Грехи отцов

ШебаI Ну вот отчего так? Только-только можно подумать, что все как у людей, масса Андерсон купил миссус Андерсон непонятную штуку и три часа собирал из нее швейную машинку, как приехала миссус Джеральд и рыдает в три ручья. Что стряслось? Умер кто? Тут и так дым коромыслом, потому что миссус Андерсон нехорошо стало, ноги пухнут, ни одни туфли не годятся. Масса Андерсон аж мокасины ей где-то взял. А вот как денег нет, так в Браунсвиллетеатр, а в театре масса мистер Бут прям без штанов! Это ж как? Интересно, это что за театр такой? Туда хоть женщин пускают? Молодой масса Леон посмеялся, мол, ничего там интересного, пьеса-то про язычников-римлян, они все ходили без штанов, но в простынях. Масса Андерсон фыркнул, мол, интересно там не мистер Бут, а этот римлянин, сильно гордый римлянин.Или сильно глупый римлянин. И вот теперь очень интересно, как он выйдет, гордым или глупым, или наивным, как сопляк-мормон? Только денег нет, да и визит миссус Джеральд совсем не вовремя! И так кто-то останется без пудинга, а сама Шеба очень хотела утереть нос пасторской Бетси, и приготовить «Веселого сома» как положено: колбасой на блюде и с черной спиной, потому что там соус из чернослива. Потому и название такое дурацкое, что готовый пудинг на сома немножко похожий.И, конечно же, миссус Джеральд поковыряла ложечкой и так скривилась. Молодая миссус Флоренс ест. Кот ест даже, если без соуса кусок кинуть, хорошая еда значит. Джесси такая переборчивая скотина! На нем сливки хорошо проверять и масло, чуть подкисло –уже пищит и закапывает. Нельзя так животных баловать! На подушках дрыхнет, верховодок из банки вытащил, головы им пооткусывал и сидит, смотрит. Масса Андерсон только плюнул. Потому что не его живцы, а их молодая миссус Вирджиния из школы принесла, хотела их откормить до размеров кота и выпустить в речку, откормить их тем тоником для кур, от которого они должны вырастать вдвое. Даже фотография есть! Нее рисунок, нарисовать что угодно можно, а туточки фотография, и даже массы изобретателя, с этими курами в руках, работает, значит. А, вот из-за чего миссус Джеральд так рыдала, ее кто-то обманул, задаток взял, а книгу ее не напечатал. А деньги хоть большие были? И письменный прибор, в виде оленей, бронзовый! Ну и карманы у этого белого массы! Да вот только чем масса Андерсон поможет? Он и так смурной какой-то, боится за жену, что ли? И это ж надо больше готовить! А пудинг она не ест. Может, ей и рагу не нравится? Или сливок к кофе? В этом доме сливки не в чести, молодые миссус кофе не любят, масса Андерсон кофе любит, да простой, а миссус любит молочное желе. И это ж ей и ночевать надо? Это ж стелить надо. Чужак I Вот если вернусь, так много чего скажу этой Мелли! Я теперь понял, отчего она незамужняя! За два дня она сверлила мозги Кэти, на тему того, что «моя кухарка плохо готовит». Шеба?! Шебу не стыдно одалживать губернатору! И критиковала Флоренс. Ну она себе на уме, но ее картиночки мне нравятся, вроде как мистер Бирс, только рисованный. А Тич вообще заслуживает рамочки. Потому что Джим не зря так обиделся. Но теперь я сижу в слишком новом сарае, смотрю на рыжую корову, которая очень хорошо кушает, всем бы так, и думаю, что б сделать с хозяином этой коровы. Вернее –как сделать. Кучка фермеров заселилась на земле одного овцевода и случился пиздец. Они ему воду перекрыли. А овцевод как раз и есть овцевод, у него людей — два старых мекса, одни старый черномазый и просто дохренища собак.