Тропа в прошлое

- Значит, они не люди, - вдруг негромко произнес Скорпиус в той тишине, что повисла в комнате. – Звери, так они считали? Джеймс, Сириус и даже Ремус, - все они, – медленно усиливался его голос с каждым словом. – Чертовы гриффиндорцы! - Успокойся, - чуть слышно попросила его Лили. – Они не… - Замолчи, - резко перебил он ее. – Я все прекрасно слышал. - И что же ты услышал? – спросил Джеймс, подняв на него глаза. – Правду? Будто бы ты ее не знал… - Как ты вообще можешь об этом судить, сынок "мальчика-который-выжил"? – холодно проговорил Малфой. – Ты никогда не чувствовал, каково жить в семье, на которую все смотрят исподлобья, ожидая Crucio в спину, никогда не понимал, каково это восстанавливать жизнь заново, с чистого листа. У тебя все было с самого рождения, точно также как у твоего папочки, мои же родители, после победы добивались всего сами… - Скорпиус, пожалуйста, прекрати, - почти умоляюще просила его Лили. – Всем нам было не просто после войны! - Нет, - отрезал тот. - Я хочу, чтобы Джеймс наконец-то уяснил, что Пожиратели смерти тоже люди… - Люди? – рассмеялся в ответ, перебил его старший Поттер. – Те, кто проливал кровь беззащитных, уничтожал магллов, истреблял грязнокровок: ты их называешь людьми? - Да, - четко ответил Скорп. – Ведь не все они хотели этого. Зачастую им приходилось поступать так против своей воли. - Скажи это тем, кто видел их глаза в Битве за Хогвартс. В тот момент они проявили свою настоящую суть! Они убивали без разбора, даже своих родственников. Вспомни Лестрейндж: она ведь пустила в собственную племянницу Avada Kedavra! Думаешь, настоящий человек на такое способен? - Значит, ты полагаешь, что нет? – нервно стуча пальцами по подлокотнику своего кресла, спросил Малфой, подняв глаза на Джеймса. – Думаешь, что не поступил бы так сам, если бы от этого зависела твоя жизнь? - Может быть, заткнетесь оба? – вдруг настойчиво крикнул Альбус, открыв, наконец-то, глаза. – Я не хочу больше слышать то, как вы скалитесь друг на друга, словно цепные псы. Наступило молчание: каждый думал о том, как бы ответил на вопрос, заданный Малфоем. Ведь он в сути своей был прав, в ту войну не думали о последствиях, не жили завтрашним днем, главным для всех оставалась возможность дышать сегодня. Они могли бы много рассуждать на эту тему, с разных сторон, но нужно ли это было? Война давно закончилась и как в любой другой в ней были победившие и проигравшие, но даже они имели своих героев, и как не странно, но их ценили, не говоря уже о том, что помнил их каждый несмышленый мальчишка. Память – вот то, что ценно в каждом из наших поступков, и если она сохранилась о поступках, то человек, совершивший их, был достоин того, чтобы жить, пускай даже целью его было с помощью зла, показать всем, что лишь сплотившись, можно противостоять чему-то. - А что скажите на счет причастности Беллатрисы к Пожирателям школы? – первой нарушила молчание Лили. - Не думаю, - ответил ей Джеймс. - Отец говорил, что метки получали уже после окончания школы. - Не всегда, - негромко возразил ему Альбус. – Иногда самых преданных себе Воландеморт удостаивал чести и вводил в свой круг еще, когда те учились на первом курсе. - Значит, Беллатриса к тому времени уже могла быть Пожирательницей смерти? – так и не получив точного ответа на свой вопрос, снова поинтересовалась Лили. - Если бы так оно было, то скорее всего мы бы увидели это в ее воспоминаниях, - сказал Скорпиус и встав со своего кресла подошел к окну. Солнце уже спускалось к горизонту, а по небу ходили темные тучи, предвещающие ночью этой ночью дочь. Взор Малфоя устремился в сад: его отец рассказывал ему, что когда-то у его семьи было огромное поместье с чудесным садом, в котором разгуливали павлины, а теперь… что он имеет теперь? Квартира в магическом квартале Лондоне и окна, выходящие на маглловскую подземку. Отец часто говорил ему, что богатство – это еще не все, потому что главное – это гордость и честь, а еще семья, которая может и не быть в огромном поместье. Сейчас же у него все это было, а богатство… его он еще заработает, непременно. - Может быть, откроем шкатулку Беллатрисы? – раздался в комнате голос Джеймса. – Так мы получим ответы на наши вопросы куда быстрее, чем просто рассуждая о ее поступках в пустую.

