***
"Воспоминания" - Ты не должен был узнать об этом таким образом, - виновато сказал Хосок, и Юнги на секунду почувствовал себя виноватым. Он позволил себе почувствовать жалость, потому что голос Хосока сочился печалью, а глаза были широко раскрыты, и на секунду Юнги увидел того Хосока, которого он знал, и того Хосока, в которого он влюбился. На секунду ему показалось, что ему стало жаль его, он почувствовал угрызения совести. Может быть, Юнги и не должен был узнать об этом, но тогда почему Хосок настолько беспечным, чтобы пригласить Чимина, зная при этом, что Юнги вернётся домой рано. Может быть, он не должен был позволять одежде Чимина лежать на пути от входной двери до их общей спальни, и, возможно, он не должен был позволять цветочному аромату Чимина просачиваться в их простыни. Если Юнги не должен был его найти, то почему он сделал это так очевидно? Юнги усмехнулся, чуть не подавившись горьким смехом, вырвавшимся из его горла, пойманным на своих чувствах. Юн всегда знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. По крайней мере, для таких людей, как Юнги. Юнги был тощим и бледным, был неуклюж и плох в общении, избегал физической привязанности, к которой так привязался Хосок. Сначала это были сладкие, как сахар, радуги и солнечный свет в раю, и Хосок обещал ему вечность и больше, обещал ему переплетенные пальцы, поцелуи и утренние объятия, пока всё это не было вырвано из его рук бурей. Буря в виде одного Пак Чимина. Чимин работал там же, где и Юнги. В то время как Юнги делал треки, Чимин делал хореографию к ним, и они тесно работали бок о бок с тех пор, как Чимин был впервые нанят в качестве стажёра. Юнги показывал ему всё вокруг, показывая, как пользоваться старой, сломанной кофеваркой, как пользоваться копировальной машиной и как починить Wi-Fi, когда он неизбежно снова выходил из строя. Юнги впустил его в свой дом и представил Хосоку, потому что у младшего не было друзей в Нью-Йорке, Юнги чувствовал себя плохо из-за него. Он представил их друг другу с липкой улыбкой, такой широкой, яркой и такой глупой, не подозревая, что искорки в глазах Хосока больше не для него. - Тогда как же я должен был узнать, Хосок? - спросил Юнги, автоматически повышая голос. Чимин поморщился, сидя рядом с Хосоком, всё ещё полуголый. Он в панической спешке натянул штаны, когда вошёл Юнги, прежде чем сдаться и сесть, опустив голову от стыда. Его карамельная кожа была выставлена на всеобщее обозрение, и Юнги - Юнги вроде как всё понял. Чимин был прекрасен. Чимин был всем, чем не был Юнги. Вновь обретенный гнев вспыхнул в животе Юнги, когда он стиснул зубы. - Я когда-нибудь должен был узнать? - Конечно, Юнги, я... Я клянусь, я обещаю... - Хосок был прерван взглядом Юнги, а глаза его были полны слёз. Но Юнги не чувствовал угрызений совести, когда он встал, схватил ключи и вышел, не обращая внимания на то, что Хосок окликнул его по имени. Он знал Хосока или, по крайней мере, думал, что знает. Его Хосок, которого он встретил два года назад, - парень, который плакал в тематическом парке, потому что его подставили, парень, который улыбнулся такой большой и красивой улыбкой в форме сердца, когда Юнги выиграл ему эту глупую плюшевую лошадку. Человека, в которого влюбился Юнги, его Хосока, его Хоби, нигде не было видно. Может быть, он никогда и не существовал.***
Юнги стоял прямо перед чайным магазином, бездумно постукивая рукой по одному из красивых столиков, выстроившихся снаружи, и пытался убедить себя зайти внутрь. Он не совсем понимал, почему это вдруг стало так важно для него. Может быть, это был тот ужасный день, который заставил его тело болеть от потребности быть ближе к мальчику-зайчику и медовому мальчику, Может быть, это была его потребность преодолеть, переступить через себя себя и создать новые цели. Юнги закатил глаза, сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем сделать три длинных шага к стеклянной двери, бледные пальцы обхватили ручку, рывком открывая дверь. Он вошёл внутрь, и звон колокольчика, эхом разнёсшийся по магазину, заставил нескольких покупателей посмотреть в его сторону. Юнги мог бы поклясться, что они все видели его мини-дилемму за пределами магазина, и он ещё глубже погрузился в свой белый свитер от внимания. Он принарядился получше - надел свой самый красивый белый свитер и даже добавил немного красного румянца на щёки. Это было глупо, о, так глупо, но люди в магазине казались симпатичными, так что Юнги тоже должен был быть. Даже при том, что он не мог даже приблизиться к соревнованию с ними, он всё ещё мог приложить немного больше усилий в своем снаряжении. Юнги медленно подошёл к стойке, его взгляд был прикован к полу, в то время как его разум отчаянно пытался придумать чай, который он мог бы заказать, потому что он ни черта не знает о чае, и в конце концов остановился на лимонном чае. Когда Юнги остановился у прилавка, оторвав взгляд от деревянного пола, его дыхание тут же вырвалось из лёгких, когда медовый мальчик стоял перед ним яркий и великолепный, спокойные и безмятежные глаза сопровождали сладкую улыбку: - Привет и добро пожаловать! Я Тэхён, чем могу вам помочь? У Юнги перехватило дыхание. Приказ, прозвучавший в его голове, как заезженная пластинка на повторе, исчез в считанные секунды, когда он открыл и закрыл рот, издавая только тихие заикающиеся звуки. Медовый мальчик, Тэхён, только, казалось, становился всё более и более запутанным, поскольку секунды тикали, и ладони Юнги становились все более и более потными, независимо от того, сколько раз он вытирал их о свои джинсы. Внезапно он стал слышать намного яснее и видеть намного яснее - слышать, как хихикают дамы за столиком в глубине зала. Хихикают ли они над ним? Он видел, как мужчины за передним столиком смотрят и показывают на него. Они что, издеваются над ним? Смущенный, но тихий звук отчаяния покинул его, и через секунду мальчик-зайчик стоял позади Тэхёна, его оленьи глаза были широко раскрыты и полны беспокойства, которое Юнги ненавидел. Он тупо моргнул, глядя на них обоих, стараясь не обращать внимания на быстро учащающееся сердцебиение. Мальчик-зайчик (Чонгук, судя по его бейджику, боже, даже их имена хороши) открыл рот, чтобы заговорить, но прежде чем он успел это сделать, Юнги быстро развернулся и выскочил из кафе, его щеки пылали, а глаза застилали непролитые слёзы, сердце часто билось. Он смутно заметил, что из кармана у него пропал бумажник. - Сэр! - кто-то окликнул его, но Юнги побежал вниз по улице, прежде чем кто-то из них смог догнать его. Юнги добрался до дома в рекордное время. Его дыхание к тому времени стало прерывистым, тяжёлым, так что Намджуну не составило особого труда услышать, как он, спотыкаясь, прошёл через парадную дверь, бросив сумку на пол. В одно мгновение Намджун вышел из их общей спальни с широко раскрытыми от беспокойства глазами и протянутыми вперед руками, застывшими во времени в ожидании прикосновений. Только после того, как Юнги испустил крошечное разочарованное "пожалуйста", Намджун начал действовать, молча помогая Юнги распутать шарф и куртку, бросая оба предмета на землю, когда Юн вошел в гостиную. Сокджин растянулся на диване, грудь мирно вздымалась и опускалась, пока он спал. Юнги издал облегченный звук, пропитанный стрессом при виде своего Хёна, прежде чем направиться прямиком к дивану. Через несколько секунд Юнги плюхнулся на Сокджина, отчаянно уткнувшись носом в его свитер в попытке вдохнуть немного его ванильных цветочных духов, которые он всегда распылял повсюду с тех пор, как Намджун сказал, что ему нравится этот запах, и Юнги вроде как тоже. Намджун стоял в углу, нежно улыбаясь, несмотря на ситуацию, когда его лучший друг прижался невероятно близко к его парню, который сонно спросил: - Юнги? - Хён, - захныкал Юнги прерывающимся голосом, его тон в сочетании с обеспокоенным выражением лица Намджуна был всем, что нужно было Сокджину, чтобы понять, что происходит. Со вздохом Сокджин слегка приподнялся, Юнги устроился у него на коленях. Джин махнул рукой, подзывая Намджуна, и тот медленно направился к дивану, тяжело опустившись на него. Юнги немного овладел своим дыханием, его щеки порозовели от положения, в котором он оказался, но ни один из них не подавал никаких признаков желания отодвинуться. Пальцы Намджуна начали рассеянно играть с висячими серьгами, которые носил Юнги, а он, в свою очередь, вообще не обращал на это внимания, находя прикосновения своих лучших друзей довольно успокаивающими. - Что случилось, Юн? - тихо спросил Сокджин после того, как они немного посидели в тишине. Юнги просто покачал головой, и вскоре Джин решил, что никогда нельзя ошибиться с вечером кино. Он попросил Намджуна сварить кофе и принести мороженое, которое Сокджин хранил в их морозилке для особых моментов, прежде чем схватил пульт и переключился на netflix. Юнги с любопытством повернулся на коленях Сокджина, прислонившись спиной к его груди, чтобы посмотреть, как Хён прокручивает фильмы по телевизору. Когда Намджун вернулся, они вдвоем решили какой фильм посмотреть. Только после трёх фильмов и тарелки мороженого Юнги решил рассказать им, что произошло. О том, как он пытался зайти в чайный магазин, пытался общаться с большим количеством людей, и как он с треском провалился, потому что они были красивыми. Как он потерпел неудачу, потому что внезапно мальчик-зайчик Чонгук и медовый мальчик Тэхён стояли перед ним с такими красивыми галактическими глазами и такими добрыми улыбками, и Юнги просто побежал. Сокджин усмехнулся: - Ты такой милый, Юн-и. Юнги проворчал, а Намджун рассмеялся, ткнув его в щеку: - Завтра мы заберем твой бумажник, а пока просто отдохни. Юнги прижался к груди Джина, издавая фальшивые рвотные звуки, когда услышал, как Намджун и Сокджин целуют друг друга в губы, и тихо улыбнулся про себя, когда Намджун захихикал над его выходками.***
- Ну, это мило, - радостно сказал Сокджин, когда они подошли к кафе. Солнце придавало маленькой чайной совершенно другую летнюю атмосферу, и несколько посетителей сидели снаружи на красивых красных стульях, с удовольствием потягивая чай. Это было странное зрелище в таком районе, как этот - Юнги был уверен, что это был район, в который ему всегда говорили не ходить одному ночью, район, где обитало много банд, и всё же прямо посреди всего этого были Тэхён и Чонгук, Банни и Хани, и их чайная лавка. Юнги бросил на Джина строгий взгляд: – «Я же тебе говорил», - и Сокджин рассмеялся, положив руку на плечо Юнги. Воздух внутри кафе был густым и сладким, сразу же обволакивая Юнги и вдавливаясь в его кожу, забирая часть нервозности прочь. Юнги без труда заметил Тэхёна за стойкой, Чонгука, смешивающего чай в подсобке. В первые же секунды, как они вошли в кафе, его широко раскрытые кошачьи глаза сразу же искали их, его сердце замедлилось и ускорилось при виде них. Однако они его не видели. Была суббота, и здесь было гораздо оживленнее, чем в будние дни. Юнги, вероятно, мог бы, если бы ему повезло, попросить Намджуна или Сокджина принести ему бумажник и уйти совершенно незамеченным - но часть его хотела увидеть их снова, хотела, чтобы их глаза снова были прикованы к нему, чтобы он мог снова заглянуть в их глубины. - Мы могли бы заказать что-нибудь, пока мы здесь, - сказал Сокджин, усмехнувшись, когда глаза Намджуна загорелись от возбуждения. Намджун всегда больше любил чай, чем кофе, в то время как Юнги и Сокджин были большими поклонниками кофе. Чай - безвкусная вода, не дававшая Юнги никакого толчка, который часто был ему нужен в его работе. На самом деле это, казалось, имело противоположный эффект, заставляя его веки опускаться. Чем ближе они подходили к стойке, тем больше нервничал Юнги, и тем быстрее билось его сердце. Его ладони снова стали влажными, и внезапно уверенная сторона его лица, которая хотела встретиться лицом к лицу с красивой и милой парой за прилавком, исчезла. Он схватил Джина за рукав, дергая его, чтобы привлечь внимание. Сокджин посмотрел на него сверху вниз, мягко улыбаясь: - Хочешь, я закажу что-нибудь для тебя? - Юнги беззвучно кивнул, на его лице сразу же появилось облегчение, а челюсть разжалась, когда напряжение от необходимости встретиться с ними двумя просочилось сквозь его кости. Сокджин ободряюще улыбнулся, прежде чем схватить руку Юнги и крепко сжать её. - Тогда иди и найди нам место. Юнги повернулся, довольный тем, что ему поручили задание, которое отвлекло его от прилавка. Вдали от того места, где он мог слышать, как Тэхён радостно принимает заказы, приветствуя каждого клиента глубоким голосом, пропитанным медом, точно так же, как он приветствовал Юнги вчера. Подальше от того места, где Чонгук гремел вокруг банок с чаем, смешивая их, как будто он делал специальные коктейли. Время от времени раздавался голос Чонгука, выкрикивающего имя кого-то, кто заказал еду на вынос, и Юнги не мог не задаться вопросом, как его имя будет звучать, когда его выкрикнут из уст Чонгука. Юнги нашёл жёлтый диван, удобно спрятанный за какими-то растениями, с двумя сине-зелеными креслами и двумя кофейными столиками между ними. Юнги устроился на диване, встретившись взглядом с Сокджином в очереди. Джин улыбнулся, но тут же отвёл глаза от Юнги, когда пришла его очередь заказывать. Он практически слышал громкое, доброе приветствие Тэхёна и видел, как Сокджин и Намджун улыбаются, делая заказ. Джин внезапно поднял руку, указывая в направлении Юнги, и Тэхён быстро обернулся, большие кофейно-карие глаза встретились с его собственными, золотые искорки закрутились и повернулись в их глубине. Щёки Юнги пылают, и широкая яркая улыбка пробирается на лицо Тэхёна, прежде чем он повернулся и сказал что-то Чонгуку (слишком тихо, чтобы Юнги мог услышать), и внезапно большие карие глаза Чонгука уставились на него. Лицо Чонгука просветлело, его глаза прищурились, и появилась кроличья улыбка. Юнги быстро отвёл взгляд. Незнакомцы не должны так на него влиять - особенно счастливые знакомства с незнакомцами, такими как Тэхён и Чонгук. Когда Юнги украдкой оглянулся на прилавок, он увидел, что Тэхён и Чонгук всё ещё болтают с Джином, передавая ему бумажник Юнги, а затем Намджун и Сокджин неторопливо направились к тому месту, которое нашел Юн. У Джина была большая, яркая улыбка на лице, и у Намджуна был понимающий взгляд в его глазах, когда они оба сидели в синих креслах, Сокджин немедленно заговорил: - Вау, Юн, ты собираешь красивых мальчиков, куда бы ты ни пошел! Это замечание заставило щёки Юнги вспыхнуть ярким румянцем, его глаза расширились от смущения, когда он покачал головой, чтобы отрицать это. Он ничего не собирал, а Тэхён и Чонгук… Они были счастливы вместе, любили друг друга так красиво и так громко, что Юнги не мог не любить и это тоже. Сокджин просто не знал их так, как Юнги - не знал, что Тэхён и Чонгук так улыбаются всем своим клиентам. Сокджин не пытался сделать новый комментарий, Вместо этого протягивая Юнги его бумажник, подмигивая в дразнящей манере. Юнги сложил руки на коленях, с тревогой ожидая того чая, который ему заказал Сокджин, и вскоре Чонгук уже стоял перед ними в симпатичном зеленом фартуке, обернутом вокруг его стройной фигуры, завязанном на талии и за шеей. Его волосы упали на глаза, когда он вежливо поклонился, прежде чем поставить перед ними три чашки чая. Его прежняя улыбка всё ещё была на виду, а глаза прожигали дыры в душе Юнги, пока тот изо всех сил старался не отрывать взгляда от чашки чёрного чая. В конце концов, Чонгук ушёл, оставив жуткую тишину за столом, пока Сокджин не рассмеялся: - Я