Куробе

Главнейший («или правильнее «Оябун»?», проскакивает в мыслях Сары), смотрит на девушку в синем пиджаке, как та переминается с места на места. Она присаживается на ближайший стул и тяжело вздыхает. Её глаза мелькают по комнате, пытаясь не смотреть на лицо мужчины. Ведь этот мужчина — её биологический отец и стоящий за всем этим. Сара складывает руки на груди и просто сдерживается, чтобы не заплакать. Как же жизнь оказывается трудна и неожиданна. Только четверо из всех «игроков» остались живы. И вот на пороге этого комплекса оказывается, что нет выхода. Нет, доступ на улицу есть, но какой ценой? Один единственный победитель должен был стать боссом новой якудзы — «Куробе».И он должен был быть только один. Однако Сара не дала им убить оставшихся: Канну, Гина и Элис. Взрыдала, рассердилась, но не дала. Не в этой жизни. И теперь все они — основа этой новой мафии. Биологический («настоящий» ему не к лицу) отец Сары подходит к ней и осматривает. — Сара-тян, ты выглядишь очень напряженной. — Молодой человек ведет себя дружелюбно. Сара лишь вздрагивает от того, что не ожидала, что он заговорит. — Расслабься. У тебя все получится. — Я бы не хо… — «тела вообще, чтобы что-либо получалось у этой организацией.» Сара быстро закрыла рот и вздыхает. Сейчас лучше ничего не говорить такого агрессивного. Особенно когда револьвер лежит вон там на тумбочке. В доступности для них обоих. — Скоро Вы будете меня называть «Чидоин-сама», — Сара слабо усмехнулась. — Для некоторых может сделаю исключение: они смогут называть меня «Сара-доно». — Почему ты злишься, Сара-тян? — мужчина вскидывает брови в удивлении. Он поднимает руку и смотрит на часы. Как давно Сара не видела часов. — Прими свое новое положение с чувством уважения. — глаза сверкают радостью и любопытством. «Еще секунда и, наверное, я ему морду расквашу.» — Сара смотрит на портреты на стенах. Они приносят умиротворение какое-то. Отвлекают от этой реальности. От жестокой реальности, в которой она находится. И ладно быть лидером — это быть старостой класса, но не лидером мафии. И в чем смысл этой мафии? Какова её цель? Хороший вопрос, на которого ответа нет. — «Асунаро», «Куробе»… Я смотрю, вы любители темы флоры. — Сара пытается разрядить обстановку, как бы смешно это не звучало. — Что-то в этом есть такого, хм… Эстетичного, что ли. — мужчина почесывает подбородок и прогуливается по комнате. Сара чуть не откинулась со слов об эстетике. «Что может быть эстетичного в преступной группировке… Отец.» Слово «отец» даже в голове «промысляется» с трудом. Слышится стук в дверь. Сара и её отец направляют свои взгляды на дверь. Мужчина сказал: «Войдите» И на пороге появился человек в деловой одежде с картонной коробкой. Сара встает со стула, начиная рассматривать коробку и может предположить, что в ней. Как бы не хотелось, чтобы это было правдой. — У каждого члена мафии должен быть опознавательный знак, Чидоин-сан. — произносит курьер. Сара мысленно вздохнула с разочарованием. Она была права.«Неужели этот спектакль не закончится?» Сара вспомнила что такие мысли никогда не оказываются правдой. Даже в книгах.Какой дурак отправит играть в спектакле человека, который не знает слов? — В этой коробке лежат каффы. Они должны одеваться на оба уха. Рассчитывалось, что Вы будете единственным выжившим, поэтому было изготовлено только 2 пары. Что будете делать? — он взглянул на Сару с ожиданием. Сара сморщилась. Она не была уверенна от чего: от слова «каффы», которое она в первый раз слышала или от того, что было изготовлено две пары. «Наверное, чтобы если я решила отказаться от этой должности и выкинула сережки в мусорное ведро, они могли дать мне запасные. Умно.» — Каффы — это разновидность сережек? — был бы телефон под рукой, она бы такой стыдный вопрос не задала бы. Наверное. Однако мужчина не растерялся и даже не улыбнулся («а мог бы…»), и серьезно ответил: — Да, они надеваются на уши без прокалываний. — «неужто, он тот, кто прокалывает уши для серег?» проскакивает в голове юной девушки. — Спасибо. — удивительно, как даже в такой жуткой ситуации легкий диалог дает забыть об ужасности всего. Или Сара просто уже ищет способ не думать об этом? Эти мысли уже не на сегодняшний день. Сейчас важно… Что делать с сережками и как «нанести» опознавательные знаки на других выживших? Ответ легок до безумия, что они сами-то не решили? Ах, да, Сара же совсем скоро станет главной. Естественно, это она должна решить. — Одна сережка на одного человека. Левая и правая сережки не отличаются ничем. Они лишь будут работать как опознавательный знак. — Сара пыталась сделать речь взрослой или хотя бы формальной, чтобы доказать, что понимает, что делает. (Хоть, на самом деле, она это пока что особо не понимала.) Курьер кивнул. Биологический отец Сары подошел к ней и похлопал по плечу. — Пора, Сара-тян. — все трое подошли к двери. — Пора на коронацию. «Возгласить меня королевой мафией, кха…» Сара мотает головой. Какие-то мысли слишком обыкновенные. Нельзя так, она же, черт побери, становится главой мафии. Начинающей мафии. То есть начинает прокладывать черный, преступный путь в этой жизни. И не просто прокладывать, но и направлять этот путь. Как жутко. Все умирали лишь ради того, чтобы один последний выживший руководил какой-то мафией. «Привет, «инцидент Гадеса». Привет, Кейджи Шиноги, надеюсь, тебе там круто.» Они заходят в серую аудиторию со множеством стульев. На разных местах сидели три других выживших. Увидев Сару, Элис тут же вскочил с места и подбежал к ней, остальные же просто растерялись и от удивления поднялись со своих мест. Канна, взглянув на Сару, снова села на место, устремив взгляд в пол. Гин медленно пошел за Элис. «Простите, ребята.» Уголки губ Сары опускаются. Она уже чувствует, как потеряла дар речи и ей нечего сказать. Элис смотрит на курьера и отца Сары с презрением. Потом, хватает за плечи саму Чидоин. Он дрожит. — Сара, что это значит?! — его лицо искажается: он зол и обескуражен. Сара отводит глаза. — Что ты отворачиваешься, а? Сара, не говори, что ты согласилась!.. «Будто у меня был выбор Элис.» Сара сжимает руки в кулаки. Она опускает лицо, устремляя взгляд вниз. — Да, я согласилась. — она чуть ли не шипит. — Я умирать не хочу… И не собираюсь. Элис убрал руки с плеч и сложил их на своей груди. В его взгляде растерянность — Что должно означать: «я умирать не хочу»? — он не понимает, он не знает кодекса мафии. Сара вздыхает шумно и складывает также руки на груди. — Первый пункт, — «или не первый?», — кодекса мафии гласит, что единственная причина, по которой можно покинуть мафию — это, — Сара чуть наклоняется вперед и шепотом произносит: — смерть. — Мафия еще даже не основана, ты не главная. — он не понимает. Элис не понимает того дурацкого страха Сары перед смертью. Даже если смерть отбросить, то куда они пойдут? Это место где-то в поле, до ближайшего жилого пункта далеко, пока они дойдут, уже и незачем. Кто поверит, что тебя только что в мафию пытались затянуть? А значит, могут быть и еще попытки завлечения в организацию и как тогда быть? Но это другое развитие событий. Которое никогда не произошло. Сара выпрямилась. Возможно, она действительно неправильный выбор сделала. — Ну, она говорит правильную вещь, на самом деле. — врывается в разговор биологический отец Сары. — «Куробе» ведь не зарождается как новая мафия. Оно просто является перерождением «Асунаро». Процесс перерождения заключается в том, чтобы победитель новой «Смертельной Игры» стал боссом следующего поколения. А значит, если она откажется, то предыдущий босс должен будет убить её. — с некоторым пафосом закончил он. Как бы удивительно это не звучало, но это утверждение подтверждало слова Сары и отодвигало сомнения в правильности выбора. Вопрос в другом: когда это утверждение появилось? Не взято ли оно из воздуха? Элис фыркнул. — Так, кто же предыдущий босс? — Я его помощник, так что имею полное право. — усмехнулся отец Сары. «Интересно, правда ли это?» Элис цокнул языком. Рядом с ним был Гин с мью-чан в руках. Сара даже не заметила сколько он тут уже стоял. Лицо Гина источало волнение и испуг. Сара отвела от него взгляд, и так тошно. — Ну, ладно! Начнем! — биологический отец Сары хлопнул в ладоши величественно и полез в коробку. Оттуда он достал одну сережку. Значит, все они выглядели как ветки японской туи. «Каково название, такие и сережки, да?» Мысль эта как-то веселила и отвлекала. И были они золотые или как золотые. (Сара не разбирается в этом.) — Сегодня великий день, дамы и господа! — отец