***
Доминик вновь встретил Мэттью после работы, к чему тот уже привык и с нетерпением ждал каждого такого вечера. Доминик постоянно устраивал ему сюрпризы, но в этот разе даже превзошел себя. Он заявил копающемуся в разбросанных швабрах Мэттью, что завтра утром они летят развлекаться в Ниццу, помахав билетами у него перед носом. Мэттью так и стоял с открытым ртом, вспоминая, есть ли у него плавки, пока старший менеджер не напомнил, что в отделе с фруктами раздавили арбуз и надо все почистить. Мэттью стоял на коленках с тряпкой, очарованный, как диснеевская принцесса. Представлял, как они будут нежиться на пляже в лучах теплого солнца. Как Доминик будет вколачивать его в матрас номера отеля. В матрас, который до них продавливали подобным образом уже сотни раз. На его лице застыла идиотская улыбка, а в штанах зародился крепкий стояк, который с каждым движением опасно терся о ткань боксеров. Но в тоже время Мэттью не покидала мысль, что столь внезапная незапланированная поездка выглядит слишком подозрительно. Нужно быть настороже и выяснить, что задумал Доминик. Доминик никогда не возил своих любовников, вернее сказать — жертв, на курорты. Он был крайне осторожным, да и жертвы были недостойны этого. У них было только одно предназначение — утихомирить гнев. Но Джеймс был другим. Он хотел радовать Джеймса. Его пока еще нельзя трогать. Надо насладиться им подольше. Вдруг Доминик больше не встретит такого как он? Не встретит никого лучше. Будут только хуже, и приступы гнева вновь вернутся к Доминику. А Доминик этого не хотел. Не хотел, чтоб его снова ослепляло желание убить Джонатана. Джонатану было 22, Доминику — 16. Он думал, что между ними все по-настоящему, что это любовь. Джонатан любил грубый секс, он постоянно оставлял на Доминике следы бурной ночи. Но их счастливые отношения продлились всего два месяца и чуть не закончились смертью Доминика, когда Джонатан слишком сильно затянул на его шее ленточку во время секса. Доминик потерял сознание, а Джонатан, струсив, сбежал и даже не вызвал скорую. Доминик очнулся один в пустом холодном номере отеля, все его тело было в синяках. След на шее еще долго напоминал о случившемся, и Доминику приходилось носить водолазки и свитера, чтобы скрыть его от посторонних глаз. Никто не знал о произошедшем — ни одна живая душа. Кроме Джонатана, которого Доминик с тех пор не видел. Джонатан словно растворился, как трус сбежал из города, но Доминик продолжал искать. Доминик любил его, а он поступил как последняя мразь. Доминик возненавидел его в тот самый злополучный день, и ненависть его росла все больше и больше с каждым днем, порождая собой приступы гнева. И вот, спустя 11 лет Доминику удалось выследить его — Джонатан припеваючи жил со своей семьей в Ливерпуле. Доминик убил его. Он не стал растрачиваться на объяснения, выслушивая версии Джонатана и прочую чепуху. Просто выследил и убил. Джонатана до сих пор не нашли, и вряд ли найдут. Доминик думал, что ему станет легче после этого, но приступы гнева никуда не делись. Когда становилось совсем плохо, он прибегал к своим ритуалам, чтобы успокоиться — три глубоких вдоха, один глубокий порез на бедре, где никто не видит. Только нужда оказать себе медицинскую помощь заставляла его отрезвиться и прийти в норму. Со временем место на одном бедре совсем закончилось, и он перешел на другое. Однажды на сайте знакомств он встретил парнишку Чарли из Кардиффа, на фотографиях он очень напоминал Джонатана своим внешним видом. Доминик изображал из себя его возлюбленного в течение двух месяцев, а затем хладнокровно задушил его в номере отеля. Доминик просто хотел с ним грубого секса, хотел душить его во время оргазма, как когда-то его душил Джонатан. Но парнишка запаниковал, стал просить остановиться. Это взбесило Доминика, и он не ослабил хватку. Тогда-то Доминик понял, что ему это нравится. Нравится видеть, как Джонатан задыхается в его руках. Эти картины помогли приступам гнева исчезнуть на полгода, и он снова почувствовал себя человеком. Пропала нужда калечить собственное тело, и шрамы стали потихоньку рассасываться. Следующих троих парней он уже выбрал намеренно, заранее зная, что через два месяца их постигнет участь Чарли. И вот очередные полгода снова истекли. Доминик изголодался. И Доминик нашел Джеймса. Раньше практически никто не соглашался на его дурачества. Либо соглашался, делая вид, что ему весело, лишь бы не расстроить Доминика. Джеймс был первым. Доминик не был уверен, что Джеймс пройдет по бортику крыши. Если бы он отказался, Доминик не стал бы его заставлять. Но Джеймс не разочаровал его. Так же как не разочаровал, когда кончил в супермаркете оттого, что рука Доминика сжимала его шею.***
