Часть 4
15 ноября 2020 г. в 20:12
Первой здравой мыслью было: "БЕЖАТЬ! Ладно, пускай будет так. Оставляем старших братцев тут, берем Ну Нинг, прежде нужно усыпить, и бежать, очень далеко и не забыть сменить имя!"
Второй: "Ну он, кажется, меня не приказал казнить. Может, он опять обо мне забудет?"
Третьей: "Да и в конце концов, я не смогу с таким маленьким телом утащить Ну Нинг куда-либо. Хоть она и не толстая, но слегка высоковата для местных девушек. Этому телу всего четыре, вряд ли у меня хоть что-нибудь получится. Да и чем мне ее прикажете усыплять? Даже если и удастся что-нибудь украсть у лекаря, в чем я сильно сомневаюсь, я же дуб-дубом во всех этих травках и порошках! Я – адвокат! Вряд ли мой род занятий из прошлой жизни здесь хоть как-то можно применить."
В прошлой жизни у меня, можно сказать, была чем-то похожая ситуация.
Моим родителям пришлось пожениться из-за того, что мама забеременела мной. Родители хотели сделать аборт, но мои бабушки и дедушки с обоих сторон были против этого. Родилась я нежеланным ребенком. Маме и папе на тот момент было уже двадцать шесть-двадцать семь лет.
В первые годы моей жизни мы жили в небольшой двухкомнатной квартире в приличном спальном районе небольшого города. Родители работали, отец – работал в полиции, а мама – бухгалтером в какой-то компании по производству и сбору мебели. На няню денег не было, поэтому со мной сидела либо старушка соседка, у которой были две огромные собаки, подаренные ей сыном, либо бабушка по маминой линии.
По линии отца родственники были непростые. Там была целая династия полицейских, трясущихся над своей репутацией. Поэтому иногда, ради приличия и "самоутверждения" за мой счет, родители отца приезжали к нам домой и дарили мне подарок на день рождения. Конечно, это было что-то красивое и дорогое. И, конечно, я должна была в этом "красивом и дорогом" на следующий день появиться в людном месте и сказать, кто именно мне это подарил и как сильно я их "люблю".
Со стороны матери к моему второму дню рождения осталась только моя бабушка. Да и та сильно болела. Семья мамы была не столь богата как семья отца, поэтому денег на дорогие лекарства у бабушки не было. Разумеется, всем просто говорили, что ее болезнь не лечится. А то как же "богатые родственники и не помогут!"
Бабушка умерла в мой пятый день рождения. Через два месяца моя мама родила мне брата. Ох, если бы я только знала, чем все закончится.
Брат был ребенком желанным и долгожданным. Конечно, родился тот, кто продолжит династию полицейских! Тут-то родители отца не поскупились на внука. Подарили целый дом. Отца на работе повысили и теперь он был важной персоной, работающей в главном штабе. Зарплата выросла в разы, мама ушла с работы и стала сидеть с моим братом дома. А я, наконец-таки, пошла в садик.
Конечно, я уже тогда понимала, что брата любят больше чем меня. Да куда уж там, его любят, а меня нет! Поэтому, главной целью в жизни для меня стало желание получить признание отца. Не родителей! Отца. Мама авторитетом для меня не была. Почему-то, я просто не воспринимала ее всерьез. Она просто часто меня игнорировала, когда отец мог даже кинуть на меня холодный или осуждающий взгляд.
Учиться приходилось самой, ибо родители мне в этом не помогали. Я из кожи вон лезла, но старалась участвовать во всех мероприятиях, где можно было получить какую-нибудь награду. Спорт мне не давался и это стало еще одной причиной, почему родители относились ко мне с презрением. У меня было слабое здоровье. Да и роста я была небольшого, полненькая. Меня все время принимали за ребенка на четыре-пять лет младше моего настоящего возраста.
Точно не скажу, но возможно, так как я была первым ребенком своих родителей, они не совсем понимали как нужно со мной обращаться и как меня воспитывать.
