Thigh Riding

— Г-ганнибал, пожалуйста. Я больше не могу этого выносить. Мне нужно… Ах! Уилл, одетый только в нижнее белье и связанный, сидел на коленях Ганнибала, дрожа от желания и отчаяния. Его руки были связаны за спиной, и хотя он, вероятно, мог бы придумать, как выползти из веревки, он едва ли мог думать о чем-либо вообще в данный момент. Даже если бы он мог, его ноги были также связаны в лодыжках, заставляя его широко расставить ноги, чтобы оседлать бедра Ганнибала, когда он пытался сохранить равновесие. Каждый рывок и покачивание его тела касались коленей Ганнибала и заставляли его кричать от отчаяния. Этого просто не хватало! Но, конечно, это было частью игры. Ганнибал не высказывал никакого внешнего интереса к связанному и почти голому мужчине, сидевшему у него на коленях, он больше интересовался чтением своей книги. По крайней мере, до тех пор, пока Уилл не заговорил, после чего он раздраженно поерзал и опустил книгу, уставившись на своего возлюбленного. — Уилл. Что я сказал насчет того, чтобы отвлекать меня? — Сурово спросил он, бросив на Уилла тяжелый взгляд, от которого тот виновато поник. На самом деле он не должен был говорить прямо сейчас… — Я… я знаю, но прошел уже почти час, и я не думаю, что смогу выдержать еще одну такую пытку! Уилл откинулся назад, защищаясь, заработав суровое «Тс» от доктора под ним. — Если ты не можешь вести себя прилично, мне придется заставить тебя замолчать, — Заметил Ганнибал, снова подвинувшись и наклонившись вперед, чтобы взять со стола листок бумаги. Он был чистый, и он ловко скомкал его в комок одной рукой. Он положил книгу на стол и этой рукой крепко сжал челюсть Уилла. — Открой, Уилл. — Скомандовал Ганнибал, и Уилл инстинктивно дернулся, страх поднялся от мысли, что ему в рот сунут бумагу. Он был выведен из состояния страха резким щипком в бок и удивительно мягким большим пальцем, прижатым к губам и нежно поглаживающим их. — Я не хотел этого делать, Уилл, но ты не оставляешь мне выбора. Ты обещал не отвлекать меня, и виноват в этом только ты сам. Ну, будь умницей и открой рот. — Тихое бормотание Ганнибала, хотя и не очень утешительное, все же помогло Уиллу расслабиться и широко открыть рот, позволив Ганнибалу засунуть скомканный листок бумаги себе в рот. Бумага неприятно растягивала его челюсть, и он чувствовал, как слюна впитывается в нее, чем дольше она там оставалась, но он был в порядке и держал ее во рту, глубоко дыша через нос. — Хорошая работа, Уилл. А теперь не выплевывай это и больше не отвлекай меня. Если ты действительно так сильно хочешь освобождения, ты можешь сделать это сам. Я верю, что ты знаешь, как это делается. И с этим заявлением Ганнибал вернулся к чтению своей книги, переместив одну ногу, чтобы соблазнительно прижаться к все еще твердому члену Уилла, а затем все вернулось на круги своя. Уилл издал сдавленный стон, который не достиг верхней части его горла, от этого ощущения, когда оно покинуло его. Ощущение его одетой эрекции, тершейся о бедра Ганнибала, казалось божественным после почти часа почти без стимуляции, и его воля демонстративно оставаться неподвижным была сломлена, когда он сделал несколько слабых толчков. Это было лучше, чем раньше, но все еще недостаточно, и он издал еще один приглушенный крик от разочарования. Уилл начал двигать бедрами взад и вперед вдоль бедер Ганнибала, изо всех сил стараясь не быть слишком резким в своих движениях, чтобы не отвлекать доктора снова… Удивительно, но еще через несколько минут бесстыдного трения о Ганнибала он почувствовал, как нарастает давление, и подумал, что, возможно, сможет достичь оргазма только от этого. Эта мысль одновременно взволновала и напугала его, и он ускорил ритм, отчаянно натыкаясь на Ганнибала, который теперь незаметно поглядывал поверх книги на саба, лежащего у него на коленях. Вскоре Уилл полностью погрузился в удовольствие, теперь у него был хороший быстрый ритм, и он издавал бессмысленные стоны и всхлипы, приглушенные импровизированным кляпом. Слюна начала стекать по его подбородку, и все его тело было мокрым от пота, но ему было все равно. Он хотел погнаться за наслаждением, которое нашел, и ничто другое не имело значения, кроме сладких ощущений в его члене. Он даже не заметил, что Ганнибал совсем перестал читать, а вместо этого отложил книгу и решил насладиться зрелищем. Он даже не чувствовал, как глаза доктора скользят по его телу, когда он отчаянно раскачивал бедрами взад-вперед. Блаженное давление и трение были так приятны, и он знал, что скоро перейдёт границу от всего этого. В голове у него мелькнула мысль о том, как это позорно — быть связанным, с кляпом во рту, почти голым, трахать ногу Ганнибала Лектера, как собака, и перед глазами все побелело. Стыд только сильнее толкнул его через край, и он издал резкий отчаянный крик, который прошел через бумагу во рту, когда он кончил, пролившись на нижнее белье и создав мокрое пятно, и у него даже не было способности попытаться избежать попадания на хорошие брюки Ганнибала. Когда зрение вернулось к нему, он осознал две вещи: Во-первых, Ганнибал наблюдал за ним с хитрой ухмылкой на лице, а во-вторых, он чувствовал себя абсолютно отвратительно. Он был весь в поту, пускал слюни вокруг импровизированного кляпа, и в какой-то момент во время оргазма он начал плакать от чрезмерной стимуляции. Ганнибал был достаточно любезен, чтобы вытащить бумагу изо рта первым делом, позволив ему сделать несколько судорожных вдохов, но даже когда его рот был свободен, он не мог придумать ни единого слова, что можно было бы сказать. Его разум медленно возвращался к нему, но это был удивительно сильный оргазм. Он вздрогнул от внезапного ощущения рук Ганнибала на своих лодыжках, прижатых к нему, когда он наклонился, чтобы развязать узлы. Когда Ганнибал двинулся запястьям, он уже достаточно успокоился, чтобы прикосновение не было таким пугающим. К тому времени, как Уилла освободили, он пришел в себя и, нахмурившись, потер свои ноющие запястья. — Мне действительно нужно принять душ — Пробормотал он себе под нос, не заинтересованный в каких-либо физических утешениях со стороны любовника.