Давно забытое чувство

      Я лежу под толстым слоем снега на крыше какого-то здания. Уже прошло около недели с того момента, как я упал с неба, обгорев от солнца. Боль, одна только боль во всём теле от обгоревшей плоти… Агония… Жажда... Моё тело мне сейчас так ненавистно. Вот что я чувствовал всё это время, и что я чувствую сейчас до сих пор. Я был полностью обнаженный, так как моя одежда сгорела еще тогда вместе с моей кожей на солнце. Моя кожа стала глянцево черной, словно у трупа из трясины. Я мог видеть только свои руки, которые были похожи скорее на руки скелета с когтями. У меня не хватало сил даже подняться, чтобы завершить задуманное, покончив с этим раз и навсегда. Но я был всё ещё жив, я в сознании. Эта темная кровь все еще поддерживала во мне жизнь и даже пыталась исцелить меня. Я лежал тут совершенно один. Я осознал, что не было ни Бенджамина, ни Сибил, они были лишь в моей голове в тот момент, когда мой разум пытался избавиться от этого чувства боли. Хочу ли я дальше жить? Не знаю… Я знаю только то, что эта боль и жажда невыносимы, я просто хочу, чтобы всё прекратилось!       Я уловил чье-то присутствие. Это было двое сильных вампиров. Это было опасно, они могли меня обнаружить, но я все равно посмотрел глазами одного из них и увидел лицо своего создателя. Это были Мариус и Сантино. Невероятная пара – тот, кто создал меня, и тот, кто пытался его уничтожить. Они были одеты в старомодные одежды, но они так хорошо сливались с толпой, что люди просто не обращали на это внимание. Мариус был укутан в свой любимый красный бархатный плащ, а Сантино был одет в черное. Да, иногда нам, вампирам, нравится одеваться так, как это было в прошлые времена, но мы всегда можем оставаться незамеченными. Мариус и Сантино были здесь по делу, они заметали следы, которые оставили другие вампиры, решившие также отдаться на волю солнцу. Они пытались скрыть все следы, которые могли свидетельствовать о нашем существовании в человеческом мире. Среди этих улик были остатки моей обгоревшей одежды. Мариус уложил ее в мешок. Они оба скорбели о моей смерти. Было опасно дальше находится в голове Сантино, но из их разговора я уловил еще то, что плат Вероники увезли в Ватикан, а Лестат, мой Лестат, обезумел из-за этой истории с Мемнохом, и сейчас он находится в плену у древнейшей представительницы нашего рода. Его могут уничтожить, если он не успокоится. Это не может быть! Я извивался и ворочался, но чувствовал только новые волны боли. Я не могу это больше выносить! Нет!       И тут я почувствовал в своей голове присутствие Сантино. Моя стена, которая скрывала мое присутствие – рухнула. Нет, это не может быть, я не хочу, чтобы они видели меня таким. Я был слишком неосторожен, мои силы оказались слишком слабы, чтобы дальше оставаться незамеченным.       “Арман?! Ты жив?”, – произнес Сантино вслух и в моей голове.       “Что ты сказал?” – спросил Мариус, посмотрев в недоумении на него.       “Арман, я знаю это был ты! Где ты? Я чувствую твою боль, позволь нам помочь тебе!” – сказал мне мысленно Сантино, но Мариус тоже услышал его ментальный голос.       Я молчал.       – Что?! Ты чувствуешь присутствие Армана? Он жив! Где он?! Ты должен помочь мне найти его! – сказал мой создатель, вцепившись в плечи Сантино и пристально всматриваясь в его глаза.       – Тихо! Отпусти меня! Я пытаюсь слушать…       Они найдут меня, у меня просто нет сил сопротивляться. Я не хочу, чтобы они меня видели! Оставьте меня!       – Ты слышишь его? – спросил Мариус.       – Да, я слышу и чувствую его. Он, кажется, недалеко отсюда, но он не хочет, чтобы мы его нашли…       – Нет! Я не оставлю его в таком состоянии, он скорее всего сейчас очень страдает. Я прекрасно знаю боль от огня не понаслышке, – сказал мой создатель, взглянув на Сантино и намекая на их прошлое. – Ожоги от солнца для нас могут быть еще ужаснее. Даже если он не хочет меня видеть, я ему не позволю... Скажи, где он?! Пожалуйста, скажи мне, Сантино, где он? Ради нашего прошлого, если в твоем черном сердце осталось хоть немного света, то ты скажешь мне! – сказал Мариус, его трясло.       – Я тебя не понимаю. Если ты считаешь, что я никогда его не любил, ты глубоко, глубоко заблуждаешься… Он на крыше здания в двух кварталах от нас, он, кажется, под твердым слоем льда. Пошли, я покажу тебе.       Они приближаются ко мне. Мариус и Сантино. Эти двое мужчин, которые полностью изменили мою жизнь, сделав меня тем, кто я есть. Мариус – тот, кто дал мне эту новую жизнь во тьме, и Сантино – тот, кто полностью перевернул эту новую жизнь и разрушил вдребезги единственную выпавшую на мою долю юность. Я пытался сопротивляться, я пытался построить ментальный щит вокруг себя, но я только потратил последние силы. Мое сердце предательски стало биться чаще, давая о себе знать. Поздно. Они уже здесь. Я слышу, как трескается и ломается лед. Свет от окон небоскребов резко падает мне в глаза, и я зажмуриваюсь. Они полностью убрали снег и лед надо мной.       – Амадео! – услышал я его шепот, – Мой мальчик, что же ты с собой сделал? – я почувствовал, как он нежно провел рукой по моим волосам (мои волосы – это единственное что так легко восстановилось после солнечного света).       Я молчал. Это имя… только он мог называть меня этим именем, которое так давно потеряно для меня. Я приоткрыл веки и увидел его настоящими глазами. Это прекрасное белое лицо… Его светлые длинные волосы, расчесанные на пробор и плащ из красного бархата. Всё это так мне напомнило нашу первую встречу. Мой создатель выглядел очень обеспокоенным, глядя на меня. Я перевел взгляд на Сантино, его черная одежда и волосы были немного потрепаны. Он стоял рядом и также печально смотрел на меня. Я хотел посмотреть на себя через его глаза, но мои силы были на исходе.       – Зачем вы здесь? – хрипло сказал я. Мое внимание отвлек стук их могучих сердец. Я слышал их, моя жажда была очень сильна, но я был в ловушке собственного тела.       – Арман, не надо слов, позволь нам помочь тебе. Мариус, ему нужна кровь, – сказал Сантино, поднося свое запястье ко рту, но мой создатель перехватил его руку, не дав прокусить.       – Нет, он мое дитя, я сам позабочусь о нем. Моя кровь намного сильнее твоей. К тому же скоро рассвет, я заберу его к себе в безопасное место.       – Как знаешь. Можешь забирать его. Мне достаточно знать, что он жив. У тебя всегда была с ним та особая связь, которую я так и не смог понять... Я помог тебе его найти, считай это моим искуплением перед нашим прошлым. Я оставлю вас и закончу тут завтра с нашим общим делом.       – Хорошо, – сказал Мариус растеряно.       Сантино ушел.       – Почему ты хочешь меня спасти? – повторил я свой вопрос, – Оставь меня здесь, позволь солнцу завершить начатое.       – Ты так хочешь умереть, дитя мое? Почему? Не ты ли просил меня, когда-то об этой злой крови? Разве ты сам не хотел быть бессмертным? На тебя так повлияло лицо, которое ты увидел на той плащанице?       – Я…       – Нет! Хватит, ни говори больше ничего! Я чувствую, как ты слаб. Солнце встанет через час, а ты уже начинаешь проваливаться в сон.       Я не мог возразить. Он был прав. Силы от приближения рассвета покидали меня, хотя до восхода был еще целый час. Как же сильно я ослаб. Мне было уже все равно, пусть он делает, что хочет. Скоро я почувствую дневное забвение, и эта боль на время уйдет.       Мариус снял свой бархатный плащ.       – Сейчас я подниму тебя, тебе придется потерпеть.       Он поднял меня на руки и завернул в свой плащ. Я вскрикнул от новой волны боли, но затем стало немного легче, когда моё тело укутала эта приятная бархатная ткань.       – Спи, я отнесу тебя домой.       “У меня снова дежавю?” – подумал я и провалился в мертвый сон....       ***       Я открыл глаза. Боль в теле вернулась. Где я? Перед моими глазами был красный балдахин, я лежал на большой двухъярусной кровати, накрытый одеялом. Простыни, одеяло, подушки – всё было из красного бархата. Сама комната была оформлена в стиле ренессанса. Без сомнения это была спальня Мариуса, она так напоминала мне ту нашу спальню, которая была когда-то в Венеции за исключением того, что в этой спальне не было окон.       На мгновение я подумал, что рассудок мой окончательно помутился, и я правда нахожусь в той самой спальне в Венеции. Может вся моя жизнь за 500 лет была лишь дурным сном, этот дворец никогда не сгорал. Я все еще смертный мальчик, который ожидает, что его господин сейчас придет в эту спальню и одарит его поцелуями. Но боль и жажда снова дали о себе знать, вернув меня в реальность. Я вспомнил все события вчерашней ночи. И тут в спальню вошел мой создатель. Он был одет сегодня в современную одежду, в черные брюки и красную рубашку. Его лицо было почти как у человека. Видно было, что он уже успел хорошо поохотиться.       – Ты проснулся? Извини, я еще не приобрел саркофаги или гробы для гостей. Иногда я сам сплю днем в этой спальне, мне хочется больше человеческих удобств. Солнце сюда не может проникнуть, а смертные слуги не смеют заходить сюда во время работы днем. Я решил, что мягкая постель будет тебе комфортнее.       – Эта спальня так похожа на…, – не успел договорить я, посмотрев на него.       – Да, я знаю. Ты же знаешь, как мне нравится этот стиль и интерьер, – сказал он, улыбнувшись, а затем подошел ко мне ближе и сел рядом на кровать.       – На мгновение мне показалось, что я нахожусь правда в той самой спальне, ожидая тебя как раньше, но прошлое не вернуть. Я изменился, как и ты. Как ты вообще сейчас можешь смотреть на это страшное обгоревшее тело?       – Для меня ты всегда останешься тем мальчиком, несмотря на сотни лет. Даже сейчас под этой обгоревшей плотью я вижу его. Я люблю тебя, Амадео, я всегда не переставал любить тебя. Позволь мне вылечить тебя, дитя мое.       