Спасенный

Люди. Мерзкие твари. Захватчики. Поработители. Предатели. Мрази, не чтящие обетов и обещаний. Клятвопреступники. И нет им спасения, коль ступили на нашу землю! На мою землю! Пальцы правой руки привычно нащупывают оперение стрелы, я очень аккуратно вытаскиваю ее из колчана, болтающегося у бедра. Я не должен произвести ни единого шороха. Я даже не дышу, чтобы не вспугнуть мою сегодняшнюю добычу, отряд из тринадцати существ, и сзади повозка с клеткой. Кто в ней, даже думать не хочу. Я вообще не хочу думать. Я хочу убивать. Хвостовик стрелы беззвучно зацепил тетиву, я натягиваю лук, привычно чувствуя, как гнется древесина, окропленная моей собственной кровью. Чтобы я стал единым целым со своим оружием. Делаю выдох и выпускаю стрелу, не задев даже листика, что так некстати колыхался на ветру. Первый всадник падает с коня, тихо вскрикнув. Стрела попала ему в горло. Теперь нет смысла таиться. Быстро хватаю еще одну стрелу, мой лук поет в руке, чувствуя сладковатый аромат крови, витающий в воздухе... Отвратительно. Безысходно. Самолюбие тешит лишь то, что из тринадцати живы всего пятеро. За девять вдохов восемь выдохов и восемь трупов. Но эта грязь земли не так глупа, как хотелось бы. Они спешиваются и бросаются в лес, что служил мне укрытием. Один слева, трое справа и еще один почти передо мной. Не трачу времени на выстрел, а попросту сразу всаживаю стрелу в глаз тому, кто подошел спереди и уже замахнулся на меня фальшионом. Еще два выстрела и один труп. Стрела, выпущенная во врага, справа соскальзывает с его кольчужной бармицы и отскакивает, не принеся ему вреда. Человек нехорошо скалится и несется ко мне, загодя замахнувшись клинком. Слева путь расчищен, там еще бьется в предсмертной агонии подстреленный мной враг... Рывком разворачиваюсь и бегу, зная, что теперь ноги мои – спасение мое. Люди не могут бегать быстро, они закованы в железо, да и не умеют по лесу ходить. А мне бы лишь оторваться на десяток шагов и тогда... - Трусливая остроухая крыса убегает! – возгласы за моей спиной... В том, чтобы героически пасть от их клинков, нет никакого резона. Нам нужны живые бойцы. Нас мало, куда меньше, чем их. А они выжигают наши поселения. Убивают наших детей и жен. Они уничтожают всех без разбора: светлых, темных... От одних им нужны сокровища лесные, от других – недра гор... Они, как зараза, как саранча на полях, выжирают все, не заботясь о том, что будет после того, как они уйдут. А будет пустыня, без всего, даже без надежды на возрождение. Нескончаемая и бескрайняя пустошь, место в которой есть только лишь песку и солнцу. Только люди не понимают. И не поймут. Потому что уже поздно. Ветка хлестнула по лицу, кажется, до крови. На бегу достаю стрелу из колчана, натягиваю лук и стреляю с разворота, почти не целясь, но надеясь на то, что это заставит мразей притормозить. Нет. Звон наконечника об доспех. Тщетно. А еще жуткий грохот и испуганное лошадиное ржание со стороны дороги. Что там? Неужто... Бегу уже не разбирая дороги. Неожиданно приходит мысль, что надо забраться на дерево, выше, чем достанет пика одного из них, я убил его в самом начале, но что помешает оставшимся подобрать ее? Рев за моей спиной и вскрики ничтожеств – это заставляет меня остановиться и обернуться... И, я не знаю, что из увиденного заставило мое сердце на миг остановиться. Орк. Не слишком большой, но матерый, в одной набедренной повязке, грязной и рваной, голыми руками, не обращая внимания на раны, нанесенные ему людьми, крушит их, злобно щерясь и рыча... В колчане последняя стрела. И, если я сейчас найду себе клинок, я смогу, пусть и буду ранен, одолеть людей. А орка – нет. Его можно убить, только стрелой в глаз. Иначе – никак. Слишком толстая кожа, слишком много мышц. Один момент. Выдох. И