Колыбельная тишины

      Даби чертовски устал. И дело даже не в том, что обстановка вокруг давит настолько, что, кажется, куда проще было бы, если бы раскололся надвое череп. И не в том, что совершать преступления оказалось тяжелее, чем думалось парню изначально.       Он устал только потому, что весь день провёл на ногах да в бессмысленных походах то туда, то сюда по промозглому и дождливому городу.       Теперь единственным желанием на ночь было не идти в какие-нибудь клубы, не выпивать и подцеплять себе девушек на одну ночь, которые хоть немного разбавили бы досуг и отвлекли от поганой действительности. Хотелось банально спать.       Пирокинетик и сам себе мог бы удивиться, ведь ему, как жителю и уже едва ли не властителю ночи, было как-то не по статусу ночью действительно спать. И даже отчасти он признавал, что, возможно, уже просто слишком стар для всего этого лживого и бессмысленного дерьма, вроде тусовок. Но в большей степени в своём недосыпе винил лишь одного конкретного человека, к несчастью спавшего прямо за чертовски тонкой стенкой.       В очередной раз уже чуть заполночь темноволосый возвращался в место временного проживания на втором этаже бара-убежища. Он с усталым удовольствием скинул с себя сначала тяжёлые испачканные грязью берцы, затем чёрный кожаный плащ, который в некоторых местах уже просто расползался на куски. И, наконец, с наслаждением рухнул лицом в не совсем свежую, но такую удобную сероватую подушку. Иссиня-чёрная тьма комнаты уже словно сама нашептывала на ухо: «Доброй ночи, Даби».       И пирокинетик, казалось, прикрыл глаза лишь на блаженное мгновение, отдаваясь в объятия прекрасному сну в надежде не просыпаться до следующего вечера…       Как вдруг в сумрачной тишине раздался пронзительный крик, возвещающий о том, что ночь только началась.       Даби инстинктивно вздрогнул, перевернувшись на спину. И сон вмиг покинул его разум. — Твою мать… — лишь выругался парень, а после снова послышался сдавленный вскрик кого-то рядом.       Пирокинетик знал, кто же кричит. Даже мог вполне предположить из-за чего. Но его в данной ситуации всё же мучил один вопрос: когда же Шигараки Томура уже заткнётся и даст выспаться?!       Каждую ночь одно и то же. Стоит лишь улечься спать, как тут же из-за стены послышатся или громкий крик, или сдавленный всхлип или ещё что-то, что не позволит расслабиться.       И, собственно, всем вокруг абсолютно наплевать, что там происходит ночами с лидером Лиги Злодеев. Да и, откровенно говоря, Даби тоже было бы всё равно, если бы эти крики не мешали ему спать.       Он ругался с Томурой по этому поводу уже несколько раз, но единственное, что получал в итоге, так это очередную дозу сжигающей злости в кровь, которая говорила о том, что Шигараки стоит просто убить. Но частично здравый смысл пока затыкал эти желания.       И Даби терпел, пробовал отвлечься, пробовал просто забить, но эти крики лидера постоянно отзывались странным ознобом по всегда горячему телу. А ведь пирокинетик и сам не понаслышке знал, что такое ночные кошмары. Но одно дело, когда они случаются ну, от силы раз в месяц, два, а совсем другое, когда человек каждый день, задыхаясь от ужаса, кричит…       …И мешает спать другим.       Это продолжалось уже недели две-три точно. Сколько уже можно?!       Из-за стенки раздаётся очередной задушенный хриплый крик, а после странные едва различимые слова.       Даби вымученно вздохнул, покосившись на луну, сверкающую в ясном небе. Ещё и она в глаза светит!       Недовольно бормоча про себя всякие проклятия, темноволосый перевернулся на другой бок, повыше натягивая на себя тоненькое одеяло. Он старался вновь вернуться в приятную дрёму. Но ничего не помогало спастись от этих всхлипов Томуры.       Снова холодок пробегал по телу, а раздражение нарастало. Даби ненавидел, когда сам не мог понять, что ощущает.       Он упрямо перевернулся вновь на другой бок, шумно засопев. Но чужие крики отдавались эхом теперь уже и в голове, волнуя взбудораженный разум.       