И поэтому овцевод нанял меня. А общество акционеров наняло Коула, что-то там с банком, восемь раз ограбили. И чего? Но он где-то тут. Хорошо. Потому что на улице — конец января в блядском месте. Миннесота. Тут сугроб с меня ростом называется «маленький». Тут нужен особый плуг, иначе урожай улетит. Тут окуни и судаки смотрят на твоих червяков, как на говно, вари мне горох, с маслом, да несоленый, и подавай с вилкой и салфеткой, а я еще подумаю, стоит ли клевать. И этот фермер как раз из тех людей, которых я ненавижу. Что толку вешать на стены сорок вышивок «Благослови этот дом», если ты, мой дружок-янки, колотишь своего сына каждую субботу? Если у тебя жена при виде одного всадника застыла? А малой залег в сарае? Я ж не сиу, у меня штаны целые, да и бородатых индейцев не бывает. Да и что тут брать? Дом, корову или сорок салфеток? Даже для сиу маловато, а с той войны как раз их гадятки выросли, пора им показать, как скальпы драть. Лет двенадцать прошло.Или больше даже. Да, все пятнадцать, если считать ихвойну с шестьдесят второго.А еще, насколько я понял, тут есть Солдат Боб. Вроде он у них за главного, но почему-то я работаю на этого хрена, который жалеет пшена в пшенную кашу! Еще раз так накормит — я его просто убью. Отрежу уши и выкину. «Тихие, мирные, богобоязненные люди», мать их! А потом ты смотришь на то, что они учинили и разгребаешь их говно. И даже лепешки. Я устал так вкалывать: корчевать им пень и рубить его на дрова. В одиночку. Это у него видите ли, проба! На дурака проба! И да, он выдал мне другую одежду. Чем моя ему не угодила? Штаны целые, куртку еще Мэтти шила, вечная штука. У мелкого нечто подобное есть. Он говорил, что Дохлый Конь пришил хвост койота к своим штанам. То есть хвост с мясом, с костями. Декстер так ржал, когда увидел, что у него аж пузыри носом пошли. Мой-то в армии, а у него ребенок ой не в школе. Вроде даже и букв не знает. Стыдобище! Даже Руди-индио — и тот выучился! Но ферма хоть и чистая, но еле-еле. Я б уже с такими урожаями плюнул на ту ферму и подался б в гробовщики. Гроб — тот же ящик, а с деревом я работать умею. Рыжий I Мне не нравится Нортфилд! Здесь просто никак развлечься. Ладно, у вас, гнид недодавленых, нет ни одного салуна, бордель я не нашел, а церкви сплошь лютеранские, но где что покультурнее, если вы не пьете? Одни немцы! У меня рука к пушке сама тянется. Газета хоть на английском. А банк этот нехороший. Холкой чую, что не так тут что-то, но не вижу. Андерсон где-то тут. Надо ему сказать, что в субботу тут делать нечего. Он, скорее всего, озвереет. И я видел Солдата Боба. Ничего особенного, как в той песне поется «и без руки и без ноги», еще и с разных сторон. Тьфу. И тут все плохо. Для немцев! Они тут скучковались после войны. И Андерсон для этих любителей черного мясца — истинный фурункул на заду. А плохо им потому, что кое-кто придумал, что их права на землю улетают, если они не поклянутся. Янки быстренько брюхо кверху, аболиционизм им был хорош, когда было что кушать. А тут жрать-то нечего! А немцы ж меж собой трахаются, говорят на своем, вот и не знали! И теперь они в такой заднице, что мне даже захотелось дать кому-то аж два цента, на хардтэк. Обойдутся! Но в гостинице нет клопов! Это первая дешевая гостиница на моей памяти, где нет клопов! И очень холодно. Я сплю не разуваясь и поверх их одеяла.