***
Профессор Кейт устало посмотрела на двух взрослых, сидящих напротив нее, гадая, действительно ли между ними было достаточно напряжения, чтобы резать ножом, или ей просто кажется. Трудно сказать, потому что эти двое выглядели совершенно небрежно и с тех пор, как вошли в ее офис, были только вежливы друг с другом и с ней, но она не могла не чувствовать, что в этом что-то не так. Как если бы они были актерами в пьесе, слишком старающимися произвести впечатление на своего режиссера. Во всяком случае, она думала, что это не ее дело. Мисс Гарри Риддл была опекуном Тома и имела полное право присутствовать здесь на собрании родителей и учителей. Если она решит, что вместе с ней будет присутствовать самый ужасный Темный Лорд в истории, тогда кто такая профессор Кейт, чтобы помешать этому? — Спасибо… эм, вам обоим — за то, что пришли, — неловко начинает она. Она не совсем понимает, как с ними справиться. Обычно, когда мужчина и женщина входят в ее офис на конференцию родителей и учителей, она обращается к ним вместе, потому что обычно они муж и жена, которые приходят, чтобы обсудить их общее потомство. Насколько ей было известно, мисс Поттер и лорд Гриндельвальд определенно не были женаты или «вместе». По крайней мере, она услышала бы об этом в газетах. Она не может представить, чтобы человек с такой же дурной славой, как Темный Лорд, отделался тайным браком и любовным ребенком. Кроме того, мисс Поттер была слишком молода, чтобы быть биологической матерью Тома. Или, может быть… возможно, Том действительно был её сыном, и Гарри его воспитывала? Однако они не очень похожи. Тем не менее, Том и Гарри тоже этого не говорили, и она никогда бы не осмелилась спросить, как они связаны. Это казалось довольно невежливым. О, ради всего святого, она педагог, а не тряпка для сплетен. Какие бы причины ни были у мисс Поттер для приглашения лорда Гриндельвальда на собрание, это исключительно ее собственные причины. — О, это действительно не проблема, — отвечает мисс Поттер с радостной улыбкой. — Фактически, я с нетерпением ждала этого. Том так редко говорит о своем школьном образовании, поэтому приятно немного заглянуть в его мир. Темный Лорд кивает. — Да, мы действительно этого ждали. — Верно… мы, — поправляет Гарри со звенящим смехом. Профессор Кейт не может не заметить, что, несмотря на очаровательную улыбку, застывшую на ее лице, ее левая бровь, кажется, подергивается. Но Кейт, олицетворяющая профессионализм, делает вид, что не замечает этого, и продолжает бой. — Хорошо, да, ладно, давайте перейдем к делу, хорошо? — она скрестила ноги, опираясь на стол. — Том — отличный ученик, как я уверена, вы слышали это от каждого из его учителей. Его действительно приятно учить. Это тоже вызывает интересную реакцию. Гарри снова улыбнулась, и на этот раз это выглядело вполне искренне. Она хорошо знала эту улыбку — довольный родитель, в равной степени обрадованный и испытавший облегчение, узнав, что их ребенок не только успевает, но и преуспевает и не доставляет проблем. При этом она заметила, что, в отличие от других родителей, поведение Гарри все еще говорило о давнем страхе, как будто она ждала, когда упадет другой ботинок. Профессор Кейт не совсем понимала, что это могло быть; Том был очень хорошим учеником в учебе, и, кроме того, он был очень хорошим учеником в поведении. Он не был хулиганом, не создавал проблем в классе или вне его и, похоже, не имел проблем с общением со своими сверстниками. Да, он был с ними немного сдержан, но это не помешало некоторым смелым из них так или иначе любоваться им. Профессор Кейт, честно говоря, ожидала, что конференция Тома будет самой легкой из всех, которые у нее были за всю неделю. Он был одним из тех редких учеников, про которых она — и все его учителя — могла с уверенностью сказать, что иметь в классе радость. Он был внимателен и участвовал в уроках, всегда вовремя делал уроки и не жаловался на групповые проекты. Он был гением, редко засыпал в классе, как другой гений в его