Эгоисты

Геральд, словно ураган, без стука влетел в мою комнату, сметая всё на своём пути. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, таким разъяренным я не видела его очень давно. Голубые глаза горели адским пламенем, губы скривились в злобном оскале, а тёмные брови были сведены к носу. Я испуганно вскочила с кровати, осматривая его с головы до ног. Мими, с которой он столкнулся в дверях, молча вылетела в коридор, побоявшись попасть под горячую руку. —Гер, что случилось? — попыталась хоть как-то поумерить пыл мужчины я, осторожно касаясь его плеча. Он резко отдернул руку, сделав пару шагов к окну. Я в недоумении осталась стоять на месте, и, прищурившись, наблюдала за любимым. В голове не было ни единой мысли, что так могло вывести всегда спокойного демона. Хотя, на самом деле, поводов было достаточно. Начиная с того случайного поцелуя с Дино и заканчивая неоднозначными подкатами Люцифера, —все это могло перерасти в такую бурную реакцию, но всё равно, я считала, что он переходит все границы и ведёт себя слишком эмоцианально. —Скажи мне, это правда, что ты вывела мальчика из башни? — сейчас он был больше похож на разъяренного зверя, и я даже побаивалась его. Что? Во-первых, откуда он узнал? Неужели ему Дино рассказал? Такого предательства я от него не ожидала, но времени рассуждать о нормах морали не было. Что ответить? Врать нет смысла, скорее всего, Геральд итак всё уже знает. Самое страшное, что теперь Бонта снова запрут в башне под ещё больший контроль. —Да, —прошептала я, опуская глаза в пол. Тяжёлые ботинки ударами о бетон оповестили, что мужчина прошёлся из угла в угол. Никогда до этого я не чувствовала себя настолько паршиво, стою будто нашкодивший котенок. —Ты вообще понимаешь, что натворила?! Я задрожала. Раньше он даже не повышал на меня голос, а сейчас просто-напросто кричал, будто всего, что было между нами и вовсе не было. —Ты не понимаешь! Это же тюрьма! Почему Бонт должен жить, словно подопытный кролик? — я искренне не осознавала проблемы. —Ты ведёшь себя как глупая девчонка! —внутри всё сжалось. Хотелось спросить: «Если я такая дура, тогда зачем же ты каждую ночь шепчешь мне эти громкие слова о любви?» Я тяжело вздохнула, пытаясь скрыть подступающие к глазам слезы обиды. —Возможно. Но я в отличии от некоторых, думаю о ком-то ещё, кроме себя! — мне хотелось сделать ему побольнее, задеть за живое. Он усмехнулся, сжимая руки в кулаки от злости. Этот жест я выучила наизусть. Я прикрыла глаза, опираясь руками о туалетный столик. Геральд стоял позади, в углу комнаты, и молчал, я чувствовала как перья крыльев колышутся лишь от одного его строгого взгляда, который испепеляет меня в одно мгновение. —Почему ты вообще так переживаешь по этому поводу? — скрывая жгущую обиду внутри, спокойно произнесла я, оборачиваясь к нему лицом. Он на секунду будто бы слетел с катушек. Геральд вдруг начал крушить всё, что только попадалось ему под руку. Книги, тетрадки, косметика, светильник, стоявший на тумбочке, — всё это тут же с грохотом рухнуло на пол. Лампочка разбилась на мелкие осколки, разлетаясь по всей комнате. Я буквально вжалась в холодную стену спиной, чтобы только не оказаться на месте этих вещей. В душе зародилось двоякое ощущение. Обычно с ним я чувствовала себя, как за каменной стеной, никогда и ничего не боялась, а сейчас я боялась его самого, и это было просто ужасно осознавать. Отвратительное чувство, разрывающее сердце на маленькие кусочки. — Ты так спокойно говоришь об этом! Вики, очнись! Это всё не шутки, речь идёт о воле Шепфы, и если он посчитал нужным закрыть его в башне, значит так было нужно. И какая-то эгоцентричная Непризнанная, ищущая славы «Великой спасительницы», не в праве решать такие важные вопросы! — эти слова больно кольнули мне сердце. Я, с глазами наполненными слезами, ошеломленная таким заявлением, стояла перед ним и всматривалась в родные черты лица. —Но… —только и смогла вымолвить я. Комок обиды плотно засел в горле, не давая сделать вдох. —Если я такая тупая, легкомысленная и тщеславная эгоистка, тогда зачем это всё? — С каждым словом я делала новый шаг навстречу, пытаясь заглянуть ему прямо в душу, но белая пелена слез, застилающая глаза, мешала мне открыть его душу. Дрожащими руками я дотронулась до его щеки. — Зачем тогда ты говорил мне те слова? Почему встречался со мной, если я такая… мерзкая? Он смерил меня презрительным взглядом и отшатнулся от моей руки, словно ошпарившись. Его пальцы больно сдавили мой подбородок, приподнимая, чтобы я смотрела точно ему в глаза. Я шмыгнула носом, заставляя поток слез хотя бы на миг остановится. — Знаешь, лучше бы я тебя тогда не спас… Секунду я пыталась вникнуть в его слова, понять. В голове вспыхнули воспоминания того самого дня. Урок в саду. Статуя Немезиды. Какой-то шум. Крики. Я вспомнила всё. Я в точности ощущала то, что и в тот момент, когда костлявые руки Субантры сжимали мою шею. Вспомнила, как Геральд буквально выдернул меня из её когтей, пострадав при этом сам. Невольно начали всплывать и другие воспоминания. Вспомнила, как кружили голову эти тайные встречи в его кабинете, жаркие ночи, когда хотелось лишь одного — ощущать его каждой клеточкой. В мыслях крутились его милые слова и комплименты, которыми он меня задаривал. Всё это в одночасье разрушила всего одна единственная фраза, которая навсегда останется на подкорке мозга, вместе с нашими счастливыми мгновениями. Внутри всё рухнуло, словно ранее разбитый о пол светильник. Хотелось кричать, крушить всё вокруг или хотя бы влепить ему пощёчину, сделать ему так же больно, но вместо этого я смотрела в его холодные глаза и громко надрывно ревела, захлебываясь своими же слезами. Он пустым взглядом обвел моё опухшее лицо и быстро, не обронив ни слова, вышел за дверь. Я медленно сползла на холодный бетонный пол. Что-то громко разбилось. Очередной светильник? Нет. Моё сердце.