не говорю, что он влюблен в тебя, но… - Он запал на тебя, - закончил Намджун предложение Джина, и они счастливо посмотрели друг на друга, наклонившись для короткого поцелуя, издавая неприятные звуки поцелуев. Юнги закатил глаза, бросив несколько замечаний о том, как они были отвратительны, но нежность практически лилась из него, если вы просто смотрели достаточно пристально. Юнги мог в течение всех сорока минут, которые они провели в кафе, чувствовать на себе взгляды Тэхёна и Чонгука, когда не было клиента, их взгляды обжигали Юнги и заставляли его щёки краснеть и гореть, - «И почему, черт возьми, они всё ещё так смотрят на меня?» Сокджин и Намджун понимающе улыбались всё это время, конечно, и к тому времени, когда они закончили свой чай, Юнги был более чем готов встать с дивана и почти выбежать из магазина, отчаянно желая получить немного прохладного воздуха на своих пылающих щеках. Тепло разливалось в его груди, когда он пил чай, знакомое возбуждающее гудение текло под его кожей, заставляя всё его тело покалывать, но Юнги предпочёл проигнорировать это в пользу того, чтобы вытащить своих друзей из кафе как можно быстрее, игнорируя прощание Чонгука и глубокий сладковатый смех Тэхёна, когда Юнги вывел Намджуна и Сокджина наружу и вниз по улице.***
В обычные дни Юнги не возражал бы просто пройти мимо чайной лавки, незаметно заглянув внутрь, чтобы убедиться, что улыбка Тэхёна всё ещё такая же яркая, как всегда, а глаза Чонгука всё ещё соперничают со звездным ночным небом. В обычные дни Юнги чувствовал, как чувство безопасности наполняет его вены, даже не входя внутрь, само здание, казалось, излучало тепло и безопасность, сладкий травяной аромат задерживался в воздухе вокруг него. В обычные дни Юнги прошел бы мимо чайного магазина, заглянул внутрь и улыбнулся, увидев, как Чонгук и Тэхён дурачатся, широко улыбаясь и щуря глаза, в то время как глубокий смех Тэхёна звучал так громко, что Юнги мог слышать его даже снаружи магазина. В обычные дни Юнги пошел бы домой, и Сокджин дразняще спросил бы его, как поживает эта пара, потому что и он, и Намджун знали, что Юнги проходил мимо них каждый день в обычные дни. Но это был ненормальный день. В этот день исполнилось два года с тех пор, как Юнги ворвался в его тогдашнюю общую квартиру с Хосоком, только чтобы найти одежду своего коллеги и друга, разбросанную по полу, приведя его в спальню, где упомянутый друг и Хосок были так глубоко очарованы друг другом, что даже не заметили, как Юнги стоял там, пока непроизвольный вздох не слетел с его губ, и он отшатнулся назад, ударившись о маленький стол в коридоре, сбив рамку для картины и вазу. Прошло ровно два года с тех пор, как сердце Юнги было разбито. Два года прошло с тех пор, как Намджун пообещал ему, что всё будет хорошо, но обещание так и не было выполнено. Любой нормальный человек уже был бы в порядке, двигался бы дальше и, возможно, даже нашел бы кого-то нового, чтобы встречаться и быть с ним в этот нормальный день, но Юнги не был нормальным человеком, и это был не обычный день. Голова Юнги кружилась весь день, казалось, он был переполнен мыслями и воспоминаниями о улыбках в форме сердца и блестящих глазах, загорелой коже, неприятном смехе и переплетенных пальцах, когда они ехали по бульвару, купаясь в золотом свете солнца. У Юнги закружилась голова, как будто он парил над собственным телом и просто наблюдал, как разваливается на части каждый уголок города, казалось, был домом для ещё одного воспоминания о Хосоке, неужели в этом проклятом городе не было ни одного места, куда бы они не ходили? Он был настолько не в себе, что когда, спотыкаясь, направился к двери кафе, у него даже не осталось места в мозгу, чтобы беспокоиться о том, что скоро он столкнется лицом к лицу с хорошенькими бариста из чайной - он почти с нетерпением ждал встречи с ними, потому что нервозность, которую он чувствовал вокруг них, была ничто по сравнению с чистой паникой, которую он чувствовал, когда думал о Хосоке. Знакомый уют магазина сразу же окутал его, когда он вошёл внутрь, сильный травяной и фруктовый аромат чая ударил его в полную силу. Обычно Юнги не любил сильных ароматов, в основном полагаясь на натуральный мускус, как тонко выразился Сокджин. Если от Юнги и пахло чем-то, то обычно потому, что он одалживал куртку у Намджуна или Джина, от которых исходило много запахов после бритья и духов. Сильный аромат чая в магазине принёс утешение, принёс знакомство и напомнил Юнги о Тэхёне и Чонгуке. Его мозг уже давно связал запах чая с двумя симпатичными мальчиками, и теперь даже прогулка по чайному отделу в продуктовом магазине была чистым блаженством. Юнги не отрывал глаз от пола, пока шёл к стойке, и поднял глаза только тогда, когда услышал знакомое приветствие Тэхёна: - Привет, я Тэхён, как я могу... Оу… Ты тот парень, который потерял свой бумажник, верно? Юнги вскинул голову, и Тэхён предстал перед ним во всём своём великолепии, его загорелая кожа цвета карамели купалась в солнечных лучах, которые умудрялись просачиваться сквозь окна. Юнги не ответил, только коротко кивнул в сторону Тэхёна, но это, казалось, не беспокоило его, когда он улыбнулся широкой и яркой улыбкой, и на секунду всё казалось правильным в этом мире. Юн моргнул пару раз, прежде чем взглянуть на бумажные меню на стойке. Его глаза скользнули по многочисленным названиям чая, головокружение только усилилось, когда он попытался сосредоточиться на выборе напитка. Замешательство и разочарование, должно быть, ясно читались на его лице, потому что внезапно большая и тёплая рука Тэхёна оказалась на нём, опуская меню обратно, когда он предложил: - Выбор бариста? Чонгук сделает вам именно то, что вам нужно! У него это здорово получается. Юнги был ошеломлён, потеряв дар речи от чистой любви, сочащейся из слов Тэхёна, когда он говорил о Чонгуке, и Юн почувствовал, как его щёки вспыхнули, прежде чем он быстро кивнул, хватая свой бумажник. Но прежде чем он успел отдать деньги, Тэхён поднял руку, чтобы остановить его с доброй улыбкой: - За счёт заведения, не беспокойся об этом. Юнги секунду молча смотрел на мужчину перед собой, потом повернулся и подошёл к ближайшему дивану. Он устроился в кресле, подтянув колени к груди и положив на них голову. Он закрыл глаза, пытаясь выбросить Хосока из головы, пытаясь сосредоточиться на звуках Чонгука, возящегося с банками чая, и глубоком и счастливом голосе Тэхёна, приветствующего следующего посетителя. Он изо всех сил старался не обращать внимания на жжение на своей коже, когда кто-нибудь из мужчин смотрел в его сторону, и ещё больше старался заставить румянец сойти с его щёк, когда он оглядывался на них сонными глазами, только чтобы обнаружить, что они снова смотрят. Юнги медленно начал исчезать из реальности, всё вокруг него превратилось в расплывчатое месиво. Хосок всегда оказывал на него такое воздействие, заставляя всё вокруг казаться тусклым и безжизненным по сравнению с ним. Первые несколько недель после разрыва Юнги провёл, пытаясь привыкнуть к миру, который выглядел немного менее красочным, чем с Хосоком, не говоря уже о том, что он начал ходить на работу слишком рано утром, надеясь, что не столкнется с Чимином в коридорах, пахнущим одеколоном Хосока. Первое, что увидел Юнги после расставания, которое, казалось, соперничало или, возможно, даже превосходило Хосока в яркости, была маленькая чайная лавка и её хорошенькие владельцы. Юнги тряхнул головой, пытаясь выбросить из головы собственные мысли, когда перед ним поставили чашку красного чая, окутав фруктовым ароматом. - Клубнично-мятный чай, - радостно сказал Чонгук, и глаза Юнги метнулись к баристе. Он был одет в обычный фартук, с обычной кроличьей улыбкой, и Юн поймал себя на том, что смотрит на него слишком