классе, Джон Уэсли. У него не было проблем с работой над проектами с кем-либо в классе, даже с учениками, которые испытывали трудности с материалами, в отличие от Маргарет Бьюкенен, еще одной звездной ученицы, которая с нетерпением жаловалась бы директору, если бы ее пригласили на проект с любым, кто имеет средний балл, даже на десятичную дробь ниже, чем ее собственная. Он не был грубым, а иногда и просто злым с другими учениками, такими как Рут Роджерс, и не имел комплекса превосходства, как Джеймс Вашингтон. В общем, у него не было никаких поведенческих черт, которые она могла бы найти дипломатическим способом обращения к его родителям. У него была склонность к переутомлению, но это была не такая деликатная или трудная проблема для решения, как, скажем, попытка вежливо указать на то, что чья-то милая, идеальная снежинка в виде маленькой девочки на самом деле была хулиганом из школьного двора. И все же эта встреча — самая неловкая, которую проводила профессор Кейт за всю неделю. — Приятно слышать, — кивает мисс Риддл. — И… он не проявляет никаких… неблаговидных наклонностей? Он не… эээ… слишком злой по отношению к другим детям? — Кейт смотрит на нее, удивленно открыв рот. Мисс Риддл ловит на себе вопиющий шок и поспешно отступает: — Ну, вы знаете, они в таком возрасте… дети иногда не понимают, насколько излишне жестокими являются некоторые из их поступков на самом деле… — Да, вы правы, дети иногда бывают намного жестче взрослых, — соглашается Кейт, придя в себя. — Простите меня, это просто — обычно это трудная тема для родителей. Я была просто удивлена, что вы подняли этот вопрос. Гарри с легким смехом отмахивается от этого. — О, не беспокойтесь о том, что меня покрывают сахаром. Я не из тех родителей, которые хотят слышать банальности. Честно говоря, это было приятно. Тем не менее Кейт по-прежнему не в своей тарелке. В конце концов, Гарри, возможно, не волнует, что она говорит, но лорд Гриндельвальд… Мужчина молча наблюдает за ней, выражение его лица ничего не выдаёт. Если бы он не был Темным Лордом, она бы предположила, что он был таким же, как и все другие, ну, отцы в этом случае. Подавляющее большинство мужчин не слишком активно участвовали в жизни своей семьи, обычно оставляя такие обязанности, как воспитание детей, на женщину в доме. Обычно, когда они сидели с ней в этой комнате, их лица были пустыми и совершенно незаинтересованными, а их жены сидели рядом с ними, почти сжимая свои одежды и тревожно нервничая из-за того, как учитель описывает их драгоценного ребенка. Гарри вряд ли можно было назвать расстроенной матерью, которая беспокоилась из-за каждого комментария, как оскорбления своего ребенка, а лорд Грин-де-Вальд вряд ли был апатичным и бескорыстным отцом. Выражение его лица могло быть совершенно пустым, но его глаза были слишком напряженными, чтобы быть чем-то, кроме полностью внимательного. Глаза профессора Кейт на мгновение мелькают в сторону мужчины, прежде чем она снова сфокусируется на мисс Риддл. — Вам не о чем беспокоиться, мисс Риддл. Том может быть не самой общительной бабочкой в саду, но вряд ли он жесток или подл. И я бы сказала, что он действительно неплохо ладит с большинством своих сверстников. Мне действительно нравится объединять его в пару с некоторыми из моих учеников, которым сложно усвоить урок. Он всегда мой лучший ученик, поэтому понимает материал на таком уровне, что может объяснить его одноклассникам. Мисс Бьюкенен обычно хочет, чтобы он работал с ней, но я стараюсь разделять известные группы друзей, чтобы дети могли узнать новые лица. — Не то, чтобы я не нахожу обсуждение его общественной жизни захватывающим, — шутливо прерывает Темный Лорд. — Но я считаю, что тема его академических способностей немного больше, а, имеет отношение к рассматриваемой теме? Кейт краснеет, понимая, что она могла отвлечься немного больше, чем планировала. — Профессор просто дает мне целостное представление о жизни Тома в школе, — решительно возражает мисс Риддл, прежде