она ему воздух

— Кто здесь? — капитан шугнулся и направил свет фонаря в сторону звуков. Тихое «я», и он несколько секунд стоит в оцепенении, пока разум не приходит в себя. Таня. Его Таня. Она же капитан Белая в ФЭС, которую похитили некоторое время назад, в квартире, в которую она планировала заехать всего на пару минут. Нужно было забрать одну вещь, что попросило начальство. Потом её оглушили по голове, каким-то тупым предметом, и очнулась она уже в лесу, где бандиты грозились сделать с ней самые страшные вещи. А она просто молилась выжить. Он знал, что свернет голову каждому, если вдруг ей когда-нибудь предстоит оказаться на столе Вали, раньше чем он сам. Он отсчитывал каждую секунду, пока её искал, ведь она его, и никто не смеет её у него забирать. Сейчас она стоит в паре метров от него, живая, и даёт это понять тем, что девочку накрывает истерика. И уже абсолютно плевать на её растрепанный внешний вид, окровавленное лицо или на то, что она вот-вот грохнется на землю. Рогозина рвёт и мечет, потому что каждый раз после звонка Котову, она лишь слышала в трубку: «новостей нет». Во время поисков её образ не выходил ни на секунду из головы мужчины. То как она смеется без причины, то как танцует в лаборатории, когда удалось найти что-то по погибшим, то как мелодично разливается её голос, когда она что-то вещает начальству на собрании, то как она смешно дует губы, когда её блондинистые локоны вновь спутались из-за того, что она уснула на клавиатуре, то как мило злится на него, когда он смеётся, если она в очередной раз перепутает в буфете сахар с солью, а всё только потому, что они в одинаковых баночках. Он видит её, потирая глаза, и убеждаясь, что у него не начались галлюцинации. Видит её голубые глаза, что продолжают так ярко сиять даже в свете тёмной ночи, как сейчас, и не может отвести взгляда, не может не спешить к их обладательнице. Мужчина подбегает к ней и пытается успокоить. Она лишь обмякает в его руках, кажется, не понимая, что это — он. Всё ещё считая, что она находится там, в этом страшном лесу, где её хотят изнасиловать, а она молит о пощаде, захлёбываясь слезами. Из её глаз текут слёзы, стирая кровь с этого очаровательного лица, он теряется. За все их годы совместной работы он никогда не видел, чтобы она плакала. Как бы плохо всё ни было. Она наоборот в любой ситуации из последних сил веселит всех в округе, настраивая на позитивный лад. Мол, у пессимистов жизнь будет складываться в разы хуже. И именно поэтому, картина, что в данный момент предстала его взору — просто не укладывалась в его голове. Таня — и слёзы? Костя хочет стереть их, руками, губами, да какая разница, лишь бы она больше никогда не плакала. Она не должна плакать, и он об этом позаботится — сейчас и всегда, пока она позволит, потому что именно это, казалось бы, невинное зрелище, ранило его больше всего. Оперативник не может выпустить девушку из объятий. Без неё жизнь, за которую он так долго и больно боролся, не имеет смысла. Какая разница, что происходит вокруг, если его счастье сейчас здесь, перед ним. Пускай и не в самой приятной обстановке, и довольно странной позе, потому что она висит у него на руках, но какая к чёрту разница, ведь он уверен, что с его девочкой всё будет хорошо, а такой трогательный момент может и не повторится. Смотреть на неё такую дерьмово больно, и мозг допускает мысль, будто бы он, кажется, не успел довести её до больницы. На секунду, мысль убраться отсюда куда подальше кажется разумной, но Костя отметает её, как несущественную. Ведь какая, вообще на всё, разница, когда Танюшка так на него смотрит. Её огромные прекрасные глаза, которыми он был очарован ещё в день их знакомства, неотрывно глядят на него, с трудом осматривая в поисках повреждений, ведь он явно самыми резкими способами пошёл на её поиски. Он улыбается. Голос ОМОНовца звучит совсем близко, но почти не долетает до двух оперативников, замечающих в тот момент лишь друг друга. Он несколько покачивает девушку в воздухе и слегка смеётся, понимая, что они — ФЭС, у них снова надёжно есть эта сложная, но до безумия любимая, работа, ведь после такого дела, вряд ли в ближайшее время конторе будет что-либо угрожать. Главное, они оба живы и свободны, и вот же она, Танечка, капитан Белая, его, даже если и порой довольно нелепое, чудо. Она сводит его с ума, такая холодная и неприступная, и в то же время горячая, словно пламя, словно буря, которая никогда не утихнет. Сколько времени она от него убегала, уходила, исчезала, не давала о себе забыть, оставаясь загадкой, которую ему так сладко никогда не разгадать. Он никак не мог поверить, что, наконец, держит её в объятиях, пусть и несколько странных. Это всё сейчас не важно, совсем не важно. Таня доверчиво прижимается к нему всем своим обманчиво хрупким телом, а он не может себе представить, как был без неё так долго. — Костя, пока я не отключилась — их двое было. У одного из них была татуировка на запястье в виде хвоста дракона. Они за Лизой пришли. — Очень слабым голосом, всё ещё находит в себе силы вещать, девушка. — Описать их сможешь? — на глазах Котова блестят слёзы. — Они в масках были. — Голос девушки дрожит и она вот-вот потеряет сознание, но она упорно смотрит на капитана, будто с просьбой спасти её. — Один разговаривать начал в 20:10 и длился разговор пять минут. — Таня старается помочь Котову, а в дальнейшем и следствию, пересказывая каждую деталь, что видела. — Тебе в больницу надо. — Последнее, что успевает долететь до Белой, когда за несколько секунд её тело слабеет ещё больше, голова валится, а глаза, медленно, но плотно закрываются. Чуть утолив первые порывы эмоций, Котов бредёт к машине ФЭС, прижимая её всю ближе к себе, и крепко держа на своих руках. Укладывая хрупкую, ну и пусть, что только с виду, свою любовь, бедную Танечку, что за эти два дня столько всего натерпелась, на заднее сиденье, Костя нежно проводит свободной ладонью по щеке девушки. Зарываясь пальцами в её волосы, он усаживается рядом с ней. Её телом с закрытыми глазами, у которого он всё время прощупывает пульс, который, пока, слава Богу, имеется. Попутно заставляя Круглова, который был всё это время здесь, но специально никуда не спешил, потому что знал о чувствах ребят друг к другу, и знал, что Котов не оставит ситуацию без контроля, особенно ту, что касается Белой, вдавить педаль газа на максимум. Ведь, она ему — воздух!