Ничего не говори

Прошло уже 20 минут с тех пор как камеры были выключены, свет - погашён, а по студии начали бегать люди, пытающиеся собрать всю аппаратуру. Прошло уже 20 минут, а Лёша продолжал неподвижно сидеть в кресле, смотря на свои руки. Руки. В последнее время он стал все чаще ловить себя на мысли о том, что, сидя на шоу, нередко неосознанно переводит свой взгляд направо вниз и просто смотрит на руки, потом его взгляд поднимается чуть выше, и он уже смотрит на худое продолговатое лицо, прямой орлиный нос, большие карие глаза, обрамлённые густыми чёрными бровями, пухлые губы, слегка прикрытые густой бородой. Красив как дьявол. Слегка вздрогнув от этих мыслей, Лёша все же поднимает взгляд и перед его глазами опять появляется он. Да что ж это такое? Кажется, куда бы он ни шёл, его везде будет преследовать этот образ. Лёша сам себе уже не отдаёт отчёт, сколько раз на дню его мысли занимает брюнет. И главный вопрос, который его мучает это то, когда же это всё-таки началось. Может, когда Рустам в первый раз во время своей версии начал танцевать, и Лёша даже если бы смог, то точно не захотел бы отрывать взгляд от него. Или когда Лёша сам зачем-то начал искать любой повод лишь бы коснуться его. Или когда Рустам всякий раз, когда у блондина не получалось придумать или отыграть нормально версию, всегда поддерживал его. Или когда Макс решил, что Лёша с Рустамом будут смотреться в рекламных роликах лучше всего вместе, и хотя сначала это были рекламы с участием ещё каких-то ребят со съемочной площадки, то в последнее время камера снимает лишь их двоих. А может, это началось еще с самого первого выпуска, ведь после падения голубоглазого со стула, первым к кому он обратился за помощью и первым кто эту помощь предложил был Рептилоид. Лёша прикрыло глаза и глубоко вздохнул. Ему было не привыкать к таким мыслям, самокопанию. Последнее за прошедший месяц стало его лучшим другом, приходящим к нему в самый тяжелый момент и делающим все ещё хуже. Блондин уже и не помнил, когда в последний раз мог спокойно придти на съемки, начать разговаривать или хотя бы спокойно смотреть на кавказца. Каждый раз он чувствовал, как что-то внутри замирало и не давало адекватно думать и говорить. Но с другой стороны, ему не хотелось чего-то большего от их взаимоотношений, ему нравилось, что они проводили много времени вместе, у них всегда было, что обсудить, да и наблюдать за Тамби, который ревновал своего друга к другому своему другу ему тоже нравилось, ему приносило немалое удовольствие, ему не хотелось, чтобы их дружбе что-то мешало, даже его собственные чувства, в которых парень уже запутался, но, опасаясь своих странных, все ещё непонятных самому Щербакову чувств, он старался максимально уменьшить их с Рустамом общение, но у брюнета, судя по всему, были совсем другие планы. Лёша каждый вечер приходил после съёмок к себе домой и, свалившись на диван, начинал прогонять в голове все, что происходило за день, и чаще всего в мыслях мелькало только одно имя, а руки ощущали объятия только одного человека. В последнее время Щербаков ложился спать с одной мыслью «Когда же это чбд уже закончится». Его пугала эта мысль, ведь ему нравилось шоу, он любил эту атмосферу, съемочную команду, зрителей, гостей и ,конечно, ребят. «Вот только кажется, что кого-то из них ты слишком сильно полюбил» и каждый раз после этой мысли, парень вставал с постели, одевался и выходил из квартиры. Он знал что после этих слов в его голове он начнёт ещё больше думать и загоняться и уже точно не уснёт, поэтому он надевал наушники и начинал свою почти каждодневную пробежку. Он пытался выкинуть из головы лишние ненужные мысли, но что-то ему предсказывало, что это вовсе не ненужные мысли. И только тогда, когда город вновь начинал освещаться солнцем и на улицах стали появляться люди, а сил у Леши совсем не оставалось, он возвращался домой и падал лицом вниз