чем Кейт успевает сформулировать извинения. — Это именно то, что я попросила ее сделать. Вряд ли это не имеет значения. — Вероятно, какой вопрос лучше задать его консультанту, чем его профессору некромантии, не так ли? — Лорд Гриндельвальд хладнокровно возвращается, приподняв бровь. Мисс Риддл скрещивает руки и стоит на своем. — Едва ли. Его консультант видит его всего тридцать минут в учебном году. Его профессора изо дня в день наблюдают, как он взаимодействует как со своими сверстниками, так и со школьной программой. Если мне нужна точная картина как его общественной, так и академической жизни, лучше спросить у его профессоров. О, Боже. Что ж, женаты они или нет, они, конечно, спорят, как семейная пара. Честно говоря, профессор Кейт все еще тихо трепещет, что мисс Риддл может говорить с таким тоном голоса с таким человеком, как он. Профессор Кейт прочищает горло. Эти двое почти отпрыгивают друг от друга. Мисс Риддл выглядит весьма обиженной и напуганной своим поведением, даже лорд Грин-де-Вальд выглядит немного смущенным. — Я совершенно счастлива подробно остановиться на любом предмете, — таков ее дипломатический ответ, отточенный годами борьбы с ссорящимися супружескими парами, мало чем отличавшимися от двух, стоящих перед ней. — Спасибо, профессор, — говорит Гарри, кивая ей головой. — Пожалуйста, продолжайте. — Конечно. Что ж, говоря немного больше о его научных занятиях, само собой разумеется, что он очень хорошо справляется с некромантией. Я действительно хотела бы обсудить варианты, чтобы, возможно, ускорить его исследования в этом направлении… — Абсолютно, — говорит Темный Лорд. Гарри бросает на него обиженный взгляд. — Как это повлияет на его размещение в классах? — спрашивает она, не выглядя так увлеченной этой идеей, как лорд Гриндельвальд. — Неужели его нужно повысить в классе? — Я могу говорить только от лица своего класса, но я могу обсудить эту идею с другими его учителями, — предлагает Кейт. — Если он так же преуспеет в моем классе, что я уверена, это правда, его можно будет перевести на более подходящий уровень обучения. Лорд Гриндельвальд кивает с довольным видом. — Отличная идея, не так ли, Гарри? Гарри смотрит на него так, словно он вырос на три головы, или, наоборот, словно она глубоко спрашивает, почему он вообще здесь. — Нет, — возражает она окончательно. Он выглядит удивленным, садится и хмурится. Гарри игнорирует его, поворачиваясь к Кейт. — Я беспокоюсь о его социальном росте, если мы воспользуемся таким вариантом. Он уже познакомился со своими одноклассниками и имеет связи с некоторыми из них. Боюсь, что если бы их отняли, это помешало бы его эмоциональному развитию. — А как насчет его академического развития? Вы предлагаете оставить это в стороне? — говорит Темный Лорд. Гарри качает головой. — Нет, но, возможно, есть менее радикальные меры, которые можно было бы предпринять, чтобы убедиться, что он получает академическую поддержку, в которой он нуждается, при этом сохраняя свое положение как часть своего класса. О, Цирцея. Похоже, они пошли от одной мины и приземлились на другой. Кейт задается вопросом, следует ли ей перебить их или просто позволить им разобраться с этим самостоятельно. — Почему он должен быть именно в этом классе? Конечно, он будет хорошо учиться в любом классе, в который его поставят. — Вы этого не знаете. — Гарри с острым видом возвращается. — Дети непостоянные и злые существа… Так верно, Кейт не может не плакать. — Они могут рассматривать его как угрозу или думать, что он слишком особенный, и из-за этого относиться к нему по-другому. — Он является особенным, — указывает лорд Гриндельвальд. — Это не значит, что ему нужны льготы, — добавляет Гарри. — Да, это так. — Нет, это не так, — Гарри фыркает и смотрит в сторону. — Это не обсуждается. Это мое решение как его опекуна. На данный момент я хотела бы знать, какие альтернативные варианты доступны, прежде чем принимать какие-либо решения. Кроме того, мне нужно поговорить с Томом, чтобы узнать, что он думает по этому поводу. В конце концов, я буду делать то, что он считает лучшим. Темный Лорд выглядит, как он хочет многое сказать, но как-то удается рефрен. Откровенно говоря, профессор Кейт впечатлена. Она всегда слышала, что он не был известен своей сдержанностью, когда был зол, а сейчас он выглядит довольно рассерженным. — Прошу прощения, профессор, — отступает Гарри, снова принимая веселое выражение. — Пожалуйста, продолжайте. Кейт мысленно вздыхает. — Конечно. Этот час не может пройти достаточно быстро.***