— Джеймс, ты, где застрял? Безумно хочу на пляж! Доминик в ярко-желтых шортах и льняной белой рубашке дожидался парня, переминаясь с ноги на ногу возле двери их отеля в Ницце. Прошедшая ночь прошла шикарно, и Доминик не мог дождаться следующей — он, наконец, хотел сделать то, о чем мечтал. А мечтал он о жестком сексе, и он был уверен, что и Джеймс в тайне мечтает о нем. — Секунду! — послышался из ванны голос. Доминик знал, что у Джеймса есть свои секреты, он знал, что в ботинке в дальнем углу шкафа спрятано полицейское удостоверение на имя специального агента Мэттью Беллами и небольшой кнопочный телефон, по которому Мэттью время от времени связывался с коллегами. Видимо, именно сейчас Мэттью пытается установить связь, а может быть и нет. Доминик знал, что Мэттью сливает не всю информацию. Знал, потому что подложил ему в телефон жучок прослушки еще месяц назад, когда трахал его до изнеможения в его подставной квартире в Эксетере. Когда позволил себе укусить его больше положенного, и Мэттью это стерпел. Когда отшлепал его бледную задницу до кровавых подтеков, отчего Мэттью кончил. И пока Мэттью приводил себя в порядок в ванне после жаркого секса, Доминик обшарил каждый угол в его квартире, начав с самых очевидных мест, куда можно спрятать то, что хочешь скрыть от посторонних глаз. Мест, в которые и сам Доминик спрятал бы ценное. Он также знал, что Мэттью привез с собой в Ниццу пистолет. И Доминик был уверен, что Мэттью идеально умеет с ним обращаться. Доминик с самого начала подозревал, что Мэттью — коп, еще до того, как купил билеты до Эксетера. Что-то подсказывало, что жертва слишком идеальная. Он не до конца поверил в это, даже когда проверил его по базе данных отца, и анкета уборщика-неудачника, всю жизнь прожившего в Эксетере, очень позабавила Доминика, так же как и остальная информация. Поэтому, как только выдалась возможность, он тщательно обыскал квартиру Мэттью. Прослушивая его телефон, он узнал, что Мэттью Беллами — специальный агент, направленный из лондонского департамента полиции для поимки особо опасного преступника. Он должен был выйти на контакт с убийцей, втереться в доверие и собрать неопровержимые улики, а может, и поймать с поличным. Ему оставалось только ждать, когда убийца выйдет на его след. Мэттью идеально вписывался внешними данными в образ предполагаемой жертвы, кроме возраста — 28 лет, не 22, чем рушил идеальную схему Доминика — все должно было быть четко. Но кто мешает менять правила? Здесь правила устанавливает только он сам. И если Доминик выбрал Мэттью — он убьет его. Новость о том, что Мэттью — коп, на удивление не выбесила его. Он спокойно отреагировал, когда нашел улики в квартире парня. Он итак был уверен, что Джеймс — не тот, за кого себя выдает, и что Доминик, несомненно, найдет их. Слишком умный. Слишком хитрый. Но Доминик хитрее. Вернувшись в свой отель, Доминик не устроил погром, гневно разбрасывая вещи в стороны оттого, что его любимый мальчик обманывает его. Нет. Доминик присел на диван и стал смеяться. Его зловещий смех несколько минут разрезал тишину номера. Он смеялся не над собой, не над Мэттью. Он смеялся над копами. Потому что они уже давно потеряли Мэттью. Потому что Мэттью принадлежал только ему. — Вот и я! — выбежал из ванны босой Мэттью в ярко-голубых купальных шортах. — Отлично! Тебе очень идет, — улыбнулся Доминик. — Да, — замялся Мэттью. — Только после нашей вчерашней ночи у меня засосы по всему телу, и это все увидят. — Забей! — махнул рукой парень. — Пусть завидуют! Он резко подхватил Мэттью за талию, и, притянув к себе, опустил спиной на руку, нависая сверху и целуя в сладкие губы, отчего Мэттью по всем правилам вытянул вверх одну ногу и захихикал, хватаясь за плечи Доминика. — Не забудь рубашку, — проговорил Доминик в его губы, все еще целуя. — Твоя нежная бледная кожа вмиг обгорит на солнце. Думаю, ни я, ни ты не хотим полночи слушать твои вздохи сожаления. — Я бы хотел слышать кое-что другое, — намекнул Мэттью, и Доминик чмокнул его в кончик носа.***