долго, щёки покраснели, когда он кивнул в знак согласия. Только через несколько секунд, когда Чонгук всё ещё не ушёл, до Юнги дошло, что бариста ждёт, когда Юнги попробует его. С тихим-тихим "ох", слетевшим с его губ, Юнги поднял чашку, чтобы попробовать фруктовый чай, который, к его удивлению, оказался восхитительным на вкус. Жидкость была горячей, но не обжигающей, и Юнги мог легко пить её, легко пробовать сильный клубничный аромат и мяту, не обжигая язык. Как только горячий напиток коснулся его языка, Юнги почувствовал, что его тело расслабилось, и все его мысли, сосредоточенные на Хосоке, казалось, растворились в воздухе. Он замурлыкал от удовольствия, глядя на Чонгука, который гордо улыбался. - Клубнично-мятный, да? - спросил Юнги через некоторое время, потому что Чонгук просто не уходил. Там стоял бариста, большие оленьи глаза сияли, когда он смотрел на Юнги, наслаждающегося своим напитком, и если бы это был кто-то другой, Юнги почувствовал бы себя неловко, вероятно, сказал бы что-то резкое, чтобы отослать мужчину, но с Чонгуком он обнаружил, что на самом деле не возражал против этого. Чонгук, казалось, понял, как долго он стоял там, щёки стали почти такими же красными, как клубничный чай в чашке Юнги, прежде чем он опустил голову, мягко улыбаясь. - Да, говорят, что это удивительно помогает при стрессе, - застенчиво сказал Чонгук, и Юнги не мог не задаться вопросом, как он и Тэхён вообще узнали, что он был в стрессе. Неужели его так легко прочитать? - Он очень сладкий, - прокомментировал Юнги, делая ещё один глоток красной жидкости. Это было - это идеально соответствовало эстетике кафе, это идеально подходило Чонгуку и Тэхёну. Это было нереально, безумно, как сильно чай мог повлиять на настроение Юнги, и насколько лучше стал его день, когда он сделал глоток чая и взглянул на двух мальчиков, работающих там. То, как кафе подействовало на Юнги, было нереально, и черноволосому продюсеру становилось все труднее и труднее отрицать это. - Как и ты, - слова слетели с губ Чонгука так тихо, что Юнги сначала подумал, что он что-то слышит только в своих мыслях, но когда он взглянул на Чонгука, который выглядел таким же потрясенным, как и он, он понял - он сказал это. «Как и ты» - эти слова эхом отдавались в голове Юнги, и это не должно было так на него подействовать, но подействовало. Чонгук стоял, опустив глаза в пол, бормоча извинения, но что-то в блеске его глаз подсказало Юнги, что он совсем не сожалеет о том, что сказал это, совсем не сожалеет о том, что заставил всё лицо Юнги покраснеть, как помидор. "У него есть парень", - мысленно выругал себя Юнги. Юнги обманули, и он точно знал, каково это. Мало того, что у Чонгука был парень, но этим парнем был Тэхён. Тэхён, который, казалось, произвёл на него точно такое же впечатление, как и Чонгук, Тэхён с его мягкими квадратными улыбками и безмятежными глазами, и глубоким голосом, который всегда каким-то образом умудрялся успокоить многочисленные нервы Юнги. Гук подходит Тэхёну так хорошо, как подходит Тэ Чонгуку, а Юнги лишь может сдерживать себя и любоваться ими издалека. С этой мыслью Юнги допил свой чай, быстро встал, с лёгкой улыбкой вежливо поклонился Чонгуку, поблагодарил его и повернулся, чтобы уйти. Он не обращал внимания на то, как его сердце сжалось в груди при виде разочарованного выражения лица Чонгука, когда тот уходил, он не обращал внимания на то, как его собственное разочарование, казалось, росло по мере удаления от магазина.***
- Не могу поверить, что у тебя до сих пор не было настоящего разговора с ними, - пожаловался Сокджин, размахивая рукой, сцеплённой с рукой Намджуна между их телами. Юнги усмехнулся, пожимая плечами. Юнги много раз заходил в кафе после клубнично-мятного чая и взволнованного комментария Чонгука, каждый раз заказывая один и тот же чай и каждый раз встречаясь с застенчивым Чонгуком или Тэхёном. У Юнги уже давно не было других друзей, кроме Джуна и Джина, он не встречался ни с кем со времен Хосока, и всё же какая-то часть мозга Юнги говорила ему, что это ненормально для бариста предлагать чай за счёт заведения. Юнги не платил за чай с тех пор, как Чонгук впервые познакомил его с клубнично-мятным чаем, и каждый раз, когда Юнги протестовал против этого, два бариста улыбались, тепло и яркость, исходящие от них, подавляли Юнги так сильно, что он каждый раз закрывал рот. - Я не понимаю, чего они хотят от меня, - пробормотал Юнги, когда они приблизились к кафе, его сердце уже было на полпути к горлу от мысли увидеть их снова. Тэхён начал приветствовать его ласковыми именами у стойки, а также перестал представляться, потому что Юнги уже знал об этом. Они всё ещё не знали имени Юнги - они не спрашивали, и Юн не был уверен, было ли это потому, что они не были заинтересованы, или они просто не знали, как спросить. Чонгук начал писать маленькие послания на салфетках, которые всегда прилагались к его чаю, милое сообщение, чтобы насладиться его напитком или что ему нравится его рубашка, с нарисованным от руки каракулем или эмодзи рядом с ним. Если бы Юнги не знал ничего лучше, он бы подумал, что они флиртуют с ним. Но Тэхён и Чонгук были как кусочки головоломки, нашедшие друг друга, и Юнги понятия не имел, зачем он им нужен. Поэтому, когда Сокджин и Намджун с Юнги на буксире неторопливо подошли к стойке, и Юнги намеренно проигнорировал множество сердечных глаз и кокетливых улыбок, посланных в его сторону, двое более высоких мужчин были более смущены - более ошеломлены - чем раньше, оглядываясь назад и вперед между двумя бариста и Юнги. Как только Юнги занял своё обычное место, Сокджин аккуратно сложил руки на столе и наклонился вперёд, пристально глядя на молодого человека, пока глаза Юна не встретились с его глазами. Когда Юнги просто поднял бровь на пристальный взгляд Джина, старший издал недоверчивый звук: - Прости, но ты что, совсем тупой? Намджун поперхнулся, без особого энтузиазма ударив Джина кулаком за грубый комментарий, хотя он не мог удержаться от смеха над обиженным выражением лица Юнги, когда Джин продолжил с придыхательным смехом: - Я серьезно, Юнги, эти двое смотрят на тебя так, будто ты положил звезды на небо! Они платят за выпивку, они... Должно же быть что-то такое! Юнги уставился на отчаянное выражение лица Джина, широко раскрыв глаза. Он посмотрел на Намджуна, который выжидающе смотрел на него, и когда Юнги ничего не сказал, Джин расхохотался, а Юнги пинал его по голени под столом, хотя это было не совсем искренне. Чонгук нерешительно подошёл к ним, поставив перед ними чай, изо всех сил стараясь не показать, что на салфетке Юнги было ещё одно скрытое послание, но Сокджин и Намджун внимательно следили за всем, что делали бариста, и Сокджин дразняще улыбнулся Юнги, когда Чонгук поспешил обратно к стойке с розовыми щеками: - Не мог бы ты прочитать это вслух, Юн-и? Юнги сердито посмотрел на Джина, вырывая салфетку из-под чашки, игнорируя смех Намджуна, когда его глаза расширились от сообщения. Долгое время Юнги ничего не говорил, просто продолжал перечитывать слова снова и снова, потому что сообщения Чонгука всегда были такими прямыми. Неужели комментарии Сокджина ударили ему в голову? Он не должен позволять себе думать, что у него когда-либо было место в их мире, даже если Сокджин настаивал, что они хотят, чтобы он был там. Тихим, робким голосом Юнги прочитал вслух с пылающими щеками: - Ты сегодня очень хорошенький, в кафе проходит музыкальный вечер, и мы надеемся, что ты придешь. - Что, Юнги, я не расслышал последнюю часть? - голос Сокджина был дразнящим, и Юнги пристально посмотрел на него, прежде чем вздохнуть, бросая салфетку на стол. - Мы надеемся, что ты придешь, - сказал он, четко выговаривая каждый слог и стараясь не обращать внимания на всё ещё