— Не могу поверить, что ты только что вломился в это… — ворчит Гарри, когда они оказываются далеко-далеко от школы, и она наконец чувствует, что снова может дышать. Рядом с ней Геллерт, похоже, совсем не извиняется. На самом деле он выглядит довольно оскорбленным. — Почему бы и нет? Я должен быть его отцом, не так ли? Оценка его учителей — это то, что мне тоже нужно услышать. — Да, но… — бормочет Гарри, ее лицо приобретает довольно смелый красный оттенок. — Но тебе действительно нужно было… — Что? — говорит он, нахмурив брови. Гарри выглядит расстроенной, но также отказывается решиться на связном предложении. Ее рот открывается несколько раз, прежде чем плотно закрыться. — Что? — повторяет он, несколько антагонистично. Просто… кажется, он никогда не выиграет с ней. Он мог вести себя как нельзя лучше неделями, а она все равно как-то находила в этом недостатки. Он думал, что поступил здесь совершенно разумно, идеальный джентльмен. Конечно, ни один из профессоров не жаловался на его вопросы или комментарии. — Ты не мог просто сказать им это? — наконец, вздыхает Гарри с покорным лицом. — Что сказать? — Геллерт все еще в замешательстве. Во всяком случае, из-за чего она так расстроена? — Что ты его отец? Он недоуменно хмурится. — Почему они должны знать эту важную информацию? Краска на ее щеках расширяется, пока даже кончики ушей не покраснели. — Потому что… потому что в противном случае они предполагают… Она прерывает себя, выражение ее лица искажено. Темный Лорд недоуменно смотрит на нее. — Знаешь, что? Ничего страшного. Просто спроси меня, прежде чем решишь просто появиться на том, что меня беспокоит, совершенно неожиданно. — Это не «ничего», — раздраженно отрицает Геллерт. Честно. Если Гарри была расстроена из-за него, как он должен был исправить свое поведение, если она не сказала ему, что он сделал, чтобы ее расстроить? — Просвети меня. Что я сделал не так на этот раз? Гарри выглядит так, будто она предпочла бы быть где угодно, только не здесь, на пустынном углу улицы с ним. Она ловко поворачивается на одной пятке и начинает уходить в противоположном от него направлении. Возмущенный Геллерт следует за ней. — Гарри! Я задал тебе вопрос! — И я сказала тебе, что это ничего! — настаивает Гарри. — Ты бы не поступила так из ничего, — парирует Геллерт, это правда, и они оба это знают. Она внезапно останавливается в конце квартала, и он почти сталкивается с ней. Она трет виски, как будто у нее сильно болит голова. Взгляд, который она бросает на него, когда наконец поднимает голову, говорит о том, что он является причиной ее неистовой головной боли. — Подумай на мгновение, как это может выглядеть, когда мы оба идем на собрание родителей с учителями? Геллерт делает паузу. Потом подключается. В частном порядке он доволен. Внешне он просто говорит: — Это смешно, они профессионалы. Я уверен, что они могут читать между строк. Гарри считает, что он слишком сильно верит в их профессионализм.***