Даби перевернулся ещё раз и, вроде уже расслабленно выдохнул, закрыв глаза и удостоверившись, что всё тихо, как вдруг сорвался, поднялся с места и, как был, лишь в измятой футболке и потёртых джинсах, пошёл в соседнюю комнату, без предупреждения распахивая дверь. — И ну какого чёрта тебе не спится?! — зашипел пирокинетик.       Растерянный и заметно сонный Шигараки перевёл полный необъяснимого ужаса расфокусированный взгляд на фигуру Даби во мраке. И не смог сообразить, что ответить.       Сейчас его разумом всецело владел страх от очередного жуткого кошмарного сна, в котором всё ломается и выворачивается, превращая сознание в месиво.       Томура мог бы сказать, что за столько лет своего существования уже привык к кошмарам, но тогда бы непременно соврал. К собственному разуму привыкнуть нельзя. А в особенности к психоделическим картинам, которые он порождает. Отчего сероволосому казалось, что его до сих пор крепко сжимает, пытаясь раздавить, костлявая выпачканная в крови рука. — Ну и чего ты теперь молчишь? Скажи хоть что-то в своё оправдание, — цыкнул темноволосый. — Отстань от меня, — лишь хрипло рыкнул парень.       Он знал, что из-за него не высыпается Даби. Но даже дозы снотворного тут оказались бессильны. Томура не мог с этим бороться. Но и показаться слабым в чужих глазах не мог. Он же лидер. Ему не нужна помощь. Ему нужно быть выше всего этого… Это было клеймом, обязанностью.       Хотя на самом деле парень просто чертовски устал от всего этого. Он устал быть тем, кем не является. — Отстану тогда, когда ты дашь мне выспаться, — фыркнул Даби, закатив глаза, — Твои ночные кошмары с какого-то хера вдруг стали моими проблемами. — Так помоги мне от них избавиться! — в том же тоне огрызнулся сероволосый.       Как будто он может просто приказать себе самому, чтобы ничего не снилось!       Томура тоже хотел высыпаться. Он тоже не хотел, чтобы всё было именно так. Он хотел хоть немного отдыха хотя бы ночью, хотя бы иногда… Но вместо этого имел только случающиеся с завидной периодичностью панические атаки, невероятно давящее чувство вины, а также ужасный недосып.       И от того, как сильно это всё мучило, сейчас больше всего на свете хотелось послать пирокинетика куда подальше, чтобы не лез не в своё дело. — А если действительно помогу? — изогнул бровь темноволосый то ли насмехаясь, то ли говоря серьёзно, — Что мне за это будет? — Спокойный сон на ночь тебя устроит? — фыркает Шигараки, возмущённый тем, что ему ещё и условия ставят. — Сойдёт, — вдруг кивнул Даби. — Смеёшься что ли? Как ты вообще себе представляешь это? — косится на пирокинетика Томура, — Всё таки убьёшь меня? — Если бы хотел убить, то не стоял бы тут и беседы светские не вёл, — темноволосый вполне спокойно прошёл в комнату, плюхаясь на кровать рядом с Томурой прямо в кучу одеял, — Не то что бы я действительно знал, что с тобой делать, но раз уж на то пошло… — он задумчиво приложил палец к подбородку, что-то вспоминая, — Говорят, чтобы прошли кошмары, нужно о них кому-то рассказать, — парень смерил лидера взглядом, — Итак, что же тебе снится? — Тебе не кажется, что это уже реально не твоё дело? — Томура отодвинулся, а после и вовсе отвернулся. Он уже заранее забраковал любые способы справиться со своими страхами сознания. Потому и говорить ни с кем вообще не хотелось. — До тех пор пока ты изводишь своими криками меня, это моё дело, — Даби смотрит спокойно, — Ты же знаешь, что я всё равно никому и ничего не расскажу. — Это личное, — коротко бросает сероволосый, не удостоив и взглядом. — Серьёзно? — насмешливо переспрашивает пирокинетик, — Я понимаю, если б тебе эротика там снилась, а так… Боишься, что я это смогу как-то против тебя использовать что ли? — Нет, просто… — разумеется, Даби угадал причину, — Мне снится полный бред. — Но ведь он же тебя беспокоит, — внезапно рассудительно сказал темноволосый. Хотя последнее, что ему хотелось делать этой ночью — становиться личным психологом. Но тут уж деваться