на свою кровать. И вот сейчас, смотря на Рустама, он решается всё-таки предпринять хоть какие-то попытки объясниться перед парнем. И тот, будто бы услышав мысли блондина, сам подходит к нему со словами: «Лех, ты что-то бледный какой-то, нормально все?». Лёха мог и отшутиться, но решил не тратить время и силы, которые, он чувствовал, скоро покинут его, не обещав вернуться. -Просто послушай и ничего не говори,- Щербакову показалось, что за эти пару секунд, когда он произносил эти слова, он успел пробежать дистанцию марафона, причём все 42 километра он бегал с привязанными ко всем конечностям мешками с песком. -Ничего не говори,- повторил Рустам, и вдруг на его лице появилась улыбка Лёша никак не мог понять, зачем он это делает, как он потом будет смотреть ему в глаза, в его красивые гла... так все. «Я прошёл армию, я столько лет работал на двух не самых лёгких работах и теперь не могу собрать свои яйца в кулак и сказать своему другу о том, что я каждую ночь на протяжении уже нескольких недель никак не могу избавиться от его образа у себя в голове?» Лёша делает последний вздох перед тем, как поднять голову и наконец признаться в своих чувствах, но то, что он видит перед глазами, останавливает его и работу всех жизненно важных органов в его теле. Он смотрит на улыбающегося брюнета, и что-то внутри него опять замирает, какое-то уже знакомое приятное и тёплое чувство накрывает его с головой. Он чувствует как на его собственном лице появляется такая же широкая улыбка впервые, наверное, за этот месяц. И дело тут вовсе не в улыбки, улыбался Лёша всегда много, взять хотя бы само шоу, но просто так стоять в зале с кучей людей, которых он кажется и не замечал последний час, и улыбаться просто так без причины, как маленькие дети, которые ещё сами не понимают от чего им становится вдруг весело. Лёша смотрит на кивающего в такт, играющей у него в голове популярной песне, парня и понимает как его медленно отпускает, и ему впервые за месяц становится так легко. Блондин слышит, как Рептилоид медленно подпевает песне, а все его тело уже давно исполняет одному ему понятный танец. Он видит все это и как будто успокаивается, голоса в его голове и мысли, которые не давали ему уснуть все это время как будто сами собой куда-то исчезают, и Лёша искренне не понимают, что было тому причиной, но он несомненно рад этому. Закончив свой мини-концерт, Рустам переводит свой взгляд на друга и опять спрашивает его слегка встревоженным голосом: «Лех, нормально все?» И в этот раз Лёха с полной уверенностью кивает головой, не переставая при этом улыбаться. Брюнет прищуривается и ещё несколько минут смотрит на Щербакова, но внезапно появившийся запах запечённой курицы его отвлекает, и он как будто на крыльях уже несётся к столу, за которым собралась почти вся съемочная команда, с возгласами: «Ну наконец-то я думал уже самому подстрелить какую-нибудь ворону и пожарить» А Лёша остаётся все так же стоять на месте, все ещё привыкая к этому приятному чувству. Через 40 минут он уже сидит в машине и едет в сторону дома, думая о том, что сможет наконец-то нормально выспаться. Придя в свою комнату и упав на кровать, он все же задумывается о том, что же такого произошло за эти несколько минут, что ему вдруг стало опять легко дышать, но так и не найдя ответ, он переворачивается на бок. Все же мысль о том, что чувства к брюнету не исчезли, ещё долго будет его преследовать, вот только голос в голове будет в этот раз звучать гораздо мягче и нежнее, ему больше не нужно будет избегать объект своих ежедневных размышлений, он сможет наконец нормально с ним общаться как и раньше, ну может только с небольшими изменениями. И только тихий голос в голове удержал Лёшу от того, чтобы окончательно не провалится в сон: -Тебе все же придётся рано или поздно все ему рассказать, конечно, после того как сам со всем этим разберёшься, ну а пока ничего не говори