присутствующий румянец на его щеках. Сокджин только посмеивался над поведением Юнги, Намджун уже давно потерял терпение и начал спокойно потягивать свой зеленый чай. Сокджин больше не комментировал очевидный флирт бариста и Юнги, Юнги по прежнему не видел в этом флирта, но было совершенно очевидно, что Юн собирался на тот музыкальный вечер, потому что Намджун выглядел взволнованным, услышав, что есть какие-то связанные с музыкой события, и если Намджун собирался, то Сокджин собирался, и если они оба собирались, то Юнги определенно тащился вместе с ними. Если Юнги действительно был немного взволнован и не возражал провести больше времени в кафе, никто не должен был знать. Вот так Юнги и оказался перед зеркалом, пристально разглядывая наряд, который выбрал для так называемого музыкального вечера. Юн мог появиться либо в своем наряде Agust D, готовый выплюнуть немного рэпа, если это станет необходимым, но что-то в мягком интерьере кафе заставляло Юнги хотеть быть также мягче, и его кожаная куртка и чёрная одежда были быстро отброшены и заменены мягким, зеленым свитером и большими черными брюками. На нём было слишком много драгоценностей, руки украшали кольца, в ушах болтались серьги. Он утвердительно кивнул себе, прежде чем повернуться и выйти наружу, где на диване лежали Намджун и Сокджин. Сокджин ухмыльнулся, когда Юнги вышел, ухмылка играла на его губах, когда он свистнул. Юнги закатил глаза, поднял пару с дивана и потащил их к двери. Теперь, когда время, наконец, пришло, часть Юнги зудела, болела, чтобы добраться туда как можно быстрее. Когда они свернули за угол знакомой боковой улицы, Юнги едва сдерживал волнение. Он был почти уверен, что его бы дразнили за это, но и Сокджин, и Намджун предпочли не комментировать очевидное волнение младшего. Когда они подошли поближе, стало ясно, что народу здесь больше, чем обычно: несколько человек стояли у входа в кафе с сигаретами во рту. Все трое остановились как вкопанные, Сокджин повернулся лицом к теперь уже наполовину парализованному Юнги: - Юнги, мы не должны идти, если ты не хочешь. Тут очень много людей. - Я в порядке, Хён, - заверил его Юнги, его голос слегка дрожал, когда он прошёл мимо своих обеспокоенных друзей, пробираясь мимо нескольких курильщиков в кафе, его друзья следовали за ним. Внутри Юнги был поражен знакомым запахом чая с добавлением дыма и травы и сразу расслабился, когда заметил Тэхёна за прилавком со свисающий с его губ сигаретой, когда он счастливо принял заказ от человека перед ним. Юнги никогда не видел, чтобы эти двое курили, но теперь, когда он увидел полные губы Тэхёна, обернутые вокруг сигареты, как его тонкие пальцы обернулись вокруг неё и вытащили, чтобы выдохнуть дым в воздух. Юнги обнаружил, что он хорошо подходит им. Неосознанно глаза Юнги начали искать Чонгука, и он нашёл его на сцене возле стойки. Маленький прожектор был направлен на него, когда его хриплый, мелодичный голос эхом разнесся по всему кафе, и Юнги обнаружил, что снова задыхается. Голос Чонгука был божественным, и внезапно все вокалы, с которыми Юнги работал над своими собственными треками, вокал, который он находил потрясающим до того, как услышал Чонгука, теперь были посредственными по сравнению с ангельским, гладким голосом мальчика-кролика. Юнги смотрел, возможно, на секунду дольше, чем следовало, прежде чем Сокджин осторожно подтолкнул его к стойке, глаза Тэхёна загорелись, когда он заметил их. - Ты пришёл... - начал Тэхён, но замолчал, и только тогда Юнги понял, что они всё ещё не знают моего имени. - Юнги, - пробормотал Юнги, его щёки слегка разгорелись под вниманием Тэхёна, и глаза Тэхёна, казалось, стали невероятно ярче теперь, когда он знал имя Юнги. Юн был так поглощён попыткой заказать выпивку, так поглощен тупым предметом, всё ещё красиво висящим между вишневыми губами Тэхёна, что даже не заметил, как Чонгук неторопливо подошёл к нему сзади. Тэхён поприветствовал его мягкой улыбкой, тонкие загорелые пальцы обхватили сигарету, чтобы передать ее Чонгуку, который с удовольствием затянулся, не сводя глаз с Тэхёна всё это время. Похоть и любовь буквально исходили от них обоих, когда они смотрели друг на друга, и когда они оба внезапно повернулись к нему лицом, Юнги чуть не подавился чаем, который приготовил ему Тэхён. - Юнги здесь, - сказал Тэхён мягким голосом и блеском в глазах, когда он указал на Юна, глаза Чонгука следовали за рукой Тэхёна, чтобы проверить тело Юнги, оставляя более низкого мужчину еще более взволнованным и ошеломленным, чем он уже был. - Наконец-то решил поделиться с нами своим именем. - Ах, - Чонгук фыркнул, игриво улыбаясь, когда он положил локти на стойку, положил лицо на руки и моргнул на Юнги своими большими, невинными глазами Бэмби, дразнящей улыбкой и блеском в глазах. - Я думал, что мы никогда не выбьем это из тебя. Тэхён засмеялся глубоким, сладким смехом, и у Юнги слегка закружилась голова: - Бедный Чонгук-и так старался со своими маленькими посланиями, но оказалось, что клубничный Хён немного трудноват. Юнги уставился на них, его челюсть отвисла, а рот был широко открыт. Он был уверен, что в этот момент его лицо было ярко-красным, как помидор, а сердце билось так громко, что он был уверен, что и Тэхён, и Чонгук слышали это. Они оба смотрели на него, вся их прежняя застенчивость давно исчезла. Краснощекого Чонгука, доставлявшего все его послания на салфетках, и мягкого Тэхёна нигде не было видно - вместо них появились две новые версии, о существовании которых Юнги и не подозревал, но теперь, когда он был с ними, видя их новые стороны, он полюбил их. Глаза Чонгука всё ещё были широко раскрыты и немного напоминали невинные оленьи глаза, но теперь в них был дразнящий, нетерпеливый блеск, почти как у ребёнка, который устал ждать. Тэхён казался почти таким же, как мягкий, нежный человек, которого знал Юнги, но в его словах был игривый тон, от которого у Юнги закружилась голова, а щёки вспыхнули. - Теперь моя очередь, - внезапно объявил Тэхён, подмигнув Юнги, прежде чем чмокнуть Чонгука в щеку и направиться к сцене. Тэхён был явно известен публике, люди перед сценой немедленно разразились возбужденными криками и аплодисментами, когда Тэхён ухмыльнулся, уверенная и почти дерзкая сторона человека, которую Юнги любил все больше и больше. Татуированная рука Тэхёна поднялась, чтобы обхватить микрофон, его пальцы были покрыты кольцами, когда он открыл свои большие глаза и с мёртвым холодным выражением поймал взгляд Юнги. Юн застыл на месте, рядом с Чонгуком, который был занят обслуживанием клиентов, но, судя по понимающим взглядам, которые он посылал Юнги время от времени, Юнги предположил, что этот человек знал, каково это - быть тем, кто получает внимание Тэхёна во время выступления. Когда он закончил, Тэхён вернулся обратно, не сводя глаз с Юнги всё это время. Чонгук прикусил губу, когда Тэхён обнял его за талию, а Юнги просто смотрел. Эти двое были неземными вместе, мягкими, но грубыми одновременно. Их счастье было таким очевидным, таким видимым во всем, что они делали, и их любовь была такой громкой, что её невозможно было не заметить, и Юнги чувствовал себя любимым, просто наблюдая, как они любят друг друга. Он был настолько захвачен тем, как Чонгук смотрел на Тэхёна, когда тот сделал ещё одну затяжку сигареты, что едва заметил, как большая рука Чонгука обхватила его маленькое запястье, притянув Юнги ближе, чтобы прошептать ему на ухо: - Пошли, посмотришь нашу коллекцию чая. И боже, это было так неубедительно. Это было так глупо, так неубедительно - будь он в любой другой ситуации, Юнги бы фыркнул, засмеялся и спросил, что это за линия приема, но в их ситуации с Чонгуком, таким красивым и таким близким, он просто молча кивнул, позволив руке Тэхёна обернуться