некуда. Он или терпит этот разговор или ищет место, где можно переночевать в тишине. — Беспокоит не то слово… Это так отвратительно, — Томура обхватил себя руками за плечи, отставив один палец. Лицо его вновь омрачилось недавно пережитыми ужасами сна, а серо-синие ночные тени делали это выражение лица каким-то ещё более замученным. — Кошмары вообще вещь не из приятных… — подмечает темноволосый, покосившись на луну, плавно скрывающуюся за оконной рамой. Света становилось всё меньше. — Да я бы понял, если б мне снилось что-то просто страшное. Я всякое в жизни видел. Уже не пугает ничего, но просто… — Томура не знал как самому себе объяснить, всё что его пугает, не то что объяснять кому-то другому. Кому-то, кому, в сути дела, и вовсе должно быть это безразлично. — Просто…? — тихо подначивал Даби, заинтересовавшись.       Сероволосый обернулся полностью к парню, пару секунд смотрел на него с недоверием, а после сказал на одном дыхании: — Тебе когда-нибудь снилась твоя смерть? Мучительная и медленная… — Чёрт, ну как-то ещё не бывало… — пирокинетик растерялся от подобного заявления. Его кошмары выглядели иначе. — Тогда я могу сказать, что тебе завидую, — грустно усмехнулся Шигараки, потупив взгляд куда-то в пространство. — Значит, ты так сильно боишься умереть? — изогнув бровь переспросил Даби. И ему это казалось странным. — Я и сам не знаю. Просто в этих снах… Так холодно, одиноко, и больно по-настоящему… — Это всего лишь сны, не придавай им такого большого значения, — старается как-то обнадёжить темноволосый. — Ты ведь знаешь, что это ужасная фраза? — усмехнулся Томура, вернув взгляду ясность. — Знаю, просто я ужасно утешаю людей. Да и чем тут утешишь? У нас с тобой судьба нелегкая. А о том, что ждёт впереди, я даже думать не особо хочу. — Тоже боишься умереть? — Я думаю, бояться смерти вполне нормально… — сказал Даби. И на пару мгновений в комнате воцарилось задумчивое молчание.       Где-то за окном слышался шум проезжающих вдалеке машин, отголоски бурной ночной жизни, не затрагивающий лишь этот мрачный и тихий угол. Даби понимал, что если продолжит сидеть в тишине, то прямо так и уснет, потому решил нарушить молчание. — Да уж, а я предполагал, что тебе снится, что игры на приставку подорожали. Или что кто-то на твоих жутких высохших руках сделал маникюр… — неловко усмехнулся темноволосый, сам поражаясь тому, что даже в такой ситуации находит повод для неуместных шуток. Это было что-то вроде защитной реакции, когда перестаёшь понимать, что нужно говорить. — О боже, нет, такие ужасы мне ещё не снились, — тоже едва слышно усмехнулся лидер, немного расслабляясь и отвлекаясь от вновь всплывающих в сознании мрачных картин. — Надеюсь, что и не приснится, — вдруг лишь уголком губы улыбнулся темноволосый, тоже немного расслабившись.       Лидер сейчас выглядел вполне обыкновенно и почти не напоминал маниакального психопата. И даже не злился, как обычно, на самую безобидную шутку. Необычно. — Да… Я тоже… — Томура смотрит ещё пару секунд задумчиво на темноволосого, — А тебе что снится? — спрашивает он, словно желая подтвердить, что этот обмен тайными страхами не односторонний и не нужно будет бояться, что эта информация станет новым поводом для каких-нибудь издевательств со стороны.       Пирокинетик это понимает, потому молчит, пытаясь вспомнить, когда в последний раз ему вообще что-то снилось. — Самый страшный сон который мне снился был буквально о пустом городе. Пустые дома, пустые улицы… — картинка в голове предстает очень яркая, и всё также заставляет внутренне напрячься, — Звучит как-то вообще не страшно, знаю, но тогда я действительно испугался. Хотя и быстро забил на этот сон. Приснилось и приснилось. — Мне бы так. Чем больше думаю об этом, тем хуже ситуация снится. Может я правда сам себе всё это напридумывал… — устало вздыхает Шигараки, переводя взгляд на окно, словно пытаясь во тьме улиц найти ответы. — По сути так и есть, это же сны, идиот. Они рождаются в твоей голове. Но ты зачастую