Лосось

– Вражеский аванпост обнаружен. – Уэйд лежит на полу, упираясь локтями в пушистый ковер, и смотрит через сложенные «биноклем» ладони. – Приступаю к наблюдению. – Он внимательно всматривается в упорядоченное нагромождение диванных подушек и нескольких пледов и докладывает: – вижу троих. Командира не видно. Питер тем временем прячется внутри аванпоста, крепче прижимаясь грудью к ковру, поджав под себя ноги, что бы Уэйд точно не заметил его. – Один наблюдает за местностью с башни, снимем его выстрелом, но только надо убедиться, что нас не заметят. Питер хихикает в ладонь, поглядывая на маленькую подушку, исполняющую роль солдата, которую он и правда усадил на самый верх. Он осторожно подвигал рукой другую подушку, и тут же услышал: – Второй двигается! Нужно вычислить траекторию его передвижения. Третий стоит на месте – походу курит. Нужно убрать их, пока есть возможность. Питер затаивает дыхание и замирает, а потом в третью подушку прилетает тапок, и сбивает её на пол. – Один готов. Тихо. Походу, нас не заметили, командира все еще не видно. Питер улыбается и, осторожно приподнявшись, не глядя, бросает другой тапок – кажется, этот Брюса. Уэйд шумно перекатывается по полу, и вопит: – Обстрел! Они открыли ответный огонь! Берегись! Питер бросает еще один тапок, но опять промахивается. На минуту в общей гостиной башни наступает тишина: оба тихо лежат, притаившись. – Всё спокойно, повторяю: всё спокойно. Продолжаем атаку. И в этот же момент в другую подушку летит другой тапок – Наташи, точно, она убьет их, если узнает об этом. Попадает в цель и валит «солдата» на пол. Питер хватает рукой оставшуюся подушку и двигает ею из стороны в сторону: – Напали, на нас напали! Что делать, командир?! Двое убиты! Я боюсь, я не могу здесь оставаться! – вопит он слишком высоко. Молчит пару мгновений и продолжает уже низким голосом: – Отставить панику, солдат! Атакуем в ответ! За дезертирство вам полагается смерть, так лучше умереть на поле боя! В атаку! Он прячет «солдата» за большую диванную подушку и бросает тапок – классический, с твердой подошвой, Стива? – и, судя по стону, попадает точно в цель. – Ох, прости, Уэйд, я случайно! – Питер вскакивает и подбегает к Уилсону, потирающему лоб. – Прости, очень больно?! – он отнимает его руку ото лба, и мягко потирает чуть покрасневшее место удара: все-таки бросок-то у него не слабый… – Всё хорошо, малыш. Ты в меня попал, но у меня еще две жизни, а у тебя всего одна подушка и одна жизнь. Беги прячься, даю тебе фору десять секунд что бы вернуться на место. – Подталкивая Питера, улыбается Уэйд, и громко считает: – Десять, девять, восемь… Когда он, после «один», кричит «пли!», Питер бросает в него в ответ, но оба промахиваются. – Они еще долго? – тянет Тони, тщательно изображая недовольство, смотря на большом экране прямую трансляцию с камер в гостиной. – Я куплю тебе тапочки помягче, – говорит Баки Стиву, толкая его в бок. – И мне новые, пожалуй, – хмыкает Романофф, наблюдая за этой нехитрой детской игрой абсолютно счастливых Питера и Уэйда.