные руки сами собой потянулись к её талии, а губы и вовсе коснулись виска. — Пирог неплох, но ванили, как всегда, чересчур много. — Это, пожалуй, лучшая оценка, какую можно было только от него услышать. Ну, такой он человек, что уж теперь поделать. Остаётся только привыкнуть, что она и сделала ещё на заднем дворе их ресторанов, когда они жутко грызлись между собой. Аж искры летели, но она предательски положила на него глаз с первой только встречи. Даже чашечку кофе пришла выпить в «Claude Monet», пока посуду новую ждала для своей кухни. Думала, познакомятся поближе, но он и там безупречно отличился своим колючим характером, чем и зацепил ещё больше. Вот паршивец. Наверняка ведь тоже всё время не просто так её осматривающим взглядом проводил, будто бы мысленно раздевал от этой предательски лишней чёрной формы, что так изящно облегала тело в нужных местах. Вот по любому скрывал и подавлял в себе это достаточно умело, лишь бы не догадалась. — А может это моя такая фишка, — засмеялась шефиня на такую его щедрую похвалу и поспешила закрыть окно, которое стало буквально ходуном ходить от сильных порывов ветра на улице. — Травить людей сладкими пирогами?… Ну да… Вполне разумный ход, злодейка. — Ты был прав, — сказала тише Елена Павловна, смотря во всё ещё открытое окно. — Действительно дождь начинается. Виктор снова подошёл к ней вплотную, уложил свои руки на её талию и ловко усадил на подоконник боком. — Ну вот и прекрасно. Вылезай. Освежишься как раз, и голова твоя отдохнёт. — Ты что, совсем что ли? Действительно предлагаешь мне вылезти из окна? — Ну а что? Подыши хоть свежим воздухом, Господи. А то ленишься не то что шторы повесить, даже пообедать себе приготовить нормально не можешь. Та про вылазку в город я тем более молчу. А из-за горизонта стали размеренно надвигаться тяжёлые свинцово-серые тучи. Они подтягивались издалека с таким суровым видом, как будто планировали проводить важное заседание ООН. Но потом как-то разом заволокли небо, плотно заточив яркое солнце в свои тёмные объятия, от чего стало совсем хмуро, ещё и ветер усилился. Вся эта обстановка стала вообще походить на конец света, с сопутствующими искрящимися молниями где-то вдалеке и грозой. — Мне нравится такая погода, — полушёпотом проговорила Елена и, упершись ладонями о подоконник, пододвинулась чуть ближе к открытому окну. — Не свались только, а то, зная тебя, ещё гипс надо будет накладывать, — спокойным тоном попросил Виктор Петрович, отодвинул одной рукой горшки с цветами немного в сторону и крепче ухватил женщину за талию, невольно перебирая пальцами ткань платья. Страхует её родимую, а то как же без этого. — Значит, будешь возить меня на своей машине везде. — Собственно, как она когда-то. — Тебе же не составит это большого труда? Правда? — Хорошо, но за арбузной жвачкой и за печеньем поедешь на метро. Елена повернулась к нему всем телом и прислонила свой лоб к его груди, а он сразу же завёл свои ладони на лопатки, куда-то под её распущенных прямые волосы и стал слабо массировать. — Я избегала тебя. Столько откровений вдруг, будто бы сегодня полнолуние какое-то ночью ждёт. Да ещё и бывшему своему. Уму непостижимо. Но она ведь действительно его избегала. Старалась лишний раз не выходить во двор, не смотреть в его сторону и не говорить вовсе. — Я догадался. Видимо, это у тебя инстинкт самосохранения сработал, потому что мне действительно хотелось тебя придушить, — размеренным тоном сообщил ей Виктор Петрович и сильнее прижал её к себе, на что Елена тяжело выдохнула через рот и потёрлась об него немного щекой. — Ты много пил? — спросила Соколова, и ей ведь это правда было интересно. — Если ты имеешь в виду про сейчас, то всё уже давно выветрилось, и я чист