Я была, так сказать, "первопроходцем". Из-за того, что я была слегка пухленькой еще со времен садика до самого выпуска из школы, ребята, одноклассники часто подшучивали над мной. А из-за попустительства класного руководителя, временами "шутки" переходили в настоящую травлю. Так, еще будучи ученицей начальной школы, я боялась возвращаться в класс после столовой пока там не было учителя. Даже не смотря на поведение этой женщины, которую я с возрастом стала вспоминать с одним лишь презрением, одноклассники вели себя при ней более сдержано. По крайней мере, до рукоприкладства не доходило. Драки были. И еще какие.
Несколько раз мою мать вызывали в школу на беседу с учителем. Все причины этого я не помню, но одну фразу этой старой суки я запомнила на долгие года - "Уж я-то ее дотяну до конца начальной школы, но вот что с ней дальше будет?" Ну да, а ведь у меня не было совершенно никакого желания учится, что ты от меня хотела? Я была маленьким и глупым ребенком, которого сейчас, спустя столько лет начала презирать за глупость.
Даже те моменты когда я жаловалась маме о том, что меня обижают в школе, что я не хочу туда идти я вспоминаю с презрением и горечью. Я тогда впервые поняла, что рассчитывать мне на нее, да или на кого-то еще, бессмысленно. Она пропускала все мимо ушей и все время ругала меня за любые промашки и постоянные жалобы. Мол, я все придумываю, что бы только в школу не ходить. Вон, посмотри на брата! Такой умненький растет, а ты в кого такая лентяйка?
Младшую школу я закончила с горем пополам. В начале средней я вела себя не в пример дикого загнанного в угол зверя. Я уже тогда недоверяла никому. Но, благо на моем пути появился хоть один хороший человек. Новый классный руководитель, тоже женщина, но совершенно не похожая на предыдущую ни внешне, ни внутренне, приручала меня на протяжении нескольких лет. Драки никуда не делись, но без молчаливой поддержки учителя травля с годами сходила на нет.
Увлекшись книгами, хоть в детстве я и не любила читать, я ушла в свой мир на долгие годы. За год до выпуска, когда мой характер испортился окончательно, а розовые очки были разбиты в пух и прах из-за серой морали нашего мира, та женщина, классная руководительница к которой я испытывала благодарность за ее понимание и труды в отношении меня, сказала мне следующее - "Ты изменилась".
Сказано это было, по всей видимости, мне в упрек. Я даже какое-то время переживала по этому поводу, но довольно-таки скоро я забила и на это.
Школу я закончила далеко не с самыми плохими отметками.
Конечно, и этого для родителей было мало. На мою "новость" об окончании школы отец только кинул безразличное "ясно" и все. Но если бы я только остановилась на этом. Я пошла дальше. Поступив в полицейскую академию, скорее всего про мое здоровье никто даже не заикнулся из-за положения семьи отца, я начала убивать себя еще больше. Мое тело не выдерживало нагрузок и у меня часто случались обмороки. Но хорошо, что мне удавалось это скрывать.
Несмотря на мое плачевное состояние, в теории я делала успехи. Меня все время сравнивали с отцом и говорили, что мой талант – семейная черта. Но уже тогда я понимала, что это не так. Мой младший брат закончил школу только благодаря своей фамилии. От отца в нем была только внешность. Все остальное ему досталось от матери. Как я когда-то дала определение такому типу людей – пустышка.
Но даже несмотря на это все, я не сказала бы, что у нас с братом были плохие отношения. Я, кажется ему даже нравилась, но из-за своего "поганого" языка, как сказала мне мать, он часто обижался и отдалялся от меня.
Брат даже почти не проходил отбор в академию, где училась я. Его туда чуть ли не на руках внесли. Я же, учившаяся тогда еще на пятом последнем курсе данной академии, уже почти не падающая в обмороки от боли и усталости, по собственной дурости сломала себе левую руку прямо перед выпускными экзаменами. Это стало переломным моментом.
