My demon

Феликс просыпается рано, на часах показывает восемь часов утра. Он смотрит в сторону и видит спокойно спящего Чанбина. Тело обдает небольшим холодком, поэтому он ближе прижимается к Со и утыкается ему в шею, вдыхая запах своего человека. С ним тепло, с ним хорошо. Феликс всё бы отдал, лишь бы всегда быть рядом с ним, чтобы он всегда целовал только его. Но... он знает, что тот когда-нибудь влюбится в кого-то, найдет того, с кем захочет прожить всю свою жизнь, и будет целовать уже не его. От этого становится больно. Он не хочет никому его отдавать. Не хочет, чтобы тот целовал и прикасался к кому-то другому. Феликс хочет, чтобы Чанбин был только его. Но он не может заставить Со полюбить его, не может мешать ему жить так, как тому хочется. Даже если Чанбин выберет не его, Феликс ничего не сможет с этим сделать. Он обнимает крепче и тихо всхлипывает. Ликс боится стать ненужным, брошенным. Ведь если у того кто-то появится, зачем ему будет нужен Феликс? Он будет больше уделять времени любимому человеку, а после может и вовсе позабыть об ангеле. Он любит его, очень. Только вот это, скорее всего, не взаимно, что причиняет боль. Ликс хочет быть любим Чанбином. Ангел совсем не подумал, что может разбудить Со, поэтому вздрогнул, когда тёплая ладонь провела по спине. — Ликс, почему ты плачешь? — раздаётся хриплый после сна голос. Но тот не отвечает, вместо этого он находит его губы своими, втягивая в нежный поцелуй. Чанбин отвечает, а после нависает сверху, отрываясь от мягких губ. — Что случилось? — но ангел лишь качает головой. — Прости, не знаю, что на меня нашло. — он слабо улыбается, пытаясь убедить, что всё в порядке, но Чанбин понимает, что тут что-то не так. Феликс не может сейчас сказать ему об этом. Тем более, Со постоянно убегает, когда он намекает на свои чувства. — Если что-то не так, ты можешь сказать мне об этом. — Хорошо. Чанбин заключает его в объятия, и Ликс вновь тычется носом в его шею. Со целует ангела в висок, после они оба вновь засыпают. Чанбин просыпается первым, думая приготовить завтрак, но он застывает, наблюдая за спящим Феликсом. «Такой красивый». — проносится в голове. Со считает веснушки, сбиваясь на двадцать четвертой. Рука сама по себе тянется к нему и Чанбин проводит ладонью по волосам, улыбаясь краешком губ. «Он слишком прекрасен для этого мира». Чанбин чувствует нежность к Ликсу, но вместе с тем и страсть. Ему хочется нежно обнимать его, а после страстно целовать. Ему нравится держать это чудо в своих руках, но это так странно и неправильно. Он человек, а Ликс его вторая душа. Хоть Чонин и Хёнджин чувствуют друг к другу романтические чувства и принимают их, для Чанбина это немного сложно. Он понял, что с Феликсом что-то не так, понял, на что тот пытался ему намекнуть. Чанбин думает, что тот просто заблуждается. Возможно им обоим просто нравятся эти ощущения, и что никаких романтических чувств нет. Чанбину так кажется, но как объяснить это Ликсу, да и стоило бы вначале самому убедиться в этом, обдумывая то, как бешено бьётся его сердце, когда Феликс улыбается или смеётся. — Чанбиин, что ты делаешь? — сонно тянет ангел. — Я тебя разбудил, да? Прости. — Феликс лишь мило улыбается и снова прикрывает глаза. — Мне нравится так просыпаться, я бы хотел, чтобы так было всегда. Чанбин целует его в лоб и притягивает ближе для объятий, говоря, что уже пора идти завтракать, хоть сам и не отпускает. Верно, им всего лишь нравятся эти ощущения, все эти "чувства" просто заблуждения, да? Чонин смеётся, когда Хёнджин кривится от вкуса ранее неведомой сладости. — Ужас, почему она такая кислая? — Она и должна быть такой. — Как ты вообще это ешь? — Не знаю, мне нравится. Чонин всё ещё находится в больнице и каждый день Хёнджин проводит с ним, покупая ему те вкусняшки, которые тот хочет. — Теперь мне нужно что-нибудь сладкое. — Что именно? У нас есть шоколадка, чизкейк... — Твои губы, думаю, они подойдут. — демон ухмыляется. — Ты опять? Нет, никаких поцелуев. — складывает руки на груди Ян. — Почему? — Потому. — Это не ответ. — Хёнджин залезает на кровать и садится Чонину на колени, обвивая его шею руками и пристально смотря в глаза. — Прекращай. — Сначала поцелуй. — Ян недовольно смотрит и оставляет короткий поцелуй на его губах. — И всё? — Тебе хватит. Но Хёнджину этого не хватает, поэтому он вновь накрывает его губы своими, посасывая нижнюю. Чонин позволяет углубить поцелуй и обнимает его за талию, притягивая ближе. Хёнджин сминает его губы, зарываясь ладонью в волосы и слегка оттягивая. — Ай, поосторожнее. — Прости, прости. Откинь голову немного назад, пожалуйста. Ян его слушается и демон припадает к его шее, оставляя легкие поцелуи и еле заметные укусы. Чонин тихо стонет, а Хёнджин возвращается к его губам. Он проводит языком по нижней, следом проникая внутрь и сплетая свой язык с чониновым. — Ты слаще любой сладости. — демон облизывает губы. Чонин ничего не отвечает, краснея и утыкаясь