Ремус неспешно провожал Беллатрису в гостиную Слизерина после ужина. Время шло, расстояние неизбежно сокращалось, а этим двоим все также не хотелось расставаться. - Может быть, пойдем к озеру? – нерешительно предложил Люпин. - А эссе по трансфигурации напишется само? – вопросительно вскинув бровь, спросила его Блэк. - Нет, но его могут сделать за тебя добрые домовые эльфы, - улыбнулся он в ответ, на что Беллатриса лишь усмехнулась: - Но ты ведь сам говорил, что сегодня мы просто обязаны его написать, чтобы завтра не получить "Отвратительно" от Макгонагалл. Ремус повел плечами, улыбка стала чуть шире, а рука по-прежнему сжимала ладонь Беллы: - Я просто не хочу оставлять тебя одну! – произнес он, скрепив свои слова легким поцелуем тонких губ девушки. – К тому же, мы могли бы написать эссе и на берегу… по крайней мере, для тебя, - добавил Ремус сразу же, как отпряну от лица Беллатрисы, но та лишь рассмеялась в ответ на его слова: - Но ведь тогда Мародеры останутся без домашнего задания, не так ли? - Я думаю, они переживут это, - ответил Люпин. - Хорошо, мне остается лишь забежать в спальню и взять учебник и пергамент, произнесла она в тот момент, когда они уже подходили к двери в слизеринскую гостиную. В этот момент на встречу им из соседнего коридора вывернул мальчишка, второкурсник на вид, держащий в руках темный фолиант, явно не предназначенный для легкого чтива на ночь. Его аристократическое лицо исказилось гримасой отвращения, когда он заметил Ремуса. - Гриффиндорец, что ты здесь делаешь?- прошипел мальчишка, окинув форму Люпина оценивающим взглядом, не замечая стоявшую рядом Блэк. - Лучше иди, туда… - но Ремус не успел закончить свое предложение, как мальчишку пронзил красный луч от Stupefy, выпушенное Беллатрисой. - Accio книга! – крикнула она и тяжелый том, который выронил потерявший сознание мальчик, по-хозяйски лег в ее руку. - Великий Мерлин! –кинулся Ремус к второкурснику, чтобы привести его в сознание, а потом помочь встать – Что ты делаешь, Белла? – бросил он через плечо девушке, которая, казалось, не замечала, что произошло с парнишкой. - Я просто возвратила свою книгу, которую этот негодяй схватил без спроса! – выпалила она. - Но ведь он же еще маленький! – укоризненно посмотрел на нее Люпин. Если у него хватило ума взять чужую вещь, значит, он уже вполне дорос до того, чтобы отвечать за совершаемые им поступки, - холодно ответила ему Белла. Мальчик к тому времен уже пришел в себя, благодаря стараниям Ремуса, поднялся с пола и отряхал потрепанную мантию: - Мисс Блэк, я просто хотел… - Мне не важно, что ты хотел, - недослушав, перебила она его. - …отдать эту забытую кем-то книгу старосте факультета, - упорно продолжал мальчишка, даже не заметив, что был перебит. - Никогда не смей брать вещи Беллатрисы Блэк, - прокричала девушка, а в голосе ее проскальзывали истерические нотки. - Но я ведь… - начал было оправдываться мальчишка. - Замолчи! – почти взвизгнула Белла, направив на него свою палочку. Ремус понимал, что еще чуть-чуть и в ход пойдут далеко не самые безопасные заклинания. Беллатриса всегда была вспыльчива, и почти никогда Люпин не мог найти способа успокоить ее. Вот и сейчас он совершенно не понимал, почему она устраивает сцену из-за того, что слизеринец просто хотел сделать доброе дело. Возможно, причина была в самой книге, а может быть, просто в характере Блэк. - Пожалуйста, успокойтесь оба! – начал пытаться усмирить слизеринцев Ремус, когда заметил, что мальчишка тоже достал свою палочку. – Белла, ты получила назад свою книгу, что тебе еще нужно? – спокойно задал он свой вопрос, глядя в глаза Беллатрисы. - Я хочу, чтобы он навсегда запомнил мои слова, - прорычала она в ответ. – Пусть это станет для него уроком! - Мисс Блэк, но откуда я мог знать, что эта ваша книга? – начал оправдываться слизеринец. – Она осталась лежать на столе Слизерина в Большом Зале, когда все уже разошлись, вот я и подумал, что уж лучше ее возьмет кто-то из своих, чем какой-нибудь тупой пуффендуец, или того хуже, гриффиндорец, - выплюнул он, в очередной раз взглянув на Люпина. Беллатриса уже хотела что-то выкрикнуть в ответ, но Ремус опередил ее и, даже не смотря на брошенный парнем взгляд, любезно поблагодарил: - Спасибо за сознательность, а теперь иди в гостиную, - настойчиво произнес он, кивнув в сторону прохода. Мальчишка лишь презрительно хмыкнул, но все же послушался парня, и скрылся за картиной, скрывающей вход в гостиную. Ремус вздохнул и подошел к Белле, слегка приобняв ее: - Ну и чего ты добивалась? – прошептал