И надо найти Андерсона, поделиться с ним информацией, может, ион чтоскажет. Потому что это не банк. Это — крепость! Каменный, окна-бойницы, с решетками, удобными для стрелка. И шесть охранников, которые не отвечают на мои вопросы. Так, с этого места поподробней. Это я — кусок блевотины?! Мало я вас резал! И нет, я тебя руками покалечу! Иди сюда, сучонок. Я отрежу тебе яйца, на кисет! Штраф в жизни не главное, мистер шериф. Я вправил вашему паскуднику мозги, попутно сломав ему нос и выбив зуб, а он мне не менее знатно заехал в ухо и пнул пару раз, так что я с него могу стребовать или штаны, или их стоимость. И я не вашего прихода! Я пресвитерианин, мы можем пить и веселиться. Про лютеран я бы такого не сказал.Зато про ваших четырех помощников могу много наговорить. Где их значки? Конечно, я заехал одному из них по яйцам. Да, у меня такие ботинки. Да, со стальными носками. В магазине скидка была. Я не увидел значка, меня просто кто-то схватил за руку после драки. Он мне должен сказать «спасибо», потому что другой бы схватился за пушку и у вас бы стало одним помощником меньше. Да, я кусаюсь. Потому что на меня уже налетели двое ваших и попытались скрутить. На них не было значков, что я должен делать? Орать «Помогите» в городе, где меня не поймут? Или сразу за пушку хвататься? Я — Коул Янгер из Миссури, у меня большой опыт поджарки немчиков. Лейтенант I Я хорошо помню эту рожу, хоть и видел его последний раз лет десять назад. Я помню, как машинист и кочегар вышвырнули из вагона сначала косоглазого, потом Андерсона, а третий, однорукий, вылез сам. И они сидели на перроне и хохотали. Просто выли от хохота, нечеловечески пьяные и счастливые. Война закончилась! Да только не так, как я думал. Кто знал, что рабовладельцам помогут англичане?! Кто знал, что серые спинки выиграют?! И кто знал, что мой сраный папаша-аболиционист выставит меня из дома? Ему не нужен сын-калека. У меня просто взорвался в руке револьвер, а ноги у меня и до того не было, чертова пуля Минье. Взять бы этого Минье и стрелять по нему его изобретениями! С ногой меня еще оставили при штабе, а вот так — не годен. Лейтенант уже несуществующей армии. И пьяный Билл Андерсон возле меня. О блядь. Он мне кинул доллар? Он мне кинул доллар. Он видит мою форму и кинул мне доллар. Теперь нельзя смеяться, глядя, как он и косоглазый пытаются сесть верхом. Потому что он убивает быстрее, чем ловит блох. Косоглазого развезло, и он не может поймать стремя, а теперь еще и рухнул в лужу. Я молчу. Однорукий ходит поперрону и не может понять, он где? В Олате, мужик, в Олате. Косоглазоговыудили и перекинули через седло. Им двоим надо в Техас, а однорукому надо назад. А вот сейчас он не сильно веселый. И работает за троих. И глядит на меня в упор.И это не к добру, особенно для моих соседей. Я не сдам их, но идея прятаться в глуши и учить своих детей, что мы живем в Соединенных Штатах Америки еще тогда казалась не сильно умной. А летом они построили плотину, чтоб отрезать овцевода от реки. Я был против, но кто меня слушает? Я живу здесь из милости Саттона, и мое слово не имеет силы. А я и тогда был прав! Овцевод уже кому-то пожаловался, так мне сказали в городе. И я видел этого рыжего мужика, который орал на шерифа. Андерсон плюет на те доски, которые до этого пилил, и роется по карманам. — Синепузый! Спички есть или кресало? Спички у меня были. Андерсон сворачивает две самокрутки и одну протягивает мне. — А как этого малого зовут? Энс — это чего? — Лоренс. — Бедолага. Мало ему папаши и мамаши, так и имечко.