Хёнджину в ключицу. Тот тихо посмеивается и целует в макушку. — Малыш. — Чего? — Ничего, просто захотелось тебя так назвать, и раз ты отзываешься, буду и дальше тебя так называть. — Ян кусает его в ключицу. — Ай, лисёнок, не кусайся. — Я не малыш. — Нет, ты малыш, мой малыш. — он соприкасается своим носом с его. — Ну и что это за розовые сопли? — демон смеётся. — Сам не понимаю, что творю. Но с тобой мне хочется делать даже и такое. — Сказал бы прямо, что любишь, зачем так. — его щеки вновь краснеют. — Думаешь, если бы я просто сказал, что люблю тебя, то твои бы щеки меньше покраснели? — он усмехается. — Люблю тебя. — Хёнджин оставляет поцелуй на его красной щеке и смотрит на реакцию. — А мне ничего не скажешь? — Ты и так знаешь. — Чонин снова отводит взгляд. — Не знаю, скажи словами. — Вот черт. Люблю я тебя, блин. — демон вновь заливается смехом. — Ты такой милый. — Прекращай, серьёзно. Но на этом демон не остановился и продолжил дразнить парня, получив ещё один укус в плечо, который был сильнее предыдущего. Разыгравшись, они начали щекотать друг друга и моментами кусать, прерываясь на поцелуи. Мне всё равно, что ты не человек. Я люблю тебя. — Принеси попить и чизкейк, пожалуйста. — просит Джисон Минхо, когда они сидят за просмотром очередного фильма. — А сам встать не можешь? — Ну пожалуйста. — тянет Хан. Тот нехотя встаёт и приносит Джисону еду, взяв для себя пачку с печеньем. Они смотрели ужастик, но тот не казался им особо страшным. Не доев сладость до конца, Джисон устроился головой у Минхо на коленях. Тот не возражал, поэтому продолжил кушать печеньки. Спустя какой-то промежуток времени Хан заснул. Демон продолжил просмотр, и только в конце, когда уже показывали титры, он заметил, что Джисон заснул. Минхо максимально аккуратно встаёт и берёт Хана на руки, относя в комнату. После он возвращается в гостиную и убирает за ними, когда всё было убрано, он вновь отправился в комнату. Залезая к Хану под одеяло, он как обычно сжимает его в объятиях. Невероятно тёплый и такой необходимый. Джисон для Минхо — это всё. Всё, что ему нужно. Минхо не помнит кем он был в прошлой жизни, какая была у него жизнь, но он уверен, что эта жизнь куда лучше, ведь в ней есть Джисон. Этот вредный, но такой любимый парень, что дико мило смущается, обожает чизкейки и дразнить демона. Этот человек, что заставляет его чувствовать то, что он раньше не чувствовал. Тот, кто вызывает тепло в груди лишь от упоминания его имени. Тот, кого он готов обнимать хоть вечность. Минхо не знает как проявляется любовь и какие её симптомы, но он может сказать, что любит Джисона. За что? Просто за то, что он есть. Демон оставляет поцелуй на тыльной стороне его шеи, утыкаясь тому меж лопаток. — Х-хо. Демон отрицательно качает головой, стоя на коленях, весь в ранах и ссадинах. Его черные крылья, кажется стали чернее. Он слабо улыбается, и словно что-то скрывает. «Прости». — произносит лишь губами. — За что? Непонятно откуда взявшаяся тень появляется за спиной демона. Всего в одно мгновение, когтистая лапа неизвестного существа пронзает его тело, а вместе с тем и рвёт к чертям сердце Джисона. — Нет! — он срывается на истошный крик. Джисон хочет сорваться к Минхо, но что-то не позволяет ему сдвинуться с места. «Пожалуйста, уходи». — снова лишь движение уже окровавленных губ. Словно весь мир рушится, под ногами пропадает земля, а лёгкие с сердцем взрываются. Он словно умирает. Единственное, что он сейчас может делать — это кричать и рыдать. Родные и любимые карие глаза больше не смотрят на него, сладкие губы больше не растянуты в улыбке, а его тёплые руки больше не касаются Джисона, и уже никогда не коснутся. Он умер, а вместе с ним умер и Джисон. — Хани, проснись! Бельчонок, пожалуйста, очнись! Джисон распахивает глаза и натыкаясь на лицо Минхо, мгновенно вцепляется в него. Дыхание сбито к чертям, лицо влажное, а всё тело дико дрожит. — Малыш, что же тебе приснилось такое снова? Хан не в силах сказать и слова. Он начинает рыдать, вцепившись в Минхо, будто тот вот-вот исчезнет. — Хани, тише, всё хорошо. Демону даже немного больно от его хватки, но сейчас его это не волнует. Он дико перепугался, когда Джисон ни с того ни с сего начал громко всхлипывать и ворочаться по кровати, отчаянно зовя его по имени. — Хани. — он пытается сделать так, чтобы тот посмотрел на него, но ничего не получается. — Умоляю, не бросай меня. Не умирай, пожалуйста. Я не смогу без тебя, прошу, останься со мной. — Хани, ты чего? Я ни за что не уйду. Я всегда буду с тобой, слышишь? Я не умру. — он поднимает на него влажные глаза. — Хани... Минхо становится больно от того, как сейчас выглядит его бельчонок. Словно он только что ощутил боль и потерю всего мира. Джисон молча тянется к его лицу и накрывает его губы своими. Такой короткий поцелуй, такое короткое мгновение, которое много значит для них. — Обещай, что ни за что не покинешь меня. — Я обещаю, малыш. Я всегда буду рядом, Хани.