взгляд – ему в глаза. Долгий-долгий взгляд, который длится пару мгновений, от силы. Вдох. Разворачиваю натянутый лук и стреляю в человека, который подкрадывался со спины к орку. Тот оседает, держась за древко моей стрелы, которая вошла ему в левую подмышку, не защищенную кирасой, наискосок, протыкая сердце. Стрелы заговоренные. Меткие. Смертоносные... Опускаю лук и стою, не таясь, ожидая, что будет... Это был последний враг. Дальше ничего. Орки не дружат с эльфами, а эльфы – с орками. Мы друг друга ненавидим. Мы враги. Извечные. Мы... Мы смотрим друг на друга, ожидая, кто сделает первый шаг. Оба безоружны. Только на его стороне физическая сила и выносливость, на моей – лишь скорость. И первый шаг за мной. Я надеваю лук на плечо, не смея отвести взгляд, шагаю к нему. Орк втягивает воздух, принюхивается, а потом, чуть пошатываясь, делает шаг мне навстречу. Мы сошлись на расстояние вытянутой руки. Сердце колотится, словно бешенное. - Хшар. Я не понял, сначала, что произошло. Только потом дошло. Он мне имя свое сказал. Сказал. Истинное. Имя. Мне. Своему врагу. Немыслимо. - Аваддон, - ухмыляюсь, смотря на него. Темно-оливковая кожа, широкие плечи, мускулистая грудь исполосованная шрамами, на ней слегка бледные полосы крест-накрест, – видно, следы от перевязи - перекачанный живот, на котором тоже пара шрамов. Рваная и грязная набедренная повязка, под которой исчезает «блядская дорожка» из черных волосков, растущих от самого пупка, узкие, но мускулистые бедра, босые ноги с когтями на каких-то совсем не орочьих аккуратных пальчиках. А еще глаза темно-карие. Именно они делают его одновременно таким страшным и завораживающим. Они чуть близко посажены к приплюснутому носу, надбровные дуги ярко выражены, хотя самих бровей, как и ресниц, нет. Пожалуй, единственная растительность на его голове – это толстая коса, сплетенная из волос с затылка, все остальное выбрито подчистую. Отвратительное зрелище. - Ты спас меня. Дважды. Я должник тебе. Таков обычай, - его голос хриплый и низкий. Но именно такой голос и должен быть у такого существа, как он. От голоса его я едва подавляю желание поежиться, ведь не мне с ним тягаться. Увы, не мне. Я не трус. Просто я привык объективно свои силы оценивать. И, по мере возможностей, беречь себя. Потому что нам важен каждый, кто может держать оружие в руках. - И что ты должен сделать? – хотя, глупый вопрос... - Спасти тебя, - и, ответ на него очевиден. - Ты уже спас... – все же отвожу глаза. - Нет. - Вот как? – ухмыляюсь вновь, но взгляда не поднимаю. В ответ мне – предупреждающий рык. На это лишь киваю и, развернувшись, ухожу. Не оглядываясь. К чему это? Я знаю, что в спину он не ударит. Не принято у них такое, да и имя мне свое истинное назвал... Правда, я тоже. А то, что он должен... Сочтемся когда-нибудь. *** Дальние города – все, что осталось от некогда могучей цивилизации. Даже объединившись, никто не смог ничего противопоставить нескольким миллионам людей, что волной захлестнули этот мир. Единственное спасение – Дальние города, что находятся за непроходимой туманной завесой. Многие маги пожертвовали собой, исчерпав свои запасы маны до нуля, чтобы поставить ее. Но теперь люди никогда не пройдут на этот крошечный материк, почти остров. В одном из таких городов – нынешней столице - жизнь по-прежнему кипела, с той лишь разницей, что больше не обращали внимания на принадлежность к какой-либо расе. Непримиримые враги жили бок о бок, объединенные сначала общей войной, а затем и маленьким клочком суши. На одной из грязных улочек нищего квартала, шатался в меру поддатый орк, бурча что-то себе под нос и явно силясь найти неприятности на свою непробиваемую шкуру. Но только преступности практически не было в Дальних городах. Драки – и то