Красота ума вызывает восхищение, красота души — уважение.
Бернар Фонтенель
***
— Клод, ты все выполнил то, что я велел тебе? — спросил хладнокровно граф Алоис Транси. — Да, мой гос… — не успел договорить дворецкий, как в его сторону прилетел огромный тяжелый камень, который только тот успел схватить под руку. — Хо хэй о тараруна рондэро тарэру. Хо хэй тараруна рондэро тарэру. Клод, пожалуйста, называй меня всегда только "Ваше Величество", и никак иначе. Прости меня за боль, которую тебе причинил. Я сейчас же все исправлю, — сказал светловолосый, достав из своего кармана платок с золотыми узорами, сделанный из натурального дорогого хлопка, нашёл поблизости маленький ручеёк, намочил ткань, затем немного выжал от воды и вернулся обратно. Мальчишка принялся обрабатывать рану, не обратив меня на то, что дворецкий являлся самым что ни на есть настоящим демоном. Вы не представляете себе, читатели, насколько дорожил им. Очень дорожил... Это единственный человек, который будет идти бок о бок, не глядя ни на что, поможет справиться с трудностями, спасёт неоднократно раз жалкую никчемную земную жизнь, взамен, по истечению исполненного договора, поглотит вашу душу раз и навсегда. Транси это нисколько не задевало тот нюанс, напротив, при первой мысли об этом впадал эйфорию до беспамятство, словно малое дитё. Но у того была веская причина вести себя так непонятно, вульгарно, неоднозначно. Поверьте, эта история затронет каждого своей ироничностью и трагедией. В итоге: люди для него стали вещами, которыми можно забавляться ради потехи, пользоваться для извлечения выгоды, а в основном считал их бесполезным мусором, мешающимся на его истинном пути. Разумеется, у Клода Фаустуса имелась достаточно хорошая регенерация. Алоис вытер кровь, сочившуюся из ушибленного места. Тот лишь облокотился на ближайшее дерево, сдерживая некие смешки в сторону господина, так как это, действительно, выглядело глупо да особого лечения не требовалось для такой-то «раны». Ведь он демон, ему не нужна помощь жалкого смертного человека, и уж тем более от четырнадцатилетнего юнца, с которым произошла «трагичная» история. Фаустус, как ранее было указано, недооценивал Алоиса, порой даже раздражал сильно, но не показывал хозяину свое плохое расположения духа, поскольку не давало выгоды для него самого. Несмотря на то, что тот презирал мальчишку. Его душа… Да, его душа была осквернена, желавшая до сих пор жаждущая правосудия и приносить боль людям. Фаустус любил лишь его по одной причине: «душа того ребёнка... Была прекрасна.» Но, увы, изменил условия игры и стал преследовать дворянина по имени Сиэль Фантомхайв. Да, того самого грубияна, холоднокровного с гениальным умом тирана. Такие были в предпочтении того беса, даже слишком. При одной мысли, как расстёгивал бы рубашку за пуговицы вводило в состояние экзальтации. Трудно описать насколько. Прощу прощения, отошли от взаимоотношениях той нечести и мальчишки «недотроги». Наследнику Транси доставляло неимоверное наслаждение наблюдать за экспрессией смертного, осквернять, прикасаться грешными своими руками чьих-то пуговиц, тем самым расстёгивая и сильнее заводясь, и ощущать себя властелином того или иного человека. Ему никто не смел перечить, даже собственный лакей, поскольку мог тоже получить от Высочества наказание, несмотря на заботы с его стороны. Для него это было мотивом оставаться и преданно служить графу до конца жизни, хотя не было малейшей симпатии, и манипулировал четырнадцатилетним, как только пожелалось, но и граф не отставал. Из-за прошлого дворянина, в котором имеет место потеря поистине драгоценного друга, которого считал своим братом. По итогу: Лука умер, отдав душу дьяволице, чтобы та сохранила жизнь одной единственной женщине, которая ценила «старшего братика» Алоиса и его самого же. После чего юного парня от одного воспоминания возникала ненависть к этому.Почему именно это чувство? — Он осознал в самый неожиданный момент, что это был тот человек ради него которого должен был искренне относиться, любить, проявлять нежность, но тот понял лишь через смерть своего близкого. Каждый раз, когда убивал людей и видел как заступались, подступали слезы и быстрее добивал их. И приходив в усадьбу, просто заходил в ванную и ревел часами напролёт; тем временем Клод выполнял свои обязанности, как дворецкого выполнял задания от Транси.
