Fruit on the Vine

Тоби продолжит реализацию плана «Око Луны». Мадара считал, что у него есть власть над ним? Дурак, был мертв. Тоби не собирался позволять покойнику контролировать себя. Тоби прекрасно знал, что его использовали, чтобы осуществить мечты другого. Но теперь эти мечты были его мечтами. То, что все подпадут под его гендзюцу было лишь вопросом времени. Только тогда мог существовать настоящий мир. Дейдара был незначительной пешкой на его пути к всеобщему господству. Теперь он не думал, что сможет переварить эту мысль. Дейдара больше не был инструментом. Эти лужи ледяной воды ударяли его каждый раз, никогда не спокойно или тихо. Его глаза сказали все. Дейдара был проявлением трепета, гнева и рвения. Тоби хотел этого, всего этого. Возможно, это началось вскоре после его главного прибытия на базу Акацуки, когда его тащили и он кричал от возмущения. Из всех присоединившихся, он был единственным, кто проявил такое сильное отвращение после своего поражения в бою. Капли пота стекают по его юному округлому лицу, вздымается небольшая грудь, а щеки краснеют, словно на рассвете. Дейдара даже тогда был прекрасным существом. Бродяга с такими экзотическими голубыми глазами, словно драгоценные камни наполнены чудесами и величием. Он был таким молодым, едва ли не подростком. Как будто возраст был всего лишь числом, он нес в себе такую ​​смелость, такую ​​уверенность в своем искусстве. Тоби наблюдал с безопасного расстояния, игнорируя, как обычно, организацию, за исключением Зецу. Тогда Тоби почувствовал тягу. Он пытался не обращать на это внимания, даже полагая, что ему это удалось. Вот где он потерпел неудачу. Не осознавая этого, Тоби начал уделять террористу значительное внимание. Возможно, все началось задолго до того, как их назначили партнерами, в то время как Дейдара и Сасори работали вместе. Кукольному мастеру явно противились идеалы другого художника. Конечно, когда они начали принимать друг друга, Тоби начал ощущать зеленые колючки, похожие на колючки можжевельника. Это было нормально, он мог это игнорировать. Однако вскоре мелкие колючки начали превращаться в уколы, затем уколы, а затем, наконец, пронзили насквозь. Нелепая ревность была еще одним препятствием для его планов, поэтому ее нужно было снести. Это было его решение, но негодование никуда не делось. По крайней мере, до тех пор, пока Сасори не потерял свою «вечную» жизнь. Или, возможно, все началось, когда Дейдара впервые сказал «Тоби». Или когда он потерял руку. Или его локоть. Тоби мог вытащить его локоть из другого измерения, куда его послал Какаши, но это был рискованный шаг. А может, это началось, когда Дейдара впал в истерику, крича об искусстве и взрывах. Или когда он яростно смотрел на Итачи, ненавистные слова вырывались из его пухлых губ, но глаза выдавали его и его увлечение Шаринганом. Или когда Тоби, в конце концов, принял всепоглощающую ауру гордого бьющегося сердца мужчины. Теперь Тоби должен был принять мудрое решение. Должен ли он принять эти чувства к Дейдаре или победить их и продолжать, как будто их никогда не существовало? Он не мог позволить этому одинокому, слабому мальчику сломить его. Дейдара больше не был катализатором; он был препятствием. Это было то. Террорист был осложнением, которое нужно было удалить. Тоби остановился. … Эта боль в груди. Эти злые, горькие мысли, с которыми ему должно быть комфортно, причиняли ему боль. Тоби позволил всему зайти слишком далеко. Другой член Акацуки, должно быть, заметил его отсутствие движения, потому что яркий синий глаз внезапно обратил на него внимание. Тоби ломался, медленно, день за днем. Если он не соберется вместе, план будет сорван, и Дейдара станет подозрительным. Это было бы началом конца. Несмотря на такие глубокие желания, Тоби знал, что достигает опасной территории. Тоска по Дейдаре лишь окутала бы его еще большей ненавистью. Потому что надежды не существовало. Через единственное отверстие он молча смотрел на мягкую кожу Дейдары и его сияющие глаза. Словно сказка, легкий ветерок выбрал подходящий момент, чтобы с легкостью трепать золотые волосы. Как мог такой безжалостный и упорный наемник показывать такую ​​изящную красоту? Этого было недостаточно, этого никогда не будет достаточно. Тоби хотел больше, чем проблесков и случайных прикосновений. Чего он жаждал, так это обнять рукой эти хрупкие плечи, прошептать слова обещаний, которые он намеревался сдержать, и провести пальцами по светлым прядям. Просто прикосновение, кожа к коже. Иногда Тоби скользил пальцами ног по другому, упиваясь этим кратким прикосновением, как будто это был грех. Это