не можешь на них повлиять, — говорит Даби со знанием дела. Когда-то давно вся эта тема со снами ему была интересна. — Класс, опять я во всём виноват, — фыркнул Томура, — Я устал от этого, — он снова начал напряжённо расчёсывать шею, в бессмысленных попытках словно выскребсти всё это из себя, — Я просто хочу спать… Может ты реально сожжёшь меня? — Я польщён тем, что ты хочешь умереть от моей руки, но если я зажгу хоть одну искру — тут вспыхнет всё, — Даби говорит, словно действительно думал о возможности такого варианта, но на самом деле просто пытается испугать лидера, чтобы тот даже и не думал умереть от какой-то дурацкой бессонницы. — Зато, может согреюсь, — совершенно спокойно говорит Томура. И то, что он не смеётся и не иронизирует напрягает ещё сильнее. — Ты хочешь сказать, что замёрз? — Даби без задней мысли касается предплечья сероволосого, скользнув пальцами к ледяным рукам, — Ого, да ты как труп! — Внутри я давно мёртв, — сухо отзывается парень. — Оставь свои пафосные высказывания при себе, — закатил глаза пирокинетик, — Если хочешь согреться, можешь сесть ближе ко мне. Я всегда тёплый. — Это не похоже на сожжение. — Это и не сожжение. Это жест доброй воли, — Даби сам подсаживается ближе, обвивая одной рукой лидера за плечи, — Запомни этот момент и мою безграничную доброту. — Не боишься, что убью тебя? — Томура кидает взгляд на свои руки, а после переводит его на Даби. — Нет, не боюсь, — «если бы хотел, то давно бы убил» добавляет про себя темноволосый, — В тепле уснуть тоже проще. — Мне это всё равно не поможет. Я усну, а потом снова начнётся этот ад, — вздыхает Шигараки, сползая на чужие колени и устраиваясь неуверенно, но удобнее. Раз уж всё так выходит, то почему бы и не довести градус абсурда и странности этой ситуации до максимума? — Поможет, — упрямо сказал Даби, — Мне всегда в детстве помогало, когда кто-то рядом…       Томура это никак комментировать не стал. Не посчитал нужным. И пирокинетик за это был ему очень благодарен.       Свет совсем исчез, но глаза, уже привыкшие ко мраку, достаточно чётко различали действительность, даже очертания беспорядочно скомканного покрывала, даже то, как чуть приподнималась грудная клетка Шигараки, лежащего на коленях пирокинетика. И Даби поражался, как мог даже в такой тьме различать столь мелкие детали.       Впрочем, думал он об этом недолго и рассеянный от сонливости разум перешёл на что-то другое. — Обычно, когда дети уснуть не могут, им ещё колыбельные поют, — хмыкает Томура в это безмолвие. Он уже давно не ребёнок, но вдруг поможет? Да и занять молчание чем-то хотелось, чтобы вновь не встретиться с миром кошмаров.       Признаться честно, сероволосый скорее просто издевается над пирокинетиком, зная, что ужасные сны никогда не дадут выспаться.       Всё происходящее — не более чем какая-то глупость, о которой оба парня забудут, как только наступит утро. Это слишком бессмысленная, на первый взгляд, попытка. — Хочешь, чтобы я тебе спел? — изогнул бровь Даби, а после усмехнулся, всерьёз раздумывая над этой идеей.       Он свой голос красивым и пригодным для пения никогда не считал, да и кроме рока, металла толком ничего и не слушал. Уж точно не какие-нибудь сопливые колыбельные. — А ты правда споёшь? — усмехается в ответ Томура, разглядывая в потёмках силуэт пирокинетика.       Даби лишь задумчиво пробежался взглядом по стенам, в который раз задаваясь вопросом, что он вообще тут делает и зачем, но после лишь вздыхает, повторяя про себя, что хочет выспаться, а для этого нужно, чтобы спокойно уснул Томура. — Ляжь удобнее, сейчас что-нибудь вспомню, — вздыхает едва ли не обречённо пирокинетик, перебирая в голове песни, где он помнит чуть больше, чем один припев.       Шигараки совершенно бессовестно устраивается удобнее на коленях парня и прикрывает глаза, пока Даби неспешно затягивает песню, которая, в целом, вообще не подходит для колыбельной. Но он пытается смягчить агрессивные ноты, поёт плавно, размеренно, хотя где-то в глубине подсознания слышит басы оригинала.       