И как тебе тут, синепузый? Не рай, правда? — Андерсон затягивается и выпускает дым через нос, как дьявол на картинке из книжки. — А ты что тут забыл? — Жена, дети, дети жрать хотят. — За доллар в неделю? — Такие вот дела, лейтенант. Такие дела, — Андерсон сплевывает в снег и смотрит на каркас сарая — позови этого хрена. Будем вдвоем обшивать.И, пока ты не ушел — малой уже спрашивает. Меня. Вы хорошо устроились, здесь много немцев, они английского не знают, но не поголовно ж. Саттон еще раз возьмет его в город — он спросит уже отца. И что тогда? Дьявол ЭнсI Опять суббота. Опять надо нести ремень. Я ж вроде на этой неделе ничего не бил? Или бил? Или все равно получу, потому что суббота. Хоть бы сиу напали. Ну яйца отрежут, ну сожрать заставят, ну скальп снимут, ну выпотрошат. Зато не будет больше субботы. Этот, которого отец назвал «Том» глядит на меня. И опять нашел мне какую-то работу, учит, как мулам нашим копыта чистить. Я и без него умею. Но он здоровый, раз врежет — и меня хоронят. И какой-то. Не здешний. Совсем не отсюда, и говор странный, и волосы длинные, и у него с собой пушка. Тут тихо, зачем ему пушка? Да еще и револьвер странный, у отца не такой. А теперь он меня погнал щепки подбирать после дров. Да я еще и опоздаю! Мне еще и добавят. Не тяни время, чужак. Отец все равно будет выбивать из мня дьявола. Все равно. А он глянул на меня и говорит: «Вбивать он в тебя дьявола будет, а не выбивать». Это как? У него ж тоже вроде дети, разве он их не воспитывает? Он фыркнул только, мол, словами тоже выходит. И, если в меня вбивают дьявола, то я получаюсь Дьявол Энс? Вот тутэтот Том и расхохотался. Топор в забор кинул и просто стоит, и ржет, как ненормальный. А топор он вправду кинул, как индеец, я и не выдерну. Это ж сколько каши есть надо? И тут пришел отец. Все. Похороните меня в прерии, там волки срут. — Саттон, когда ты на той неделе его драл, я думал, что он кого-тоубил или приласкал бабку кочергой.Ты его каждую неделю так? — Я утебя совета не спрашивал. — Мой и петарды под ноги лошадям кидал, ив крысиные бои играл, и флот из задачника сделал — я его и пальцем не тронул. — Только ты говоришь про него в прошедшем времени. Твой сын умер. — Схуяли? Живой. С мормонов скальпы дерет, в Четвертом Миссурийском! А это кто? Я про таких и не слышал. Отец скривился. И его сын взрослый, видать. А скальпы драть и сиу могут. — Ты пропащая душа, Том. Одумайся, пока не поздно. — Моя душа именно что моя, Саттон. Что при ребенке ругаюсь, так виноват. Ляпнул, не думая. Но вот насчет чего я одуматься должен? Моему Чарли летом девять будет, не сильно он и старше. А твой уже попал в плохую компанию. В мою компанию. Ты ведь знаешь, кто я, Саттон. Расскажи ему. Расскажи ему, как горел город и эббивизжали хуже свиней! А кого вообще отец нанял? Конь у него не под плуг, револьверы. И с лейтенантом так говорил, будто они друг друга знают. И Том — это имя. А дальше как его зовут? ШебаII Масса Андерсон прислал письмо, и это хорошо. Потому что плохо все остальное. Миссус Мелли уже разговаривает с миссус Андерсон, как бы детей получше пристроить, потому что миссус Андерсон «раньше так не выглядела». А дети все слышат. Миссус Андерсон не сильно радостная, конечно, да и платье у нее не воздушно муслиновое, но чтоб вот так? Страшновато. Да и сама миссус Мелли какая-то хворая, если присмотреться. В доме жарко, кот на полу растянулся кишкой, как летом, а она в шерстяную шаль кутается. Она присмотрит! Она так присмотрит, что молодые миссус в том