С моих глаз скатилась кровавая слезинка. Удивительно, что в этой обгоревшей и иссохшей плоти все еще осталась кровь для слез. Мне было грустно, я не был уверен, что он говорит это действительно искренне с учетом того, как мы отдалились друг от друга. Он предлагает мне свою кровь. Его восхитительную кровь, вкус которой я давно уже забыл. Будет ли это что-то значить для нас обоих? Я не уверен, что готов снова испытать эту близость с ним. И хочу ли я исцелиться? Я по-прежнему слаб, я даже не могу подняться с кровати. Что мне еще остается делать?       – Тогда может ты лучше приведешь ко мне какую-нибудь смертную жертву?       – Зачем тебе смертный, если моя кровь поможет тебе намного больше?       – Я боюсь взять у тебя слишком много.       – Не говори глупостей, Арман, в моем теле достаточно крови, я успел сам поохотиться. Моя древняя кровь быстро поднимет тебя на ноги. Может быть потом вместе сходим на охоту. Ты так боишься снова разделить со мной эту близость?       – Я… Я не знаю. Я уже ни в чем не уверен, что я действительно хочу, а что нет. Но эта боль уже просто невыносима!       – Тогда перестань себя мучить и прими мою кровь! Давай я помогу тебе.       Он расстегнул верхние пуговицы своей рубашки, снял с меня одеяло, а затем аккуратно притянул меня к себе, усадив к себе на колени. Левой рукой он удерживал меня за талию, а правой – за мою голову. Во время этого перемещения я почувствовал очередную волну боли. На этот раз я захотел сдержать свой вскрик и поэтому прикусил губу. Я почувствовал, как с моей губы потекла небольшая струйка крови от моего собственного укуса. Мариус, увидев это, сразу подхватил кровь с моей ранки и поцеловал меня в губы. Я почувствовал вкус его собственной крови, которая была на его языке. Эта кровь обожгла меня, на секунду мое тело словно пронзил электрический ток, наполненный жизнью. О, это давно забытое чувство от этих кровавых поцелуев с ним! С моих губ сорвался стон, но он сразу же разъединил поцелуй. Моя жажда только больше усилилась. Я буквально задыхался от этой жажды. Я желал его, я так сильно желал его сейчас. Я посмотрел на него в недоумении. Он дразнит меня?       – Возьми ее, любовь моя, если ты ее хочешь, то возьми ее сам, и я буду в твоей власти, – произнес мой создатель.       Он немного приблизил мою голову к своей шее, но я всё еще не мог дотянуться до него. Я не мог это больше терпеть. Я собрал все свои последние силы и обнял его руками, приблизившись к заветному источнику на его шее. Я приблизил к ней свои губы, нежно поцеловав место, где пульсировала его артерия. Его кожа была теплой. Аромат крови его жертв и его собственной крови сводили меня с ума. Я вонзил в него свои дьявольские клыки. Он вскрикнул. Кровь хлынула в меня бурным потоком. Она была подобна жидкому огню, который наполняет меня источником жизни и энергии. Я чувствовал, как она внутри меня проходит через каждую клеточку моего тела, заставляя ее восстанавливаться с быстрой скоростью. Эта кровь была густая, обжигающая, а её вкус был настолько восхитительный, что я невольно начал стонать. Моё тело напрягалась и вздрагивало. Казалось этому не будет конца. Я люблю тебя мой, Господин, люблю, ты мой! Он гладил меня по голове перебирая мои волосы. А я, словно голодный ребенок, который прижался к груди матери, продолжал пить. Его дыхание было учащенным, как и стук его могучего сердца, которое было сейчас в моей власти. Вся его кровь двигалась покорно ко мне. Я прижался теснее, я чувствовал, как силы ко мне возвращаются. Как жаль, что я не мог слышать его мысли, и меня не посещали видения из-за вечной завесы безмолвия между нами. Но у меня перед глазами начали всплывать собственные воспоминания о далеком прошлом, о ночи, когда я также глубоко пил из него и становился тем, кто я сейчас есть. Я крепко обнимал его. Меня сотрясла такая волна удовольствия, что я вцепился в его рубашку, разорвав её на куски. Разорванные части одежды упали на пол, обнажая его грудь. Он застонал. Его сердце немного замедлило свой ритм, но оно не собиралось сдаваться. Он упал назад на подушки, а я упал вслед за ним, лежа на нем сверху и продолжая пить. Он и не собиралась меня отрывать. Любой смертный давно бы уже погиб от потери такого количества крови, но в наших телах ее значительно больше. Но все же он продолжал слабеть, я чувствовал это. Мне пришлось приложить собственные усилия, чтобы оторваться от этого восхитительного источника.       Я по-прежнему лежал на нем. Я опустил свою голову на его обнаженную грудь, прерывисто дыша, мое тело продолжало содрогаться. Его кровь струилась внутри меня, насыщая каждую клеточку моего тела и продолжая исцелять. Я чувствовал, как мои силы выросли.       Я почувствовал, как прохладная рука моего создателя прошла от моей головы вниз по моей спине. Мне больше не было больно. Теперь это прикосновение было приятным. Моя плоть полностью исцелилась так быстро? Я поднял голову и посмотрел на его лицо. Мой создатель был очень бледен, но на его лице была легкая улыбка. Он завороженно смотрел на меня.       – Посмотри на себя, дитя мое, ты снова также прекрасен, как и раньше. Удивительно, насколько сильна моя кровь. Как ты себя чувствуешь? – сказал Мариус, приложив руку к моей щеке.       Он был прав. Мое тело приобрело прежние черты. Я больше не был похож скелета, обтянутого в глянцево черную кожу. Я посмотрел на свою руку. Мои ногти обрели нормальную форму и снова засияли блеском, а цвет моей кожи стал лишь немного загорелым. Только большое количество человеческой крови и время могли достичь бы такого же эффекта, как это сделала его кровь за несколько минут. Но почему я сейчас чувствую такую тяжесть на сердце от этой близости с ним? Как мы сейчас выглядим со стороны? Я лежу сейчас полностью обнаженный в этой постели, прижавшись к его груди. Всё выглядит также, как в те времена в Венеции за исключением того, что это я взял его кровь, а не наоборот. Осознает ли он это также, как и я?       – Я в порядке, мне уже намного лучше. Извини, что порвал твою рубашку, – ответил я ему, а затем отодвинулся от него, откинувшись рядом на подушки, – Спасибо за кровь.       – Не извиняйся и не благодари меня за это. В твоих словах я слышу отголоски сожаления. Поделись со мной, о чем ты сейчас думаешь? Что тяготит твою душу?       – Эта постель, Мастер, то, как мы с тобой сейчас лежим на этой кровати, слишком сильно напоминают мне те времена в Венеции. – я не мог смотреть в его глаза, отвечая на этот вопрос. –Не пойми меня неправильно, это хорошие воспоминания, но я просто уже давно смирился с утратой тех времен. Я давно уже не нуждаюсь в тебе, как это было раньше, я давно уже не тот мальчик, каким был сотни лет назад. Так я думал все эти годы. Однако ты заставляешь меня вспоминать давно потерянное чувство, – сказал я, посмотрев ему в глаза. – Но нужен ли я сам тебе сейчас? Почему ты пришел за мной, Мастер? Был ли я тебе нужен когда-нибудь?       Этот вопрос его озадачил. Он был готов уже дать мне ответ, но тут мы оба услышали звонок в дверь с нижнего этажа.       – Ты ждешь кого-то в такой час? – спросил я его в недоумении.       – Нет, – ответил он, а затем на мгновение замер. Он изучал нежданного гостя своим мысленным зрением. – Ох, какая удача!       Я последовал его примеру. Мои силы уже достаточного восстановились для данного дара. Это был мужчина плотного телосложения с темными волосами и короткой стрижкой на голове. Он был одет в джинсы и пальто. Этот человек был аферистом и вором. Он собирается сейчас солгать нам, что попал в беду. Его машина не заводится, на улице очень холодно. Ему нужно воспользоваться нашим телефонов, чтобы вызвать эвакуатор, а еще ему нужно в туалет. В это время он собирался установить жучок на телефон и еще в некоторых участках дома. Это нужно было ему для того, чтобы знать, когда дома никого нет, а также для добычи информации, которую можно использовать для шантажа. Этот мужчина не догадывался, в какой дом он пришел, и кого он решил обмануть.       – Разделишь со мной трапезу? Не часто жертва приходит сразу сама в мой дом, – спросил мой создатель, слегка улыбнувшись.       – Как в прежние времена? Я все еще голоден, так что да.       – Тогда одевайся, я оставил одежду для тебя в том комоде. Я пока открою дверь для нашего гостя.       Он открыл шкаф, взял новую красную рубашку и вышел из комнаты. Я встал и открыл ящик комода, надев одежду. Это были небесно-голубые джинсы, синяя футболка, белые ботинки, а также нижнее белье. Одежда была современной, но она была того же цвета, что я носил старые времена. Он всегда так любил, когда на мне была одежда в синих и голубых тонах.       Я вышел из комнаты и спустился вниз. Дом Мариуса выглядел весьма роскошно изнутри, он был оформлен в римском стиле, сочетая в себе классику и современность. Он всегда любил жить в роскоши. Я тоже всегда это любил, за исключением моего темного периода в Париже. Именно он развил во мне эту любовь к богатству и роскоши. Не удивительно, что красота этого дома привлекла вора, словно это была приманка для жертвы.       Когда я спустился вниз, Мариус уже пригласил мужчину в гостиную и добродушно предложил ему выпить чаю, чтобы согреться. Гость снял верхнюю одежду и присел на диван. Мой создатель сделал вид, что ушел на кухню, оставив мужчину одного в комнате. Мариус оттягивал время для меня. Что ж, я подыграю ему, мне это даже нравится. Гость уже собирался встать с дивана и заняться своей криминальной работой, но он увидел меня.       – Добрый вечер, – сказал я, слегка улыбнувшись.       Как это часто бывает с моими жертвами, это несчастное существо увидело во мне красивого мальчика с ангельским лицом и пришло в восторг. Он задавался вопросом, сколько мне может быть лет, и, очевидно, он даже подумывал об интимной близости со мной, хотя обычно его не привлекали мужчины.       – Извините, я совсем забыл, что в моем доме кончился чай, – сказал Мариус, вернувшись в гостиную. – Вижу, вы уже познакомились с моим сыном? Он вам понравился?        – Вашим сыном? – в недоумении спросил гость.       Я приблизился к мужчине и сел рядом на диван слева от него. Мариус тоже подошел ближе и сел на диван справа от гостя. Мужчина начал чувствовать, что тут что-то не так.       – Вы же хотите, чтобы я поцеловал вас? – спросил я мужчину, глядя в его глаза.       – Да, – ответил он, завороженно смотря в мои глаза.       Мужчина приоткрыл свои губы, ожидая моего поцелуя. Мои чары отлично подействовали. Мариус наклонил голову мужчины к себе, обнажая передо мной артерию на шее жертвы. Я вонзил в него свои клыки, а мой создатель в это время вонзил свои зубы в запястье мужчины. Мы пили одновременно из одной жертвы. Теплая кровь вновь насыщала мое нутро, наполняя теплом. Мое тело снова пронзила легкая дрожь. Я слышал биение двух сердец – моего создателя и нашей с ним жертвы. На меня нахлынул поток видений о жизни этого мужчины. Про все дома, которые он ограбил, про все жизни, которые он разрушил. Я знал, что Мариус в данный момент видел и чувствовал тоже самое, словно стена безмолвия рухнула между нами. Много лет назад в Венеции мы вместе часто любили разделять одну жертву таким образом. Это всегда доставляло особое удовольствие для нас обоих. Сердце жертвы начало замедляться, а затем оно утихло навсегда. Я оторвался от его раны, а затем поцарапал свой язык клыками и зализал рану своей собственной кровью. Две отметины на шее мужчины сразу же затянулись. Мариус сделал то же самое.       – Я уберу его тело, подождешь меня? – сказал мой создатель.       – Нет, позволь лучше мне. Я сам избавлюсь от него, я хочу еще поохотиться, чтобы окончательно восстановиться. Но мне нужно побыть одному, нужно все обдумать, хорошо?       – Хорошо. Но пообещай мне, что ты не соберешься снова подняться вверх навстречу солнцу, когда ты вновь набрался сил, – сказал он, нежно целуя меня в лоб. – К тому же мы не закончили нашу беседу.       – Я обещаю, что вернусь за несколько часов до восхода солнца. Я не собираюсь больше совершать попытки самоубийства. Я так запутался… Мне нужно обдумать многие вещи. Я хочу продолжить наш разговор, мне нужны ответы…       – Я буду ждать тебя, дитя мое, – ответил он мне, а затем оставил поцелуй на моих губах и сразу исчез. Я слышал, как он переместился на этаж выше.       Я надел пальто этого мужчины. Оно было мне велико настолько, что закрывало меня целиком, это делало меня похожим на бездомного подростка, который гуляет по темным и холодным улицам совершенно один. Хорошая приманка.       Я поднял тело, перекинул его через свое плечо и вышел из дома. На улице было тихо и безлюдно. Перед домом стояла его машина. Я порылся в карманах жертвы и нашел ключи. Конечно же эта машина была в порядке и смогла завестись. Я кинул тушу в багажник и поехал как можно дальше. Дэниел мне как-то показывал, как надо управлять автомобилем, но я всегда предпочитал иметь личного водителя. Проехав несколько километров вглубь города, я оставил машину в неблагоприятном районе и вышел из нее. Долго ждать не пришлось, чтобы какой-нибудь вор ее угнал. С первым делом было покончено.       Мне все еще хотелось крови, я по-прежнему нуждался в ней сейчас. Я не собирался играть в старые игры, ожидая тех, кто хочет умереть и нуждался в моих объятиях. Я шел, пошатываясь по темному переулку. Несчастный подросток, который попал в беду.       – Мальчик, ты здесь один? – услышал я голос мужчины позади меня. – Ты, наверное, совсем замерз, пойдем со мной, я согрею тебя, – продолжил он, опустив руки мне на бедра.       – Оу, я уверен, мистер, вы точно сможете согреть меня, – игриво сказал я, обернувшись, а за тем прижал его к стене и впился в его шею.       Так я убил еще 4 человека за эту ночь. Я окончательно исцелился и был даже немного пьян от крови. Все это время я размышлял о том, что значит для меня Мариус сейчас. В тот день в Венеции, когда я потерял его, я превратил свое сердце в лед, чтобы не чувствовать эту боль. Я внушал в себе, что больше не нуждаюсь в нем. На протяжении нескольких лет я отвлекал себя различные вещами, стараясь не вспоминать о моей жизни в Венеции вместе с ним. Сначала я полностью погряз во мраке будучи приспешником одного из Детей Сатаны, потом я стал владельцем театра, затем я провел несколько лет жизни вместе с Луи. Мы с ним так и не смогли сблизиться по-настоящему, потеря Клодии оставила для Луи слишком большую рану в сердце… Несколько лет я оставался один, бесцельно существуя и блуждая во тьме... И наконец, у меня появился Дэниел, с которым у меня был своеобразный роман, и Остров Ночи. Я очень привязался к Дэниелу, я любил его. Впервые за несколько сотен лет я наконец что-то снова