***
— Мы сможем увидеться как-нибудь? — наивно спрашивает Зейн, когда стоит уже одетый в коридоре около двери, за которой его ждет личный водитель. Конечно же, они не увидятся, но он должен спросить, потому что надежда умирает последней. — Зейни, мы не выступаем на бис, будь хорошим мальчиком, — ухмыляется Гарри, обнимая Томлинсона за талию, облокотившись бедром об стену. Луи едва заставил себя натянуть боксеры, чтобы проводить Малика, чем Стайлс абсолютно не запарился, потому что ему плевать. Зейн кивает и пытается скрывать раздражение из-за отказа, выходит в дверь и едва держится, чувствуя себя использованным, но определенно хорошо оттраханным. Луи и Гарри всегда остаются теми же беспринципными и наглыми Луи и Гарри, что бы они тебе не говорили. Нельзя искать хорошее в абсолютно плохом. В черном не будет белого.4.
1 ноября 2020 г. в 13:47
Феликс Стайлс и Марта, теперь уже, Стайлс даже и подумать не могли, что их сыновья могут упасть ниже, ведь они и так на дне этого чертового мира, но они, с присущим им пафосом и блеском, пробивают это дно, когда заходят в дом под кайфом от старого доброго кокаина, безобразно целуясь, и тащат за собой ещё одного парня, который восхищенно оглядывает их и не перестаёт трогать. Они втроём проносятся мимо родителей, словно ураган из рук, ног и губ, потому что желание не может ждать. Не желание. Жажда.
Все началось с того, что Зейн подошёл к ним на этой скучной вечеринке, где чествовался бизнес и деньги, и оказался «прекрасным». Буквально.
— Зейн, ты просто прекрасный, не так ли? — выдаёт Луи, спустя пару предложений из таких манящих губ Зейна, и обворожительно улыбается парню. Брюнет замирает на секунду, смотря Луи в глаза, потому что его план только что наглым образом раскрыли, а он даже не приступил к основной части.
У Гарри словно над головой загорается лампочка, когда он слышит слова Томлинсона, и кудрявый вклинивается в игру, затеянную шатеном, в эту же секунду опуская широкую ладонь на бедро Малика, как будто невзначай, чуть сжимая и хитро улыбаясь. Ему достаточно чуть расширенных зрачков карих глаз, приоткрытых пухлых губ в выдохе, когда он понимает, что этот вечер закончится для них всех просто «прекрасно».
Весь вечер они накаляют друг друга, едва касаясь рук, бёдер, тела, раздразнивая шёпотом на ухо, гоняются друг за другом по всему залу, снова приковывая к ним одним всё внимание. Как и всегда.
— Я бы хотел, чтобы твой рот сейчас был занят моим членом, детка. — вдруг шепчет Зейн на ухо Луи, обдавая его горячим дыханием, когда тот эмоционально общается с кучкой мужчин, которые облизывают его взглядами. Томлинсон расплывается в довольной улыбке и вздыхает, получая тонну мурашек по телу, оборачивается, что поймать взгляд Зейна, но тот уже не обращает на него никакого внимания. Засранец.
— Думаешь, мы с Луи будем смотреться хорошо на коленях перед тобой? — тот же хриплый голос теперь над ухом Гарри, когда тот пытается быть вежливым с некоторыми друзьями отца, и все идёт к чертям из-за этого голоса. Стайлс, не оборачиваясь, ловит парня за бедро и сильно сжимает, слыша тихий стон боли за спиной. Или наслаждения. Наверняка, там теперь будет космос.
— Ты же знаешь, что заплатишь за это сегодня ночью, верно? — тихо говорит Гарри, обхватывая рукой шею Зейна сзади и игриво прикусывая его ухо, и отходит с ним чуть дальше, нагло прерывая разговор, в котором состоял. Парень мгновенно прижимается к сильному телу, чуть откидывая голову, и где-то миссис Малик прожигает кудрявого взглядом. И Луи, который смотрит своими голодными глазами на них, прикусив губу.
— Гарри. — голос Томлинсона хриплый, чуть севший от возбуждения, и Стайлс улыбается, не выпуская Зейна из рук и притягивает Луи к своему телу ближе за талию, оставив маленький поцелуй на шее мальчика.
— Хочу разрушить вас. — ухмыляется Гарри и отпускает обоих, большими и быстрыми шагами удаляясь с этого мероприятия. Не сразу, через пару секунд он слышит позади себя шаги двух людей и уверенно улыбается, закусив губу. Это будет лучшее, что он делал.