доме окажутся, про который приличные женщины вслух не говорят! Молодой масса Леон хорошо пристроился, если хоть два месяца проучится, то масса мистер Хардин его к себе в школу возьмет, совсем малых детей, которые только в школу пошли, учить, буквам да рифметикам. Или масса Андерсон их пожалеет? У него ж денег нету. Да и разговор был из-за того, что мало ли что быть может. А вот что саму Шебу злило несказанно, так это меню миссус Мелли. Пудинга не ест, сливового соуса не ест, рагу с мясом не ест, рагу без мяса не ест, вареную картошку вилочкой поковыряла и вздыхает. А сказать, что на обед хочется, она не может? И ей не нравится постель. Блох нет, простынь целая да чистая, а что по ней кот ходит — так это кота выгонять надо. Кот орет под дверью, потому что на его месте кто-то другой спит. Уже третью ночь орет. А на улицу выставлять — масса Андерсон еще обидится. У массы мистера гробовщика койот ночью зашел во двор и загрыз его щенка. Нельзя кота на улицу на ночь выставлять! Да и кот какой-то пришибленный, ходит да мявкает жалобно, будто соскучился. Ну да, если он только к хозяину ластится, так никто другой этого паскудника и не гладит. Да тут не только кот пришибленный будет, миссус Мелли — очень занудная женщина, про что ни заговорит, у нее все на беду сворачивает, особенно если она насчет массы Андерсона прохаживается. И невоспитанный он ей, и некультурный, и детей плохому научил. То, что кто-то на собственной свадьбе заехал родному брату в нос, не делает человека ну таким уже некультурным и сильно невоспитанным. А что молодой масса Чарли ругается ругательно, так чего от кавалериста хотеть? Их как не укусят, так в грязь скинут при параде. А массу Андерсона она и не видела, он, когда дома, сидит да книжку про всяких покойников читает, или там монолог про Криспинов День, а не бегает за женой с топором с пьяных глаз. Чужак II Саттон малость дурной, взял кредит на семена и теперь сидит с пустыми карманами, потому у него и дите неграмотное. Так он что, сам не может? Совести у него нет и мозгов. Мозгов у него и так нету, потому что кроме Хорошей Книги, у него только каталог семян в доме. Вот только и я в школу не ходил, ма грамоте научила. Значит, и я так могу. Зря я в Нортфилде книжку да два карандаша да тетрадку купил, еще и за свои деньги? А Саттон, если Дьявол Энс, прилипло ж к нему, хоть ему до ЭнсаХэтфилда еще расти и расти, Хэтфилд здоровый, вроде меня, выучится грамоте до субботы, заплатит мне три доллара. Куда сейчас без грамоты? Любой обдурит! Миссис Саттон на меня глядит перепугано, с какой стати я чужих детей учу? А с такой, что три доллара хочется, а работать холодно! И она тоже ни одной буквы не знает. Что за книжка? «Прерия» Купера этого. Занудная, как неумелый проповедник. Но для малых детей подходит.Так, иди сюда, карандаш берешь во так, чтоб по бумаге вести удобно было, Пиши сначала маленькие прямые палочки, как в заборе продольные доски. А ты как думал? Буквы из кусочков состоят: палочки прямые, палочки косые, крючочки да кружочки. Вот если по три строчки всего того ровно нацарапаешь, три строчки прямых палочек, ну. ты понял, тогда и к буквам перелезем. Это как рыбу ловить — нужно терпение. Давай, давай, станешь грамотный — что угодно прочитать сможешь, хоть книжку, хоть вывеску. Считать ты немножко умеешь, а цифры пишутся тоже из палочек да крючочков да кружочков. Господи, бедные учителя! Этот с четвертого раза понял только, что да как, а если таких горечек штук