Профессор Кейт чуть не плюхается на стул в учительской со всей грацией мертвого флобберчервя. Она чувствует себя истощенной, как будто она только что пыталась призвать бога подземного мира, и у нее все еще остается еще одна конференция вечером. — Это плохо, а? Профессор Логан стоит над ней с двумя чашками кофе в руке. Кейт принимает предложенный кофеин с неопределенным шепотом благодарности. — Я счастлива, что у меня осталось только одно, — отвечает профессор Кейт, делая глоток. — Как насчет тебя? — Это был прекрасный день, когда я рассказывал скучным заносчивым родителям, что их любимая маленькая снежинка — подарок всему человечеству, — шутливо отвечает Логан. Кейт согласно мычит, глядя в свою чашку. — Скажи, ты знаешь, состоят ли лорд Гриндельвальд и мисс Риддл в отношениях? Логан, на полпути к кофе, резко задыхается. — Прости? — хрипит он между кашлем. — Ну… ты их видел, не так ли? — она в замешательстве нахмурилась. — Нет, — яростно отвечает он. — Что ты имеешь в виду? — Похоже, они вместе ходят на собрания Тома…? — она следит за его выражением лица в поисках признания, но не находит. — Ты его классный руководитель, не так ли? Ты их не видел? — У меня еще не было родителей Тома. Я… О, Цирцея, Темный Лорд будет на собрании? — Логан опускается в кресло. — Мне нужно подготовиться. — Это было не так уж плохо, — уверяет Кейт. — Он был действительно вполне разумным — намного лучше, чем большинство этих скучных надменных родителей. Казалось, что они искренне заинтересованы в беспристрастном суждении о сильных и слабых сторонах Тома, а не в пустых банальностях. И, непрестанно споря между собой, решает не прибавлять. Во всяком случае, по крайней мере, у них хватило приличия спорить друг с другом, вместо того, чтобы спорить с ней. Логан ее даже не слушает. — Мы обречены, — говорит он. — Это было хорошо, — подчеркивает Кейт. — И вообще, это не к делу. Я спрашивала, была ли мисс Риддл в отношениях с ним, но ты явно не знаешь. — Мисс Риддл состоит в отношениях с кем? — профессор Оз, учитель Колдовства и самопровозглашенный фанат Гарри Риддла с первого дня, в ужасе вмешивается. Кейт поднимает взгляд и видит мужчину, выглядящего довольно измученным и слегка одержимым, склонившегося над ее столом. — Никто, — коротко отвечает она, потому что на самом деле это не их дело. Конечно, у Логана нет угрызений совести. — Лорд Гриндельвальд, — сухо говорит он, допивая кофе. — Что? Нет! — Оз задыхается. — Я бы слышал о таких вещах, если бы это было правдой! — Тогда почему они вместе были на собрании Тома? — укоряет Логан, пожимая плечами. — Что ты имеешь в виду, они вместе ходят на его конференции? — потрясенно повторяет Оз. — Вместе? Вместе? Почему они приходили вместе? — Вопрос часа, — Логан поднимает кружку в знак приветствия. — Мы не знаем, — терпеливо отвечает Кейт. — Я просто спрашивала, есть ли у них какое-то, о, я не знаю, соглашение, о котором я должна знать, как его учитель. — А какое соглашение ты можешь предложить? — Оз поворачивается к ней высоким голосом. Его обычная королевская внешность была полностью проигнорирована в пользу более безумного и истерического взгляда, но Кейт вряд ли может его винить. Неделя родительского собрания сделала это с человеком. А потом он узнает, что любовь всей его жизни ходит на встречи своей подопечной с кем-то еще? Просто богохульство. — Надеюсь, ничего неприличного. — Конечно, нет, — коротко отвечает Кейт. Хотя, теперь, когда она думает о нем, это на самом деле не было бы, что необычного в настоящее время бы это? — Я просто хотела предположить, что, возможно, лорд Гриндельвальд проявил к нему интерес как к своему ученику? Он сам по себе талантливый некромант, и Том, скорее всего, станет одним из лучших в своем поколении. — Но почему Темный Лорд обратил внимание на какого-то неизвестного мальчика, у которого нет родословной? — указывает Оз. Затем он замирает с широко открытыми глазами. — Если… если он не какой-нибудь незнакомый мальчик! Кейт хмурится: — Я правда не думаю, что это… Звук открывающейся за ней двери отвлекает ее. Это доктор Содхи, такой же уставший от мира, как и все остальные. — Доктор Содхи! — профессор Оз в ужасе плачет профессору древней магии, который только что вошел. — Вы знали, что Том Риддл — сын лорда Гриндельвальда? Кейт бьет себя по лбу. Именно так и появляются плохие слухи. Она сетует. Таким образом, профессор Кейт перестает быть штатным профессором некромантии, а вместо этого превращается в сплетницу на полставки в школе.