как стёклышко. А если ты говоришь о том, много ли я пил после нашего с тобой расставания, то да. Я бы даже сказал, чересчур. После чего его руки медленно скользнули вниз к её бёдрам и, забравшись пальцами под подол однотонного платья, коснулись обнажённой женской кожи, от этого по всему телу Елены побежали мурашки. Будто разрядом электрического тока пронзило её от кончиков пальцев ног до самой макушки. Задержавшись буквально на пару секунд, Виктор повёл свою правую ладонь дальше вверх по её рёбрам и, сжав немного настойчивее под грудью, потянулся лицом к её шее на пару с горячим дыханием. Елена же в свою очередь не спешила как-то от него отстраняться, поэтому он легко стал касаться влажными губами, от чего её разум затуманился, а небесно-голубые глаза и вовсе закрылись в блаженстве от всех этих действий. Его шикарные усы стали приятно щекотать её нежную кожу с чередующими приятными поцелуями, а она немного резко притянула к себе ближе, обняла ногами его таз и издала протяжный, но достаточный тихий стон. Он прекрасно знал, где находится самое уязвимое место на её теле, поэтому Виктор довольно улыбнулся и продолжил касаться шеи, медленно поднимаясь к её лицу. Сердцебиение обоих заметно учащалось, и когда он практически дошёл до таких манящих губ этой мадемуазель, в дверь позвонили. Так и ладно бы, если всего лишь один раз, нет же. Трезвонили вполне настойчиво. Елена ослабила хватку и закатила глаза, а мужчина с большой неохотой отстранился от неё, просто уложил свои тёплые большие ладони поверх её голых коленок и, подняв голову в потолок с заметным недовольством на лице, задал вполне логичный вопросы достаточно спокойным тоном: — Кажется, кому-то надоело жить? Кто это? — Не знаю. Я никого не жду, — Соколова пожала плечами, отодвинула его руками немного от себя, чтоб было куда спрыгивать и, встряхнув волосы, пошла к этой чёртовой входной двери, в которую продолжали так же настырно трезвонить. А может это вообще знак, что не нужно всё это заново с ним затевать? Как правило гласит: дважды дурой быть нельзя. Поэтому тут действительно следовало бы хорошенько подумать, готова ли она вновь терпеть его неоднократные выходки и его колючий характер, само собой разумеется, тоже. Но ведь и плюсами этот мужчина тоже не был обделён. Он ведь действительно переступал свои принципы ради неё, старался, правда, до определённого момента, но старался ведь. Просто ему надоело то, что его вечно стремились изменить. Ну не бывает идеальных людей. У каждого свои нюансы. Неужели не понятно? Да и поздно ему меняться, к тому же. Тут остаётся либо принимать его таким какой он если, либо не принимать вовсе. — Кто там? — спросила Елена, даже не взглянув в глазок. Она просто приложила лоб к входной двери и тяжело выдохнула от сложившейся, а вернее не сложившейся ситуации пару минут назад. Вот ей шанс подумать, осознать немного и представился. — Я ваниль нашла! — ответил ей позитивный женский голос. — Мне уже не нужно, — Соколова произнесла эту фразу громче, чтобы соседка точно услышала её через дверь. Настроения не было, чтобы видеть личико этой дамы и выслушивать сплетни со всего подъезда. Это действительно надолго затянется. — Лена, что за бескультурье: разговаривать через закрытую дверь? — возмутилась старушка. Ну пришлось открыть, что ж. — Ещё раз добрый день, Ольга Генриховна. Что Вам нужно? Я тут вообще-то занята, — Елена пыталась держать тон спокойным и вежливым. — Точно не нужен ванилин? Мне ж не жалко! — пожилая женщина повертела перед ней парой маленьких белых пакетиков. Кажется, кто-то захотел отведать чересчур сладкого пирога Елены Павловны. — Да, точно-точно! Уже ничего мне не нужно. Что-то ещё? — Я машину Витину под окном увидела. Он снова к тебе