Таким образом, они в доме Стайлса, потому что там огромная кровать, где он грешил групповым сексом пару раз. Луи оставляет засосы на шее Зейна, пока Гарри ведёт их по дому наверх, нетерпеливо лапая за части тела. Стайлс-младший ловит всего один взгляд отца, и то случайно, но сразу же забывает об этом, потому что ему плевать. Все дело в том, что в их с Луи квартиру ещё не привезли чёртову кровать, так как она делается на заказ, а заниматься сексом втроём на полу не самое возбуждающее занятие. Тем более, что мистер Малик достоен лучшего, чем пол в квартире.
Где-то внизу слышится звук разбитого стекла, наверняка папочка зол и расстроен, но ничего не сделает, ведь слишком любит своего развратного сыночка. Марта не двинется с места, пока Феликс не позволит. Гарри Стайлс довольно улыбается и вталкивает парней в дверь своей комнаты, закрывая её.
Луи расстегивает пиджак Зейна, нетерпеливо потираясь промежностью о зад пакистанца, и откидывает голову назад, когда Гарри прижимается к нему сзади, начиная раздевать. Малик тихо стонет и выгибается, помогая Томлинсону со своей одеждой, вскоре просто разрывая рубашку прямо на себе с рыком, потому что желание переполняет вены и рвётся наружу.
— Такие жадные сучки, Боже. — хрипит Стайлс, раздетый по пояс, и уже расстёгивает штаны Луи, опуская их к лодыжкам. Зейн хнычет и тянет руки к мужчине, вплетая пальцы в кудри и впиваясь поцелуем в его рот, столкнув их промежности. Стайлс шипит и прикусывает губу мальчишки, шлепая и сжимая его задницу рукой. Малик так возбуждён, что готов рвать на себе штаны, ему плевать. Эти двое — квинтэссенция секса, и мало кому удаётся удержаться от их открытого желания и прикосновений.
Луи внезапно толкает Стайлса на кровать спиной и ухмыляется, притягивая к себе Зейна, и они оба опускаются на колени перед мужчиной. Один расстёгивает ширинку, а другой уже снимает штаны, откидывая в сторону. Луи все время смотрит на Гарри, а во взгляде чистая похоть. Стайлс опускает руки на их головы, ероша волосы и резко сжимая, выгнув шеи. Два таких красивых мальчика в его полной власти и это пьянит лучше самого забористого кокаина. Гарри тянет их к своему члену, обтянутому тонкой тканью боксеров, и прижимает их губы к нему с разных сторон. Зейн и Луи понимают что от них хочет мужчина, быстро переглядываются и принимаются ласкать языком плоть, добавляя больше слюны. Томлинсон обхватывает губами головку, облизывая и сгорая от желания этого члена в своей глотке. Зейн опустился к яйцам, изучая их языком и пытаясь втянуть в рот, но боксеры действительно мешаются и Малик хнычет, лишь усиливая ласку и давления языка. Стайлс довольно улыбается, видя как его мальчики стараются доставить ему удовольствие, и на секунду встречается взглядом с ними, чтобы кивнуть и дать свободу действиям.
Луи хватается зубами за край трусов и тянет их вниз, Зейн уже обхватывает губами ствол, опускаясь и жадно вбирая его в рот, втянув щеки. Острые скулы откидывают тени, в комнате приглушённый свет, постельное белье слегка сверкает из-за добавления золотых нитей в ткань, но это ничто по сравнению с парой карих глаз и парой голубых, горящих в возбуждении. Томлинсон опускается ниже и проводит языком по яйцам, вбирая одно в рот, заставляя Гарри шипеть от ощущений и сжимать его волосы на затылке. Кудрявый рычит и дёргает Малика, держа одного и второго мальчика за мягкие пряди волос руками, сталкивая их рты, чтобы между их губами был его член. Луи и Зейн стонут в унисон и вылизывают все, до чего достают их языки, преданно смотря в глаза Гарри. Стайлс ухмыляется и начинает двигать их головами в такт, трахая два рта одновременно и слушая такие нежные стоны этих парней. Они прижимаются языком к стволу, добавляя слюны и делая процесс более грязным и звучным, наслаждаясь ощущением стекающей по горлу смеси смазки и слюны.
Гарри дёргает на себя Зейна и впивается в его губы, глубоко целуя и перемещая ладонь с его волос на небольшую подтянутую задницу, чтобы грубо сжать. Малик низко стонет и выгибается, прижимаясь к сильному телу и едва сдерживая себя от того, чтобы начать тереться. В это время Луи чувствует, как Стайлс направляет его голову к члену, и с готовностью заглатывает его до основания, обхватывая ствол внизу. Он медленно поднимается, выпускает головку с характерным чпоком изо рта и тяжело выдыхает, наблюдая какой Зейн сейчас нуждающийся краем глаза. Томлинсон ухмыляется и принимается за член основательно, наслаждаясь сильной рукой в волосах, которая направляет, грубо насаживает и заставляет держать член в горле столько, сколько Гарри хочет. Эта власть над своим телом опьяняет Луи и он громко стонет.