Хриплый голос пирокинетика отражается от стен. Строчка за строчкой из тишины рождается эта странная неидеальная песня. — Что-то не очень походит на милую песенку, — лишь кривит губы в усмешке Шигараки, ещё пытаясь вникать в текст. Он приподнял голову и увидел, как закатил глаза темноволосый. — Лежи и помалкивай, — фыркнул Даби, уложив лидера обратно на свои колени и, сбившись с текста, начал сначала. Он напевал тихо, словно сам для себя и, когда забывал какую-то строчку, просто начинал со следующей, на ходу меняя порядок слов и предложений.       До необычайности глупая ситуация выходит, если честно.       Своенравный пирокинетик, который плевал на всех и вся, кроме себя, и независимый жестокий лидер, лежащий на его коленях.       Оба до смерти устали от этой жизни и просто хотят спать.       Хотят, чтобы бы в мире необъятных грёз, наконец, получилось забыться и отрешиться от осточертевшей реальности и надоевших призраков прошлого, упрямо преследующих даже во снах. — And nothing else matters… — завершает очередной куплет темноволосый, поглаживая непроизвольно лидера по удивительно мягким волосам. Это выходило инстинктивно, неосознанно. Просто Даби не знал, куда деть руки.       Вот его ладонь сначала лежала на угловатом плече Томуры, потом на его макушке, лишь слегка зарываясь пальцами, а после и вовсе прошлась вдоль пушистых растрёпанных прядей, поглаживая.       Даби уже было плевать, как объяснить эти жесты хотя бы самому себе. Он просто делал. И просто продолжал вполголоса петь, ожидая ещё каких-нибудь язвительных комментариев от Шигараки. Но лидер, вопреки ожиданиям, притих.       Лишь ещё пару минут сероволосый бездумно вглядывался в стену перед собой, думая о чём-то, а может и просто теряясь в догадках о том, отчего же так спокойно на душе рядом с Даби, а глаза его постепенно закрывались. В висках разливалась приятная тяжесть, слух ласкал этот хрипловатый голос… А ведь Томуре всегда казался голос пирокинетика очень красивым.       И он слушал, слушал, слушал… погружаясь в мир каких-то странных своих фантазий, даже и не подозревая о том, что действительно засыпает, убаюканный.       Приятное тепло позволяло расслабиться телу, голос и песня — разуму. Вот Томура и не заметил, как действительно заснул, ощущая лишь пару секунд ещё мягкие поглаживания по волосам и слыша очередной конец куплета… And nothing else matters…       Даби, пропев один и тот же запомнившийся отрывок уже раза три, замолчал. И в устоявшейся вязкой тишине услышал тихое сопение.       Он про себя коротко усмехнулся. Неужели этот бред действительно сработал?       Миссия выполнена. Лидер действительно уснул. И пирокинетик, решив для себя, что ничего страшного не случится, если он переночует здесь, устроился поудобнее, откинувшись спиной на подушки.       Наконец, темноволосый мог спокойно выдохнуть и выспаться хоть одну ночь. Ну или пару часов, что остались до утра.       Однако о времени уже и не думалось. Не существовало ничего вокруг, кроме умиротворяющей тишины, тихого дыхания, да собственных странных мыслей о том, что спящий лидер выглядел не таким уж страшным, опасным и агрессивным. Всего лишь парень. Всего лишь спящий прямо на коленях Даби.       Хотя вряд ли хоть кто-то из них был действительно против такого исхода событий.       Даби ещё раз пробежался глазами по погружённой во мрак комнате, вгляделся в едва различимые трещинки старой штукатурки на серо-синем потолке, и сам не заметил, как тоже уснул. Не сразу, не быстро, но постепенно мир вокруг растворился, уступая места приятному, уютному и тёплому забытью.       Эта ночь обоим запомнится надолго. Станет причиной очередных задумчивых мыслей и косого взгляда друг на друга следующим утром.       И быть может, поборов свою гордость, в одну из беспокойных бессонных ночей Томура сам окажется на пороге комнаты Даби и, глядя наполовину смущённо, наполовину отчаянно в голубые глаза, спросит: «Споёшь мне свою колыбельную?»