Воспоминания от лица графа Алоиса Транси.
Случился огромный пожар в деревне, где жил я и мой друг детства — Лука. Когда закончили полыхать красные огни над окрестностью, тут же ринулся искать, не теряя ни одной минуты. — Лука, Лука! Но было, увы, поздно. Лишь осознав все ситуацию спустя некоторого промежутка времени: по температуре тела, стеклянным безжизненным глазам, которые, казалось, никуда не смотрят, словно была вокруг пустота них. Начал говорить со смешками, надеясь что это являлось не более, чем иллюзия: «Эй, Лука, ты же не мог так просто умереть. Мы же ведь хотели многое, что сделать с тобой: уехать из этого посёлка и начать новую жизнь с чистого листа. Это наверняка какое-то… Неужели ты умер ?!" Одна за другой слезы быстро стекали по щекам, доносились от того места, где умер Лука, душераздирающие крики. Мне пришлось оставить его тут, но перед уходом поцеловал в маленький обледеневший лобик, закрыл глаза, дабы спал спокойным сном и оставил его там, напоследок окинув взглядом и вновь полились слезы. После ухода с того рокового места забрали в какой-то огромный дом. Меня насиловал мужчина пожилого возраста, проклиная, почему такой уродец остался единственный в живых, а остальные сдохли. Лучше бы умер. Но после заключения контракта со своим спасителем, доказал обратное — убив того старпера и всех, кто находился в этом проклятом доме. Таким образом, вернув обратно в свои руки имение и фамилию Транси. Когда хотел заполучить Сиэля, все сложилось плохо. — Черт, куда я проваливаюсь. Клод, как ты мог предать меня... — таковы были последние слова перед смертью.Воспоминания продолжаются от лица писателя.
После за ним покидает этот мир дворецкий, но как будто произошло чудо. Когда граф Фантомхайв одолел ту демоницу, которая была замещена с ним и Транси, а после хотел уничтожить Клода с Транси, но не удалось. Сиель попросил завалить то место камнями, но Клод смог спасти жизнь своего Господина да самого себя. Он жутко не хотел этого делать, но пришлось. Фаустус поцеловал в губы графа, дабы тот вновь ожил. Особого эффекта не дало, поскольку раны были огромны и глубоки. Он успел вовремя вернуть душу умирающего хозяина обратно в его физическое тело. Они вернулись обратно в имение, и лакей продолжал лечение светловолосого. Выздоровел Транси через неделю две, но встал на ноги через ещё две недели. Первая просьба выздоровевшего Алосиа была такая. — Кхем-кхем, — покашлял мальчик за столом с неразобранными документами и продолжил. — Узнай, что нового произошло у графа. — Вы про... — не договорил Клод, поправив очки, когда его речь закончили вместо него. — Да, про Фантомхайва. — Но я думал, что с ним уже все покончено. По крайней мере... — вновь был перебит грубым голосом мальчишки. — Никаких «по крайней мере». Как смеешь так разговаривать со мной? Дослушай, а потом предъявляй мне, — фыркнул подросток, отвернув от него голову, но затем продолжил. — Узнай о Фантомхайве. Незаметно только. Все, что произошло, быть может у него появилось какое-нибудь слабое место. — Как прикажете, — вышел из кабинета, ответив утвердительно Алоису. Спустя семь часов. — Что ты поведаешь мне про графа? — спросил Алоис, ухмыльнувшись над своими мыслями и смотря на своего прекрасного дворецкого, которого он всей душой любил. До жути. — У него появился знакомый. Да, не ослышались, новый знакомый графа, возможно, даже друг. Вот информация о нём в документах, которые я кое-как смог раздобыть, фотография прикреплена чуть выше. Мальчик томно выдохнул из-за скучной и банальной серой жизни Сиеля, так как «дружба» и «отношения» для него были непостоянными да смысла такого не имело. Посмотрев информацию о юноше, решил взглянуть на внешность, поскольку данная личность заинтересовала его. И тут же осознал, он прекрасней, даже того холодного темноволосого юноши Сиэля. Чёрные шелковистые волосы до плеч, спортивного телосложения, припухлые губы вишнёвого оттенка, белоснежная кожа без единой родинки, изъяна, а глаза, словно настоящий горный