Спойлер: они не поладили
И Господь Бог, Хару кое-как сдержалась от того, чтоб зарычать на Дай-сучку после того, как та, на глазах у всего отдела, подарила ей набор для ухода за собой с огромным розовым бантом. Спасибо за ебаный не что намёк, а, блять, тычок прямо в лицо. Остановило лишь то, что они были в центре внимания, а порицания со стороны коллег ей и так хватает. Пришлось принять аляпистую, переполненную кремами и масками корзинку, попутно цепляя натянутую улыбку и втихую скрипеть зубами. Возможно, Камбэ и правда сделала это от всего своего черствого сердца? В конце концов именно по ее вине у детективки увеличились часы недосыпа, а уровень стресса дорос до критической точки.Звучит как бред.
Подарок был показательно скинут в мусорный бак на улице, прямо на глазах Дайске. На ее лице лишь растянулась холодная усмешка, а в ледяных глазах пробежала мимолётная насмешка. Следующей ступенькой стала… сцена на ступеньках лестницы, ведущей на третий этаж, когда Хару сорвалась и высказала в лицо «напарницы» все претензии. Лучше бы она этого не делала. С этого момента «подарки» стали чуть ли не ежедневным делом. Хару находила купоны в спа на рабочем столе, которые позже передавались в руки милейшей Саэки (вот кто, а она точно заслужила себя побаловать), дорогую косметику у себя в сумке, которая тут же отправлялась в мусорку, и крема, которые втихую пиздил Камей (он говорил, что для девушки, но все прекрасно знали, что он для себя). Спустя два адских месяца их совместной работы Дайсуке начала на неё странно поглядывать. Не так, как раньше: сейчас при взгляде на Хару в её глазах читался… интерес? По этому каменному лицу сложно сказать, но при исполнении особо опасных финтов со стороны Като, во взгляде начали мелькать нотки волнения. В добавок она стала на корню пресекать все не слишком лестные комментарии в сторону напарницы. Это было…приятно. Смущающе, раздражающе, но самую малость приятно. Может, они могли бы даже наладить отношения? Но подарки все ещё летят в мусорный бак и дарятся коллегам, хотя уже не так показательно. Знаете, Хару не была писаной красавицей, просто чем-то средним, выглядящей на свой возраст и, по её мнению, не заслуживающей особого внимания. Наверное, поэтому впервые услышав от Дайсуке-красавицы-богатейки-пионерки: «сегодня ты выглядишь привлекательно», она чутка охуела и поначалу приняла за сарказм. Степень её охуения росла параллельно росту количества и закрученности этих комплиментов. В общем, последней каплей стал кусок из шекспировской пьесы, в исполнении Камбэ, пока они вдвоём сидели в кафешке недалеко от офиса и попивали не лучшего качества кофе. В ответ на просьбу прекратить «эти подъебы» её напарница лишь замолкла и бросила удивленно-заебанный взгляд, мол «ебать ты тупая походу». После этого Дайске еще дня три выглядела так, будто хочет послать всех на три веселых буквы, в особенности Хару, которую это только веселило. Так они и ходили парой: одна буравящая всех взглядом усталая женщина и её угарающая напарница. Когда Хару на пороге своей квартиры получила из рук курьера небольшой красно-розовый букет из семи роз* она было не удивлена —новой «подарочной» тактики вполне стоило ожидать, особенно от неё. Разве что она думала размах побольше будет, вроде ста и одной алой розы с открыточкой или торта с стриптизёром. К слову, небольшая открытка действительно была, с выведенной каллиграфическим почерком надписью «tu m'as fasciné»*, полетевшая в мусорку, прямо к скисшему молоку и испорченным пролитым чаем отчетам. Дайске — дура. Теперь понятно, почему она расспрашивала её о том, какие языки Като изучала в школе. Розы Хару, к слову, поставила в вазу, в конце-концов это почти первый не особо сильно бесячий жест со стороны напарницы. И немного смущающий. После этого подарки на рабочем месте прекратились, от чего пришло облегчение, но вместе с тем и ощущения затишья перед бурей. Этой бурей был украденный поцелуй. Они только справились с заданием и сидели, разбирая бумаги на потрепанном временем диване в опустевшем к ночи офисе. Хару улыбалась во все тридцать два, была растрепана, устала, но тепло и безобидно подшучивала над чуть было не поставившейся Камбэ, чуть менее растрепанной и почему-то завороженно смотрящий на неё. А потом Дайске неожиданно поцеловала её, целомудренно и быстро, после чего посмотрела прямо в глаза застывшей подругинапарницы, после чего, как ни в чем не бывало пересела к ней на колени, заставляя уронить на пол сейчас бумаги со следующим делом. Когда она вновь поцеловала, но напористо и глубоко, спустя пару секунд заминки и осознания, Хару ответила, одной рукой вплетая пальцы в темные мягкие волосы и второй неуверенно поглаживая талию девушки. И тут дверь неожиданно распахнулась, пропуская внутрь Камея, приговаривающего что-то о забытых ключах, но прерванного резким скрипом сдвигающегося стола. Когда он испуганно посмотрел на источник шума, то увидел полулежащую на отъехавшем в сторону столике инспекторку и её взвинченную помощницу, выглядящую так, будто готова кому-нибудь врезать. Или судя по тому, как это выглядело со стороны, уже врезавшую. Похоже завтра весь отдел снова будет шептаться о них. Блять. Лучше бы Хару взаправду ей врезала, ибо с того дня Дайске зажимала её при любом удобном случае. Только мужики прекратили лезть, так теперь к ней двадцатипятилетняя напарница лезет. Дожили. Посреди рабочего дня её за руку утаскивали на лестничную клетку и зацеловывали так, что она потом минут десять не могла отдышаться, втихую обнимали со спины, проводя ладонями по животу и талии и клали руки ей на бёдра пока никто не видел. Вот коллеги, наверно, удивляются их неожиданно окрепшей дружбе.Хотя не то чтоб это было неприятно.