— Еще! — гибкое тело выгнулось на постели. — Ах! Голова кружилась в сладостном дурмане. Горячие приятные толчки заставляли забыть обо всем на свете — о том, что Мэттью на работе, о том, что Доминик — серийный убийца, о том, что сегодня вечером возле бассейна отеля Доминик следил за молоденьким голубоглазым брюнетом, заставляя жгучую ревность закипать в груди Мэттью. Но это была не ревность влюбленного, а ревность эгоистичного собственника. Доминик не имеет права заглядываться на кого-то другого, хотеть трахнуть кого-то другого, мечтать убить. Мэттью вновь почувствовал укол ревности и впился зубами в плечо Доминика со всей силы. Доминик довольно улыбнулся. Ему нравился такой Мэттью. — Ты только мой, Доминик! — следующий укус пришелся в нижнюю губу, и Доминик, прорычав, утянул Мэттью в поцелуй, лишающий легкие воздуха. Поцелуй с привкусом крови. Наблюдательный мальчишка, кажется, заметил, что Доминик устроил маленькую охоту. От «мистера специального агента» ничего не скроешь. Но не пользуетесь ли вы, мистер Беллами, своим служебным положением? Разве то, что сейчас происходит, похоже на игру? Конечно, нет. Доминик давно заметил, что Мэттью одержим им, так же как Доминик одержим Мэттью. Был ли одержим им Мэттью уже в тот момент, когда переступал порог бутика? Возможно. И сейчас самое время проверить, на что Мэттью пойдет ради него. Доминик отпустил настойчивые губы и достал из-под подушки алую ленточку. Секундный страх пронесся в голубых глазах, затуманенных похотью. Но Мэттью промолчал. Бледная искусанная шея выгнулась, подаваясь вперед, и мягкая лента обернулась вокруг нее, сдавливая основание шеи под кадыком. Толчок! Еще толчок! Лента натягивается в сильных руках. Лицо Мэттью становится красным, выступают вены на лбу, но он продолжает стонать, принимая сильные толчки. От нехватки воздуха лопаются капилляры вокруг глаз, усеяв кожу россыпью непреднамеренных веснушек. Доминик любуется прекрасным видом. Он не видит перед собой Джонатана. Он видит Мэттью. Красивого, любимого. Изящное тело, что так нравилось Доминику, дернулось в предоргазменной судороге, и выплеснуло из себя горячие струйки удовольствия. Они стекали и стекали с набухшей головки, пока мышцы живота Мэттью сокращались. Доминик никак не ожидал такого исхода событий. Шикарная картина застыла перед его взором. Картина, которую он мечтал увидеть перед собой все это время. Время, зря потраченное на других. Последний сильный толчок, и Доминик замер, изливаясь в желанное тело, расслабил хватку, и Мэттью закашлялся, пытаясь унять расшалившееся от эйфории сердце. Доминик был доволен — он наконец-то получил, что хотел. Мэттью был жив, и Доминик не собирался его убивать. Мэттью не боялся его. В его глазах читалась благодарность. Он, наконец, получил то удовольствие, которое было его заветной мечтой. И это окончательно разрушило схему Доминика. Он все еще нуждался в убийстве, был настроен на него. Но он не мог причинить боль Мэттью. Вместо этого Доминик аккуратно лег на него сверху и утянул в сладкий поцелуй, такой нежный, что казался чем-то нереальным по сравнению с тем, что здесь сейчас происходило. И Мэттью окончательно растаял.***
Темный номер отеля в Эксетере. Доминик зашел, но не включил свет. Сначала сделать три глубоких вдоха, успокоиться, затем свет. Поставить ботинки ровно на три сантиметра от края коврика. Криво. Еще три глубоких вдоха. Поправить. Наконец-то облегчение. Каждый раз одни и те же ритуалы. Ритуалы, помогающие Доминику сохранять душевное равновесие. В его доме и временных номерах отелей всегда все стояло на своих местах — ноутбук ровно посередине стола, слева от него ручка. Она была не нужна Доминику, но должна была там лежать. Одежда висела в шкафу в определенном порядке, каждая вещь всегда на своей вешалке. Бутыльки в ванне всегда смотрели этикеткой вперед. Хаос раздражал. Если бы кто-то зашел в его квартиру, то на первый взгляд бы посчитал ее нежилой. Но такой распорядок Доминик сохранял лишь наедине с собой. С другими он был веселым открытым парнем и никогда не прибегал к ритуалам на публике. Никто даже не догадывался о его психических отклонениях. Доминик, как и Мэттью, не испытывал сильных чувств и эмоций, за исключением тех, что мешали ему спокойно жить. Возможно, он их просто выключил в тот день. И это затянулось на многие годы. Из подросткового возраста перешло во взрослую жизнь. Ведь Доминик, в отличие от Мэттью, не всегда был таким. Он был счастливым ребенком, радующимся каждому мгновению жизни. И ничего не предвещало обратного. Но кто-то рождается психопатом, а кто-то становится. Доминик стал таким только после того злополучного случая. Чувства мигом покинули его, осталась только ненависть. Все это никак не помешало Доминику поступить на юридический факультет, чтобы впоследствии стать адвокатом. Ему осталось закончить аспирантуру, и его уже ждало место в