был личный проступок, но ему было все равно. Но это равнодушное отношение заставляло его заботиться. План был бы разрушен. И снова ему наплевать, означает ли это наличие Дейдары. Это было начало цикла. Он был сбит с толку и ожесточился. «Что ты делаешь?» О, этот голос. Не так звучно, как его собственный, но он был там. Тоби темный как ночь, он светлый как день. Звонкий тон ласкал не воздух, а само небо. Подобно бархату облаков, он говорил с неожиданной плавностью из-за неправильной текстуры. Дейдара был олицетворением дикой синевы вон там. Он был неприкасаемым. Тоби ничего не сказал, хмурясь под маской. Казалось, он снова утонул в печали. У него никогда не было бы Дейдары. Это было — это было хорошо. Он был в порядке. Если бы только он мог остановить дрожь своего дыхания. Дейдара был препятствием. Этих чувств не существовало. Дейдара был препятствием. Это была мантра. Зная, что его товарищ никогда этого не увидит, Тоби мрачно улыбнулся. Террорист держал руки на бедрах, нахмурив брови. Грудь Тоби сжалась, когда он услышал, как тот спросил: «Тоби?» Было больно, потому что Дейдара казался обеспокоенным, а не просто смущенным или раздраженным. Юноше не должно было быть что-то до этого дела; он усложнял ему задачу. Эта боль была другой. Это не было болью от того, что ваших близких разлучили с вами. Это было не из-за предательства. Это была рана, которую ему пришлось бы перенести, она кричала ему снова и снова. Это никогда не будет твоим. Надежды нет. И тут он понял, что его ярость накапливалась, камень за камнем. Но он был Тоби, Учиха, которому суждено превзойти самого Мадару, поэтому он оставался спокойным. Оттолкнув бушующий огонь в глубину своего разума, он мог продолжить свое выступление. Так он и сделал, «А-ха, извини, извини! Я просто устал и хочу пить», — засмеялся Тоби, но даже для него это прозвучало сухо… пусто. Он не был идиотом, как и Дейдара. Тоби знал, что ломается, и вскоре Дейдара тоже. «Ты точно так говоришь, хм», — вздохнул Дейдара, снова сосредоточив свое внимание на лесной тропе. «На этот раз я согласен с тобой, мы должны найти место, где можно поесть». «О! Я только что вспомнил! Я был здесь раньше, семпай! Прямо впереди есть добрый старик, который продает чудесные напитки! Они такие хорошие, что у меня кружится голова!» «Мы не будем напиваться, Тоби!» Старший обнял Дейдару за плечи и покачал головой: «Нет, нет. Он делает соки и ароматизированное молоко! Мальчик, о мальчик, я уже испытываю жажду. Хм, если ты не хочешь немного саке. Ничего страшного, если ты хочешь, сэмпай. Иногда… " «Заткнись!» Дейдара оттолкнул Тоби от него: «Убери от меня свои дурацкие руки!» «Но, сэмпай -». «Я сказал, заткнись!» Тоби находил досуг в том, насколько авторитетным и напористым был по отношению к нему Дейдара. Это было в некотором роде юмористическим, потому что за этой волнистой оранжевой маской Тоби обладал истинной властью над этим человеком. Больше всего он любил то, что это была сущность мальчика. Ему было наплевать на то, кем вы были — в его глазах те, кто ценил его искусство, заслуживали его уважения. Даже если бы Дейдара узнал о его личности — и ничего не вышло из-под контроля — Дейдара все равно посмотрел бы на Тоби так же. Возможно, поэтому с каждым днем он становился все более зависимым от своего семпая. Наемник относился ко всем одинаково, независимо от их силы. Однажды его уверенность убьет его. Будет ли Тоби смотреть, как он умирает, и как он сбегает из этого ада? Хотел ли Тоби встретиться с ним в новом мире, который он создаст? Или держать его здесь, в этом мерзком месте? Защищать. На языке оставался вкус ежевики. *** Темноволосый мужчина сидел на траве снаружи, наклонив голову, чтобы смотреть в чистое небо. Глаз Дейдары дернулся. Правая нога Тоби была вытянута, ступня неравномерно раскачивалась из стороны в сторону. Это была такая незначительная, крошечная, совершенно неважная деталь, которую нельзя было заметить, но это его разозлило! Все в Тоби раздражало. От дурацкой завитой оранжевой маски до бледных пальцев ног, выскользнувших из сандалий — все это попало ему под кожу. Колет и тыкает себе под кожу, как скульптор, который использовал металлические инструменты для гравировки мельчайших деталей. «Сэмпай научит Тоби, как творить искусство?» — заговорил он, и голос нарушил их молчание, и поразил Дейдару. Тоби хотел заняться чем-то артистическим? Вопрос был настолько неожиданным, что шокировал даже его, мастера, кхм, «сюрпризов». Дейдара хотел бы, чтобы тверп стал просветленным очарованием взрыва. Если не так уж сильно, может быть, даже просто создание и