Стайлс поднимает Луи вслед за Зейном, усаживает его на постели и нагибает перед ним Малика, который интуитивно действует так, как задумал мужчина. Зейн помещается между ног Луи и улыбается ему, наклоняясь в коленно-локтевой и выгибаясь в пояснице. Томлинсон запускает пальцы в густые чёрные волосы и тянет к своему члену, который давно требует внимания. Малик тянется к ширинке и ловко расстегивает, освобождая Луи из плена одежды, затем облизывается и вбирает в рот головку, а потом и полностью весь орган, начиная работать ртом и рукой, надрачивая Луи. Шатен громко стонет и шире раздвигает ноги, чуть сгибая их в коленях, потому что рот Зейна творит прекрасные вещи. Язык прижимается ровно в нужной степени, ощущение вакуума заставляет закатывать глаза в немом крике.
Гарри хватается за бёдра Малика и прогибает его ещё больше в пояснице, надавливая пальцами на неё. Зейн все ещё остаётся в штанах и Стайлс решает, что будет изводить мальчика до последнего, поэтому толкается бёдрами вперёд, чтобы брюнет почувствовал давление органа Гарри через ткань. Малик стонет вокруг члена Луи, из-за чего шатен резко усиливает хватку в чёрных волосах и стонет в ответ. Стайлс наслаждается тем, как хорошо вместе они звучат, опускает ладонь на промежность Зейна, вжимая свои бёдра в его задницу, и проникает рукой прямо под его боксеры, обхватывая пальцами орган у основания. Малик дрожит от возбуждения, хныча, подаётся бёдрами и вперёд, и назад, и так глубоко отсасывает Луи в своей жажде члена, что Томлинсон на секунду задумывается о том, что брюнет скоро просто задохнётся прямо на нем. Гарри оставляет укусы по всей спине Зейна, медленно двигая ладонью по члену парня, и стонет, притираясь к его заднице.
В конце концов, Гарри не выдерживает и буквально срывает с Зейна брюки вместе с нижним бельём, грубо раздвигая его ноги и отвешивая тяжелый шлёпок. Малик задыхается в стонах, рука Луи в его волосах, член Луи в его горле, сам Луи усиленно трахает рот брюнета, наблюдая как Гарри растягивает Малика, чтобы, наконец, трахнуть его как следует. Атмосфера в комнате накалена, они все тяжело дышат, потому что возбуждение достигло пика, потому что больше не хочется оттягивать момент.
— Я готов, Гарри, — хрипит Зейн, оторвавшись от Луи на секунду, и, облизываясь, наклоняется, чтобы втянуть в рот яйца Томлинсона по очереди, заставляя его закатить глаза и громко застонать.
Стайлс больше не думает, надевает презерватив и медленно входит в него, сжимая бёдра и удерживая их на месте. Малик шипит и жмурится, принимая в себя внушительных размеров член Гарри, тяжело дышит и вылизывает низ живота Томлинсона, отвлекая себя от боли. Луи довольно улыбается, наблюдая как его мужчина трахает парня, который ему самому отсасывает, и это все сносит крышу. Когда Зейн привыкает и Гарри наращивает темп движений, Томлинсон грубо насаживает рот брюнета на свой член и фиксирует его голову. Стайлс замедляет свои действия на пару секунд, они с Луи переглядываются и кивают друг другу. Луи и Гарри настолько срослись, сблизились, что иногда они действуют так, словно они один человек, а не два. Поэтому Зейн не ожидает такого крышесносного удовольствия, когда они одновременно, в одном темпе, начинают двигаться. Луи громко стонет и сам вбивается в рот Малика, крепко удерживая его за волосы на месте. Гарри рычит, грубо вцепившись в бёдра Зейна, и срывается на такой же темп, втрахивая его в эту огромную кровать без зазрения совести. Стайлс безжалостен, он не даёт Малику даже передохнуть, делая толчки все грубее, глубже. Кудрявый в порыве возбуждения громко шлепает Зейна по заднице, наклоняясь на пару секунд, чтобы укусить его в спину.
— Как думаешь, малыш, примешь нас обоих? Одновременно? — сладко шепчет Стайлс на ухо Зейну, горячо выдыхая, и медленно трахает его, выбивая глубокими толчками ответ и смотря в глаза Томлинсону, которые загорелись, словно новогодняя ёлка.