органах юстиции, которое заранее отвел для него его отец. Жениться Доминик не планировал. Родители его этим не доставали. Они считали, что семья помешает ему добиться карьеры. Поэтому молодой Ховард припеваючи тратил деньги своего отца на молодых людей. Родители не знали о его пристрастии к представителям того же пола. Но чем меньше они знали, тем крепче спали. Мистер и миссис Ховард души не чаяли в своем сыне. И, когда однажды к ним нагрянула полиция, пытаясь очернить их честное имя, они были очень сильно недовольны работой местных органов. <Редкий гость> 00:37 «Привет, Джеймс, давно не общались» <Джеймс > 00:45 «Много дел на работе» Ложь. Какая сладкая ложь, Мэттью. <Редкий гость> 00:46 «У тебя кто-то появился?» <Джеймс > 00:46 «Нет, ты че? Кому я нужен?» <Редкий гость> 00:46 «Врешь» <Джеймс > 00:47 «Да. Появился» <Редкий гость> 00:47 «?» <Джеймс > 00:48 «Помнишь, я тебе рассказывал о своей мечте?» <Редкий гость> 00:48 «Еще бы» <Джеймс > 00:49 «Моя мечта, наконец-то, воплотилась в жизнь. Я еще никогда не был так счастлив» <Редкий гость> 00:49 «Что в твоем понимании счастье?» <Джеймс > 00:49 «Возможность обладать» <Редкий гость> 00:50 «Многие бы с тобой не согласились» <Джеймс > 00:50 «Плевать на всех» <Редкий гость> 00:51 «Ты влюбился?» <Джеймс > 00:53 «Я не могу ответить на твой вопрос» <Редкий гость> 00:53 «Это простой вопрос, Джеймс» <Джеймс > 00:55 «…» Доминик вспомнил лицо Мэттью — бледное, красивое, с изумительными синими глазами. Глазами психопата. Доминику нравились эти глаза. Они его успокаивали. Доминику нравился Мэттью. По-своему. Испытывал ли он что-то к нему? Доминик не знал. Так же, как и Мэттью. Доминик еще 14 лет назад пресек на корню мысль о том, что можно кем-то увлечься. Ему это стало совершенно ни к чему. Но последние несколько недель что-то очень старое, забытое скреблось в уголке подсознания, выпрашиваясь наружу. Словно когда-то оставленный на чердаке труп решил дать о себе знать шагами. Если у Доминика и было сердце, превратившееся за много лет в камень — оно стало биться в тот момент, когда Доминик понял, что Мэттью — особенный. Способен ли был Мэттью на убийство? Нет, не на то убийство из табельного оружия в целях защиты. А на убийство ради удовольствия, мести, облегчения? Возможно, он мечтал об этом, расчленял кого-то мысленно долгими ночами. Того, кто его обидел. Накричал на него, возможно, унизил. Но мог ли Мэттью все это воплотить в реальность? По крайней мере, без резкого толчка — точно нет. Доминик был уверен, что Мэттью — скрытый психопат. Устроил бы Мэттью истерику, если бы Доминик убил кого-то на его глазах? Нет. Стал бы умолять сдаться, угрожая пистолетом и тыкая своим полицейским удостоверением в лицо? Тоже нет. Поэтому Доминик не хотел терять Мэттью. Он представил, как парень лежит сейчас в своей постели и строчит в смартфоне. Или сидит на стуле за столом, поджав колени, пьет горячий кофе и пишет с ноутбука. Локоть сталкивает кружку, и Мэттью матерясь, хватает первую попавшуюся футболку, чтобы спасти ноутбук. Такой нескладный, неуклюжий. Такой забавный. Доминик хочет быть с Мэттью. Но он все еще должен убить Джонатана. В последний раз. Гнев моментом сдавил грудную клетку, как только Доминик вспомнил о том, кого ненавидел больше всего на свете. Каждый раз воспоминания той ночи яркими картинками врезались в сознание, когда Доминик заглядывал в прошлое. Пытались терзать мозг изнутри. Нарастающий ком удушья сжал легкие, не давая сделать вдох. Успокойся. Сделай три вдоха. Не помогает. — Черт! — Доминик ударил кулаком по столешнице.- Черт! Черт! Черт! Удары за ударами. Ноутбук подпрыгнул и самопроизвольно свернул вкладку.***
Снова долгие скучные рабочие будни. Супермаркет заполнился украшениями к Хэллоуину, и теперь Мэттью каждый вечер собирал с пола разбросанный товар. А с утра разгружал новую партию паутин, свечей и смеющихся ведьм. Идиотские куклы, которых дети вечно дергали, проходя мимо. И этот записанный смех не кончался целыми сутками. Если бы Мэттью убил одного из детей прямо там, и место преступления оградили бы полицейскими лентами, этот смех бы, наконец, прекратился. И ни одному посетителю бы даже в голову не пришла мысль, что скромный уборщик способен на такое. Но Мэттью не мог провалить работу под прикрытием. Внезапная смерть ребенка заставила бы съехаться к супермаркету всю местную полицию, которая по итогу бы вычислила, что Мэттью — коп, и все пошло бы псу под сраку. Хотя Мэттью уже было плевать на это. Он все для себя решил. Ведь Доминик выдал себя, когда