Наша Победа

- Хах, - послышался мерзкий смешок, - у тебя, считай, сегодня праздник... Мужчина поднялся. Сегодня заместо отголосков, шепота Барбароссы в голове царствовал гул. Пустотелый и бессмысленный. Бункер терпел выстрелы, но сам Рейх чувствовал каждый русский шаг к верху Рейхстага. Видимо, скоро падет страна, и без того израненная и до безобразия окровавленная. Ну и что?... Немцу было уже все равно. Единственное, что его сейчас хотя бы чуть-чуть заботило - дети. Эти трое просто не доживут после него и до жалких 16-ти лет, о чем уж дальше говорить... Скорее всего, их накроет боеголовка, чьими дождями когда-то им же и истреблялась чужая земля. А может и вовсе попадут под советского "Калашникова", неосторожный или очень озлобленный русский просто пустит им пули в лоб. И тогда немецкая держава падет... В этот раз навсегда. Хах... Почему при таких мыслях пред умом встает мама? Зависть, черная, как смола в кочегарне, зависть. Почему 49 лет ушли у нее с одним лишь счастьем, а корону она сняла с улыбкой, несмотря на все трудности одержала она победу над войной с самой собой, а он вынужден сгнить в земле проигравшим по всем фронтам или, что уже почти низверглось, за ним придет он... Глава Красного знамени и непоколебимой русской силы, которую уже давно пора признать... Стук. Повторился. И снова, уже куда настойчивей. Однако падший фюрер и руки к двери не протянул. Он знал, кто там, за ней. Что он все равно не сбежит. Да и не хочется. Тем самым ни славы, ни детей ему уже не спасти. Какой смысл?... Слишком поздно Рейх оглянулся назад. Слишком... поздно... Власть над ситуацией и рассудком уже не в его руках, а жизнь для него закончилась... Мелкий нервный смех прокатился по комнатке. Какой же эта жизнь была жалкой и ничтожной. Единственное, что доставляло ему хотя бы подобие на удовольствие, это лица еврейских отбросов, порабощенные ужасом и бесхребетной тоской о каком-то доме, семье и прочих бессмыслицах, которые он даже и не думал воспринять. Столько всего он не успел сделать, даже за рамками своей собственной идеологии, что привела его в гроб. А что там когда-то этот коммунист говорил? Каждый должен быть счастлив? Почему же тогда он сам, в поисках своего собственного огонька, обязан расплачиваться так, как не расплачиваются остальные "счастьеискатели?" Как последняя дворовая псина на живодерском столе... Существование закончится буквально через пять минут, а может СССР задержит его на белом свете подольше, но зная эту русскую сталь в характере, жить ему не так уж и долго осталось, да и то в грязном рабстве. Какая ирония... Когда-то он распоряжался судьбами людей, меняя одного пленного на другого, как перчатки, на каждого уделяя равное количество унижений и измывательств, а сейчас судьба распоряжается им как безвольной тряпкой, не оставляя ни единого права на решения. Хотя, знаете... А ведь одно все таки остается за ним - Раз уж мне дан выбор, - рычаг на двери стал медленно проворачиваться, немец стал доставать кольт, - я сделаю его сам Холодное дуло коснулось виска, а палец опустился на курок... Прощай мир, здравствуй земля... - День. Небо чистое, голубое, словно бы сапфирная мозаика. Ни облачка. За окном шум и гам, такой приятный ушам. Жены, дети и матери все еще с трепетом и искренней радостью встречают солдат, своих собственных героев, защитивших Родину. Улица пела и танцевала, хотя уж не первых день прошел после захвата Рейхстага и нахождения Рейха, убитым самим собой и биологически, и, судя по записям, морально... Не удивительно - Моя победа - наша победа, - Советский Союз похлопал Великобританию по плечу, а США одарил более-менее довольным взглядом. Сейчас был конец совещания о делении территорий Третьего Рейха - "Наконец-то все закончилось", - эта мысль, словно бы старая отцовская пластинка, крутилась в голове вперемешку с неверием в происходящее. Впервые за долгое время его сердце было столь спокойным и на душе там радостно - Благодарю за успешное сотрудничество, мистер, - с издержками акцента и интеллигенции ответил англичанин, пожал ему руку - ФРГ будет сопровожден в аэропорт и перевезен лично мной, - кратко обозначила США и, пройдясь по договору о делении подписью, взяла свою копию, удалилась прочь. Вскоре, вслед за ней ушел и ее отец. Дверь хлопнула, настала тишина. Совещание закончилось и коммунист остался наедине со своими, пока что, однотипными мыслями. Или нет?... - Товарищ Союз... - маленькая девочка и мальчик выглядывали из-за угла скромной комнатки пред залом совещания. Робость не позволяла детям выйти полностью Мужчина одобрительно кивнул и они подбежали ближе. Личико у обоих было забавно серьезным, словно они так и норовили задаться важным вопросом. - Что же вы хотели, ГДР и Германия? - спросил Советский Союз, чуть подняв брови, - почему вы не на празднике? - Но, мы ведь немцы... - Германия явно загрустил. Загрустил как и любой ребенок, но от такой взрослой и болящей причины... - И немчурой, и фашистятами нас народ прозвал... - у ГДР на глазах проступили слезинки. Девочка едва держалась, чтобы не заплакать, - нам там совсем не место... - Не важна нация, чтобы быть человеком, - успокаивающе проговорил Советский Союз, - а нацисты это не немцы, а просто нелюди, что заслужили свой проигрыш... Так что вы хотели? - Вы говорили, что победа Ваша - наша... - начал мальчик, невольно отведя взгляд в пол от, видимо, неловкости - Да, я это говорил, - с напускной серьезностью произнес СССР, не сводя взгляда с детей - А п-победа и наша тоже? - с заиканьем спросила девочка, от стеснения ее щечки покраснели, но глаза блестели любопытством - Она и наша, и ваша тоже, - коммунист взял ручки обоих детей в большие ладони. На израненном, явно постаревшем за время боев лице военного дрогнула улыбка. - Вы правда так думаете? - глаза, полные надежды, что дана одним лишь детям, поднялись на него - Правда, - не выпуская их рук, присел на одно колено, чтобы быть с малышами на одном уровне, - мы победили нацизм, эту подколодную змею, что не давала нам жить и любить свой народ, семью и Отечество, пуская яд в нашу кровь и оставляя глубокие раны. Это наш праздник. Мы победили это вместе. Мы. С вами...