редкость. Тут все старались жить в мире со всеми. Просто их осталось слишком мало. Тихий скулеж заставил орка остановиться и прислушаться. Рассчитывая найти себе хоть щенка, чтобы жить было не так скучно, он нашел груду вонючего, обоссанного тряпья, которая слегка шевелилась. В ней явно кто-то был, и явно не собака. Сам не зная зачем, орк, пнув эту кучу, стал ее ворошить, морщась от омерзительного запаха. Внутри – еще более вонючее и грязное существо: длинные белые волосы, свалявшиеся в колтуны, и черная кожа говорили о том, что это – темный эльф. Орку странно было видеть одного из гордецов в таком состоянии. Он уж было хотел из милости свернуть ему шею, как тот, на пару секунд вынырнув из беспамятства, произнес что-то неразборчиво. А потом еще раз: - Хшар... Орка передернуло от догадки, его посетившей. - Значит, пришло время платить долги, - он поднял вновь потерявшего сознание эльфа на руки, не без усилий, и, стараясь вдыхать через раз, потащил его на окраину города, к своей тщедушной лачуге. Эльф был слеп. Глаза выколоты, судя по тому, как зарубцевались шрамы, давно. Это Хшар обнаружил лишь тогда, когда при свете пары свечей начал отмывать его в деревянной лохани. Красивые ритуальные татуировки на предплечьях изуродованы шрамами, будто с его рук сдирали кожу, а потом жгли открывшиеся мышцы раскаленным металлом. Как он добрался до столицы – тайна. Как он выжил, тайна еще большая. Эльф не бредил, не метался, лишь тихонько подвывал от прикосновений смоченного мыльным настоем мочала из жесткой степной травы. Волосы, свалявшиеся в колтуны, пришлось обрезать почти под ноль, а потом втереть вонючий сок таала, чтобы вывести вшей. Орк всю ночь провозился со своей находкой, понимая, что того, что он делает, не хватит, чтобы ему засчитался долг. Для выполнения его придется заботиться об этом калеке до его смерти. На следующее утро эльф очнулся. Первое что он сделал – это принюхался и начал прислушиваться. Затем, не услышав, видимо, привычных звуков улицы, он слегка привстал на локтях. - Кто ты и где я? – эти слова, едва лишь уснувшего орка разбудили, чему он не был рад. - Хшар. Эльф от этого имени вздрогнул и поднял брови в удивлении. - Почему не прикончил? - Долг. - Лучше бы... - Заткнись и дай поспать, - на утро, голова все же болела, пусть браги орк выпил не так много. Эльф ничего не ответил, он лишь сел, прислонившись спиной к стене и поджав к груди ноги, укутанные теплой шкурой, на которой его и уложили спать. А Хшар не смог все же заснуть. Промаявшись еще некоторое время и ворочаясь с боку на бок на своей лежанке, он все же встал и подошел к своему «гостю». - Как так вышло? - Плен. - Сбежал? - Бросили подыхать, - эльфа передернуло. - Как твое имя? - А не помнишь? - Аваддон? – орк удивился безмерно тому, что эльф все же тогда назвал свое истинное имя. - Помнишь. - Я думал, это приветствие какое-то ваше... - Имя мне – Аваддон, в переводе – каменный росток. - Ты и впрямь каменный. - Когда ты меня выгонишь? - Чтобы вновь найти тебя в горе ссаных тряпок? Эльф пожал плечами. - Тебе есть, куда идти? - Куда глаза глядят, - Аваддон рассмеялся. И что-то в этом смехе орку не понравилось. Он был безумным... - Эй... - А ты знаешь, я вижу тебя! Я все-все вижу! Я знаю, что век мой не долог теперь, я утратил саму суть себя самого... Но я рад этому безмерно! И жду холодных объятий смерти! - Ты дождешься только ушата холодной воды на голову, помешанный! - Да кто ты такой, чтобы... Договорить он не смог – орк попросту схватил его за горло и приподнял, так, чтобы столкнуться с темным эльфом нос к носу. Так, чтобы он почувствовал всю его злость. А эльф засмеялся вновь, даже не думая ослабить хватку на своей шее и попытался поцеловать орка. Только не дотянулся. Но и этот шаг заставил