трахал его в Ницце, когда посасывал его язык, смешивая сладко-соленую кровь со слюной. Когда сдавил его шею алой ленточкой так, что следы гипоксии еще несколько суток не покидали кожные покровы. И теперь Мэттью был на сто процентов уверен, что Доминик — «Алый душитель». Но Мэттью не достал тотчас пистолет, наставляя дуло на любовника, не заявил холодным тоном, что игра окончена. Не потянулся за телефоном, сообщая в департамент, что наконец-то раздобыл неопровержимые улики против Доминика Ховарда. Нет. Мэттью промолчал. Он даже отпустил Доминика в Лондон на две недели. Доминик сказал, что у него начинаются лекции в университете, и он не может их пропустить. Он говорил, что будет звонить Мэттью каждый день, горячо целуя на вокзале Эксетера. Они выглядели со стороны как влюбленная пара, обещающая друг другу скучать до беспамятства. Но голову одного не покидали мысли эгоистичного собственника, а голову второго — предвкушение мести. Мэттью знал, что Доминик не соврал про лекции. Он проверил его курс в университете. Сверил расписание. Но так же подозревал, что Доминик скрывает еще одну цель поездки. С таким, как Доминик, нужно всегда держать ухо востро. Засыпать, держа нож под подушкой. Так, на всякий случай. Ну, или прослушивать и отслеживать по GPS его телефон. Мэттью наконец-то удалось сделать это в Ницце. Осторожный Доминик никогда не расставался со своим смартфоном. И пока он плавал в бассейне, уверенный, что его телефон лежит на столике у шезлонга под надежным паролем, ловкие пальчики Мэттью закачали ему через блютуз вирусную полицейскую программу. Доминик был очень умным, но Мэттью ни на йоту не уступал ему интеллектом. К тому же Мэттью знал, что Доминик прослушивает его полицейский телефон, потому что еженедельно проверял все свои устройства как параноик. И Мэттью знал, что Доминик знает, что никакой он не Джеймс. Но он не стал с этим ничего делать, позволяя Доминику думать, что именно он дергает за ниточки. А вот Доминик так и не догадался, что в ПО его смартфона завелся шпион. Поэтому он беззаботно оставлял на платформе Мэттью, которого уже начало мелко потряхивать от холодного воздуха. Он знал, что парень проверил его расписание и что все равно не верит ему. Но в синих глазах Мэттью читалось спокойствие. Потому что он уже предвкушал, как начнет копаться в данных Доминика, как только вернется домой, и узнает абсолютно все о его планах.***
Доминик, как и обещал, звонил Мэттью почти каждый вечер, и они разговаривали по полчаса, а иногда по часу. Мягкий голос Мэттью сладко лгал о том, что он соскучился. Мэттью не умел скучать. Очередная черта присущая слабым людям была ему чужда. Чем дольше он не видел кого-то, тем скорее забывал. О своих родителях он совсем не вспоминал с тех пор, как уехал в Лондон. Мэттью было плевать на них. Но о Доминике он забыть не мог. Мэттью постоянно наблюдал за ним по GPS, знал, где он находится. Обычно спокойный Мэттью сейчас был очень зол. Но не внешне. Зло клокотало в его груди, расползалось черной кляксой. С того самого момента, как ему удалось подключиться к данным Доминика. Он без труда мог копаться в его переписках и на сайте знакомств, на Фэйсбуке и прочих ресурсах и теперь знал, что Доминик действительно «Редкий гость». А еще Мэттью знал, что Доминик переписывается с Робертом — тем самым парнем, к которому Мэттью приревновал его в Ницце. Мэттью очень хотел верить Доминику, но, к сожалению, знал истинную причину поездки в Лондон — еще одно убийство. Нормальный человек бы попросту попытался его остановить, приводя массу причин, почему Доминик не должен туда ехать и совершать это убийство. Слезно обещал бы все простить, никому не говорить, лишь бы Доминик прекратил все это. Но голову Мэттью не посетила не единая мысль в таком духе. Мэттью привык думать по-другому. Глухой стук бокала с виски о столешницу. Долгожданная никотиновая затяжка. Как же долго Мэттью не курил, изображая из себя праведного уборщика. Он настолько вжился в роль, что пару раз даже поверил, что находится на грани нищеты. Хотя, работая в супермаркете, любой бы почувствовал себя за чертой бедности. К черту супермаркет! Мэттью надоела игра в пай мальчика. Теперь ничто и никто не помешает ему наслаждаться сигаретами и делать что хочется. Невинный взгляд одинокого тихого мальчишки превратился в серьезный взгляд умного взрослого мужчины. Щелчок мышки. Мэттью пролистнул фото Роберта в Фэйсбуке — худой, голубоглазый, с темными волосами. Очень напоминает Мэттью. Но разве Мэттью не лучше? Струя дыма устремилась в