Сары расставляет руки, в одной из них эта дурацкая сережка. Сара снова почувствовала себя тяжело. — Сегодня, мы возродимся! «Асунаро» не выдержало естественного отбора, но «Куробэ», — «пусть лучше оно его тоже не переживет.» — будет состоять из людей нового поколения, что знает правила нынешнего выживания! — «смешная шутка.» Сара сдерживается, чтобы не усмехнуться. Это безумие. Не может это быть правдой. — Сара Чидоин, как участник с наибольшим процентом выживания в «Смертельной Игре» станет новой главенствующей! Поздравьте её! Тишина. Все лишь отворачиваются. Сара смотрит в пол. Так же как они пытаются отвернуться, чтобы не смотреть на неё, она смотрит в пол, чтобы не видеть их. Руки касаются её лица. Это её отец. — Сейчас, я надену сережку с символом туи стендиши и Чидоин-сан станет официальной основой. На удивление, он справился быстро. Сережка чувствовалась большой, она выходила за ухо, но не мешала. — Ваша очередь, Чидоин-сама. — курьер дает коробку и Сара нехотя её берет в руку. Сейчас бы кинуть её вниз и закричать: «бежим!», но, увы, это не сработает. Мы не в сериале. — Ябусаме-сан. — Сара не может их называть по именам больше. Просто не может. Видно, как он не готов. Как мысленно сопротивляется. Брови нахмуриваются, и рот приоткрывается. Однако он молчит и тихо подходит. У Сары не получается с первого раза нацепить эту штуку на левое ухо Элиса. Но он молчит и даже не промычал, когда, наверное, Сара ему ухо больно защемила. — Прости. — шепотом произносит она. Элис молчит. — Кизучи-сан. — теперь уверенно произносит она. Мужчина отходит куда-то. Канна вздрогнула, но быстро поднялась с места и, запинаясь, подбежала к Саре. Она грустно улыбается. Глаза сверкают некой надеждой и направлены на глаза Чидоин. Увы, это не помогает, а лишь делают хуже. Снова с первого раза не получается нацепить эту чертову сережку на левое ухо. Только теперь из-за накатывающих слез. Сара загубила всем троим будущее и пытается как-то отвлечь себя? «Непростительно» — думает она. — Прости. — Сара также говорит и Канне. — Я понимаю, Чидоин-сама. — Канна по-доброму улыбнулась снова. А Сару воротит от «Чидоин-сама». Она такого не заслужила. Канна садится в первый ряд. — Ибуши-сан. — Сара даже не поднимает голову, чтобы найти его. Гин был рядом, в двух шагах от Сары. Он быстро встал перед девушкой и снял капюшон. Его глаза печальны, и мью-чан, как и он была тоже расстроена. В этот раз было тоже не сладко. Снова с первого раза не получилось. Однако у Сары проскочило ощущение, будто она специально не надела сережку с первого раза. У Гина была сережка на правом ухе, как у неё. — Прости. — Не извиняйся, Сара-сама! Ты не виновата. — это звучало так бойко и уверенно. «Нет, Гин, я приняла это решение. Я виновата.» Гин усаживается рядом с Канной, но оставляет одно место посередине. Для Сары или Элис? «Может и не полностью виновата, но я могла хоть что-то сделать. Но голова пуста, я не знаю, что именно делать. Даже сейчас, на месте босса.» — На этом, процесс коронации окончен! У вас есть время до завтра. Завтра у нас много дел: переезд в новый штаб и набор людей, но этим уж займется Чидоин-сама. — отец Сары торжественно закончил. «По-моему, у моей тети скоро родится ребенок.» Сара повертела головой. Нет, она не могла поддаться этим мыслям. Надо найти путь как уничтожить «Куробе». Двое мужчин проводят их до комнат временного проживания. Попрощавшись, пока что, Сара заходит в свою комнату. Сара присаживается на кровать. Хочется заплакать, но нечем. Вместо этого, совесть и тяжесть в груди невыносимо больно давят. Не ради этого умирали люди в начале: Курумада-сан, Хаясака-сан, Кинаши-сан, Тсуруги-сан, Кагеяма-сан, Сасахара-сан, Мишуку-сан и Куги-сан. «Прости, Куги-сан, что твоя сестра стала членом мафии. Я обещаю, я что-нибудь сделаю.» Не ради этого на Основных Играх: «Тазуна-ку… -сан», Сато-сан, Эгокаро-сан, Тсукими-сан, Шиноги-сан и Бёргерберг-сан. «Прости, Джо, я проиграла. Прости, Кейджи-сан, я не стала сильной.» И не ради этого в промежутках: Мишима-сан и Реко-сан. «Прости, Реко-сан, за то, что твой брат снова стал преступником. Только уже не по своей воле.» Не ради этого. Сара ложится на кровать и смотрит в потолок, без какой-либо силы двигаться дальше. — И что теперь делать?..