переехал? — Или это, кажется, был простой предлог, чтобы заглянуть к ней и узнать свежую информацию из первых уст. — Во-первых, я считаю, что Вы лезете не в своё дело, — стала перечислять Елена: — Во-вторых, никто ко мне не переехал. И, в-третьих, я, правда, крайне занята. — Ну да, ну да. Я вижу. — Соседка чуть заглянула в прихожую и заметила ещё две детали: мужские ботинки очень большого размера и чёрный пиджак на крючке, что и убедили её ещё больше в присутствии Баринова в этой квартире. — Так. — Лена нахмурилась и преградила ей дорогу. — Уж извините, но Вас вроде не Варварой любопытной зовут. Вот и не нужно нос совать не в свои дела. — Ладно-ладно. Но всё же хороший он у тебя. Вежливый такой и всем всегда готов на помощь прийти, и починить чего, и пакеты с продуктами донести до этажа, когда лифт сломан… — Ох и расхвалила она его, конечно. Оно и понятно. Такого соседа потрясающего лишилась. Искренне жаль. — О! Лифт-то у нас действительно сейчас сломан. А Витенька бы уже всё это давно исправил. — Может, себе тогда Витеньку заберёте раз он такой хороший? — спросила Соколова крайне недовольным тоном. — Я уже сама позвонила в нужную инстанцию, завтра должны прийти. — Ну чего ты сердишься, Лен? Понять не могу. Мужика такого упускаешь только, и нервные клетки попусту портишь, — соседка нахмурила лоб, махнула на неё рукой, будто и так всё ясно, и пошла к себе неспешными шагами. Обиделась. — Ага. Вас забыла спросить. — Елена кивнула ей вслед и закрыла входную дверь. Разозлилась. А звукоизоляция, надо сказать, здесь "отменная", поэтому Виктор Петрович, который уже успел расположиться на диванчике в гостиной, прекрасно слышал весь их разговор. — Дура, ну ведь ничему жизнь не учит, — полушёпотом сказала сама себе Елена Павловна, облокотилась о дверь спиной и, зажмурив глаза, стала массировать пальцами виски. От напряжения мыслей голова разболелась ещё больше. Слишком сложно всё это. — Лена, всё нормально? — поинтересовался мужчина, потому что уж долго её потом ещё не было после громкого хлопка входной двери. Ждёт же. Его вопрос выбил женщину из чертогов разума, и она вернулась к нему в комнату. — Чего там? — Виктор Петрович опустил кулинарный журнал, что взял полистать на столике и стал смотреть теперь только на неё. — Да ничего. Соседка приходила, — она отмахнулась на это и обречённо прислонилась щекой к холодной стене. — Всё-таки не пожадничала несчастный пакетик ванилина? А ты наговаривала… — Шеф тихо засмеялся. — Ага. Сама любезность. Она притащила с собой штук шесть этих пакетиков в руках. — Вот насколько Ольге Генриховне была интересна личная жизнь Елены. Наверное, по всем этажам ходила, собирала или вообще внучку, что гостила у неё, отправила в магазин. — Что такое? Голова так и болит? — уточнил Виктор, приметив её какой-то жалостливый вид. — Болит. Но уже не из-за давления… — Она крайне боялась снова поднимать тему их расставания, но что-то пошло не так: — Почему ты так спокойно ушёл тогда? — Может, потому что возненавидел тебя за это? — Мне кажется, если бы я действительно была тебе дорога, то ты бы предпринял меры и не позволил бы случится тому, что случилось, — спокойно высказала своё мнение Соколова и стала чуть тереться о стену лицом, лишь бы не смотреть ему в глаза. — Лена, мне дорога ты, а не твои невыносимые друзья. Я не могу улыбаться, когда мне кто-то противен. Я говорю об этом в лицо. Кому как не тебе об этом знать, — на полном серьёзе проговорил Виктор Петрович и добавил: — Вспомни, я ни разу не затащил тебя к Нагиеву на ужин, потому что знаю, что ты его на дух не переносишь. — Да если бы дело было только в этом... — шефиня шумно выдохнула воздух через рот и, всё же собравшись с силами, подняла на него голову. Она