потолок. Еще щелчок. Вкладка вернулась на главную страницу. Кембридж. Так близко к Лондону, и так опасно. Но ведь это убийство нарушит схему, ведь еще слишком рано. Еще есть Мэттью. Неужели Мэттью нарушил ход событий? Или Мэттью не в его вкусе? Мысль о том, что Доминик будет касаться этого парня так, как должен касаться только Мэттью, вызвала новый прилив ревности. Он схватил свой смартфон, и стал раз за разом перелистывать их совместные фото. Взгляд остановился на фото с Ниццы, когда Мэттью осмелел и без спроса сфотографировал Доминика, когда тот выходил обнаженный из душа в номере отеля, зажимая в зубах незажженную сигарету. Доминик тогда никак не отреагировал, просто молча пошел на балкон. Если бы его так посмел сфотографировать кто-то другой, он бы уже разлагался на дне лазурной водицы. — Ты должен принадлежать только мне! — гневно прокричал Мэттью этой фотографии. Его внутренний собственник никак не желал делиться. Он сделал большой глоток виски и залез в личную переписку Доминика с Робертом. — Так вот как ты заманиваешь своих жертв. Какие тошнотворные романтические обещания! Неужели на это кто-то ведется? Мэттью тяжело задышал от обиды и со всей силы сжал бокал, так что тот треснул. Янтарная жидкость вперемешку с алой полилась на пол, но Мэттью этого будто не замечал. Он узнал, что Доминик назначил свидание в отеле Кембриджа на завтрашний вечер. Завтра Доминик будет касаться его. И эта мысль разозлила Мэттью не на шутку. Он ненавидел предательства.***
Доминику было так просто выследить Роберта и начать с ним переписку еще в Ницце. Пока Мэттью плескался в бассейне отеля, Доминик, сидя на шезлонге и копаясь в смартфоне, нашел аккаунт Роберта в Фэйсбуке. По меткам местоположения и тэгам «#Ницца». Как же не похвастаться перед друзьями, что ты во Франции? Глупо. В современном мире все такие кретины. Любого можно вычислить без труда посредством соц.сетей — найти всех членов семьи, друзей, точный адрес места жительства и при желании номер банковской карты. Только если ты не бывший айтишник-параноик, как новая одержимость Доминика, которая пыталась прыгнуть в бассейн с детского трамплина. Мэттью забавлял Доминика. Его красивый Мэттью. К огромной радости Доминика, Роберт оказался англичанином из Кембриджа и предпочитал молодых людей. И так удачно через три дня ему исполнялось 22 года. Прилетел сюда отметить свой праздник с друзьями — что сообщалось на стене в Фейсбуке. Прочитав краткую информацию о парне, Доминик ощутил, как все его нутро ликует от предвкушения. Как появилось мгновенное «хочу». Словно ребенок увидел игрушку в магазине. Роберт для Доминика и был той самой заветной игрушкой. Недолго думая, Доминик отправил ему личное сообщение со своего подставного аккаунта в Фейсбуке. Он был уверен, что Роберт поведется на него, ведь не нашлось еще такого дурака, кто бы отказал столь красивому мужчине, как Доминик. Тот самый идеальный случай, когда внешность только на руку маньяку. Правда, на этот раз у Доминика не будет двух месяцев на игру. Но ничего, главное — результат. Мэттью даже не сможет заранее узнать об этом. И сейчас, в своей комнате в Лондоне, которая располагалась в богатом двухэтажном особняке в Сити, Доминик предвкушал долгожданное убийство. Вот только что-то постоянно тревожило его. Словно он поступает неправильно. До электрички оставалось полтора часа, час до Кембриджа, пара часов на развлечение, пара минут на убийство, час до Лондона. Никто даже не узнает, что он там был. Доминик уже привык кататься к своим жертвам на электричках, чтоб полиция не отследила его машину. Предоплаченный номер на выдуманное имя Александер. Именно под этим именем его знает Роберт. Дорогой костюм-двойка, во внешних карманах смартфон, наличные, пачка сигарет, во внутреннем — презервативы и алая лента. Только с Мэттью Доминик мог позволить себе забыть о защите. Только с ним он чувствовал себя в безопасности. Только ему мог доверять. Не смешно ли? Коп, который обманывал его с самого начала, внезапно оказался тем, перед кем Доминику не было нужды притворяться кем-то другим. Ведь Мэттью знает, кем является на самом деле Доминик. Как хорошо, что Доминик его встретил. Тогда не пора ли прекращать все это? Доминик представил в голове Роберта, затем Мэттью. Его Мэттью ждет его там, в холодном Эксетере. Его любимый Мэттью. Все верно — любимый. Доминик теперь допускает это слово. Может, стоит начать все сначала? Попробовать жить по-другому? Найти другие способы решения его проблемы. Ради себя, ради Мэттью. Доминик достал из