Он видит все.

Он не живой, Но и не мертвый вовсе. За каждым он следит, покуда смотрит глаз. Один закроет - где-то лес горит, Другой закроет - город полыхает. Но он закрыть сумеет лишь один, Один из трех, что смотрит незаметно в нас. Он видит всех и всех он хочет сбросить С того обрыва, что в детстве ему виден был. С обрыва, где сейчас лежат лишь кости, Который лишь не видит он один. А город тот, в котором он когда-то жил, Который раньше все ужаснейшим считали, Стоит в своей красе, на зависть городам другим, Пока другие алым пламенем сгорают. Он знает, что моргать ему не к спеху, Он может жизнь оставить и другим, Но разве те, кто город его брали И разрывали, как бумагу на куски, Подумали о том, что он добра желал им И не хотел ужасной той войны? Но вот теперь, когда его убили, Когда народ глупее становился с каждым днем, Он смотри сверху и глазам не верит, Что город тот уж позабыл о нем И дружит с городами теми, Что полыхают яростным огнем. Он может все забыть И мир огромный погрузится в мрак, Но он не хочет портить вид прекрасный, Вид мира, что превратится скоро в ад.