стала, будто бы искать в его карих глазах правильные ответы на свои мучающие два с половиной месяца вопросы. Немного выждав, Баринов медленно поднялся с дивана и, подойдя к ней ближе, просто обнял её за плечи, на что Елена моментально поддалась ему, прикрыв глаза, а позже нарушила долгую, угнетающую тишину между ними первая: — Не хочу, чтобы прошлые наши с тобой отношения мешали работе. Наверное, лучше всё же нам оставить всё, как было изначально, и ничего не усложнять… Ты шеф-повар ресторана «Claude Monet», я в «Arcobaleno», а вместе мы просто конкуренты. — Гениальное умозаключение, Елена Павловна. От любви до ненависти один шаг. Так значит? — Да, действительно. Чего-то я… Тогда давай просто дружить с тобой, — она отошла от него и закрутила свои волосы в небрежный пучок. — Угу. Ты первая, — кивнул ей и направился на выход. — Что «я первая»? — Елена непонимающе обернулась к нему через плечо. — Ты поняла, — спокойно произнёс он ей в ответ и уже накинул на плечи свой пиджак. Да, прямо на свою пижаму. Может и крайне странное сочетание, но ему просто было необходимо поскорее уйти из её квартиры, потому что становилось совсем невыносимо находится рядом с ней и слышать всё то, что она надумала. Какая, к чёрту, дружба может быть после всего, что между ними было? Дружбы между мужчиной и женщиной в принципе не бывает. Обязательно у кого-то одного всё равно будут особые чувства к другому. Ну вот так вот природа работает, что нас влечёт к противоположному полу. Но Виктор не стал спорить с ней на эту тему. Пусть как хочет, а там время покажет. Секунда, вторая, третья, и её тело вовсе покрылось гусиной кожицей, когда до неё действительно дошло, откуда эта фраза была им взята. Даже такую мелочь он помнит. Как так-то? — Витя… — женщина поспешила в прихожую. — Ну что? — его брови были хмурее туч, что недавно они наблюдал из окна, но Баринов держал голос достаточно мирным. — Почему ты решил позвонить именно мне после пожара? — Я тебе уже дважды говорил сегодня, что мне было необходимо проверить всё ли у тебя хорошо. Ничего не изменилось. — А до этого было не интересно? — на полном серьёзе спросила она и положила одну ладонь на свою поясницу, отставив в сторону правую ногу. — Нет, просто тянул до последнего, — Виктор Петрович наклонил к ней голову и, задержав свои губы на её лбу буквально на долю секунды, вышел за порог. — Как всегда, Вить. Как всегда. — Елена покачала головой и закрыла за ним входную дверь. — А ты, как всегда, решила всё за нас двоих. За такое он действительно её возненавидел ещё больше. Потому что в его случае пришлось отпустить ту, которая так и не полюбила его по-настоящему. Ведь если любишь, то неважно с какими недостатками этот человек. Просто принимаешь его со всем этим. Какой он есть. Нет, Елена совсем не плохая женщина. Просто она была слишком долго одна, а тут подвернулся Виктор — неплохой кандидат. Это было удобно и устраивало её до определенного момента. Конечно, он непременно стал ей дорог и совсем небезразличен, но только до неё, видимо, не доходила вся серьёзность их с ним отношений. Возможно, это её такое временное явление. Время действительно покажет, и она поймёт, что очень заблуждалась по этому поводу и что не нужно перекручивать всё на свете, строя между ними преграду всё выше и выше. Потому что в конце концов стена не выдержит просто такой силы давления и к чёрту рухнет. Ну а он пока разочаровался в ней, потому что у него-то всё совсем наоборот. Виктору только и оставалось думать, как дружить с ней теперь, прекрасно понимая, что он чувствует к ней далеко не дружбу. Что ж, видимо, придётся снова скрывать, подавлять, как он делал это раньше, когда они ещё ходили в статусе конкурентов соседних ресторанов.