кармана смартфон и набрал номер. — Привет, Крис, как дела? — Воу, Дом, здорово, дружище! Доминик покинул особняк, уверенным шагом направляясь к пабу, в котором он любил зависать со своими «друзьями». Ну, по крайней мере, они верили, что являются для Доминика таковыми. Крис был редким примером человека, кого Доминик всегда был рад видеть. С ним было легко. Бокал пива за бокалом, одна смешная история за другой, и Доминик поглядывая затуманенным взглядом на часы смартфона, сперва мысленно проводил уехавшую электричку, а затем мысленно попрощался со скучающим в номере Робертом. На часах было два ночи. Паб закрывался, и Доминик, распрощавшись с Крисом, побрел обратно домой. Ему внезапно очень сильно захотелось увидеть Мэттью, ну или хотя бы услышать. — Привет! Знаешь, у меня тут отменили несколько лекций, — Доминик пытался звучать трезво, но заплетающийся язык его выдавал, — поэтому я могу приехать к тебе прямо сейчас. — Буду ждать тебя завтра на набережной в Тинмуте, — послышался холодный голос Мэттью. — Тинмут? Но собеседник уже нажал на кнопку отбоя, оставляя на дисплее липкие кровавые пятна. Металлический запах заполнил номер отеля. Запах, который бы никто никогда ни с чем не спутал. Удушающий, с низкими тошнотными нотками, что оседали на горле, разъедая его. Запах, пропитанный смертью. Но Мэттью его не замечал. Он сидел на краю постели в полумраке. В одной руке смартфон, в другой — окровавленный нож. Пустой взгляд, в котором не было ни капли сожаления, застыл на противоположной стене, не видя ее. Абсолютная тишина, только капли крови позади монотонно бьют об пол. Мэттью может идти, потому что Доминик очевидно не придет. Он никогда не увидит сюрприз, что приготовил для него Мэттью.***
Доминик хотел выехать ранней электричкой, но в итоге проспал и успел только в обед. Распрощавшись с родителями, которые надеялись, что Доминик останется подольше, он запрыгнул в такси и поехал на вокзал. Чтобы добраться до Тинмута, Доминику сперва придется доехать до Эксетера. Вот ведь нелепица! Почему именно Тинмут? Практически задремав в электричке, Доминик вдруг резко проснулся из-за сводки новостей по телевизору, что висел в каждом вагоне: «Прошлой ночью в номере отеля «Л….» был жестоко убит 22-х летний Роберт Джонсон. Ему было нанесено 16 ножевых ранений. Это самое кровавое и жестокое убийство в Англии за последние несколько лет. Общественность в шоке…» Доминик мигом встрепенулся. С экрана телевизора на него смотрело улыбающееся лицо парня. Парня, которого он бросил вчера в отеле, даже не сказав ему, что передумал приходить. Чувство досады заполнило грудь Доминика. Ведь это он должен был убить его, а не кто-то другой! Словно этот кто-то взял и слопал все любовно нарезанные Домиником для себя суши, когда тот на минуту отвернулся от стола, предвкушая вкусный обед. Доминик не любил посторонних вмешательств. Гнев мигом занял место сожаления. Доминик достал смартфон и зашел в Фейсбук, посмотреть, не писал ли ему вчера что-то Роберт. Как же так получилось, что Доминика кто-то опередил? Во что же ввязался Роберт, когда он не пришел? Но Доминик сам виноват. Резко изменил свои планы. Он ввел пароль, и, к своему удивлению, обнаружил, что его подставной страницы больше не существует. Она не висела во вкладке «удаленные», ее просто не существовало. Разве кто-то из знакомых смог бы провернуть такое, даже имея доступ? — Что происходит, черт возьми? — гневно спросил он в пустоту. Он зашел на сайт знакомств, где так же обнаружил, что профиля «Редкого гостя» больше нет. — Что же ты творишь, мелкий засранец? Если ты так хотел отомстить, то почему просто не сдал меня копам? Его скромный, хрупкий мальчик в одночасье перечеркнул его тайную жизнь. Растоптал в прах его личность «Алого душителя». Доминику нравилось это прозвище. Он считал его красивым, достойным себя, а теперь «Алый душитель» существует лишь в газетных статьях и в памяти родственников умерших. Доминик почувствовал, что задыхается от нахлынувшего на него гнева. Нужно успокоиться. Доминик закрыл глаза. Впился руками в подлокотники кресла и сделал три глубоких вдоха. Потом еще и еще. Потихоньку удушье отпустило, и дыхание Доминика выровнялось. Он представил в голове Мэттью. Вспомнил, за что тот ему нравился. Мог ли Доминик предположить, что Мэттью на самом деле окажется опаснее, чем казался? На что еще он способен? Как еще он собирается лишить Доминика личного пространства? Хочет ли Мэттью полностью подчинить его себе? Но это совершенно на него не похоже. Доминик вспомнил, насколько Мэттью нравилось подчиняться во всех решениях и отдаваться ему. И это не могло быть полицейской игрой, ему действительно это нравилось. Хочет ли Доминик все еще быть с Мэттью, после того, что он сотворил? Доминик глубоко вздохнул, потер руками лицо, задумавшись. Определенно. Он никому не отдаст своего Мэттью.***
