Васильки и незабудки

      — Смерть не умеет любить!       О, эту фразу Вечная Невеста слышала множество раз, когда забирала очередного человека, чье время истекло. Казалось, что это выражение стало ее девизом, который висел над ее головой, чтобы каждый мог прочитать. Иначе, почему буквально от каждого она слышит эти слова?       Сокрытая от взора живых Великая поджала губы, наблюдая, как убивается рано овдовевшая девушка, обвиняя ее во всех грехах. Наверное, эту живую можно было понять. Но Смерть не понимала.       Еще совсем недавно в молодой семье царили любовь, покой и уют, а сейчас… Целая куча родственников в траурных одеждах оккупировала кладбище: кто-то соболезновал молодой девушке и принимал попытки ее успокоить, а кто-то рассчитывал выгоду от смерти ее мужа. Хах, что еще можно ожидать от живых людей?       Нет, Смерть вовсе не пришла проводить юношу в последний путь, она ждет, выжидает, наблюдает за своей следующей «клиенткой». Ведь его жене тоже осталось совсем ничего — уже завтра ее найдут с затянутой петлей на шее в лесу рядом с кладбищем жители деревеньки, что располагалась недалеко отсюда.       О, люди совсем не ценят подарка одной из ее сестер — Жизни, они только жалуются на свою тяжелую судьбу. Глупцы, даже за подарки нужно платить, и ценой жизни являлась как раз-таки судьба. Судьба, которую не в силах были изменить даже самые могущественные волшебники, ведь никто из живых и мертвых не равен Великим.       Смерть бесшумно следует за вдовой, грациозно огибая деревья, кустарники и прочие мелкие препятствия на пути, хотя при желании могла бы просто пройти сквозь них. Живая двигается безумно медленно, колеблется перед каждым шагом, сомневается в своем поспешном решении, но леди Хель никуда не торопится, время для нее — пустяк. Ждать — ее предназначение, и многие года для человека видятся ею лишь жалкими миллисекундами, что уж говорить о каких-то нескольких минутах?       С равнодушием наблюдая за тем, как жертва затягивает петлю, Вечная Невеста поднимает свою косу. Ха, коса! Кому вообще пришло в голову, что Она будет пользоваться каким-то сельскохозяйственным инструментов для скашивания травы?       Лунный свет отражается на черном, как смоль, тонком лезвии меча, отбрасывая блики на растущие рядом деревья. Легкое движение рукой, и связь между телом и душой разрывается, подобно нитке, и, в последний раз колыхнувшись в воздухе, бесследно исчезает, отпуская душу прямо в руки Смерти.       Та бережно проводит тонкими пальцами по сверкающему белоснежным светом огоньку и переводит юную душу за Грань. Наверное, там она встретит своего возлюбленного.       — Она ведь так мало пожила…       Мелодичный девичий голос за спиной заставляет Хель вздрогнуть, чтобы в следующий миг резко развернуться, выставляя перед собой острое лезвие меча, и увидеть девушку лет пятнадцати-шестнадцати на вид.       Сильно вьющиеся волосы неестественного цвета — плавный переход от синего к фиолетовому, а дальше и к розовому, в которых запутались сияющие звездочки, точно такого же цвета глаза с еще более маленькими звездами вместо зрачка. На губах застыла мягкая улыбка, соответствующая сладкому голосу, а в руках незаконченный венок из васильков.       О, конечно Смерть ее знала. Эта девчонка частенько портила ей все планы, предлагая своим «детям» способы избежать смерти. Неугомонная младшая сестра, которую волшебники и волшебные существа любили, но которая жестоко карала всех, кто играл не по ее правилам. Не сходится с образом милой девочки, который она на себя навесила, да?       — Магия, — легкий кивок и прищур нечеловеческих алых глаз.       — Привет, сестренка! — радостно восклицает та, не обращая никакого внимания на труп за спиной Вечной Невесты, и быстро стискивает ее в объятиях. — Прогуляемся?       Не дожидаясь ответа, девчушка ведет старшую сестру дальше в лес, где слышится журчание ручья.       