Урок

— Первым делом — кровь, — говорит тетя Аннабет. — Ее собирают в глиняную чашу. Держи кролика, Леонора, и покрепче. Тебе чаша, Блейз. Теа… Ей тетушка протягивает нож. Блейз тихонько вздыхает. Ну вот зачем? Ей и самой не слишком-то хочется убивать кролика — он милый, вообще-то, белый, пушистенький — а уж сестренке, которая вечно в дом всякую живность тащит… Теа беспомощно смотрит на нее. — Отдай нож, — командует Блейз и сует чашу ей в руки. — Я сама хочу! — Это уже адресовано тетушке. — А Теа пускай держит. Тетя Аннабет равнодушно поводит плечами. Ей все равно. Зато Леонора, тетушкина ученица, презрительно кривится и шепчет одними губами: «Трусиха!» «Заткнись!» — так же тихо огрызается в ответ Блейз. Острый нож легко рассекает шкуру. Кролик бьется в предсмертной агонии, Леонора крепче стискивает его, глубоко вонзая в тельце острые ногти. Теа внимательно следит, чтобы ни капли не пролилось мимо чаши. Руки ее не дрожат, лицо спокойно — но Блейз понимает, что сестренке не нравится происходящее. Леонора обдирает с тушки шкуру — судя по уверенным движениям, не в первый раз. Тетя поясняет ее действия. Во время настоящего ритуала так не делают — но сейчас они всего лишь учатся, а кроличью шкуру используют для каких-то зелий (Блейз не помнит, для каких. Если понадобится, то спросит у сестры). Они извлекают органы, раскладывая их на алтаре в строго определенном порядке. Теа спотыкается и едва не роняет крохотное сердце, каким-то чудом не дав ему выскользнуть из ладоней. — Осторожней, девочка! — гремит недовольный голос тети Аннабет. — Во время ритуала такая неловкость недопустима! И не сжимай слишком крепко, можешь повредить!.. Леонора украдкой усмехается. Блейз стискивает зубы, едва удерживаясь, чтобы не запустить остатками тушки прямо ей в лицо. Это ведь она толкнула Теа, улучив момент, когда тетя отвернулась! Сестренка аккуратно укладывает сердце на нужное место и отходит. Блейз чувствует короткое прикосновение к руке. «Все хорошо, — читает она в теплых карих глазах. — Успокойся, — и уже сама себе говорит: — Сейчас все равно неподходящий момент». После завершения ритуала тетушка уходит, поручая им прибрать в учебной комнате. И Блейз решает, что время настало. — В чем дело? — резко спрашивает она. Леонора изображает недоумение. — А что-то случилось? — Ты толкнула Теа! — Вовсе нет. Просто ты, малышка, — обращается к той Леонора, — ужасно неуклюжа. Теа молчит, внимательно изучая ее взглядом. Блейз молчать не станет. — Я не тетя, я все видела! Так что не изображай невинную овечку. И не вздумай больше цепляться к нам, не то… — Побежишь тетушке жаловаться, малышка? — ехидно спрашивает Леонора. — Хотя бы зелья научись варить правильно… Блейз сощуривает глаза. Да неужели?.. Три дня назад, такой же урок, и ее зелье оказалось испорчено — хотя она была уверена, что ничего лишнего не добавляла. — Пойдем, Блейз, — вдруг говорит Теа, берет ее за руку и тянет к выходу. И, не оборачиваясь, бросает: — Она просто завидует. — Завидует? — закрывшись в их с Теа комнате, Блейз сразу приступает к расспросам. — Нам? Ты серьезно? Теа уверенно кивает. — Но чему тут завидовать? — теряется Блейз. — Леонора на пять лет старше и уже полноценная ученица, а мы!.. — Мы — Харман, — тихо подсказывает Теа. — Прямые потомки Элвайзы. Внучки Старшей Ведьмы… — Сироты, которые кочуют от одного родственника к другому, — мрачно заканчивает Блейз. — Она и вправду… из-за этого? Но ведь одно только родство ни колдовскую силу, ни знания, ни место в Совете не обеспечит… Вот же дура! — Со временем поймет… — начинает Теа, и Блейз тут же перебивает ее. — Если мы ее хорошенько проучим! — Блейз! — Сестренка взмахивает руками. — А что? Заслужила. — Блейз… — Теа-Теа-Теа… — Она подсаживается к ней на кровать и на секунду упирается лбом в сестрино плечо. — Рассуди сама. Мы можем, конечно, сделать вид, что все в порядке. Пускай Леонора и дальше пакостит. Она уже испортила мое зелье и едва не сорвала ритуал, подставив тебя. Да еще и оскорбляет… Разве это не мешает нам учиться? Разве наши неудачи не расстроят бабушку? — Теа сердито поджимает губы. «Да!» — мысленно ликует Блейз и наигранно вздыхает: — Конечно, две ошибки не причина… Теа на миг зажмуривается, а потом распахивает глаза — и Блейз видит, как в них загорается азарт, а лицо озаряет лукавая улыбка. — Зато за три — накажи-ка дурачину!