Пустынная набережная Тинмута. Здесь прошло все детство Мэттью. Здесь он впервые потерял невинность в 14 лет. Здесь переехал машиной пса своего лучшего друга Тома за то, что тот предпочел его девчонке. Том заявил тогда, стоя под дождем, что он не гей, что это — всего лишь опыт. Слезы Мэттью смешивались с крупными каплями осеннего дождя и терялись на детских щеках. Том, наверное, до сих пор думает, что Расти просто сбежал. Унылое захолустное место. Рай для пенсионеров, ад для молодежи. Мэттью поклялся, что ноги его здесь больше никогда не будет. Две фигуры, идущие по пирсу. Гулкий стук шагов по деревянному настилу. Мэттью поежился, втянув плечи в новую куртку. — Зачем ты позвал меня сюда? — Доминик последовал примеру Мэттью и поднял ворот на своем пальто. Мэттью достал из кармана полицейский жетон, держа его в ладони и оглядывая грани, на которых играло скудное солнце. Ему не место в полицейском департаменте. Это изначально было ошибкой. Доминик не обратил на этот жест никакого внимания. — Они знают. На этих словах он зашвырнул значок как можно дальше в воду. Маска безысходности застыла на его лице. — И без меня знают. Выбили ордер на просмотр всего видеонаблюдения в радиусе 5 км от мест убийств. Тебя засекли в двух местах. Они специально искали. Твое алиби теперь бесполезно. Завтра будет выписан ордер. — Ни черта они не докажут! — прокричал сквозь ветер Доминик. Его совершенно не волновало, что полиция в одном шаге от его ареста. — Уедем, — Мэттью смотрел вдаль, где серый горизонт плавно перетекал в воду. — Я уничтожил все улики. Под «всеми уликами» Мэттью подразумевал все, что было связано с Домиником как с «Алым душителем», и все, что могло связать его самого с отелем Кембриджа. Если ты — коп, убийство без улик не составляет труда. Никто никогда не узнает, кто убил Роберта, и почему. Они ни разу не говорили друг с другом откровенно — ни прогуливаясь по холодным улицам Эксетера, ни когда Доминик трахал его, ни купаясь в волшебной лазурной воде в Ницце. Им обоим было плевать. Мэттью не говорил, что он — коп, Доминик не говорил, что он в курсе того, что Мэттью обманывает его. Мэттью никогда не говорил, что знает о Доминике абсолютно все. Доминик никогда не признавался в своих убийствах. Мэттью было плевать на его мотивы. Плевать на убитых. Он не ждал слезного откровения, ему было не интересно. Мэттью нашел, что искал, и не хотел никому отдавать. И Мэттью не собирался объяснять то, что совершил. Он считал, что это и так очевидно. — В Лос-Анжелес, — спокойным тоном сказал Доминик, не поворачиваясь к Мэттью и никак не реагируя на фразу об уликах. — В Лос-Анжелес, — подтвердил парень. Он подошел к Доминику и взял его ладонь в свою. Только сейчас Доминик обратил внимание на Мэттью. Холодная ладонь, перехваченная грубой тканью бинта, коснулась горячей кожи. Столь непривычное прикосновение отрезвило его, и он повернулся к парню. Точнее сказать, к мужчине. Теперь Доминик мог видеть его настоящего, и Доминик был этому рад. Глупый парнишка исчез навсегда. Появился сам Мэттью, оставив временную личность в ненужной квартире Эксетера. Даже в неясную погоду некогда доверчивые, а ныне полные решительности синие глаза ярко сияли и обещали многое — то, что в них видел Доминик, или хотел увидеть — свое спасение. — Я не мог убить тебя, Мэттью, — дурацкое оправдание слетело с губ Доминика. Он очертил пальцем левой руки острый край идеального подбородка на любимом лице. — Не зли меня больше, — взгляд Мэттью немного пугал. Доминик ни разу не видел его таким. Он заметил, что того потряхивает от холода и прижал к себе. Парень сразу зарылся в теплые объятия, прячась от ноябрьского ветра. Такой доверчивый, бесстрашный, угрожающий тому, кто сам планировал его убить. Так кто кем обладал в действительности? Доминик — Мэттью, или Мэттью — Домиником? Кто смог подчинить себе другого? Доминик, который нашел себе идеальную жертву? Или Мэттью, который заполучил своего идеального маньяка? Неважно. Оба думали, что смысл их существования сейчас стоит рядом, крепко прижавшись всем телом. Доминик чмокнул Мэттью в висок, вдыхая запах свежевымытой лохматой макушки. Где-то в уголке подсознания все еще теплилась мечта об идеальном убийстве.