Бездна взывает к бездне

Рыжие волосы спадали на лицо, закрывая его глаза и щёки, он тихо хлюпал носом, стараясь не заплакать изо всех сил. Кулаки сжимают ткань старых и потертых джинс, нижняя губа прикушена. Олег прикладывает ватку, намоченную перекисью водорода, к очередной ранке на колене, Сережа резко шипит и чуть дёргается. Но не плачет, держится. Очередная ссадина обрабатывается — Олег делает это так плавно, аккуратно и даже изящно, с какой-то лично его грацией, и ведь даже не поверишь, что минут десять назад он с остервенением впечатывал чужие тела в асфальт, разбивая костяшки рук о носы, ломая чужие челюсти, — некоторые травмы он заматывает бинтами, но в мед. кабинете не так много вещей, и приходиться сильно экономить. Уже сегодня-завтра им сделают очередной выговор, Олегу опять достанется больше всех, ведь те мальчишки соврут, скажут, что именно он драку затеял, а Сергей не сможет ничего возразить, ведь ему не поверят — никогда не верят. Он будет просто кусать губы, всё так же прятать лицо за волосами и сжимать кулаки. Олег не виноват. Олег сделал всё правильно. Олег хороший. Олег не заслуживает всего этого. Но Олег будет молчать, ни слова не скажет про Разума, будет покрывать до последнего, ведь он не хочет, чтобы друг страдал, чтобы его винили и наказывали. Волков просто кинет злобный взгляд на тех мальчишек, чтобы и они молчали, кивнёт на обвинения, которые ему выскажет воспитатель и позволит увести себя, закрыть в отдельной комнате. И Серёжа попробует в очередной раз выкрасть яблоко из столовой — и может быть в этот раз даже получится — и аккуратно передать его Олегу, остаться незамеченным. Но сейчас Разумовский лишь сидит на кушетке, сжимая до боли зубы, пока Волков обрабатывает все его царапины и синяки. Олег всегда к нему внимателен. Олег всегда его спасает. Олег не заслуживает всего этого. — Эй, всё хорошо? — тихо, шепотом говорит он, будто если скажет хоть чуточку громче, мир взорвется и сгорит — было бы круто увидеть конец этого мира, как всё рухнет к их ногам и они будут одни. Навеки. Серёжа молчит, боясь открыть рот, боясь вымолвить хоть звук, потому что знает — заплачет. Не выдержит и разревётся. Олег тоже молчит, ждёт ответ, позволяя ему набраться нужных сил. И в какой-то момент всё летит к чертям. Сергей Разумоский не выдерживает, просто напросто не выдерживает. Рыжие волосы спадают с лица, открывая вид на кровоподтек на скуле, и разбитую губу, на лбу виден синяк. Он открывает рот и вдыхает как можно больше воздуха. А после кричит. Истошно, со всей скопившейся за несколько лет болью; кричит, мечтая быть чёртовой банши, чтобы своим криком предсказать всех их смерти — чтобы убить их своим криком. По щекам льются предательские горячие слёзы, падая на его футболку, попадая на ранку на губе, от чего та начинает жечь — но это ничто по сравнению с жением в груди, в сердце. Олег бросается к нему сразу, обнимает, прижимая к себе близко-близко, заглушая режущий горло крик — крик о помощи. Волков прижимает его голову к своей груди, держа за рыжий затылок. Прижимает, будто хочет, чтобы они слились воедино, навсегда остались вместе. Он чувствует, как намокает его футболка, как чужие руки сжимают ее, натягивая ткань. Но ему всё равно. Он не отпустит сейчас Серёжу ни за что в этой жизни. — К чёрту их, Олег, — говорит Разум в его футболку, сжимая сильнее. — К чёрту их всех. И Олег полностью с ним согласен.