вокруг его другой руки, когда они вдвоем потащили его за прилавок и через маленький дверной проем, прикрытый занавеской. Задняя комната выглядела в точности так, как представлял себе Юнги. Подушки и маленькие мешочки с фасолью покрывали пол, такие мягкие и уютные, что Юнги был уверен, что вы можете просто заснуть где угодно на полу. Чай хранился на полках, повсюду были разбросаны странные маленькие безделушки и бумаги, пианино было задвинуто в угол комнаты, а несколько старых и пыльных книг были сложены сверху. Растения свисали с потолка и располагались на всех доступных поверхностях, и Тэхён и Чонгук выглядели так красиво, так хорошо, когда они сидели на подушках, выглядя мягкими и ангельскими, когда они улыбались Юнги, и чёрт, Юнги облажался. Юнги сел перед ними, скрестив ноги, и вдруг мягкий Тэхён вернулся. Мягкий и робкий Тэхён вернулся, и застенчивый энергичный Чонгук вернулся, когда они смотрели на него в течение секунды, прежде чем рука Чонгука нерешительно нашла путь к колену Юнги, глаза Юнги опустились, чтобы взглянуть на то, как кожа Чонгука контрастировала с его собственной. Юнги почувствовал, как его сердцебиение участилось, а ладони стали влажными, и, как будто они оба тоже это почувствовали, Тэхён тут же подполз ближе, крепко сжав руки Юнги, заставляя его поднять глаза, когда мягкий медовый мальчик указал на голову Юнги с мягкой улыбкой: - Не теряйся, клубничный Хён. - Мы хотим, чтобы ты был здесь, - застенчиво добавил Чонгук, его улыбка заставила его глаза сморщиться, и на мгновение Юнги был смущён - настолько смущен, как они вообще узнали, о чем он думает и откуда берутся его тревоги, но на самом деле это имело смысл. Чонгук и Тэхён всегда знали об этом. Иногда чуть менее очевидно, чем другие, но они всегда точно знали, что он чувствует и что ему нужно, чтобы чувствовать себя лучше, так что Юнги больше не удивлялся. Он не удивился, когда воздух вокруг них, казалось, становился все слаще и слаще, он не удивился, когда их кожа, казалось, светилась под светом ламп, и он не обратил на это внимания, когда цветы расцвели ярче, прихорашиваясь под вниманием двух мальчиков. Юнги был даже уверен, что один из цветов поменял цвет, когда Чонгук коснулся его лепестка, и Юнги захихикал, отчего улыбки Чонгука и Тэхёна стали ещё ярче. - Я так сильно хочу тебя здесь, Хён, - прошептал Тэхён, что по коже Юнги побежали мурашки, и он почувствовал, как его тело медленно сдается под прикосновениями Тэхёна, когда он обхватил его руками за талию, медленно притягивая к себе на колени. Юн почти чувствовал себя одним из многих цветов, прихорашиваясь и меняя цвет под вниманием двух мальчиков, его щёки сразу же стали пунцовыми, когда Чонгук начал ползти к нему, сигарета лениво свисала изо рта. Татуированная рука Чонгука поднялась, чтобы осторожно снять его, предлагая его Юнги, который коротко кивнул, прежде чем Гук положил её между губами, двое из них никогда не прерывали зрительный контакт. Когда Юнги сделал затяжку и позволил вкусу сладкого дыма наполнить его лёгкие, он услышал тихий шепот Тэхёна, продолжающийся: “ - Сладкий клубничный Хён, всегда такой напряженный. Юнги чуть не плакал от того, как много заботы просочилось в голос Тэхёна, и как много любви плавало в широко раскрытых глазах Чонгука, и Юнги почувствовал легкость и как будто плыл, потому что внезапно это было для него. Внезапно он стал частью их любви, и Чонгук смотрел на него, а Тэхён прикасался к нему. Юнги медленно кивнул, чувствуя, как толстые стены, которые он построил вокруг себя после Хосока, медленно рушатся, исчезая вместе с дикими штормами тревоги. Юнги выдохнул дым в воздух, лицо Чонгука исчезло в облаке дыма, и Юн хотел извиниться, но прежде чем он смог, лицо Гука высунулось из дыма, и он был так близко, его губы просто зависли перед губами Юнги, когда он прошептал: - Мы можем помочь, Хён, если ты откроешься, мы поможем тебе, Хён, я обещаю. - Пожалуйста, позволь нам помочь, - как только слова слетели с губ Тэхёна, сливаясь с обещаниями Чонгука, и как только Юнги кивнул, губы Гука впились в его губы. Поцелуи Чонгука были всем, что Юн мог себе представить, и даже больше, дикие и яркие, цвета, казалось, взрывались на внутренней стороне его век. Все было так напряженно, и Юнги схватился за рубашку Чонгука, пытаясь удержаться на ногах, сладкий-сладкий вкус мужчины уже вызывал у него лёгкое головокружение. У Юна едва хватило времени собраться с мыслями после того, как Чонгук отстранился, прежде чем рука Тэхёна оказалась на его шее, осторожно повернув его голову в сторону, чтобы поцеловать его в челюсть, прежде чем ползти вокруг него и запечатлеть последний поцелуй на губах Юнги. Если Чонгук был бурей, то Тэхён - спокойным бризом, который следовал за ним, мягким и безмятежным. Юнги почувствовал, что тает, и как только Тэхён отстранился, руки Чонгука обхватили его, готовые схватить. Поначалу Юнги не понимал, зачем его нужно было ловить, но потом на него навалилась усталость, и через несколько секунд Юнги медленно падал назад, в тёплые объятия Чонгука, его глаза закрывались, когда сладкое хихиканье и тихий шепот наполняли воздух вместе со спящим Хани Хёном и нашим клубничным Хёном, и Юнги никогда по-настоящему не верил, что что-то когда-либо поидёт своим путем - он никогда не верил, что он принадлежит Вселенной, никогда не вписывался в неё, но с пальцами Тэхёна, пробегающими по его волосам, и руками Чонгука вокруг его талии, Юнги подумал, что, возможно, он мог бы наслаждаться этим. Может быть, он сможет насладиться их маленьким уголком вселенной.***
- Так красиво, - пробормотал Чонгук, проводя пальцем по скуле Юнги, невыносимо мягкой, словно он боялся сломать его, как будто старший был чем-то хрупким. Для Чонгука и Тэхёна он был таким. Нежный и маленький, с бледной и хрупкой кожей, такой мягкой на ощупь - большие кошачьи глаза, которые становились все ярче и ярче, чем больше надежды он получал, и пухлые розовые губы, которые выглядели нечеловечески хорошо, обернутые вокруг сигарет, которые они курили. Тэхён промурлыкал что-то в подтверждение из-за спины Чонгука, его рука лежала на талии младшего, а палец слегка касался бедра Юнги. Старший был без сознания всю ночь и большую часть следующего дня из-за ошеломляющего чувства открытости любви или из-за успокаивающих трав, которые Тэхён положил в свой чай, ни один из них не знал, может быть, смесь того и другого. Старший так устал, что голова его устало склонилась на плечи Чонгука, а ноги подкосились. Юнги почти ничего не весил, а даже если и весил, Чонгук был силён и легко нёс маленького человечка вверх по лестнице в задней части дома, в крошечную квартирку, которую они делили наверху. Это было удобно - работать там, где они жили, особенно когда любовь и забота о своей работе были такими же большими, как у Чонгука и Тэхёна. Юнги заснул всего через несколько секунд после того, как Тэхён и Чонгук попробовали его на вкус, его большие и настороженные кошачьи глаза закрылись, длинные ресницы уперлись в скулу, и хотя Чонгук и Тэхён скучали по тёмным глазам старшего, по его застенчивым взглядам и мягким улыбкам, а также по румянцу на его щеках, когда он волновался, они должны были признать, что было что-то спокойное и неземное в том, чтобы смотреть, как он спит. - Симпатичный клубничный Хён, - прошептал Тэхён, его дыхание веером обдувало обнаженное плечо Чонгука, заставляя мурашки появляться на золотистой коже, когда он дрожал. Тэхён прижался губами к его плечу, и Чонгук практически ощутил ухмылку, отпечатавшуюся на его коже - Тэхён любил знать, что он оказывает влияние на людей, и это прекрасно сочеталось с тем, чтобы быть эмпатом. Тэхён сразу понял, когда впервые увидел Юнги, застенчивого и неуверенного, за прилавком их магазина, что Юнги