выражение. Всегда было приятно видеть, что кто-то уважает художественную форму, независимо от того, взрывная она или нет. Хотел ли Тоби узнать, как взрывать вещи? Или делать скульптуры? Ни того, ни другого не произошло, не скоро. Если бы этот паршивец когда-нибудь заполучил даже маленькую С1, Дейдаре пришлось бы убирать любую неприятную ситуацию, в которую Тоби подбросил их. Этот парень был бездельником, и это было легко. Представьте себе гориллу, получившую свободу в керамической мастерской. Подумайте об этом на минуту. А теперь добавьте в смесь ужасно разрушительную бомбу. Дейдара ни за что не позволил бы, чтобы его искусство принадлежало ребенку! Взрывы нужно было производить с изяществом, а не бессистемно, как Тоби должен был делать. Хотя Дейдаре вроде как нравилась мысль о том, что Тоби продюсирует искусство, эта идея была скорее смехотворной, чем правдоподобной. Парень никогда ничего не воспринимал всерьез и никогда по-настоящему не ценил захватывающее искусство красоты. Он облажался. Любая глина в его руках превратилась бы в мусор. В конце концов, Тоби был разочарованием. Бомбардировщик ухмыльнулся, думая, что он развеселит беднягу: «Может, позже». Тоби ничего не сказал, вызывая неподвижное молчание, холодное и мертвое. Когда рядом с Тоби что-нибудь было холодно? Парень был ходячим солнечным шаром! Что-то должно было случиться. Дейдара собирался нарушить молчание, но Тоби опередил его, «Хорошо, сэмпай», — сказал он. Это было? Не кричать от благодарности и не жаловаться от нетерпения? Обычное «хорошо»? Сегодня с Тоби явно что-то не так. Для разнообразия он был тихим, даже угрюмым. Дейдара практически мог видеть темное облако, парящее над головой Тоби, за то, что он громко плакал! Может, он скучал по Зецу или что-то в этом роде. Дейдара взглянул на его фигуру в плаще, глядя на наполненную чашу рядом с собой. Он еще даже не сделал глотка. Разве всего час назад он не скулил о жажде? Он фыркнул: «Я думал, ты сказал, что хочешь пить, хм!» Тоби вздрогнул, размахивая руками: «Ах! Мне так жаль, семпай!» Конечно, идиоту пришлось все драматизировать без повода. Дейдара наблюдал, как он успокаивается, опустив руки и отвернув голову. Тоби прошептал: «Правда в том…» Правда? Глаза Дейдары светились вместе с его любопытством, какая правда? Черт, он был бы самым большим лжецом — среди всех ниндзя — отступников, если бы сказал, что не хочет знать о тайнах Тоби. У всех остальных членов Акацуки были свои секреты, но ни один из них не скрывал их так, как это делал человек за спиральной оранжевой маской. Дейдара облизнул губы. «Правда в том, что…» — повторил Тоби, замолкая и вертя пальцами, — «Это…» Давай, давай, просто выложи все готово! Возможно, у Тоби было отвратительное лицо, и он был застенчивым, поэтому не хотел поднимать маску, чтобы напиться. Или, может быть, он приближался к дню своей смерти из-за какого-то побочного эффекта сверхредкой родословной. Возможно, у Тоби была амнезия. Предположения безграничны! Дейдара не был дураком; их лидер не принял бы никого в Акацуки, если бы они не были достойны и не предоставили бы помощь. Тоби и мог быть полезным. Конечно, парень мог трансформироваться под землей, а иногда и сквозь деревья, но Зецу тоже мог. У Тоби, вероятно, было какое-то удивительное дзюцу, которое можно было использовать только один раз, например, C0. Но день за днем ​​Дейдара начинал отбрасывать эти идеи. Тоби оказывался все более не знающим в каждой проходящей миссии. Сколько раз Дейдара спасал ему жизнь? Он сбился со счета. Если бы его не было рядом, чтобы спасти свою жалкую задницу, Тоби был бы мертв. Устав ждать ответа, Дейдара придвинулся ближе к партнеру: «Ну? Что это?» Тоби вдохнул, затем закричал: «Правда в том, что! Я… я! Я не люблю лимонный сок, он слишком кислый! Я так, так, извините, семпай! хотел лимонад, так что подумал, что тоже куплю! " Это его беспокоило? Черт возьми, Дейдара действительно надеялся на что-то более умное. Может, Тоби действительно был просто идиотом. Неудивительно. Немного раздраженный, Дейдара вздохнул: «Кислые напитки — это хорошо. Они пробуждают твои вкусовые рецепторы, хм». «Гадко, сэмпай. Я люблю сладкое», — покачал головой Тоби, маска тряслась, — «Лимоны кислые». Дейдара признал бы, что в этом была доля правды. Кожура лимона была грязной и трудно очищаемой. Несомненно, кожура была худшей частью лимона, но также и самой важной. Он служил защитой для питательных, хотя и кислых, соков внутри. Он потягивал острый напиток, глядя на лохматые вороньи локоны на макушке надоедливой головы. Если что-то было горьким, сказал Дейдара, «Тогда добавь сахар».