изумруд. В общем-то, он ему чертовски понравился, голову светловолосого посетила безумная идея. — Слушай, Клод. Мы поедем в его город и убьём всех там. Никаких отказов. Хочу посмотреть, что будет дальше, что предпримет делать дальше. Как сломается внутри. Как опустеет, словно безмолвная куколка, управляемая нитями. Я обязательно сделаю его своим и Сиеля тоже, а после убью их. Я заполучу их всех. Как тебе идея, м? Разве не превосходно, — сказал Транси, взявшись за живот, так как в нем заиграл задор и его маниакальные наклонности. — Как всегда Вы правы, граф. Только вот одно, — сказал Клод, улыбнувшись и наклонившись прямо к лицу Алоиса, чем смутил и прекратил немного веселье, — Когда Вы удовлетворите свои потребности, можно будет оставить Сиеля себе? — Конечно, — сказал Транси с широкой ухмылкой на лице, облизав свои губы. — Тогда за дело, — закончил он, одеваясь и снаряжая себя всем необходимым для такого мероприятия.Конец воспоминаний от лица автора.
Алоис более менее остановил кровотечение, а остальное оставалось всё на Клоде. Двое следили за происходящим в доме. Было пусто. Свет даже не давал о себе знать, только тусклый огонёк от свечи. Вот это удача! На улицу вышла средних лет дама высокого статуса, высокого роста, худого телосложения, держа за руку в возрасте немного пухлого среднего роста мужчину. Мило о чём-то беседовали, пока не вышел Клод, поправив очки и помешав им свиданию. — Неправда ли сегодня чудесная ночь, миледи, — сказал дворецкий, поприветствовав мадмуазель, поцеловав в тыльную сторону ладони. Это действие того мужчины заставило смутить её супруга, но он не показал вида и радушно поприветствовал нежданного гостя. Не успев чего-либо даже осознать и понять, на пиджаке отца Вишневского резко появилось большое количество алой крови, свалилось чьё-то тело. Да, тело определенно принадлежало Терезе — жене. Ранили прямо в живот, и та захлебывалась в своей собственной крови. Мужчина не выдержал наглости, но перед тем как вступить бой, положил девушку и убил до конца. Этого никто не ожидал от него. Мальчика забавляло происходящее и вышел из укрытия, немного пошатываясь с ноги на ногу. Так обычно граф ходил, когда был в хорошем расположения духа, даже очень. — У-у, как жестоко, однако, с Вашей стороны. Позабавили на славу. Ха-ха, погоди, Клод! Перед тем, как умрет очередной скот. Хочу исполнить его одну просьбу. Он так меня развеселил, что не могу наблюдать за его стараниями и так просто умрет, как свинья. Говори, что ты хочешь. Хотя погоди, — сказал Транси, подходя немного ближе к нему, соблюдав дистанцию от него и предусмотрительно осмотрев местность, чтобы не могли чем-то тяжелым ударить или же острым, — так вот, ты наверное скучаешь по своему сынуле и хочешь отправить прощальное письмо. Ведь больше не увидишь его. Ха-ха-ха-ха, Вы такой жалкий, словно червь в навозе. Не переживайте за свое самочувствие, я лично своей рукой напишу Ваши слова — на лице графа расплылась безумная улыбка, что заставило демоном изменится в лице, поскольку было достаточно жестоко со стороны мальчика. По сути Фёдору Ивановичу, отца Владислава Вишневского, поставили шах и мат. Естественно ничего не оставалось, кроме как согласится на верную смерть, ведь он убил собственную матерь Влада. Мама в отруби со своим супругом представляли, какой будет у них славный и благородный сын. А в конце: ничего не показался из себя стоящего, просто задушил свою жену, чтобы та не мучалась в агонии да быстрее умерла, потому утвердительно кивнул головой в знак согласия на условия того парня. После чего с одной слезой за другой перерастали в горе и крики. Алоис начал писать, словно читая его мысли одной за другой, а все благодаря отданной способности на некоторый промежуток времени Клода.Дорогой, сын. Прости меня и свою маму, если мы не уделяли тебе должного внимания. Ругали тебя, не давали права выбора на возможность другого выбора в профессии, кроме как унаследовать мою компанию, ведь ты мог бы жить в достатке. И я тебя...