не сломлен, а просто потерян. Он сразу же понял, как они заставили старшего чувствовать подавляющие эмоции, которые нахлынули в душе Юнги, а также то, как сильно старший ненавидел себя за это. И хотя поначалу Тэхён был слегка застигнут врасплох, его естественный инстинкт лелеять, успокаивать, заботиться, сработал, и его сердце, его душа, возможно, что-то ещё большее, позвало его быть с Юнги, как он был с Чонгуком. Он звал его прикоснуться к его бледной коже так же, как он прикасался к золотой коже Чонгука, целовать Юнги, пока его липкая улыбка не вспыхнула, так же, как он целовал Чонгука, пока не появилась его кроличья улыбка - и когда Тэхён ушёл, со слезами на глазах и слегка смущенный, чтобы объяснить Чонгуку, что, возможно, его сердце слишком мало, чтобы вместить только одного человека, Чонгук только улыбнулся, добрый, теплый и сладкий, прежде чем признать, что он тоже чувствует потребность любить их клубничного Хёна, заботиться о нём так, как они хотят, несмотря на то, что они эмпаты - раньше он не испытывал таких чувств к другим или, возможно, он чувствовал это давно. Чонгук замурлыкал в ответ на слова Тэхёна, мягкая улыбка играла на его губах, когда он наблюдал, как Юнги слегка пошевелился во сне, бессознательно прижимаясь к мягким простыням их кровати. Когда они, наконец, решили сделать свой ход - Бог свидетель, что Юнги этого не сделает - Чонгук и Тэхён намеренно не меняли свои простыни, надеясь, что часть травяного запаха Чонгука, часть соснового запаха Тэхёна, часть их комбинированного аромата ванили и чая, который, казалось, постоянно впитывался в их кожу, всё ещё будет оставаться на простынях и успокоит Юнги. Он всегда знал, что их запахи успокаивают маленького человечка, всегда намеренно старался держать окна магазина закрытыми, когда они знали, что он придёт, всегда старался подойти к нему как можно ближе, чтобы он мог понюхать их и, возможно, позволить им понюхать его, потому что Юнги пах сладко, как мёд. Внезапная заминка в дыхании Тэхёна вырвала Чонгука из его мыслей, он оглянулся через плечо на своего парня, но увидел, что старший пристально смотрит на Юнги - Юнги, который шевелился, извиваясь на своем месте. Внезапно ресницы приподнялись, веки затрепетали, и сонные кошачьи глаза уставились на них, блестящие от меда и такие искрящиеся, что Чонгук не нашёл, что сказать. К счастью для него, Тэхёна не было, и он сразу же сел, а Чонгук наклонился, чтобы захватить губы Юнги в сладком поцелуе, старший сразу же растворился в нем. Юнги казался смущенным только на долю секунды, его глаза блуждали по, честно говоря, немного грязной комнате. Тэхён и Чонгук почувствовали панику, поднимающуюся в Юнги, но затем также почувствовали облегчение, когда его глаза остановились на них. Они чувствовали всё это, бегущее по их венам сильнее, чем когда-либо прежде, потому что их связь с Юнги была именно такой - сильнее, чем когда-либо прежде. - Тэ… Гук?.. - голос Юнги был хриплым, особенно грубым по утрам, и оба парня обнаружили, что им это даже нравится. Они оба радостно улыбнулись, услышав, что их имена сократились до чего-то близкого к прозвищу, но прежде чем кто-то из них смог ответить, Чонгук подлетел к ним, поцеловав губы Юнги бесчисленное количество раз, желая попробовать их ещё раз. Именно тогда до Юнги, казалось, дошло, что он лежит с ними в постели, и Тэхён, и Чонгук без рубашек. У него перехватило дыхание от удивления, когда он вскочил с того места, где только что лежал, торопливо оглядывая себя, и облегченно вздохнул, обнаружив, что всё ещё во что-то одет. Чонгук не мог не улыбнуться, потому что это было его рубашкой. - О, мне так жаль, я не хотел засыпать на вас, ребята, я ... - Юнги начал бессвязно бормотать, маленькие ноги приземлились на пол, когда он начал ходить вокруг, ища свои вещи. И Чонгук, и Тэхён почувствовали, как что-то сжимает их сердца, тянет и разрывает их, и они оба знали, что это эмоции Юнги, похороненные глубоко внутри них, тянущие их и умоляющие о помощи, и Тэхён мгновенно вскочил на ноги, длинные руки обвились вокруг талии Юнги, успешно удерживая маленького, паникующего человека на месте. У Юнги, только что проснувшегося, не было сил бороться с Тэхёном, и он лишь слегка откинулся на грудь Тэхёна с тихими извинениями. Тэхён тихо засмеялся, потянув старшего обратно к кровати, где Чонгук немедленно заключил его в объятия. - Мы имели это в виду, когда сказали, что хотим видеть тебя здесь, Хён, - сладко пробормотал Чонгук, уткнувшись в шею Юнги, старший слегка поежился, его лицо начало слегка гореть, пока он искал слова, чтобы сказать. Тэхён ухмыльнулся, наклоняясь, чтобы засыпать поцелуями подбородок и шею старшего, наслаждаясь тем, как тот извивался всё больше и больше, его дыхание становилось всё быстрее и быстрее, когда он задыхался. Когда они решили, что с него достаточно, они остановились, взглянув на теперь уже свекольно-красного человека, который каким-то образом сумел захватить их сердца, прежде чем пробормотать: - Мы любим, когда ты здесь, Хён... Клубничный Хён. - Неужели? - слышится невнятный ответ Юнги, его глаза остекленели от непролитых слёз, когда он моргнул, глядя на двух парней. Чонгук положил голову на плечо Юнги, а Тэхён прижался к мягкому животу старшего, их вес эффективно удерживал Юнги, прижатого к кровати, слегка подпираемого мягкими подушками. Тэхён коротко кивнул, прижавшись губами к одетому животу Юнги, улыбаясь легкому толчку, который тот сделал в ответ. В ответ Чонгук уткнулся носом в шею Юна, совершенно не понимая, насколько взволнован старший из них, и Тэхён замурлыкал, когда почувствовал, как рука Юнги скользнула в его волосы, нежно играя с прядями. Они лежали так, казалось, несколько часов, Юнги смотрел на них с недоверием, широко раскрыв глаза от благоговения, а лицо покрывалось розовой пылью каждый раз, когда один из них целовал новое место на его теле, было ли оно одетым или нет. Рука Юнги нежно почесывала голову Тэхёна, в то время как другая втирала успокаивающие круги в бок Чонгука, заставляя младшего улыбаться щекотливому чувству - действительно, было трудно поверить, что они были эмпатами, они должны были успокаивать и лелеять Юнги, когда это было в тот момент, когда столы были перевернуты или, может быть, Юнги был спокоен, может быть, Юнги чувствовал себя наиболее полезным, когда он мог предложить удовольствие другим? - Но почему? – возник вопрос через десять минут, когда Тэхён почти уверен, что Чонгук спит, и сам он тоже немного задремал, пальцы Юнги в его волосах просто слишком успокаивали, чтобы не чувствовать сонливости. Вопрос и неуверенный оттенок в голосе Юнги, заставляют его глаза снова широко раскрыться, когда он взглянул на старшего. Юн смотрел глубоко задумавшись, его брови нахмурились в замешательстве, прежде чем он посмотрел вниз на Тэхёна. - Я имею в виду - почему я? Я такой… такой… Юнги замолчал, и в конце концов просто небрежно указал на свое тело, насколько это было возможно с Чонгуком, поймавшим его руку под своим весом. Юнги нервничал, Тэхён тоже это чувствовал, бурлящая тревога расцветала в его груди, неуверенность в том, почему они выбрали его, и было больно знать, что мысли Юнги были такими же, больно знать, что одна из вещей, которая причиняла старшему больше всего боли, была чем-то, от чего они не могли защитить его - было то, что ему нужно было научиться контролировать. Тэхён сел, рука Юнги выпала из его волос, когда он посмотрел на Юнги большими, испуганными глазами, повторяя свой вопрос: - Почему ты? Почему кто-то ещё, кроме тебя? Юнги выглядел слегка озадаченным вопросом, рот открывался и закрывался, пока он пытался найти правильные слова, но ничего не подходило, казалось, ничего не было достаточно, чтобы описать то, что он чувствовал. Тэхён