Хшара просто рассвирепеть. - Как ты смеешь... Эльф только смеялся, когда орк ударил его в живот, согнулся пополам от боли и смеялся. - Ненормальный! - А что мне терять? Куда еще ниже падать? Осталось только лечь под орка, чтобы опуститься на самое дно! – он опять зашелся в приступе смеха, переходящего в хриплый кашель. - Ах так... – о, если бы Аваддон видел Хшара в этот момент, он бы пожалел о своих словах, но нет, он не видел... Он рывком развернул эльфа на живот и раздвинул его худые жилистые ноги, даже похвалил себя за то, что ночью отмыл того. - Что ты... - Приготовься к тому, что сейчас на зубах у тебя будет скрипеть ил и песок! Эльф не сопротивлялся. Он наоборот чуть приподнялся, выпячивая свой тощий зад. - Так чего ждешь? Я беспомощный слепец, истощенный месяцами голода... Почти труп, если хочешь... - Я тебя не хочу. Опять смех... - Это даже хуже, чем, если бы ты меня сейчас взял... Орк зарычал и с силой ударил по костлявой темной заднице, от чего эльф охнул и заткнулся. А орк уже расшнуровал свои штаны и провел вялым членом меж ягодиц. Потом сплюнул туда же и начал скользить, постепенно возбуждаясь от этого. - Все же участь моя предрешена? - Мы, орки, упертые... – как-то совсем по-философски заметил Хшар и сжал его ягодицы, чтобы было приятнее потираться. - Ты... везде такой, - Аваддон хихикнул, вильнув жопкой. - Какой «такой»? - Огромный и зеленый? - Лучше заткнись, трава каменистая... Хшар сплюнул еще раз, теперь уже на свою ладонь, и увлажнил уже полностью вставший член, а после, разведя ягодицы эльфа в стороны, попытался протиснуться внутрь сжатого ануса. Получилось далеко не сразу, да и обращать внимания на сдавленные всхлипы эльфа не получалось. И все же, когда вошла толстая рельефная головка, ему стало легче, не на много, но легче. Аваддон возбужден не был, но и сопротивляться не думал. Он никогда не совершал бессмысленных поступков. А орк и не думал останавливаться, войдя полностью, он так же медленно начал двигаться назад, чтобы потом резко вдолбиться... К концу этого непотребства эльф тихо постанывал и слабо, но подмахивал, что даже нравилось орку. Он сжимал его ягодицы и то и дело шлепал по ним, рыча, а когда звезды замерцали перед его глазами, а тело скрутило чуть ли не в бараний рог от удовольствия, он с пошлым чавком вытащил свой еще не опавший член, смотря как за головкой тянется ниточка спермы из раскрытого входа, и перевернул эльфа на спину. Увиденное Хшара поразило. Возбужден. Не сильно, но... Все же, стоит помочь, ведь он был... груб. Он лег рядом и начал гладить аккуратный и крепкий член Аваддона, смотря как тот все больше наливается кровью, а сам эльф закусывает губу. А потом, пару раз даже лизнул чувствительное основание головки, что почти подвело его невольного любовника к грани. Еще пара движений рукой - и тот излился, поджимая пальчики на ногах. А потом расплакался. И это была жуткая картина... Когда из пустых, незрячих глазниц текут слезы, почему-то розоватые... Орк вздохнул и, подтянув беспомощного эльфа к себе, обнял его, укачивая. - Ну все, все... Успокойся... Ты на самом дне. Падать больше некуда. И больно больше не будет... Ты на самом дне. Вместе со мной... И эльф поверил, уткнувшись носом ему в солнечное сплетение и тихо всхлипывая. Падать больше некуда. Они на дне. Спасены... ----- Непонятные слова: 1) Хвостовик, или же, пятка стрелы – небольшая выемка на срезе древка, в которую вставляется тетива, для фиксации стрелы в время натяга и выстрела. 2) Фальшион – европейское клинковое оружие с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой. 3) Бармица – в данном случае, кольчужная – полотно кольчуги, прикрепленное к шлему, чтобы защитить шею. Чем-то похоже на воротник. 4) Кираса – корпусный металлический доспех.