сорок в одной комнате?! Если меня не убьют — куплю Дженни те серьги с подвесками, адская работа у нее! Так, палочки уже похожи на палочки, молодец! Теперь будем в этой нудотине букву «эй» выглядывать. С нее все буквы начинаются, она как кружочек, а наверху у него такой крючочек- скальповая прядь направо. Во так, крючочек из кружочка растет. Во! А большая «Эй» — это как типи у сиу. Во так, так палка да от нее палка да поперек палка, чтоб не развалилось. Большие буквы для того придумали, чтоб имена да названия от других слов отличать, имена с большой буквы пишутся, да слово «Я», оно тоже вроде имени. Перекур! Тебе пальцы свело, у меня в спину вступило. Миссис Саттон стол нужен, тесто месить! Рим не за день строился. Город такой, очень большой да далеко, за морем. Грамотный станешь — на карте найдешь, где. О, прихромал этот лейтенант и смотрит на меня вот такими глазами. Вы тут поговорите, а я в соседней комнате, буду упряжь вашу чинить. И тут стены тонкие, сядешь ухом вплотную — все знаешь. Рыжий II А вот это интересно. Жители Нортфилда знают про «Свободный Анклав» тех недоносков и они от них не в восторге. Да и кто б радовался? Люди живут. Пиво продают, женятся, а у них под боком кучка психов живет прошлым. Хорошо, хоть черномазых не прячет. А то б было б совсем не хорошо. То, что дурни могут такое делать — это одно. Но кто им сказал, сколько из переправленных там остается? Я знаю. Я накрывал подобных «спасителей» раза два или три. И один из семи живет свободным черномазым в Канаде, а шестеро, с пинками и руганью, возвращаются маунти домой, хозяевам. И я помню, куда одни умники поставляли женщин и их дочек. Так вы подумайте, кому нужны молодые женщины! Только молодые, здоровые, без уродливых шрамов, женщины. Мы накрыли этот чертов бордельв штате Нью-Йорк, и я не хочу вспоминать, как одна шлюха постоянно спрашивалау меня, где ее дочка. Пять лет девке, куда ее? Я заставил хозяина борделя вычерпать выгребную яму и отмыть свежие останки той Мэри до такого вида, чтоб мать не проблевалась. А потом я его держал. Я второй раз в жизни видел, как пальцами наживо вырывают глаза человеку. Первый раз — это один янки ляпнул Арчу: «Глаза б мои тебя не видели». Арч так и сделал. И я показал тем эбби их «Канаду». Я думал, шлюхи громко рыдали. Эти их переорали, одному даже плохо стало. Думать головой надо, с кем связываешься! И в банке некоторые счета оформлены на Генри Роберта Доусона. Здесь таких четверо, одному восемь лет, вторая — вообще Этта, Генриетта, и счет не открывала, третьему — восемьдесят шесть лет и он слепой, а подходящий мне Доусон — крайне странный тип, это и есть Солдат Боб.Вот к нему и наведаюсь. Если по дороге не замерзну насмерть. Ветер еще такой, поганый, на снег. Надо мула напрокат взять, лошади тут не очень. Да твою ж мать! Час ехал! А его дома нету, он в гости пошел на соседнюю ферму. Но, паскуда хвостатая! На том свете погреемся! Ты точно. Ага! Дым идет, внутри люди. Так пусть откроют, мне тут холодно стоять! А в сарае очень не фермерский гнедой. — Янгер! Мне нужен Доусон. И поговорить с ним! В тепле, ноги и уши не казенные! Долго я буду отвечать на вопрос «Кто там»? Это вы там, а я — тут! — Коул? Это ты, что ли? Конечно, и Андерсон тут, и у него в руках — нож. Что-то тут нечисто, с ножом в руках двери открывать? — Нет, твоя старая слепая бабушка! Мне нужен этот калечный янки. Лейтенант II Что за бред свинячий?! Какой у меня счет в банке? Какие восемь тысяч долларов? Какой я крупный вкладчик?! Янгер, или как там тебя, ты ошибся. Совсем. Будь у меня такие деньги, разве б я жил нахлебником у троюродной сестры? Ты ошибся. Я бы тогда купил себе черномазого и кресло на колесах, с медными спицами, он бы меня возил! А то ноги болят.