наклонился, осыпая лицо Юнги мелкими едва заметными поцелуями, добавляя неприятные звуки поцелуев, чтобы заставить старшего хихикать, и это сработало - сладкие медовые смешки лились из него, когда он пытался увернуться от атаки Тэхёна. Тэ не знал, когда они случайно разбудили Чонгука и бодрствовал ли он все это время, но младший внезапно присоединился к ним, целуя вверх и вниз шею Юнги. Когда Тэхён откинулся назад, как художник, собирающийся полюбоваться своим шедевром, Чонгук тихо прошептал: - Ну, для начала у тебя самые красивые глаза. Чонгук уставился в тёмные глаза Юнги, которые блестели от непролитых слёз, которые Тэхён и Чонгук не хотели выпускать. Казалось, что там была целая галактика, падающие звёзды и планеты, все они вращались в этих больших кошачьих глазах, и они любили это, говорили об этом часами подряд, когда впервые признались в своих общих чувствах к старшему. Когда Чонгук рассказал Юнги о той ночи, звёзды в его глазах застеснялись и потускнели, когда Юнги посмотрел на свои трясущиеся руки. Тэхён придвинулся ближе, и Юнги закрыл глаза, когда Тэхён поцеловал каждое веко, откинувшись назад и хихикая над недоверчивым выражением лица старшего. - У тебя пухлые губы, - продолжал Чонгук, наклоняясь, чтобы поцеловать их. Тэхён провёл пальцами по боку Юнги, заставляя старшего хихикать, демонстрируя широкую липкую улыбку, и Чонгук добавил с нежной улыбкой. – И довольно милая улыбка - Ты носишь висячие серьги, - добавил Тэхён, покусывая мягкую кожу за ухом Юнги, наслаждаясь тем, как у того перехватило дыхание, а старший слегка заерзал на месте, но это было почти невозможно, когда на тебе был целый Чон Чонгук. Язык Тэхёна высунулся, чтобы поиграть с болтающимися драгоценностями, вкус металла на его языке, и Юнги издал низкий протест, заставив Тэхёна рассмеяться. Юнги тихо выдохнул и пробормотал: - Ладно, я понял, и ты можешь остановиться, - но Тэхён и Чонгук слишком веселились, чтобы остановиться, целовали каждый доступный участок бледной кожи, который они могли найти, от его челюсти до шеи, Чонгук нашел место на его шее, что заставило Юнги выгнуть спину.***
Ленивый день не мог длиться вечно, и, в конце концов, Юнги скатился с кровати, всё ещё пребывая в оцепенении, но все его тревоги исчезли. Он был одет в одну из длинных рубашек Чонгука, материал доходил ему до середины бедра, и пару пушистых носков Тэхёна, когда он сонно пробирался к кухне двух мужчин. Он послал Сокджину и Намджуну сообщение с извинениями за исчезновение прошлой ночью, но старший ответил только подмигивающим смайликом, который заставил его поверить, что Тэхён и Чонгук, возможно, уже сказали ему, куда он пошёл. Юнги предположил, что, может быть, это было очевидно, что единственные люди, с которыми Юнги охотно остался бы, были они. Он побрёл на кухню, всё ещё пытаясь собраться с мыслями, пытаясь понять, что такие люди, как они - тёплые и домашние люди, как Тэхён и Чонгук, с их тёплыми блестящими глазами и загорелой мягкой кожей, с их тёплыми-тёплыми руками и очаровательными улыбками, хотели бы кого-то вроде Юнги. Что они открыто пригласили кого-то вроде Юнги в своё убежище, что они даже впустили его в свою жизнь, в свою маленькую, уютную квартиру. Повсюду были разбросаны бумаги, фотографии запечатленных воспоминаний и картины, разбросанные по стенам, растения, свисающие с потолка, а также стоящие на всех доступных плоских поверхностях. Тот же чайный аромат, доминирующий в кафе, задерживался в воздухе квартиры, а также глубоко впитывался в кожу обоих мальчиков - он был повсюду, поглощая Юнги теплом и знакомством. Он нашёл их кофейник, нисколько не удивившись, когда тот оказался немного старомодным, таким, где Юнги должен был остановиться и немного посмотреть на него, чтобы понять, как он работает. Прежде чем он успел приготовить кофе (или сломать их машину), голова Чонгука высунулась из их спальни, его волосы торчали во всех возможных направлениях: - Ах, кофеварка Тэхён Хёна сложная. Юнги услышал приглушенный стон протеста из спальни, и он нежно усмехнулся, прежде чем покачать головой: - Я разберусь с этим. Юнги нахмурил брови, повернувшись спиной к Чонгуку, чтобы полностью сосредоточиться на кофеварке. Он повертел машину в руках, изучая кнопки и различные металлические детали, которые прилагались к ней, пытаясь понять, как она работает, прежде чем почувствовал, как тёплые руки обхватили его за талию, а нос Чонгука уткнулся в его затылок. У Юнги перехватило дыхание, он всё ещё не привык к тому, что они так любят его. Юнги выдохнул воздух, который он сдерживал в себе, продолжая пытаться схватить машину, поскольку хватка Чонгука, казалось, только усилилась. В конце концов, Юнги сдался, издав разочарованный скулеж, и через несколько секунд Тэхён встал с кровати и работал над своей кофеваркой в одиночку, в то время как Чонгук смеялся над расстроенным выражением лица Юнги, покусывая свои пухлые губы: - Тэ любит старые вещи, такие как эта старая машина, неудивительно, что ты не знаешь, как ею пользоваться. - Я просто удивлен, что у тебя есть кофе, - поддразнил Юнги, поворачиваясь в объятиях Чонгука, чтобы послать ему игривую улыбку. - Я думал, вы любите чай. - Это так, - подтвердил Тэхён со своего места рядом с ними. - Но иногда нам также нужен дар кофеина.***
За следующие несколько дней Юнги узнал гораздо больше о двух мальчиках, которые, без сомнения, покорили его сердце. Он узнал, что Чонгук похож на кролика почти во всех отношениях, что он любит фотографировать и редактировать видео, что он иногда исчезает на несколько часов подряд, чтобы что-то отредактировать, или внезапно нависает над вами, когда вы спите, чтобы сделать снимки, утверждая, что вы выглядите таким красивым и мягким. Он узнал, что Тэхён рисовал прекрасные картины пейзажей и животных, цветов и красивых фей, которые существовали только в воображении Юнги, хотя он был уверен, что Тэхён и Чонгук не могли быть полностью людьми. - Хочешь посмотреть, как мы будем рисовать? - сонно спросил однажды Чонгук, растянувшись на кушетке в солнечном пятне, просачивающемся сквозь занавески. Юнги ещё глубже зарылся в их одеяла, прежде чем медленно кивнуть головой. Чонгук и Тэхён взволнованно вытащили все свои материалы, начав рисовать. В случае Тэхёна - красивую реку, а в случае Чонгука - довольно большой сгусток цветов. Юнги с нежностью наблюдал за ними, когда Тэхён начал игриво поддразнивать Чонгука по поводу его художественных способностей, в результате чего Чонгук взмахнул кистью в направлении Тэхёна, брызги зеленого рассыпались по всему лицу Тэхёна, он всё ещё выглядел симпатичным, даже великолепным. Юнги рассмеялся, когда они вдвоем вступили в почти безжалостную войну красок, раскрашивая друг друга, и Чонгук все меньше и меньше задавался вопросом, как все пятна краски оказались на их полах и стенах. Он смеялся и хихикал от души, пока они оба не повернулись к нему со злыми ухмылками, и прежде чем Юнги успел убежать или запротестовать, руки Тэхёна обвились вокруг его талии, когда Чонгук размазал свои ладони по всему лицу Юнги, его собственное лицо расплылось в счастливой кроличьей улыбке, сладкое, медовое хихиканье потекло из их ртов, когда Юнги рухнул в их объятия. Когда они, наконец, смягчились с последним ударом по носу Юнги, Юнги немедленно побежал в ванную, глядя на то, как красная, синяя и желтая краска теперь покрывала все его лицо. - Сопляки! Но даже он не мог скрыть нежности, просачивающейся в его слова или смешивающейся в его глазах, и действительно - Чонгук и Тэхён выглядели довольно красивыми вот так, с краской, покрывающей их золотистую загорелую кожу, и действительно, их уголок вселенной выглядел довольно красивым вот так - со всеми ними, запутавшимися друг в друге, но не желающими этого по-другому.