На шикарной цветочной поляне раскинута небольшая нежно-лиловая палатка, у которой потрескивали бревнышки в пламени костра. Рядом с палаткой растет множество мелких небесно-голубых цветочков, издающих приятный сладковатый запах.       «Уютно», — думается Смерти, которая усаживается прямо на траву возле костра, скрестив ноги в позе лотоса, а в ее руках тут же появляется обжигающе-горячая чашка с чем-то ароматным.       — Чай. С бергамотом, — поясняет младшая, словив вопросительный взгляд сестры. — Он вкусный. Не бойся, травить не собираюсь.       Леди Хель лишь фыркает на последнюю фразу (будто ее возможно отравить!) и делает пробный глоток. Действительно, вкусно. Тут же натыкается на чрезвычайно радостный взгляд Магии и приподнимает одну бровь.       — Я думала, ты выльешь, — смущенно улыбается та, нагибаясь вперед, и с любовью проводит рукой по белоснежным волосам. Легкая улыбка против воли появляется и на лице Вечной Невесты.       — Венок, — голос Смерти — потусторонний шепот. — Зачем он тебе?       Волшебница передергивает плечами, отводя взгляд.       — Тебе плела…       Старшую переполняет удивление. Ей никто не делал подарков, даже таких незначительных. Да и она не была уверена, что при соприкосновении с ней цветы останутся целыми, а не завянут, как умирает все живое. Даже сейчас трава вокруг нее почернела.       Если все остальные Великие были практически живыми, но обладали истинным бессмертием, то Смерть была не живой, но и не мертвой — никакой. Ее сердце не билось, а в жилах не текла кровь. При ранах выступая черная жидкость, не имеющая ничего общего с кровью, слезы были того же цвета, что и «кровь». Жутко бледная кожа, казалось, через нее будет просвечивать окружающий мир, белоснежные волосы, кровавые глаза — она была столь же пугающей, сколько и красивой. Страшная красота — казалось, это точно про нее.       Пока Смерть витала в облаках, ее сестренка успела заменить цветы и подойти ближе с уже законченным венком. На голову старшей опустились изящные переплетения незабудок, удивительно сочетающиеся с ее обликом.       — Тебе идет, ты очень красивая, — мягко улыбается Магия, присаживаясь рядом и опираясь боком о бок сестры, складывая свою голову ей на плечо.       Вечная Невеста задумчиво смотрит на нее, приобнимая за талию, не найдя лучшего места для своей руки.       Ей был прекрасно известен язык цветов. Васильки было принято дарить в знак симпатии, а незабудки вообще означали истинную любовь и преданность. Намек, или это просто любимые цветы Магии?       Через некоторое время их укутал мягкий плед, созданный чародейкой, которая тихонько запела какую-то веселую песенку. Голос Магии был прекрасен — казалось, это перезванивались маленькие серебряные колокольчики. Смерть прикрыла глаза, наслаждаясь окутавшими их чувствами уюта и любви.       Она не являлась бесчувственной, вовсе нет — могла ощутить даже боль. Просто каждая из Великих отвечала за своих подопечных: Жизнь — за живых, Смерть — за мертвых, Магия — за волшебников и магических существ. Каждая из них уделяла внимание только тем, за кого отвечала, испытывая полное равнодушие к остальным существам.       Это было даже обидно. Мертвые всегда винили Смерть за то, что та рано забрала, хотя она всегда окружала их своей заботой. Живые винили Жизнь за то, что у них очень тяжелая судьба, хотя родились лишь благодаря ей. И лишь магический мир уважал Магию, преклоняясь перед ней, хотя та довольно небрежно относилась к ним.       Тем не менее, каждая сестра души не чаяла друг в друге, хоть между ними и случались разногласия. Вот только Жизнь относилась к ним как к своим детям, а они друг к другу…       Хель поворачивает к себе голову младшей и касается ее губ легким поцелуем, чтобы увидеть восторг в родных глазах.       Смерть умеет любить, просто не всех.