И убери от меня Андерсона! Я не имею никакого отношения к банку, банкиру или еще чему. Я кормлю кур. И вытираю кастрюли у сестры.Фух, они ушли. И мне это не нравится. Потому что я, хоть и не открывал тот счет, уже начинаю сомневаться в такой хорошей поначалу идее. Если они придут второй раз, то мне моя шкура куда дороже разбитых идеалов. И если слушок про банкира верен, на днях произойдет девятое ограбление, и я своих денег так и не увижу. Жаль. И еще я знаю, кто ограбит банк, если я правильно понял наш план. Эти двое здесь чужаки, туда им и дорога. Или нет. Тогда Андерсон был хуже люэса, им пугали детей. Такой не будет вкалывать за доллар, такой не будет гнуть спину. Он горделивее царя Саула. Или — они знают. Рыжий уже крутился возле банка. О, это будет весело! Или банкиру, или им, но я точно знаю, что после ограбления на местном кладбище прибавится с пяток могил. Или две, если они попадутся на жратву. Я хорошо придумал — вымочить пару галет и кусок джерки в «Последнем Танце», и во время очередного ограбления, оставить возле коновязи заседланную лошадь с такими припасами в сумке. Мне достались прекрасные ботинки, а труп я скормил Фиалке, мы ее все равно продали в Висконсин. Вот только Саттона не видно, он утром поехал в город, а сейчас уже темно. И мне не нравится ни то, что его так долго нет, ни то, кто у него дома сидит и разоряет его запасы. Да и миссис Саттон на Андерсона глазками из-под чепчика постреливает. Если Саттон задержится еще на пару часов, то рискует застать жену в позе «ноги на плечи.»Конечно, нельзя осуждать ее за то, что она поддалась соблазну. Это Саттон влюблен в Эмансипацию, а ей хочется ласки. А под боком у нее зверь лютый и голодный. Шериф едет. Это не к добру. Что?! Вот это — Саттон? Вот этот труп у него поперек седла — мой сосед? Вот теперь точно надо звать его жену, это — кровавый кусок мяса. Я так и знал. Я ему говорил! Я ему своего папашу, сраного проповедника, в пример приводил! Я ему говорил, чтоб языком не ляпал! Даже в Нортфилде помалкивал бы! Дьявол ЭнсII Господи, спасибо Тебе! Моего отца кто-то прибил! Мама, конечно, не такая радостная. Том почему-то — тоже. Меня никто не будет бить. Ни один сукин сын на Божьей зеленой земле! И вот сейчас мне еще интереснее — кого нанял мой уже сдохший отец? Кем надо быть, чтоб заработать столько шрамов? Накануне мама устроила всем мытьё. Ему вода осталась, и я видел его без рубашки. Это не гвоздем палец разодрать или кошку за усы дернуть. Такие шрамы от пуль. А еще очень интересно, что шериф говорил маме, чтоб мы уезжали. Куда? Родня у нас тут, в земле лежит, и мы все продали, чтоб купить фургон, мулов и припасы в дорогу. Том на шерифа глянул нехорошо, молчит. — И я бы на вашем месте, миссис Саттон, не доверял бы Андерсону. Или вы не знаете, что он делал в войну? Как убивал невинных. — И грехи отцов падут на детей их, до четвертого колена. Так в Хорошей Книге сказано. И я сутки был здесь, можете спросить одноногого. Он тут долгонько торчал. И что ж ты за законник, если у тебя в городе волочат труп за лошадью? -Андерсон. — Тридцать пять лет Андерсон! Законник, глянь сюда — в ладони этого Андерсона лежит железный значок. Это чего? — Пинк. Тьфу! — Это