— Как скажешь, папочка, — шепчет Малик, когда Луи освобождает его рот и гладит по щеке, поощряя, и тяжело дышит в предвкушении, потому что живот сводит от возбуждения.
Стайлс получил правильный ответ, поэтому он довольно улыбается и кивает Луи вновь. Тот легким движением руки достаёт из тумбочки смазку и кидает своему мужчине, после чего тянется, чтобы глубоко поцеловать Зейна.
Гарри, не выходя из парня, проникает сначала одним пальцем в него вместе со своим членом, когда в этот же момент Луи расслабляет Зейна поцелуями и стимуляцией, не давая ему выйти из состояния возбуждения. Малик громко стонет от долгожданной ласки, чувствуя большее растяжение, чем обычно, и отвлекается на Томлинсона, чтобы расслабиться и дать Гарри сделать все правильно. Сама мысль о том, что Луи и Гарри, два самых грязных и дерзких представителей богемы, будут одновременно внутри него этой ночью, толкает Зейна к грани, затуманивает разум картинками, где он с двумя членами в себе, тяжело дышащий и умоляющий.
В это время Гарри растягивает Зейна уже тремя пальцами и своим членом, чувствуя дрожь от того, что сейчас произойдёт. Такой секс у него был лишь однажды, потому что мало кто соглашается на подобное, но Луи никогда не ошибается, если выбирает игрушек на ночь. Гарри выходит из Зейна и ложится рядом с Луи притягивая его к себе за талию и целуя, играясь с его языком и поглаживая спину. Они оба дрожат, потому что для Луи это первый опыт, а для Гарри редкий.
Стайлс отрывается от своего мальчика и тянет Зейна на себя, усаживая на бёдра. Луи встаёт позади Малика и обхватывает одной рукой член кудрявого, а другой бедро брюнета, удерживая его на месте и самостоятельно насаживая на член, с удовольствием наблюдая как легко Зейн принимает в себя орган и как довольно он стонет.
— Малыш, сейчас в тебе будет два члена, расслабься, — шепчет Луи и ухмыляется, после чего довольно грубо сжимает бёдра Зейна руками и медленно входит сначала головкой, чтобы Малик привыкал постепенно.
Вспышка удовольствие ударяет по мозгам и обоим стоит невероятных усилий, чтобы не наплевать на состояние мальчика между ними и не сорваться на бешеный ритм. Зейн громко стонет, но одновременно от боли и от удовольствия, и жмурится, тяжело дыша и расслабляя мышцы. Луи крепко держит Малика на месте, постепенно толкаясь все глубже и глубже, разрабатывая его анус и отвлекая его от боли ласками. Гарри вылизывает шею брюнета, приправляя это все грязными разговорами.
— Так хорошо растянут вокруг наших членов, такая шлюшка, да, Зейни? — горячий шёпот в ухо, укус в шею и второй член ещё глубже внутри.
И тут Малик стонет очень громко, широко распахивая глаза, и сам подаётся навстречу, когда Луи полностью вошёл и замер, давая привыкнуть ему к этой наполненности, потому что, по всей видимости, оба члена внутри сделали давление на простату ещё большим.
— Двигайтесь, блять, — шипит Зейн и кто такие Луи и Гарри, чтобы отказывать ему?
Томлинсон наклоняется и целует кудрявого, делая первое резкое движение бёдер, когда от неожиданности Зейн просто падает на Гарри. Стайлс кладёт руки на бёдра Малика, они с Луи переплетают пальцы там и оба удерживают их. И только тогда они срываются на нездоровый ритм, без перебоя, в отлаженном темпе, трахая Зейна, не переставая стонать от количества ощущений. Томлинсон высоко стонет, больше не думая об ощущениях парня под ним, и врывается в юное тело с большим усердием, кусая плечи Малика. Гарри рычит, наблюдая за широко распахнутыми глазами брюнета, наслаждаясь громкими стонами и матами, и это побуждает его к новым глубоким толчками внутри мальчика.
Зейн чувствует, как его буквально разрывает, но он громко стонет, потому что оба члена так хорошо бьют по сладкой точке внутри него, что глаза застилает пеленой из-за удовольствия. Он не слышит своих слов, но он о чем-то просит, чувствует слёзы в глазах и крепко держится за Гарри. Так хорошо ему никогда не было и теперь вряд ли когда-то будет, думает Зейн. Ему повезло в эту ночь оказаться с ними в одной постели, но, как известно, на бис они не выступают.