почувствовал, познав близость с этим молодым человеком. Я давал ему все, что он мог пожелать, за исключением бессмертия. Я сводил его с ума. Я не хотел его потерять, и мой страх перед одиночеством заставил меня обратить его в вампира, как когда-то сделал это Мариус со мной. Это в конечном итоге отдалило меня и Дэниела еще больше друг от друга, и мы окончательно расстались. Когда я увидел Мариуса впервые, спустя долгие годы разлуки, я испытал одновременно как радость и облегчение, так и боль. Я взял все свои эмоции под контроль. После смерти Царицы, мы ходили с ним вместе на охоту, но я не дал волю своим чувствам, а он не стал давить на меня. Мы так толком и не обсудили то, что произошло с нами за эти годы. Я только больше укрепил лед в своем сердце и покинул его.       Я снова остался один, я забросил Остров Ночи. Одиночество всегда было невыносимо для меня. В чем был смысл моего существования? Когда я увидел Его лицо на плате, то перед моими глазами возникла та самая икона, которую я когда-то создал сам в далеком детстве. Мне казалось, что я узнал Его. Я думал, что смогу искупить свои грехи, если вознесусь к солнцу. Я надеялся, что Он сможет меня принять. Но небеса отвергли меня, и я словно падший ангел упал с небес на землю.       Но сейчас за эти две ночи мой господин ненароком вызвал во мне воспоминания о нашей прошлой жизни в Венеции, мой лед в сердце дал трещину, вызвав во мне давно забытое чувство, которое я так боялся испытать снова по отношению к нему. Мне очень не хватало его ласк, не хватало этой близости с ним. Но что чувствует он сам сейчас по отношению ко мне? Мне нужны ответы, мне нужно перестать избегать его и расставить все точки над “i”.       Я вернулся в его дом, и поднялся наверх в его спальню. По старой привычке я постучал в дверь перед тем, как войти.       – Заходи, – услышал я.       Мой господин лежал на кровати и читал какую-то книжку. Когда я вошел в комнату, то он сразу отложил ее в сторону на тумбу.       – Я рад, что ты вернулся, – сказал Мариус с улыбкой на лице и сел на кровать. – Ты прекрасно выглядишь.       Я подошел к нему и сел рядом.       – Господин, меня очень давно волновали вопросы, которые я очень долго не решался тебе задать, – я сделал глубокий вздох и опустил голову вниз, с моих глаз предательски потекли слезы. – Скажи мне, почему за все эти годы ты не вернулся за мной? Почему не рассказал мне, что ты пережил тот огонь? Почему я узнал об этом лишь из книги Лестата? Почему сейчас ты решил меня спасти сейчас, достав меня из-подо льда? Разве я все еще нужен тебе?       – О, мой дорогой Амадео, – сказал он, подняв мою голову и поцеловав мои слезы. – Я всегда тебя любил, не переставая. Мне жаль, что все вышло именно так, я тоже долгое время избегал этого разговора, – он сделал паузу, проведя рукой по моей голове, он посмотрел в мои глаза. – Первое время, я правда не мог ничем помочь ни тебе, ни другим мальчикам. Я слышал их крики, я слышал также твой отчаянный крик, но я был бессилен что-либо сделать. Огонь слишком сильно ранил меня. Если бы не Бьянка, то я не знаю, чтобы я делал…       – Бьянка? Что стало с Бьянкой? – перебил я его.       – Она помогла мне набрать силы, я взял ее кровь и дал взамен свою. Да, несмотря на все мои клятвы и обещания, я сделал ее вампиром. Я был таким эгоистом… Возможно мы увидим ее когда-нибудь вновь.       – Я догадывался об этом, но не был уверен, – я слегка на мгновение улыбнулся, Бьянка всегда была мне небезразлична. – Я рад, что с ней все в порядке. Но, Мастер, ты же восстановился все равно в скором времени? Дай же мне ответ на мой главный вопрос, я хочу знать правду. Почему ты не пришел за мной? Ты же знал где я.       Он не смог ответить мне сразу. Видно было, что он обдумывает свои слова. Я слышал, как его сердце немного ускорило свой ритм от волнения.       – Я надеялся, что ты сам при желании сможешь дать отпор этому культу. У тебя была эта сила, ты прекрасно это знаешь, – он отвел взгляд. – Однажды я приехал в Париж и увидел тебя, я увидел то, каким ты стал. Ты забыл все мои уроки, ты жестоко убивал невинных людей, ты стал одним из них, ты возглавил их. Я слышал, как ты наказывал других Детей Сатаны, если они нарушали правила. Мне было больно видеть тебя таким. Твое сердце уже давно не принадлежало мне. Ты полностью посвятил свое тело и душу этому обществу. Ты сильно изменился. Я не мог прийти и забрать тебя оттуда, ты должен был сделать это сам. Я не мог освободиться за тебя.       – Так значит я разочаровал тебя, Мастер? Ты не мог видеть меня таким? – я опустил голову вниз, из меня хлынул новый поток слез. Я старательно пытался вытереть кровь с лица. – Ты думаешь я никогда не сопротивлялся и не пытался бороться с ними? А знаешь ли ты что я пережил за первый год после нашей разлуки? – Я посмотрел в его глаза. Его взгляд был очень опечаленным. Он молчал и не перебивал меня. Мой создатель позволить мне высказаться. Я продолжил говорить, мой голос дрожал. – В первую ночь, когда меня забрали в плен, я видел, как моих братьев сожгли заживо. Меня самого кинули в огненное пламя, но Сантино вытащил меня оттуда, у него были другие планы на меня, но я испытал боль и страх перед огнем. Потом один из Детей Сатаны пришел ко мне и высыпал на меня прах моих братьев из урны. Он смеялся над моими страданиями. Я безжалостно убил его, оторвав ему голову. Сантино и Александра рассказывали мне о том, для чего существуют вампиры. О том, чтобы мы служим сатане во имя Бога. Тебе прекрасно известны какие убеждения нес в себе культ Детей Сатаны. Мне было противно слышать, как они искажали само понятие Христианства, я не верил в эту ересь. Я проклинал их! Но мои страдания только начинались… – я снова отвел взгляд от Мариуса, прикрыв лицо руками. – Я хотел умереть. Я оплакивал тебя, я так нуждался в тебе. Мне так было больно осознавать, что тебя больше нет. Я остался один. Меня мучила жажда. Я все еще был новообращенным вампиром, как ты помнишь. Я думал, что умру от одной этой жажды. Это было так больно и невыносимо, что это сводило меня с ума. Но на 6–ую ночь мне принесли жертву. Я с огромной жадностью набросился на нее. Когда мое зрение прояснилось, то я понял, что только что жестоко убил Рикардо. Я ненавидел себя, я ненавидел их. Спустя еще одну такую же неделю голодания, мне уже было все равно. Мне приносили иногда жертвы, все они были невинны, иногда это даже были дети. Я не мог сопротивляться этой жажде, я выпивал их всех до суха. Иногда я видел их призраки. Вся жизнь, которую я провел с тобой в Венеции казалось мне каким-то далеким сном. Все, что я когда-то любил, погибло, ты погиб. Сам я тоже погиб… Именно так я провел несколько месяцев. У меня больше не осталось никаких сил и надежд, я смирился со своей участью. Сантино и Александра приходили ко мне и утешали меня. Я сдался и принял их веру. Что мне еще оставалось делать? Ради кого или чего мне надо было дальше бороться? Я стал лидером парижского общества. Это давало мне хоть какую-то цель для дальнейшего существования, я нуждался в этом обществе. Все эти годы я был не в себе. Да, я упивался невинной кровью, но даже тогда я окутывал своих жертв чарами, чтобы притупить их страх и боль. Но эти 300 лет я провел в самой настоящей тьме, отказываясь вспоминать, что все эти учения Детей Сатаны были полной ересью. Теперь ты знаешь, что я по-настоящему чувствовал все эти годы. Через сколько лет ты пришел ко мне? Почему ты не позволил мне увидеть тебя? Если бы я узнал, что ты жив, то я бы сам сжег всех своих приспешников и ушел бы с тобой, не оглядываясь. Но тебя не было рядом, ты бросил меня словно испорченную игрушку…       Я закончил свой рассказ и снова взглянул на него. Теперь я увидел в его голубых глазах следы кровавых слез. Он смотрел на меня с такой жалостью, а потом он опустился на пол, встал на колени, прижавшись лбом к моим ногам. Меня очень удивил данный жест.       – Прости меня, я был таким глупцом и эгоистом, – произнес он, смотря на меня снизу вверх. – Все это время я не ценил, что имею. Я не верил, что ты отрекся бы от Детей Сатаны, если бы я пришел за тобой. Я думал, что ты забыл обо мне навсегда и не захочешь меня видеть, если я появлюсь. Я не знал, что ты настолько сильно страдал, мне не хотелось даже думать об этом. Это моя вина, что с тобой все это произошло. По моей воле ты стал вампиром в таком юном возрасте... Я просто не смог решиться на то, чтобы забрать тебя оттуда. Я струсил. Все это время я был с Бьянкой, но я тоже ее предал. Я готов был отказаться от нее ради Пандоры, которую я все-таки нашел. Но судьба преподала мне урок. В конечном итоге, я потерял и Бьянку и Пандору, а к тебе я так и не решился прийти. Я остался один. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?       – Почему ты решил спасти меня, сейчас, Мастер? Что изменилось? Я стал нужен тебе?       – Ты ушел на солнце, дитя мое, – продолжал он отвечать мне, смотря на меня снизу вверх. – Словами не передать, какую печаль я испытал, когда узнал эту весть. Я думал, что потерял тебя навсегда… Наверное нечто подобное ты тоже чувствовал, когда думал, что я мертв... – он плакал, произнося эти слова. – Но когда я услышал мысли Сантино и узнал, что ты жив, то я испытал такое облегчение и радость. Я просто не мог снова бездействовать по отношению к тебе. И да, конечно, ты мне нужен!       – Это правда? – я опустился на пол вслед за ним, мне не нравилось смотреть на него сверху вниз.       – Конечно, это правда! А еще правда в том, что когда я прошлой ночью нес ослабленного тебя на своих руках домой, когда ты был без сознания, то это мне напомнило нашу первую встречу.       – Мне тоже напомнило это нашу первую встречу. В прошлый раз меня ослепил свет свечи, когда ты вошел в тот бордель. В этот раз меня ослепил свет огней от небоскребов. Но в обоих случаях я увидел твое лицо в этом свете. А потом ты произнес те же самые слова, что и в прошлый раз: “спи, я отнесу тебя домой”.       – Ты прав, это были те же самые слова. Я об этом даже не подумал… – он приложил руку к моей щеке. – Я люблю тебя, Амадео. Простишь ли ты меня за все?       Я больше не мог держать на него злость и обиду, сейчас я хотел только одного, чтобы он заключил меня в свои объятия.       – Я прощаю тебя, Мастер. А теперь, пожалуйста, поцелуй меня как раньше так же глубоко. Ты желаешь меня так же, как прежде? Я так скучал по твоим ласкам. Я этого хочу.       В одно мгновение мы оказались снова на кровати. Он стянул с меня футболку и джинсы, повалив на бархатные подушки. Его губы целовали мою обнаженную грудь, слегка покусывая без кровно мои соски. С моих губ сорвался стон.       – Ты не представляешь, насколько сильно я желал тебя в начале этой ночи, – прошептал мне он, продолжая оставлять поцелуи на моей груди, обнимая меня, лаская и сжимая руками мои бедра. – Сейчас твоя кожа такая горячая после выпитой крови жертв. Ты словно такой же как в нашу первую ночь.       – Я полностью твой, Мастер.       Я закрывал глаза, вспоминая все те ощущения, что чувствовал я, будучи смертным юношей, когда он играл со мной так же. Мое сердце ускорило свой ритм, разгоняя кровь по телу. Он, конечно, почувствовал это. Я держался руками за волосы на его голове.       – Ну же, пожалуйста, Мастер, хватит дразнить меня, – простонал я, притягивая его голову к своей шее.       Он целовал место, где у меня яростно пульсировала артерия. Я чувствовал, как мастер сильно всасывал мою кожу, но он все еще не пронзил ее, это была словно пытка.       – Пожалуйста, Мастер, – умоляюще простонал я, сильнее прижимая его к моему горлу и запрокинув свою голову назад.       Его клыки резко пронзили мою кожу. Я вскрикнул и зажал простынь руками, почувствовав боль от этого укола, но она быстро отступила. Я ощутил приятное давление в своих венах. Мое сердце сжималось с каждым его новым глотком, теперь оно было в его власти и полностью ему принадлежало, покорно перекачивая мою кровь в его нутро. Я метался под тяжестью его тела, растворяясь в этих приятных ощущениях, содрогаясь от спазмов и роняя стоны. Я чувствовал, как руки мастера продолжают при этом обнимать и ласкать мое обнаженное тело, касаясь даже между моих ног. Конечно, я не ощущал плотского возбуждения, как когда я был смертным, но это все равно было приятно и символично. Мое тело словно потеряло свой вес, и я растворился в невесомости. Я слушал как в моих ушах также отдавалось быстрое биение сердца моего создателя.       У меня начались видения моей прошлой жизни. Это была прекрасная Венеция, которую я запомнил из своей смертной жизни вместе с ним. Наше палаццо, спальня, картины моего господина. Наши ночи, которые всегда у меня ассоциировались с красными оттенками. Его поцелуи и слова о любви. Никто за всю мою бессмертную жизнь не любил меня также, как он в те прекрасные ночи в Венеции…       Видение растворилось. Мое тело пронзали пульсирующие волны удовольствия. Это было ощущение слабости и экстаза. Я терял связь с реальность, проваливаясь в темноту. Сладкое, далекое, приятное ощущение…       Затем, я почувствовал теплое запястье мастера на моих губах. Вена на нем пульсировала. Я схватился за это запястье и сразу пронзил плоть зубами, ощутив обжигающий нектар. Эта кровь заставила мое тело вновь содрогаться. Наши сердца стали биться синхронно. Сейчас мы были полностью едины: моя кровь продолжала поступать к нему, а его кровь была моей.       Потом он оторвал от меня свое запястье и заменил его своими губами. Я ощутил вкус собственной крови, смешанной с его. Казалось, что этому не будет конца, но мы оба чувствовали приближение утра…       Мы лежали рядом, обнявшись под одеялом в постели и восстанавливая дыхание. Я улыбался, прижимаясь к нему. Мне снова казалось, что все это не реально. Неужели с тех пор, как мы лежали так вместе в постели, прошло уже 500 лет? Мы собирались быть вместе вечно, но судьба нас разлучила. Однако именно сейчас наши чувства к друг другу вспыхнули с новой силой.       – Скоро рассвет, Мастер, – сказал я. – Нам нужно идти?       – Зачем? Здесь нет окон, – ответил Мариус. – Мы можем провести здесь целый день вместе.       – Точно, я совсем забыл об этом.       – Я так сильно люблю тебя, мой ангел, – сказал Мариус, поведя рукой по моим волосам.       – Я тоже люблю тебя, Мастер, – ответил я, проваливаясь в сон.       ***       Когда я следующем вечером открыл глаза, то увидел перед собой спящего мастера. Это был первый раз, когда мы просыпались вместе, лежа в одной постели. Даже в Венеции мы не могли спать вместе, так как у каждого из нас был свой саркофаг. Именно в этот момент я осознал, что в этом веке все может измениться между нами. Возможно, теперь мы сможем быть вместе вновь.