точно. При детях про те деньги другого слова и не скажешь. Так, в город ни ногой. Будет бойня. Вот про них я знаю. Похоже, мистер Грубер на самом деле зарезал жену и тещу! Шериф как начал хохотать, мол, они поехали в гости. Ну да, ну да, и кошка наша убежала, и дед поправится, и мама сама с крыльца упала. Андерсон за шерифом дверь закрыл, значок куда-то сунул, нож точит. Клеится к маме, наверное. Или нет, он говорил, что у него вроде жена есть. Как бы так спросить, чтоб от него не схлопотать, что он ввойну делал, и кто скем воевал? Он мне пока ничего не сделал, но кто ж его знает? Да и мама от него подальше садится. — Янки. Боитесь до сих пор. Я не убиваю женщин и совсем сопляков. Хотя некоторых жителей Лоренса уже надо убить. А то еще отстроятся. Ой нет ой нет ой! Только не мамин гребешок! Я ж без скальпа останусь, он же оторвется! Главное — добежать до сеновала. В сарае тепло, можно так проскочить, босиком. Ой. Это от отца я мог вывернуться, а Андерсон ой быстрый, хвать меня за плечи. — Миссис Саттон, может, его налысо обстричь? Или под пауни? Потому что сейчас ваш Энс зарос и завшивел, как партизан с янки на хвосте. — Никаких язычников в моем доме! Чужак III Я подозревал, что с банком что-то не так, но когда эти блядские охранники начали по нам палить, а банкир стал вопить, что его грабят, я малость прихуел. Сучьи дети! Мудила Коул! И блядские жители Нортфилда, которые подозрительно быстро за нами понеслись. Без шерифа, кстати. Он заодно с банкиром Уэзерби, насколько я понял. Блядь. Я грохнул кого-то, мужика в шапке с хвостом, Коулу нужна лошадь, вдвоем на моем мерине трудновато, и самому Коулу как-то не очень. Вроде в него пару раз попали, а может, не пару. И мне тоже скоро будет нужна лошадь, потому что Красавчик так вскинулся да дернулся, что я еле в седле удержался. И как-то так булькает на выдохе. Пена с кровью. Бедолага. Так, хоть бы они мой фокус не раскусили. Скрючимся в сугробе, твою мать, в ботинок снега набилось, я туточки сдох. Ко мне едет хрен в бизоньей куртке. Спешился. Повод на руку намотал. Чалый с белой проточиной на морде, сойдет. Вот подойди чуточку сюда. Нна те ножом в шею! Кровь теплая. На морозе парит. Ану тихо! Тихо, тихо, времени на фокусы нету, тихо, хорошая лошадка. Во так! Хер вы меня поймаете! А мне надо понять, куда унесся Коул и не сдох ли он по дороге. И понятьбыстро, потому что я от них вроде оторвался, и вот теперь мне малость не того. Бок болит и ногам холодно. Отлично, еще и штаны подрали, крови вроде мало, так, не рана, ссадина даже. Но все равно больно. Где этот чертов Янгер? И отправил ли он отчет тому ирландцу? Потому что если нет, то нас сожрут с носками. Понятно, отчего ни одного грабителя банка Уэзерби не нашли — добрые горожане их просто перестреляли где-то в лесу, как и нас. Интересно, сколько из них были впрямь бандитами? Чалый фыркает, стрижет ушами. Ты чего? Пакость какую-то учуял? Следы свеженькие. Волк, и здоровущий. Извини, но мне как раз в его сторону и надо. И так мне смерть паскудная, и этак. Пока нас не сожрали, посмотрим, что в седельных сумках. Морковки, три штуки. Одну тебе, хрумкай на здоровье, остальные на потом, кружка, банка консервная железная, непонятно с чем, этикетки нету, патроны не того калибра в кисете, плитка жевательного табака. А еще лошадиные следы тут только мои и все. Может, Коул не туда поехал? Или вообще им попался? Вздернут ведь, жаль человека, он по ним как раз не стрелял. Надо возвращаться.