Родители никак не отреагировали, только мать как-то странно усмехнулась. Мой командир, что вел меня с самого первого курса, сказал тогда: "Может оно и к лучшему. Не опозоришь семью. У тебя с такой физической подготовкой даже шансов не было".
Я тогда чуть с ума не сошла. Закрылась у себя в комнате, рвала волосы на голове, била подушку прежде чем уткнуться в нее лицом и рыдать до потери сознания. В тот день брат сдал какой-то промежуточный зачет по всем нормативам. Родители были очень рады.
Мое решение было спонтанным. Попросив командира перевести меня на другой факультет я довела его чуть ли не до инфаркта. Но мне как-то было все равно.
Я решила так: раз мне не судьба идти с семьей по одной дороге, то я пойду по другой. Поперечной. Я за несколько дней проштудировала весь материал по интересующей меня теме и к концу учебного года я получила документы о том, что я успешно сдала все выпускные экзамены по специальности "адвокатура".
Родители, когда узнали, были в ярости. Скандал вышел знатный. Я же, больше не намеревавшаяся это все терпеть, собрав чемодан и громко хлопнув дверью родительского дома, уехала учиться в Шанхай.
Общежитие стало для меня еще тем испытанием. Но это были пустяки по сравнению с тем удовольствием, которое я испытала добившись освобождения человека, которого пытался посадить мой собственный отец. Это была одна из самых громких новостей в сфере судопроизводства. "Дочка-адвокат развалила дело собственного отца!"
Что тогда только не писали в прессе. А это ведь было первое мое дело после выпуска из академии Шанхая. Но благодаря моей столь своевольной выходке, меня заметили. Репутация моя как человека была не лучшей, но вот как адвоката ... мне платили деньги только за то, чтобы я отмазывала людей от тюрьмы или просто скосила им срок. Что-что, а вот искать заковырки в законе и оборачивать их в свою пользу – это я умею.
Но однажды произошло то, о чем я даже подумать не могла. Мой брат, подсев на наркоту, в приступе ярости убил отца. Мать к тому моменту спилась и ей было как-то не до любимого сына.
Вести дело собственной семьи мне бы никто не дал, но я и сама не хотела в это лезть. Меня попросили только проконсультировать, ведь дело отдали совсем еще юному пареньку, только закончившему академию.
"Сестра посадила брата за убийство нелюбимого отца!"
Я сидела в своей квартире на полу рядом с панорамным окном, низко опустив голову и держа в руках чертову газету с желтой прессой. Хотя, почему сразу "желтая", они ведь правы. Я закончила всю эту ерунду с "династией". Даже если мой брат когда-нибудь и выйдет на свободу, он будет числиться как наркозависимый. Один срыв и вот он уже опять привязан к койке в лечебнице. Мать ... а что мать? Пусть гниет и дальше в своем доме в компании бутылки.
Поступила ли я плохо? Возможно. Жалею ли я о том, что произошло? Скорее нет, чем да. Если бы я наладила отношения с братом раньше, то может быть, смогла бы повлиять на него и предотвратить это все. Но кто меня теперь осудит? Некому больше меня судить.
"А я ... я больше не хочу так жить", — подумала я прежде чем залпом проглотить все таблетки, что были в доме. Запив их водой и поставив кружку на прикроватную тумбочку, я ложусь на кровать, закрываю глаза и быстро проваливаюсь в сон.
Детский крик новорожденного озарил личные покои жены главы ордена Цишань Вэнь. Маленькую скукоженную девочку, кричавшую так громко, быстро омыли и, убедившись, что маленькая Госпожа здорова, передали в руки уставшей, но счастливой матери.
— Моя маленькая, хорошенькая, — со слезами на глазах прошептала женщина, прижимая малышку к себе и целуя ту в наморщенный лоб. — Моя ласточка, моя А-Ян. Как же долго я тебя ждала. Моя прекрасная дочурка. Как же сильно я тебя люблю.