Стайлс чувствует, что толчки Луи становятся рванными, сбиваются с ритма, он становится быстрее, хватается за его руки сильнее, двигается резче, что говорит о приближении его оргазма.
— Лу, хочешь кончить внутри? — хрипит Гарри, обращая на себя внимание своего мальчика, и ухмыляется, когда тот отчаянно кивает головой, не в силах что-то сказать.
— Зейн, будь хорошим мальчиком.
Гарри останавливает свои движения и даёт Луи свободу действий, и таким грубым он видит его впервые. Томлинсон сжимает кожу на бёдрах Зейна в кулаки, заставляя его болезненно застонать, и начинает бесконтрольно вбиваться в него, сосредотачиваясь всем своим телом на этих ощущениях.
Кудрявый ещё в первую ночь заметил как красиво выглядит Луи, когда кончает, но каждый раз это словно первый. Томлинсон весь натягивается, как струна, вжимается бёдрами в задницу Зейна, и высоко стонет, откидывая голову назад, зажмуриваясь и широко открывая рот. Этот стон подводит Гарри к краю и он буквально в шаге от оргазма, потому что этот звук проникает в вены, в мозг, в сердце, но кудрявый позволяет Луи насладиться оргазмом сполна.
— Сделай Гарри хорошо, детка, заставь его кончить своей узкой задницей, — горячо шепчет Луи на ухо Зейну, выходя из его тела и выпрямляя, чтобы усадить на бёдрах Гарри.
Глаза мужчины загораются, когда Томлинсон начинает двигать бёдрами Малика, показывая как нужно, и тот кивает, подстраиваясь под ритм. В глазах брюнета собрались слёзы удовольствия, он едва может дышать, но следует указаниям Луи, скуля и хныча. Его член требует внимания и Томлинсон было протянул руку, но был остановлен грозным взглядом Гарри.
Кудрявый чувствует стекающую по его члену сперму Луи из задницы Зейна, он глубоко внутри него, Малик двигается так правильно на нем, глаза Луи такие влюблённые, что это все слишком. Гарри резко врывается самостоятельно в юное тело пару раз, чтобы сделать последний глубокий толчок и кончить глубоко в парне с громким стоном.
Они тяжело дышат все втроём, Зейн тихо хнычет, потому что не может кончить без прикосновений, но у Гарри другие планы. Стайлс выходит из Малика, но его член все ещё стоит, как и у Луи, и это та самая часть, которую он так любит.
Парень все ещё у него на бёдрах, Гарри слегка наклоняет его и смотрит на Луи, ухмыляясь.
— Сегодня ты кончишь только от члена, Зейни. Такой чувствительный сейчас, давай, Луи, покажи мальчику что такое настоящее удовольствие.
Томлинсон прогибает Малика в пояснице и резко врывается в его тело, заставляя его взвизгнуть. Чувствительность на уровне экстра, но он упрямо двигается внутри, царапая спину Зейна и сжимая его волосы в кулаке. Зейн громко стонет, тяжело дышит и просит, просит, просит, просит. Он и сам не понимает чего просит, но делает это так, словно это его предназначение в жизни.
Они меняются, двигаются прямо по смешанной сперме внутри него, выбивая из него оргазм глубокими и сильными толчками, не давая ему таких нужных прикосновений. Все смешалось в калейдоскоп для Зейна, он не понимал чей член внутри, только подавался бёдрами назад, громко умолял и утирал слёзы, потому что ощущений было слишком много. Руки парней были везде по его телу, движения не прекращались ни на секунду, удовольствие смешалось с болью и превратилось в жгучий коктейль.
Луи и Гарри упивались разрушенным Зейном, с жадностью трахая его и обмениваясь своими взглядами, потому что им не нужно было разговаривать, чтобы понять друг друга. Это особый способ связи и не всем дано его познать.
Когда Зейн кончает он громко кричит и весь выгибается, пачкая живот и грудь Гарри своей спермой. Оба парня держат его, пока тот дрожит от силы оргазма и бесконтрольно скулит, не зная куда деться от этого спектра ощущений, и, возможно Зейн и не заметил, но они снова вдвоём внутри него, поэтому когда он сжимается, то оргазм Луи и Гарри наступает неожиданно и одновременно. Стоны и крики троих сливаются в один звук, в их глазах звёзды и этого всего так много, что Зейн падает на Гарри и чувствует себя на грани потери сознания. Томлинсон валится сбоку и тяжело дышит, словно у него приступ астмы. Стайлс осторожно выходит из Малика и укладывает его рядом, видя перед глазами несколько темных пятен, но потом приходит в норму, даже не пытаясь дышать ровно, потому что не получится, сердце работает на износ.