Граф перестал писать, так как это было слишком много и ухмыльнулся над содержанием, возвысив над ним, взял у него крови, оставил подпись отца Вишневского и со всей силой швырнул тело, принадлежащее Фёдору, в дерево, чтобы перестал рыдать, так как напрягало Алоиса. — Твоё время истекло, дядя. — сказал уже более хладнокровно по-своему обыкновению и сделал жест, мол Клод можешь убивать его, я сделал всё, что хотел. Спустя несколько мгновений мужчину впечатали дерево и следом полетел в его направление дворецкий с мечом, пронзив его сердцем и напоследок закашлял сгустком кровью. Он взглянул на прекрасное небо, на единственную яркую звёзду, которая озаряла более-менее данное имение и его самого, и помолился за своего сына, чтобы тот смог выжить и смог найти себе компаньона. После чего бездыханное тело было приковано мечом Клода. Мальчик с весёлым настроением похлопал по плечу своего слуги и сказал, что прекрасно справился с работой. Транси рассматривал труп отца Влада. Он решил положить его труп с женой и поджечь дом. — Оле, — выкрикнул Транси ловко, взяв в руки меч и вырвав его из грудной клетки, тот безмолвно рухнул на землю и слизал кровь, — Тьфу, горькая. Ну и мерзость. Мужчина меня развеселил, а никак прошлые жертвы. Клод, будь добр. Подожги дом и положи вместе их трупы так, чтобы они сгорели в обнимку и обязательно запечатали это зрелище на камеру. А я тем временем отправлю письмо, — захохотал ещё пуще прежнего юнец, посмелевший себе спокойно совершить такой зверский поступок, но его ни капли не тяготило это, а наоборот, стало легче на душе, как обычному человеку после тяжёлого дня принять горячий душ. Вот, что чувствовал на данный момент граф. Клод Михаэлис выполнил все, как приказал ему Транси. Был поражён Транси за его такие решительные действия и нечаянно появилась улыбка на лице, но вновь исчезла. Вскоре дома Влада не стало. Мать, отец сгорели, прежде чем обнаружила полиция и сообщила об этом новостях, но решили не распространять это дело. И оставить так и нерешённым. Кто убил, как произошло? За всем внимательно наблюдал Клод, чтобы никто не догадался. Но был промах. Когда Клод и Транси ушли с этого места происшествия спустя два дня по приказу Сиэля, Себастьян прилетел в то место, когда в первые познакомился с Владом. И был в ужасе от картины, предстоящей перед ним. Он как можно быстро всё записал, но единственное не написал, кто это сотворил, такое зверство. И отправил это сообщение под предлогом о помощи разобраться в этом деле прямиком в руки королевы, она сказала, пригласив его по такой возможности, Сиелю лично, чтобы он разобрался с этим делом. Тот конечно не отказался от этого скрытного дела, но сказал решит чуть позже, так как в его огромные поместье приезжают важные личности. Королева позволила, но не более чем 48 часов, тот лишь согласился сразу с этим условием, поклонившись королеве и пожелав ей здравия, покинул ее хоромы. Та мило улыбнулась, сопроводив его взглядом до двери, и принялась заниматься государственными делами.***