он уже укоризненно, но с долей заботы. Беллатриса в ответ лишь передернула плечами и промолчала, а Люпин нежно поцеловал ее в висок. - Люблю тебя… Беллатриса лежала на коленях Ремуса, дыхание ее было чуть сбивчивым, а тяжелые веки слегка подергивались, сам он продолжал спокойно сидеть, поглаживая рукой голову Беллы, от чего, казалось, она чувствовала себя лучше, но сон ее по-прежнему оставался беспокойный. В небольшой спальне гриффиндорцев, кроме них двоих, сейчас никого не было: Джеймс ушел к озеру на свидание с Лили, Питер вновь пропадал где-то, якобы изучая, по его словам, дополнительную литературу по трансфигурации для сдачи СОВ, а Сириус, казалось, покидал гриффиндорскую башню сразу же, как слышал в гостиной тихий перезвон колокольчиков – смех Беллатрисы, которую Ремус проводил в их спальню под мантией-невидимкой, любезно одолженной у Поттера. На часах уже было далеко за полночь и уже чуть больше часа Белла тихонько спала, после беседы о возможностях применения зелий для облегченной трансформации живых существ в предметы. Их подготовка к СОВ забирала много сил, поэтому Ремус привык, что Беллатриса засыпала в его объятьях во время вечерних встреч. Если бы не Сириус, то можно было бы считать эти тихие вечера самым прекрасным временем, в которые каждый занимался тем, чем хотел, но изо дня в день Блэк злился, что комната, которая по праву принадлежит гриффиндорцам, занята слизеринкой. Люпин уже устал спорить с ним и поэтому в обыкновение пропускал его слова мимо ушей, надеясь, что когда-нибудь Блэк все таки смирится с тем, что он, Ремус, влюблен в его двоюродную кузину, и уже совершенно ничего нельзя с этим поделать В какой-то момент Беллатриса сжала руку Люпина чуть сильнее, чем он ожидал, и от его неосторожного движения она вздрогнула и открыла глаза. Ремус нежно улыбнулся и тихо прошептал: - Извини, что разбудил тебя. - Ничего страшного, - чуть осипшим голосом ответила она ему и прикоснулась к его щеке. После сна голос Беллатрисы всегда был чуть хрипловатым, а волосы – слегка взлохмаченными, но ее холодная красота в такие моменты не становилась меньше, а наоборот озарялась мягкостью и добротой, но никто не видел ее такой, кроме него... - Что тебе снилось, Белла? - То, что теперь не имеет значения, - улыбнувшись, ответила она ему. - Тише, не нужно плакать, - произнес негромкий голос женщины, стоящей в дверном проеме. Тусклый свет оттенял ее силуэт, но маленькой девочке, комочком свернувшейся под одеялом, было теперь совсем не страшно… Беллатриса Блэк не любила ночные кошмары: вскрикивать, плакать и просыпаться, мелко дрожа, - разве кому-нибудь может это нравится? Вот и Белла не была исключением. В ее сне она снова и снова видела незнакомых ей людей, их тихи шепот и блестящие в огне свечей глаза. Маленькая мисс Блэк не знала, что видит свое будущее, ведь, как ей казалось, вся ее жизнь уже расписана на долгие годы вперед. - Maman, подойдите пожалуйста, ко мне, - шепотом произнесла Белла. - Я здесь, - бесшумно сев на кровать, ответила миссис Блэк через пару секунд. - Вы ведь знаете, что будет с нами дальше, не так ли? Женщина провела рукой по темным локонам дочери: - Конечно, - с легкой полуулыбкой ответила она на вопрос. – Все уже предопределенно традициями, и не в наших силах что-то изменить. - Но почему мы должны подчиняться каким-то глупым правилам, установленным по чьей-то воле? – чуть возбуждено начала спрашивать Беллатриса. – Почему мы не свободны от них в своем выборе? - Потому что такова наша судьба! – коротко ответила миссис Блэк. – таков наш долг перед семьей. - Но кузен говорит, что мы вправе делать, что угодно. Главное, лишь искренне желать этого. - Сириус еще слишком мал, чтобы понимать все это, - тихо рассмеявшись, произнесла женщина. В порыве отрицания девочка резко села на кровать: - Отнюдь, maman! – от напряженного тихого шепота голос Беллы слегка осип. – Он прав, и я… я ему верю! - Белла, просто пойми, что когда-нибудь и Сириусу придется подчиниться традициям, точно также как мне, его матери и даже вашим отцам, - спокойно ответила ей миссис Блэк. – А теперь, спи, - мягко произнесла она , встав и поправив одеяло. - И мы действительно уже ничего не сможем сделать? – через секунду, когда женщина уже была у двери, спросила Беллатриса. - Совершенно ничего… Беллатриса встряхнула головой и приподнялась с колен Люпина. Ее сон был всего лишь старым детским воспоминанием, традиции, которые были, останутся в прошлом. Сириус тогда был прав: мы сами - творцы своей судьбы, главное лишь захотеть…