Быстро вскоре вернулся домой Себастьян как в ничем не бывало вместе с Сиелем в руках, тот по обычаю приказ немедленно опустить вниз, чтобы хотя бы Влад не увидел этого позора, Себастьян так сделал как его и попросили, но перед этим сказав, — Мой господин, за дело примемся чуть позже, а сейчас нужно встретить леди Элизабет и её служанку Паулу, а затем ещё и Лан Мао и того мерзавца, который множество раз предовал, но всё же был не бесполезный, как мы думали граф, — тот томно вздохнул и продолжил за него утомленным голосом, — Лау, Лау… Аргх, если был бы бесполезен. Будь моя воля, с удовольствием, сам лично бы убил. Но он важен, несмотря на то, что он лишь пешка. Приготовь все как следует, — закончил граф напоследок и пошёл, в сторону своего кабинета по пути столкнувшись с Владом, и завели беседу которая продолжалась дальше в его кабинете, где решает вопросы с заключением договоров и соглашениями на всякие выгодные сделки, ну и некоторая часть заданий от королевы. Они играли в шахматы за отдельным предназначенным столом. Сворка услышали оба шаги и прекратили игру, зашла блондинка низкого роста и резко обняла Себастьяна, тискала его в течение пяти минут, затем из-за дверей услышали звонок из двери и высунулась робкая служанка той юной леди и звонила. Дзинь - дзинь. Что выводило обоих из такой клеи. И наконец зашла спокойно Лан Мао за руку с высоким худощавым китайцем Лау. Радушно, поприветствовав всех. Конечно, пришедшие гости начали разговаривать с Владом и он очень понравился Лан Мао на удивление. Она него очень пристально смотрела, что иногда даже Вишневский боялся её. Вскоре прошли на вечерний стол, накрытый на улице, начали приниматься за трапезу. И сегодня был тот день, когда Себастьян, приготовил по японской кухни и немного итальянской, Атмосфера была то что надо, но Влада удивило, как там быстро поменял дизайн, интерьер и приготовил столько пряностей, да еще смог добыть искристое дурманящий напиток, дорогое вино, привезённое из самой Италии. Сиэль лишь на это мне ответил, что для его дворецкого это пустое дело и пригласил всех за стол. Я сидел с правой стороны стола и со мной был рядом, тот китаец со своей путешественницей которая до жути хотела познакомиться со мной. Все перед тем как начать приём пищи, всем разлили то дорогое вино, Сиэль, встав со стула, пожелал здравия всем нам, удачи в новых начинаниях и успеха в прибыли. Все встали и чокались с кем только можно было и выпили разом. И принялись за пищу. — Меня зовут Элизабет, но раз ты друг моего возлюбленного, можно просто Лиззи, — сказала жизнерадостно девчонка в жёлтом платье, завязанное розовым бантом, и головным убором. — Вы помолвлены?! — чуть ли не выкрикнул, поинтересовался Влад, так как ему лишь 16, а им по 13 и уже помолвлены, — Да. А Сиэль об этом не говорил, — сказала немного обиженно, как мне показалось по ее голосу, окинув его сверлящим взглядом и продолжила беседу с Владом. Заговорились они конечно знатно, что все практически разошлись по назначенным комнатам, а время приближалось к полуночи и им пришло расстаться. После столь тяжёлого дня и новых знакомств, пошёл в сторону ванны. Приняв все водные процедуры, направился в спальню и на кровати обнаружил записку со знаменем своего отца. А знамя отца ставилось в виде орла, как бы банально не прозвучало…